Чувства

Нежность…

Сон уже не ощущается, как сон. Он является самой нежностью! С небес смотрят глаза, не Бога, не человека, просто глаза… Глаза… Они не в поисках. Они обычные наблюдатели. Они воспринимают горы, реки, небо, облака, поле, цветы и бабочку, как любовь. Тишина и наблюдение. Нежное и страстное!

Внезапная остановка кадра…

Пустота.

Яркий свет, исходящий из тьмы, делящийся на бесчисленное количество цветов.

Та же самая картина, – тот же сон, но перенесенный на иной холст. В мир иного порядка. Разума и восприятия. Небо – это мягкая матрица, с ощущениями тепла и любви. Горы – это твердь для исполнения желаний. Облака – это воздушный транспорт для свободного перемещения. Реки – это наземные и комфортабельные эскалаторы, поле – это основа мира с чистым намерением. Бабочка – это существо любви – любовь без надобности желать, без надобности иметь, имеющееся. А глаза – это сознание – художник без осмысления шедевра, без потребности публики и признания, – это просто глаза…

Все вокруг обратилось неизведанным.

И небо, и облака, горы, реки, поле, бабочка и глаза превратились в некую незнакомую структуру, по любому восприятию.

– Это мой новый мир! – Произнесла Мария, осознавая себя во сне. – Многое здесь не похоже на земное представление, но оно так отлично ново, что хочется его не только создавать, но и познавать.

Как только Мария произнесла эти слова, мир привычно завибрировал. Это возвещало о перестроении точки сборки – пора возвращаться в земное тело.

Мария открыла глаза… Она лежала на мягком пледе, укрытая шелковым платком. Неподалеку резвился муж с детьми и внуками, это стало понятно по их задорному смеху. Девушка подняла голову, открыла широко глаза и замерла от нежности. – Все, что она видела во сне, было здесь – реальным. Но только с очертаниями привычного, каким его воспринимают люди – небо, облака, горы, реки, поле, цветы, бабочка и… Мария осознала, что глаза ее…

Девушка отпустила мысли, уловила безмолвие. И все это великолепие открылось с другой стороны – в нем появились нотки нового мира… Как сказка, идущая из сердца!

Мария испытала такую нежность, что не смогла удержаться и вновь сладко уснула.

Пробуждение…

Нежность…

Мария открыла глаза, рядом с ней сидела семья, образовав кружок.

– Как, и когда мы сюда приехали? – Спросила Мария.

– Мы задавали друг другу тот же вопрос, – отозвался Фред, – Но тщетно… Это произошло само по себе, будто мы страстно этого желали, и желание превратилось в намерение. И вот мы здесь! Тут так прекрасно!

– Мам, – обратился Петр, – Ты испытываешь глубокую нежность? Просто, мы ее ощущаем, делимся ей, и впитываем друг от друга! Я даже не могу это объяснить разумно…

– И не нужно! – Ответила самым нежным голосом Мария. – Я ее испытываю всем своим существом, причем она исходит, как из меня, так и входит внутрь, в самую основу! Это, как человеческий глаз – первоисточник восприятия и сущего, хотя вектор его движения в обе стороны.

– Уже вечереет, – сказал Фред, – может быть проедем в деревню, не знаю откуда, но я слышал, здесь есть неподалеку деревушка. Там живет старообрядец. Поговаривают, что он, как мост между нашим миром и другими. Нашим временем и бесконечностью.

– Я кажется догадываюсь, о чем ты говоришь, – поддержала Мария, – Если мы в той области, о которой я думаю, то это так и есть.

– Я просто посмотрел в навигаторе… – Муж сделал паузу, потом продолжил. – По этим координатам, плюс, минус, расстояние от средней точки России до каждой области, находится деревня, где есть дом, а в нем живет один и тот же старец.

Фред ухмыльнулся, будто не верит своим словам, но очень хочет проверить эту легенду.

– Поехали! – Поднялась Мария, нежно поцеловав мужа.

Они быстро собрались, сели в машину, и только пыль на проселочной дороге напоминала о их временном нахождении здесь.

Дорога пролегала через лес. Навигатор очень быстро отказался ловить сеть. Это не мешало, наоборот, семья вновь отключила разум, облачившись в нежное состояние забытья.

