Чувства

– Это словно искусственный интеллект, но на уровне Бога! – Сказал восхищенный Григорий, опираясь на акцент тинэйджера.

Мир будто бы испытал оргазм от этих слов, он словно дернул за струнки души самого главного чувства в этот миг – симпатии. И она объединила всех одним восприятием, да такой силы, что люди расплылись, в буквальном смысле, в экстатическое состояние!

Вспышка…

Симпатия…

Всепоглащающая симпатия!

Мария вновь увидела слои тех миров, через которые они сюда попали. Коммуникация – интуиция, да вдобавок видение слоев пространств, это сильно будоражило восприятие девушки. Словно ученика, которому присваивают статус мастера, причем не люди, а высшие силы.

Новый мир Марии тут же подстроился под ее ощущения, и вся его основа разделилась на слои. Он стал похож на многоэтажный дом. И на каждом этаже были окна – отдельные миры, как государства на земле. Окна источали разную палитру красок света. Гамма настолько пестрила и переливалась, что мир стал похож на ночной клуб. Из каждого окна доносилась музыка, своеобразная и неповторимая. Эти звуки уносили воображение далеко за пределы земного разума. И выражено это было тем, что мелодии воспринимались не только на слух, но и всеми мыслимыми и немыслимыми органами чувств. Тела сновидений от этих звуков колыхались самопроизвольно. И по состоянию нового мира Марии было понятно, что девушка испытывает сейчас необъяснимые переживания, совсем не связанные с привычными. Это как любовь и ненависть в одном флаконе, только в бесконечное число раз мощнее. Мир исполнял колоссальную симпатию, и по ощущениям и визуально. Вся семья и Ваби-Манидо являлись счастливыми наблюдателями волшебного намерения – чистейшего исполнения того, чего страстно хочется больше всего. И это не выражалось земными мерками: золото, власть, управление, это выражалось запредельной любовью!

– Какое здесь все симпатичное! – Произнес Фред, не осмысливая своих слов, и того, что он это произносит.

– Симпатия внутри меня! – Сказал Петр, не отрываясь от впечатлений.

– Этот мир – мир симпатии! – Вдохновленным шепотом сказал Григорий.

– Есть мы и этот мир, или нас нет, но все осознаваемое вокруг и внутри, и есть симпатия в чистом виде! – Не открывая рта, сказал шаман.

Они все вместе посмотрели на Марию. Она будто бы дирижер, который управляет мировым оркестром, причем специально для четверых слушателей и зрителей, молниеносно передавала свое внутреннее и обновленное Я миру, а тот исполнял фантастические шедевры видения. Причем, девушка одновременно управляла процессом, и наблюдала за его исполнением, как и другие участники.

В этот миг, Петр осознал ту связь с этим миром, которая принадлежала именно ему – он чувствовал, что именно он создатель этого мира… Не приемник матери, а именно создатель…

– Сейчас просто наслаждайся дорогой! – Передала свои интуитивные мысли Мария Петру. – Когда к тебе придет осознание вечности, ты будешь знать точно и ясно – ты здесь создатель…

Мария посмотрела на свою руку, на пальце сверкало кольцо. То самое, из-за которого все начиналось. – Мамино. Кольцо без пробы и ясной истории. Та частичка вечного, которая всегда неизменна, чтобы не менялось, не познавалось, и не переплавлялось…

Мария смогла абстрагироваться от мира, от управления им, от своих попутчиков. Она вновь ощутила то знакомое чувство, что испытывала всегда на земле – обычную человеческую симпатию. Легкую и славную. Нежную и упоительную.

Мир покрылся розовой дымкой, невероятно сладкой по ощущениям. Он стал таять на глазах, не выдавая ни одной частички уныния. Только симпатия, мощная симпатия, самая полная и глубинная симпатия.

Приятная вибрация…

Вспышка…

Тишина…

Нет ничего…

СТРАСТЬ.

