скачать книгу бесплатно
А она сбежала.
Нет, что я сделал?
Свою точку зрения изложил. Всего-то! Имею право на свою точку зрения? Не при диктатуре живём, в демократии. Убеди меня, что я не прав. Или согласись принять мою точку зрения, а сама при своей оставайся, кто же мешает.
Ну, как-то вот так.
Как-то вот так, в общем.
Нет, ну что за привычка – сбегать, а потом у себя запираться?!
Мне к лекции надо готовиться. Мы с Людмилой слависты. Только я на работу мотаюсь – преподаю, а она дома сидит – переводами занимается.
Постучать к ней, спросить: ужинать будем?
Не откроет.
Извиниться? Не знаю, за что?
Тема лекции: демократия.
Мне эссе интересное попалось, не успел проштудировать, где оно? Я порылся в стопке журналов, нашёл. Прочёл по диагонали. Муть какая-то. Европе не демократии нужно побольше, нет, Европе нужна оборона, защита. Как будто великая опасность грозит ей извне. Но не Россия угрожает сегодня Евросоюзу, а он сам себе угрожает сильнее всего. И причина тому – всё больший разрыв между гражданами и Брюсселем. Пришло время, когда граждане сами должны решать наши дела. Каждые пять лет бросать записочку в избирательную урну – недостаточно. А где европейцы могут получить всю возможную информацию, чтобы совместно ангажировать и вместе определять своё будущее? Где граждане могут взять в свои руки судьбу общества? Уж точно не в избирательной кабине.
Мы должны вернуться к центральным принципам афинской демократии: мы должны кидать жребий.
Я засмеялся. Жребий! Хотел жене прочитать, вспомнил, что мы в ссоре, не мог вспомнить, почему, снова в работу погрузился.
В древних Афинах большая часть общественного устройства определялась путём жеребьёвки. Княжества в ренессансе, такие, как Венеция и Флоренция, тоже кидали жребий и тем самым обеспечивали стабильность на долгое время.
Жеребьёвку вернуть?
Идея состоит в том, чтобы часть населения, избранная по воле, углубилась в проблему и приняла достойное решение. Люди, достаточно информированные, действуют разумнее, чем всё не информированное общество.
Да?
Ах вот как?!
Я походил, постоял, посидел, тупо не вникая в тему. Возьмём ту же Ирландию. Ирландия – самая инновационная демократия Европы. Там путём жеребьёвки избрали сотню граждан в Народное собрание. Ирландия доверяет своим гражданам, доверяет, а не боится их.
Народное собрание выдвинуло свои предложения, и затем было проведено голосование на национальном референдуме. Это случилось впервые в истории современности – были внесены изменения в конституцию благодаря группе случайно избранных граждан. Так функционирует демократия XXI века.
Почему бы не организовать нечто подобное и в Евросоюзе? Каждая страна избирает путём жеребьёвки по сто граждан, и они в течение четырёх дней совещаются по одному большому вопросу: как сделать Европейский Союз до 2020 года демократичнее? Участники, как в Португалии, так и в Эстонии, получают одну и ту же информацию. Каждая страна формулирует десять предложений. Через три месяца делегаты, избранные жеребьёвкой, собираются в Брюсселе, чтобы составить окончательный список из важнейших пунктов будущей политики.
Вот собственно в чём суть эссе…
Ну… это же перебор… или? Что-то уж чересчур новенькое… которое, как мы знаем, хорошо забытое старенькое…
Возможно, я пессимист. Жена, во всяком случае, так и считает. Она-то – оптимист. Она бы наверняка все эти предложения одобрила. Ведь это сулит настоящие изменения.
Лично мне никаких изменений не надо.
Они только к худшему приведут.
И так, как я, думают многие граждане, ведь рейтинг Меркель снова растёт. Она выведет нас из любых затруднений, в которые сама же и завела. Кому ещё, если не ей? Она, а не граждане, всё решает. За нас.