Лес сгущался, надвигая тени на просветы, где еще доставало солнце. Еще немного… И тени слились с общим мраком ночи. Семья не реагировала, люди не беспокоились, что наступила темень, а дорога практически исчезла, оставляя лишь ухабы и узкую колею. При этом машина ехала уверенно и плавно, а семья нежно дремала в тишине, оставляя только механические рефлексы, а именно Фред.

Показалась луна, которая проспала свой выход. И как бы в неловком состоянии от своего проступка, она засветила так ярко, что можно было перепутать ночь с днем. Дороги не было, тянулся только нескончаемый коридор с травяным покрытием. По краям по-прежнему стояла непроглядная стена из деревьев. Это был самый натуральный путь в один конец. – Навигатор из природной реальности.

Салон автомобиля наполнялся нежностью все больше и больше. Словно все началось с одной частички, которая стала передавать свое восприятие окружающему миру. Нежность и так была здесь сущим. Но она решила поиграть с людьми в нарастающее присутствие. Зарождение – знакомство – познание – сущее – исчезновение – зарождение… Даже семья умудрилась взять друг друга за руки, передавая свое тепло нежности, вбирая благоговение у рядом сидящего. Складывалось впечатление, что и руль был предоставлен сам себе, а машина передвигалась за счет неведомых сил, что гнали ее навстречу новому, неизведанному.

– Мы скоро приедем, – интуитивно произнес Фред.

– Да! – Подтвердила Мария. – Я это чувствую.

– Точно, – отозвался Григорий, – и я это ощущаю, а еще что-то приближающееся.

– Это оно и есть! – Воскликнул Петр. – И место, и ощущение нарастающей нежности.

– Да, да! – Звонко затрещали внуки, не вкладывая в эту радость смысл.

Резкий склон, облегчение моторного звука…

Вспышка света…

Лес резко кончился, а перед машиной внезапно появился дом, а свет, что ослеплял, исходил от фонаря на столбе, причем он казался горящим факелом.

– Какое чудо! – Произнесла Мария. – Так и есть! Это факел, причем огонь такой мощный и яркий, что освещает все вокруг.

Все замерли в нежном ожидании волшебного бытия…

Пламя от факела плясало на ветру. Да так яростно, что по двору прыгали потусторонние тени, и они не казались, а являлись живыми, и очень выразительными. Дом напоминал старую усадьбу с резными фресками. Его цвет блуждал от темно-серого до сильно-черного, с элементами висевшей плесени. Складывалось впечатление, что этой хижине тысяча лет. А вот сам двор был усеян цветами и изящными деревьями, все находилось в полном цветении, и издавало такой фантастический аромат, что отвлекал от мрачной старости дома. Даже наоборот, избушка казалась дворцом.

Семья нежными глазами смотрела на этот уголок иного мира. Они не отдавали себе отчета – не пытались осмыслить свое нежное наблюдение. Это происходило само по себе, словно их заколдовали.

Во дворе бегал огромный белый и пушистый пес. Он так напоминал тучку, что Мария расхохоталась, не приходя в себя. Все остальные поддержали ее, и через мгновение предстала упоительная картина. – Сказочное место, таинственный дом, двор с намеком на райский сад, и завороженная семья, которая из всех разумных и двигательных функций выдавала лишь хохот, на виляющую хвостом тучку с преданными и нежными глазами.

Пес не лаял, не скулил, не вел себя, как обычные собаки. Он притворялся единственным хозяином дома, приветствуя, как-то по-человечески… Именно так его воспринимала семья гостей, потому что они все, по очереди, поздоровались с меховым чудом.

Еще бы несколько секунд таких взаимных нежных взглядов, и они все вместе с собакой погрузились бы в вечность нежности, без возможности возвратиться оттуда. Но дверь дома распахнулась, и на пороге появился человек. Свет от факела не доставал его лица, поэтому он оставался пока инкогнито. Хотя его силуэт кого-то напоминал Марии. Пес тут же убежал на задний двор, уступив место человеку. Тот, не спеша, подошел к редкому забору, раскрывая руки в абстрактное приветствие. У него засияла улыбка, это единственное, что можно было разглядеть. Но когда пламя факела в очередной раз пустилось в танец с ветром, свет обаял лицо хозяина дома.

– Я поражена! – Сказала Мария, изобразив позу статуи.