Яркое и нежное утро! Легкая прохлада земли. Мягкий ветерок.

– Я вернулась! – Шепотом произнесла Мария, поняв, что ее встретило утро на той самой зеркальной лужайке. По палатке пробежала тень. Девушка осмотрела все внутри, никого.

– Значит семья уже проснулась, – подумала Мария.

Проход в палатку открылся, и появилось сладко-довольное лицо Фреда.

– Доброе утро любимая! – Сказал самым нежным голосом муж.

Он прошел внутрь и лег рядом. Его обаятельные объятия зажгли страсть в Марии. Последовал внеземной поцелуй…

Страсть!

Тело Марии перестало слушаться. Нет, это не было простым предвкушением близости, любви или секса, тело ощущало что-то новое и экстатическое. Это была страсть, но необычная, непривычная земным существам. Страсть, которая исходила из недр всего сущего. Страсть, создаваемая самим Создателем!

– Что это? – Прошептал в недоумении Фред.

– Ты испытываешь тоже, что и я! – Сказала Мария.

– Я еще никогда не чувствовал ничего подобного! – Вырвался наружу ошеломленный голос мужа.

– Это страсть! – Прокомментировала Мария. – Но не та, к которой мы привыкли. А истинная и самая чистая. – Первоисточник! И теперь мы способны не только мимолетно улавливать ее, как все люди, но и долго находится в этом сущем состоянии.

– Мне кажется, – перебил муж, – еще мгновение, и я сам стану страстью!

– Так и есть! – Добавила девушка.

– Неужели на нас так влияют эти путешествия по мирам, где мы обретаем что-то новое и неземное? – Спросил воодушевленный Фред.

– И да, и нет! – Ответила Мария. – Это всегда было в нас! Все зависит от того, как мы меняем свое восприятие! Как мы чувствуем и живем. А путешествие – это лишь небольшой толчок к своему потенциалу!

– Это просто невероятно! Это просто невероятно! – Повторял завороженный муж. – Наши возможности, поистине безграничны!

– Мы и есть эти возможности! Мы без границ! – Поддержала Мария.

Палатка заходила ходуном. Ее волнения будоражили сердце. Внутри все обрывалось, – так страсть демонстрировала себя.

Внутреннее убранство палатки сменилось с синего цвета на ярко желтый. Затем желтый поменялся на ярко-голубой, а следом на чистый белый. На белом фоне замелькали картинки, напоминающие, то лес, то что-то похожее на город. Серое перемешивалось с зеленым. И наконец, цвета взорвались единой смешанной палитрой. Если бы обычный человек посмотрел бы на это зрелище, то он ничего бы не заметил. Но новое восприятие супругов настолько стало утонченным, что они просматривали целую историю. Это была экранизация того, как все зарождалось и создавалось. Из пустоты образовывалось Сущее.

– Это похоже на сон! – Прокомментировал Фред.

Он испытывал такую мощнейшую страсть, что не мог сказать ничего другого.

– Страсть! – Единственное, что ответила Мария.

Они переглянулись и закатились истерическим смехом.

– Мы, как два сумасшедших! – Хихикая, сказал муж.

– Но таких страстных и реальных, что дальше некуда! – Поддержала Мария, делая акцент на долю юмора.

– Да! – Подтвердил Фред. – И ничего больше не нужно! Все само по себе! Страсть сама по себе! С ничего! Просто так! Но такая глубинная и всепоглощающая!

После слов мужа, Мария осознала, что необязательно проходить какой-либо путь! Достаточно просто прикасаться к любви – к страсти!

Дорога из этого волшебного места оказалась в тумане. Причем, и в прямом, и в переносном смысле. Небо нахмурилось, и надело серый окрас уныния. Но не того, что чувственно досаждает людям, а поэтичного и блаженного. В разуме также господствовал туман забытья. Такой нежный и приятный, что не хотелось ни о чем думать.