Автор же – автор эссе – явный романтик. Верит, что граждане определят будущую повестку дня, сумеют провести изменения снизу наверх.
Граждане сформировали бы новую Европу?
Это возможно?
Возникла бы новая динамика между странами Евросоюза и Брюсселем.
Демократия, так заканчивалось эссе, это не только господство народа и господство для народа, она и господство посредством народа.
Я удивился – господство?
Что-то в наших мозгах не то.
Ну… И что?
Я включил компьютер и взялся за лекцию. Писал и прислушивался. Вышла? Чемодан собрала и ушла?
О нет, нет, не уходи!
Я же люблю тебя… безответно!
Людмила
Аксель уехал, и я окончательно проснулась.
По-царски позавтракала. Как говорит моя мама: завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу. Я так и делаю, а вес, что ни день, прибавляется.
Аксель не завтракает, только пьёт кофе, а вечером ест за двоих. И – как жердь, худой. Не в коня корм.
Сын и невестка плотненькие, внук на аппетит не жалуется, но тощенький.
Когда его приводят ко мне – а чаще всего приводят спонтанно, без долгосрочных каких-то планов, – я впадаю в форменное уныние. Снова рано вставать, рано ложиться, никакого порядка. А тут ещё муж зудит. Свои воспитательные методы мне навязывает. Внук – бывает же такое! – очень на него смахивает. Серьёзный товарищ.
– Люся, – говорит удивлённо, – ты так по-научному мою мысль объяснила, даже я бы так не смог!
Пять лет пострелёнку! На днях исполнилось.
У моей подружги – внучка. Вся из себя девочка-девочка, бусы навешивает, на каждый пальчик – по колечку, накидки надевает, платочки, короны, такая прелестная! А мой… молоток, плоскозубцы, кусачки, я и слов таких не знаю, в словарь то и дело заглядываю: Hammer, Flachzange, Bei?zange. Если гуляем, то он – полицейский, строго следит, чтобы я правила уличного движения соблюдала. Втолковывает на каждом перекрёстке:
– Сначала налево смотри, потом направо, даже когда загорится зелёный, смотри обязательно.
– Налево пойдёшь, – внушаю, – коня потеряешь, направо пойдёшь, смерть найдёшь, а прямо…
– Люся, – он бровки хмурит, – ты опять за своё.
Не хочет приобщаться к сказкам. Ни в какую.
А я гвозди не хочу забивать или из себя добропорядочного пешехода разыгрывать.
– Пойдём-ка, мой друг дорогой, прямо.
– Ну хорошо. Только сначала налево погляди, а потом направо.
– Уговорил.
Мы добрались до детской площадки и надолго там приземлились. Он в машину забрался, рулит, фыркает, «мотор барахлит», кричит, того и гляди гаечный ключ потребует, а где я его возьму? Я устроилась на скамейке, но недолго сидела, холодно.
– Пойдём, Мить?
– Пойдём. Я буду полицейский, а ты будешь моя полицейская машина.
– Кто я, блин, буду?
– Когда ты говоришь «блин», ты сердишься.
– Да?
– Да. Поэтому не говори.
– А ты мне не говори, что я машина!
– Полицейская.
– Ладно, уговорил.
По комплекции я вполне сойду за машину. Похудеть что ли? Да что я, с ума сошла, йогуртами питаться? С утра наварила борща, они есть будут, а я – слюнки пускать? Да я совсем тогда озверею, загрызу мужика, что он всю вину на мою Родину валит. За всё! Во всём Россия одна виновата! Уже и Третью мировую войну ожидал! По нашей вине! Заранее, наверное, труса праздновал. Кто кому накостылял во Второй? То-то же.
– Аксель! – закричал Митька и бросился к деду.
Дед, длинный, худой, раскинул руки, подхватил внука. Оба голубчика так и сияли.