Все замерли, но не от нежного беспамятства, как прежде, а от возвращения разума, который переворачивался в себе от увиденного. Перед ними стоял Ваби-Манидо.

– Приветствую вас путники! – Громко произнес доброжелательную речь шаман. – Вы проходите, а то ваше изумление уж сильно наигранным кажется. Ведь вы же теперь покорители реального и нереального, создатели новых миров и корректировщики привычного мира. А удивляетесь моему нахождению здесь…

– Мой дорогой! – Отойдя от легкого шока, произнесла Мария. – Так в этом и прелесть, что мы способны, как дети наивно удивляться мелочам, чтобы не происходило с нашими мозгами. Я имею в виду путешествия по своим фантазиям.

Все оценили шутку и громко рассмеялись.

Калитка распахнулась, и все вошли во двор. Тут же прибежал пушистый пес. Он и теперь вел себя, как человек, словно не хвостом вилял и ласкался, а приветствовал, совершая поклоны головой. Это смотрелось, с одной стороны забавно, а с другой, совершенно неописуемо.

Шаман пригласил всех в дом, чтобы показать, где они будут спать, давая понять, что он сам выберет промежуток времени, на который они останутся здесь.

Когда они очутились в прихожей, Мария ощутила волну вдохновения и проницательности – интерьер был выполнен в современном стиле, более того, это оказался умный дом. Все это поняли после нескольких двигательных и голосовых команд шамана, – менялся климат, музыка, освещение и многое другое. Так Ваби-Манидо продолжал удивлять своих гостей, разбавляя реальность с волшебством.

– Люблю ваши фокусы! – С хитринкой в голосе, сказала Мария.

– Это еще не фокусы… – Ответил Ваби-Манидо.

Он подошел к Марии и нежно взял ее за руку, словно он испытывал вселенский трепет к ней. Затем он показал рукой на большую гостиную, которая никак разумно не помещалась в этом доме, если смотреть на него снаружи. И взмахом кисти, он раскрыл свое намерение, чтобы гости, кроме Марии, прошли туда и расположились отдыхать. Интуитивная связь сработала, и они отправились устраиваться. Мария же проследовала без единого вопроса за шаманом, который направился наружу, во двор.

Вроде, Мария увидела уже знакомую картину придомового двора, выйдя наружу, но как только дверь захлопнулась за ней, картинка сменилась, причем в замедленном моменте, как переключение кадров. Постепенно тьма сменилась днем. Русский лес уступил место джунглям, а привычный крик кукушки трансформировался в звуки тропических зверей.

Девушка протерла глаза, как наивная школьница, которая хочет показать своим видом, что она удивлена. Это не помогло, и перемены восприятия завершили свою трансформацию. Все вокруг вернуло Марию в джунгли Перу. И это были не воспоминания в голове, а осознанное восприятие реальности, здесь и сейчас.

Она обернулась, дом являлся той самой хижиной, в которой она гостила в Перу. Тот же теплый и душистый воздух. Мелкие животные, что постоянно бегали по внутреннему дворику. А вдалеке виднелась гора, на которой она медитировала вместе с Ваби-Манидо.

Мария пристально посмотрела на шамана.

– Помните, и осознавайте! – Сказал Ваби-Манидо. – В любой момент из вечности, когда Вы будите знать, что Вы являетесь всем, или над всем, показывая фокусы с реальностью, и считая, что именно Вы просветленная сущность – вечность, а все остальные лишь ученики, вечность обманет Вас… Так, хотя бы ради юмора. Преподнося того, кто более просветленный, хоть это и невозможно. Просветление – есть вечность, все и ничто. И неважно, действительно ли Вы вечность, Вы сами себя обманите…

Мария зависла…

– Видите, как бывает! – Прокомментировал шаман ступор Марии. – Хотя, Вы неоднократно осознавали эти простые слова для просветления, но не для обычного разума. И даже были учителем для меня в некоторых Ваших мирах.

Повисла пауза.

– Вечность являясь Вами, добросовестно проигрывает свою роль, иными словами, – продолжил шаман, – лишь иногда напоминая себе, кто она (Вы), вспышками осознания – просветлением. Хотя это все всегда есть, – Вы – вечность – Вы…

Он щелкнул пальцами и Мария вздрогнула. Она тут же вышла из стопора поисков разумного.