Складывалось впечатление, что машина управляла сама собой. И водитель Фред, и его постоянный штурман Мария смотрели на дорогу, как в пустоту. Там не было ничего. По крайней мере, именно сейчас, в этот отрезок вечности этих людей.

Редкие островки деревьев по обочине дороги сменились на более густой лес. Редко встречающиеся озера пропали из виду. Стало немножко темновато. Дорога немного ухудшилась по состоянию покрытия, если взять среднестатистическое мнение жителя мегаполиса. Небо почернело, а солнце будто отвернуло свой взор от голубого шарика.

Ни Мария, ни ее спутники не замечали никаких изменений, они пребывали в состоянии страсти. Только той, что не познается обычным системным разумом. Возможно системно-фантазийным, но не простым и заурядным. В машине царила механическая атмосфера. Все делалось на автомате, и управление транспортом, и спокойное внешнее молчание. Внутри же каждого члена поездки царил страстный покой – милое ничто…

Асфальт закончился, остался только гравий. Он мощными ударами массажировал днище авто, вылетая при этом в разные стороны, словно салют в руках школьников. Удары были мощными, очень. Но люди этого не замечали. Раздался сильный гром. Вспышка неземной силы – молния. Небеса мощным потоком выбросили свои эмоции вниз. Дождь был похож на мгновенно вылитое ведро, только в бесконечном процессе. Лес уже стоял непроглядным и высоченным забором. Он бешено вращался в разные стороны, как болельщики на футбольном матче, – ветер беспардонно таскал его за руку, как непослушного ребенка.

В машине стояла абсолютная тишина. Но настолько страстная, что было слышно, как поет свою постоянную песню муха. Возможно, она единственная замечала внешнее буйство природы, поэтому заглушала свое волнение песней своих маленьких крылышек.

Небо перекрасилось с черного на совершенно глубокий черный, да такой, что и черной дыре не снилась подобная проницательность. Молния перестала бить, и гром усмирил свои призывы к шуму, именно поэтому не было видно ничего. Гравий сменился на глиноподобную жижу, дорога стала похожа на длинное болото, с замашками реки. Грязь летела во все стороны, покрывая машину до последнего миллиметра. Колеса превратились в лыжи, и железное чудовище в глиняной шкуре стало скользить из стороны в сторону, виляя задом, как корова на льду.

Дождь, как туман. Стены из непроглядного леса. Потолок небывалой черной массы. Плывущая грязная дорога, оттенка нынешнего неба. Мрак.

В салоне авто даже муха успокоилась. Она будто поймала ту волну очарования, на которой находились люди. Они не думали, они просто страстно находились в себе. В своем мире. В мире, который исходил из множества миров, внутри таких же содружеств из миров. Внутри, машина напоминала пористый шоколад, где пузырьки были окружены шоколадом. Неважно, горьким или молочным, ведь в обычной системе принятых мнений, находятся те, кто считает любой шоколад сладким убийцей. Но только не в этой машине. Здесь пористый шоколад источал блаженное единство. – Страсть! Каждый пузырь был неповторим, имея свой внутренний мир, но в то же время, полностью похож на тот, что находился рядом – через прослойку сладкого шоколада.

Глубокая яма…

Трамплин…

Машина стремительно начинает набирать обороты вальса. Музыка природы громче и сильнее. Круги танца мощнее…

Машина аккуратненько приземляется на колеса. Но не на дороге, а на обочине, где по чистой, а может и нет случайности оказывается карман в лесном заборе.

Сильная вспышка молнии…

И внезапный яркий свет.

Голубое небо, ласковое солнышко. И страстное щебетание разных птиц.

От былого урагана не осталось и следа. Как по волшебству, по одному щелчку пальцем. Машина остановилась в аккурат между деревьями и кустами, причем размер этой природной парковки не превышал габариты авто.

– Страсть! – Произнесла Мария.