И что-то мне так жалко стало его… Но это всегда так, когда внук с нами. Мы, когда внук с нами, все условия перемирия соблюдаем. Митька, наблюдательный парень, даже как-то сказал:
– С дедушками-бабушками лучше, чем с родителями, они спокойнее.
Я все его меткие замечания записываю. И родителям советую, но им некогда. Эту Митькину мысль я им не озвучила, ещё обидятся.
Папа, мы с ним по скайпу говорим каждый день, позвал маму, и они выслушали подробный Митькин отчёт про полицейского и машину. Потом поделились своими новостями, а под конец папа свой сон рассказал.
Он будто бы включил телевизор и увидел на экране Обаму. Тот про санкции против России говорил. Вдруг замолчал. Флаг за его спиной всколыхнулся.
Лицо у Обамы печальное.
– Граждане мира, – обратился он к нам. – Граждане Америки… я не выполнил своих обещаний. Я хотел, но мне не дали. Те, кто действительно правит страной, – не дали. Я не стану называть их фамилий, они и так всем известны. Я – всего лишь марионетка в их руках. Поэтому и слагаю с себя все полномочия.
Фрау Меркель в испуге таращится.
Растроганный Путин тоже выступает перед народом:
– Граждане мира! Граждане России! Граждане Крыма! Уж на что два таких разных человека, как Кеннеди и Хрущёв, смогли договориться, не допустили… ну тогда, на Кубе. А мы тогда были на волосок от Третьей войны.
Ну и мы договоримся! Не будет гонки вооружений!
Не стану вспоминать и про Горби, который вывел наши войска отовсюду, поверив обещаниям Запада не расширять зону НАТО, но слово они не сдержали…
Папа проснулся.
И очень пожалел, что сон свой не досмотрел.
А сейчас подумал, уж не провидец ли он, ха-ха? Сон-то ему давным-давно приснился! А Третьей войны не случилось. Политики договорились между собой!
Обама, правда, свой пост не покинул, но теперь-то ушёл. А когда его избрали, мы рукоплескали.
Аксель закивал:
– Ещё очень рано оценить его достижения, но я верю, что во главе США долгих восемь лет был чувствительный человек.
Господи!
– И долгих восемь лет во главе ФРГ – чувствительная женщина, – папа мне подмигнул. Он у нас человек с юмором. Тонким настолько, что Аксель не врубается, о чём речь. Папа подарил мне календарик анекдотов с приколами, так Аксель ещё ни один прикол, ни одного анекдота не понял.
Аксель
Мы, конечно, шокированы. Помню, пока ждал электричку, дамы на скамейке предвосхищали события:
– О, замечательно будет – три женщины станут править миром! Меркель, Мэй и Клинтон!
Их ожидания не сбылись. Но Клинтон не сдаётся, на что-то надеется, признаётся: я стала жертвой общей уверенности, что меня изберут.
Я в электричке не сажусь. Чтобы не вставать. Встанешь, место уступишь, а женщина оскорбится. По многим причинам или по какой-то одной:
что я её за старушку держу;
что нарушаю её право неравноправие;
что я…
Я езжу в Потсдам, преподаю в университете славистику. Преподаю, а не дискутирую. Устал отстаивать свою точку зрения и считаться с чужой! Молчу. Молча всех слушаю. Молчальником стал. Дома. На работе. В гостях. Про Украину вообще больше ни слова.
Про неё, впрочем, медиа будто забыли, молчат в тряпочку. А раньше что было! С утра и до ночи. Я за завтраком слушаю новости по радио, по каналу «Kultur», где единственная, на мой взгляд, здравомыслящая команда. Я один завтракаю, Людмила любит поспать. Когда это всё началось, помню, одна фрау из партии зелёных, член Европейского парламента, распространялась про «Русскую империю» и про «забитых русских», которые ну ни в чём без её советов не разберутся.
– Русская империя, – вещала фрау, – вмешивается в дела Украины!