– Я осознала! – Сказала, улыбаясь Мария. – Снова! Хотя, только что я спала сама в себе!

– Естественно! – Ответил, поддерживая нотку юмора, шаман. – Вы, я, вечность, все мы едины, и нет разницы, на каком уровне сознания. Ведь сознание и есть реальность нас. А разность сознаний – это только интересы вечности, интересы из ничто, которое хочет разнообразия.

Они оба рассмеялись, осознавая приближающихся пут разума, которые обманным способом рассуждают о вечности.

Ваби-Манидо сделал глубокие круговые движения руками. Мария тут же почувствовала, как рассуждения улетучились. Их сменила нежность, то чувство, что перекрывает все… А после этого взрыва удовольствия наступила тишина. Полное и всепоглощающее безмолвие. Именно в этот миг Мария увидела вечность… – Себя!

Они оба стояли, и с нежным восприятием наблюдали за джунглями. Не рассуждая, и не имея суждения об увиденном. Полная и безмятежная тишина внутри дарила нежную сказку снаружи.

Дул теплый тропический ветерок. Небо имело такую прозрачную и проницательную синеву, что глаза нежно ослеплялись. Джунгли источали радушный аромат и издавали приветливые звуки природы. Манящим шипением бурлил водопад, что так нравился Марии. Было даже видно, как некоторые члены племен занимались сбором хвороста у подножья горы. И все это было здесь и сейчас. Не воспоминания, не фантазии или сон, а самая настоящая реальность, как твердь скалы в руках человека.

Нежность…

Мария испытывала такие переливы и подъемы сил – энергии, что стала замечать за собой некое свечение. Словно ее заряжали через розетку, как севший и включенный фонарик. Она уже не ощущала тела, не мыслила разумно, она осознавала. Она и была чистым сознанием.

Вспышка света…

Тьма…

Свет – тьма…

Иллюминация вездесущей энергии разрывала на части любое восприятие, но только не Марии, так как она являлась вечностью. Черно-белый танец света и его обратной стороны плавно перешел в сильную вибрацию, вначале в громкую и редкую, а затем в зудящую и нескончаемо быструю.

Взрыв эмоций – энергии…

Пустота – ничего!

В доме, куда они первоначально приехали, все оставалось без изменений. Семья незаметно для себя ждала Марию, занимаясь своими делами. Причем они просто сидели в медитативном состоянии, блуждая по сновидениям земного быта, – тело находилось в покое, а разум, околдованный сознанием, занимался обычными манипуляциями: раскладывал вещи, застилал постель, готовился ко сну.

Если бы в этот момент Мария и шаман были бы внутри дома, то они смогли бы наблюдать впечатляющую картину – кроме комнаты, где находилась семья, больше ничего не было… Кромешная и непроглядная пустота, не имеющая цвета и определения. Даже бы ничто сильно удивилось бы такому вакууму несуществующего.

Снаружи все обстояло по-другому. Реальность раздвоилась на две части, как превью 3D фильма. Верхняя половина изображала дом, куда приехала семья, а нижняя хижину джунглей. Кроме этого ляпа реальности, здесь присутствовала сущность, вернее высшая и очень тонкая – это было сознание. Сознание одно на двоих – шамана и Марии. Хоть они являлись в этот миг вечности самой вечностью, но в этой реальности они составляли одну единицу всеобщего сознания, пусть и на двоих.

Вечность же, которой стали шаман и Мария, не обращала никакого внимания на ту реальность, где раздвоилась материя хижин. Она пронизывала все, что только было в этом промежуточном мире – семью, Марию, шамана, и около осмысленную материю.

Так бы и продолжался этот эпизод поглощения вечностью всего сущего, но на сцене появилась нежность, настолько пронизывающая и всепоглощающая, что великое ничто обратило на нее свое внимание, отдав незаметный сигнал вечности прекратить это самолюбование. Уступив место молодому сознанию.

Вспышка света…

Тьма…

Свет – Тьма…

Все повторилось.

Мария, вернее ее сознание, отделившееся от сознания шамана, вернуло себе разум девушки. Она увидела себя и Ваби-Манидо.

– Пора возвращаться Мария! – Произнес шаман.

– Я услышала в вашем голосе нотки разлуки, хотя и чутко нежные. – Сказала Мария.

– Так и есть! – Продолжил Ваби-Манидо. – О разлуке вы узнали от Вашей новой связи с сущем – от интуиции, а о нежности Вы не узнавали… Вы и есть теперь сама нежность. Та, что преодолевает все на свете и за его пределами. Та, что является всем для Вас и ничем, кто ее не принимает!!!

– А разлука? – Мария замолчала, не продолжив вопрос.

– Разлука – это пустяк, – ответил Шаман, – ее мать вечность так забавляется, скучая и встречая.

Он сделал паузу, и Мария поняла все, что он хочет сказать.

– Вам пора возвращаться к семье, и сделать последний, но не окончательный рывок к себе! К своему самопознанию. Который Вы конечно же забудете, если желание быть человеком пересилит. Все сказания о просветлении вам уже не нужны… Вы всегда есть – свет!

– Тогда не прощаемся! – Воскликнула Мария.

– До свидания! – Улыбнулся шаман. – Передавайте привет Вадиму… Он-то точно вам встретится по возвращению домой.

«Возвращение домой» шаман выделил определенной интонацией, которая раскрывала суть дома – он там, где есть сознание!

– Нежно Вас целую и обнимаю, – сказала Мария, не вкладывая в это земной смысл.

Вспышка света, но на этот раз разбавленная тьмой, что еще никогда не видел глаз человека…

Пустота и тишина…

ЛЮБОВЬ.

Мир перевернулся! Развернулся и исчез!

Любой мир!

Безмолвие созидает любовь!

Любовь непонятную и неопределенную, как извечный вопрос: «А что такое любовь?» Любовь также существующую, как и никогда не рожденную, но всеобъемлющую и всепоглощающую. То чувство, что является чувством только в человеческом разуме. Чувством, как энергией, являясь движением. Любовь с одной стороны, и ненависть с другой, как обратная сторона медали, как черное и белое, но неразрывное. – Как одно и то же, но разделенное для отражения самой себя!

Закрывая одну историю бытия, любовь проходит через сущее, затем через небытие, а потом создает другую историю. Для кого-то новую, для кого-то обновленную, а для кого и подобную, как все истории всех миров, вышедших из глубокого и недосягаемого ничто.

Любовь есть, и ей совсем не нужны мнения о ее существовании. Любовь открыта для открытого восприятия, и закрыта для несуществующего – спящего, и то, только на тот миг, пока оно спит… Ведь любовь охраняет этот сон, тихонько и ласково, нежно и по-матерински заботливо. И даже проникая в сон, и в сновидящего, не раскрывая ему, что она вокруг, рядом и внутри.

Любовь наступает не постепенно, как в случае пути к познанию Марией себя. Это только ощущения для ожидания и предчувствия безмерной благодати. Любовь есть всегда, даже в несуществующем. И не важно, как она определяет себя, какими терминами и обозначениями. Является ли она всем, или ничем, предметом, или человеком, чувством, или током в проводах, земной эмоцией, или вселенской связью частиц, любовью, или ненавистью…

Но как же обрести любовь, если она есть все и всегда? Просто-напросто необходим ум – процесс бесконечных рассуждений – мыслей, исходящих из подобных мыслей, но с разных сторон относительности. А он всегда придет на помощь, и забудет любовь на миг, вечный или обманно вечный, когда он замкнут временем. Он просто притворится, что любовь исчезла, оставив ненависть, или другие оттенки любви, до бесконечного разветвления разумных терминов… И именно в этот самый миг, разум будет изобретать путь выхода в любовь, которая никогда, и никуда не уходила. И тогда она становится сюрпризом, ради которого стоит жить – двигаться вперед. В то прямо, что является и лево, и право, и обратно, и в сторону своих же следов…

Любовь вышла из Марии, никогда не покидая ее. Пропитала страницы этой книги, ее слова, буквы, и любую энергию, связанную с этой историей, которая всегда была, есть и будет правдой.

И именно в этот миг, любовь исходит из того мира, что создавала всегда Мария. И кто знает, возможно тот самый мир и есть ваш собственный. Мир, вытекающий из любви, и входящий в нее навечно!

Любовь искрящая, и самая тихая на свете.

Любовь…

То, что именно сейчас застыло в разуме, теле и душе девушки, которая является чистым сознанием. Сознанием, которое ласково называет себя Марией…

Тишина и пустота… Но Мария осознает себя, хотя чувствует, что внутренний и внешний мир потух. Она также осознает недавние мысли о любви, но не разумные, а бессловесные и нечитаемые – мысли высшей формы разума, который называет себя сознанием, «с хитринкой в глазах…» Девушка ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Фред видит сам себя, как кого-то, или даже что-то бестелесное, светящееся. Он видит не глазами, а более глубинным видением. Мужчина понимает разумно, что разум ему не мешает своими мыслями, наоборот, он остается безмолвным. Посылая лишь сигналы от сознания. Фред ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Петр вибрирует телом, но не плотью из мира земли, а телом сущего – тонким, несуществующим для глаз человека. Вибрация настолько сильная и быстрая, что незаметна вообще, даже для высших существ из любых миров. Пётр ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Григорий излучает такой свет, что сам свет поражен от увиденного. Мальчик сам является светом. Его внутренняя сила, сложенная из собственного потенциала и молодого напора, заставляет все вокруг ослепляться от его излучения добра. Григорий ощущает себя любовью!

Темнота… Словно свет не виден из-за закрытых глаз, но на более энергетическом уровне. – Темнота, сплетенная из лоскутков света, как бы это не звучало парадоксально. Настолько пронизывающая воображение, что оно неотличимо от материи трехмерного мира.

Мрак видит четыре сознания, ощущающих себя любовью. И это видение взаимно. Четыре лучика света вселенной, исходящих из самого истока сущего, созерцают глубину черного мрака.

И свет, и тьма являются друг для друга магнитом, меняя постоянно в себе полярности – меняя себя в себе, и меняя оппонента в оппоненте, также, как и друг друга в друг друге.

Свет постепенно становится тьмой. Свет мгновенно становится тьмой…

Тьма постепенно становится светом. Тьма мгновенно становится светом…

Также, как в машине, семья меняется между собой. Только на этот раз не лицами, а полностью телами, осознавая это, и мысля об этом разумно. – Вспышка света – чернь – вспышка света – чернь…

Фред становится Марией, затем Петром, а потом Григорием, Мария трансформируется в Фреда, затем в Петра, потом в Григория. Петр превращается в Фреда, затем в Марию, а потом в Григория. Григорий перевоплощается в Фреда, затем в Марию, потом в Петра…

Происходит переплетение и смешивание миров. Как ДНК косичка, реальности сплетаются в единую структуру сущего, одновременно, разделяясь на отдельные реальности, что меняются между собой. Полная неразбериха… Хаос… Хаос, исходящий из любви…

Озеро. Обычное небольшое земное озеро, по расположению под Москвой. Берег искусственно срезан экскаватором, и по всему побережью насыпан ровным слоем песок. Изумительная погода, яркое солнце, прозрачное небо, теплый, но охлаждающий ветерок, вода – парное молоко. Весь пляж усеян людьми. Кто на одеяле, кто на траве, с палатками, матрасами, а некоторые с целым туристическим комплексом. Каждый уголок – личный, семейный или дружеский мир, по-своему неповторим и прекрасен. В каждом есть любовь.

Небольшая тучка бросает на пляж тень, разбавляя солнечные лучи переливами от темных поверхностей. Блики. И каждый отдельный мир начинает соединяться в общую массу – люди становятся совершенно похожими. Они одинаково едят, загорают и купаются. Совместно произносят одни и те же фразы и даже думают одни и те же мысли…

Миры дополняют друг друга, меняются между собой, трансформируются в друг друга, объединяясь и разъединяясь. Свет и тьма в них повторяет их движение. А вместе они исходят из любви!

И где-то посередине, в центре лагеря одной из семьи, стоит стол. На нем салат, приготовленный с любовью для семьи. А в нем плавает частичка, которая меньше любого кварка. И именно в ней блуждает сознание, которое объединяет в себе четыре сознания семьи Марии из привычного мира, но в воплощении сновидения – в созидании нового мира…

И весь этот нескончаемый замкнутый круг охватывает любовь – все-я-любовь!

Мария вынырнула из этого видения с мощным энергетическим взрывом. Ей даже показалось, что она образовала что-то похожее на ядерный гриб, только невидимый, на более тонком уровне.