Никто ничего не ответил. Все находились в подобном состоянии, и комментировать его не спешили, так как просмотрели эту дорожную ситуацию, как романтический фильм.

– Страсть, – вновь произнесла Мария, – это чувство так переключило наш разум, что мы перестали разделять реальность, сон, риск, любовь. Мы ощущали именно страсть, которая показала, что человеческое восприятие способно, не только обезопасить, но и режиссировать любое видение, независимо от общего сценария мира. Ведь в этом сценарии, исходя из нашего восприятия смоделированы все существующие, и несуществующие действия, и состояния покоя.

После этих слов все повернули головы в сторону Марии. Будто неведомая космическая программа говорила за нее. И в ней были важны не слова, а код, заложенный в них. Никто не разбирал смысловых значений, все просто осознали это!

– Ты очень интересный собеседник! – Иронично пошутил Фред, когда они все вместе отошли от страстного забытья. – Я влюбляюсь в тебя все больше и больше.

– Ты влюбляешься в то, что я позволяю тебе видеть! – Внезапно ответила Мария, и муж заметил, что эти слова будто бы были не ее, а кого-то возвышенного, даже божественного.

Зависла пауза. На этот раз все стали размышлять над этими словами, как дети над тем, что им подарят на день рождения. Ситуация стала похожа на легкое забытье, будто высшие силы забрали у Бога осознание, и он превратился на миг в человека.

– Любой мир, система, – продолжила Мария, – как первоочередная вспышка света из мрака, или наоборот, из пустоты порождает любовь – подобие этой вспышки – любви. И чтобы она притягивала что-либо, ей необходимо показывать себя. Как при встрече двух человек, в которых выстрелит стрела Купидона – любовь, возникшая в них, знает, что показать противоположному. Пока любит один, любит и другой, даже, если эта любовь – ненависть. Что является, по сути, одним и тем же! Разделения лишь формальности интересов разума, и более мощных процессоров.

– Да мам! – Сказал Петр. – В этот раз ты загнула сильно! Действительно в тебе говорит страсть. Причем запредельная для нашего осознания.

– Ведать есть вещи, – ответила Мария, – которые вечность делит на части, раздавая, иногда, разными порциями каждому. – Если взять во внимание человеческое время. А в целом, всем все, и в полном объеме. – Если взять эту самую вечность.

За окном автомобиля появился туман, да такой плотный, что скрыл окружающий мир, оставив в пределах видимости только салон машины.

– Вот, например, сейчас, – сказала Мария, – мы наблюдаем только нас, без того, что за пределами этого авто. Нашу интересную беседу. Нашу страсть, с которой мы общаемся – нашу любовь. Наша реальность показывает нам то, во что мы влюблены. И только от нас зависит, как мы к этому относимся, с любовью, или с ненавистью. Если, повторюсь еще раз, мы различаем это единое целое – делим на два или еще на большее количество частей.

Машина будто наполнилась флюидами. Все попутчики испытали такие сильные толчки страсти, что внутри все завибрировало.

Вспышка…

Когда все начали переглядываться друг на друга, они не поверили ни своим глазам, ни своему разуму. Их лица менялись мгновенно. Каждый видел в одном человеке разные лица присутствующих. Мария увидела, как у мужа лицо менялось на ее собственное, затем на одного сына, потом на другого… И так со всеми…

Этот процесс начал ускоряться. И вскоре лица обрели структуру, схожую с изменяющейся виртуальной реальностью. Все расходилось и соединялось, то ровными, то неказистыми пикселями. Пока, наконец, все лица не обрели единое очертание – единое лицо, но с неопределенной внешностью. В тоже время, с узнаваемой и знакомой…

Вспышка света…

Туман за окном рассеялся.

Яркое, но нежное солнышко вновь заласкало лица присутствующих, причем в уже привычном состоянии. – Каждый вновь получил свою внешность обратно, как дар земли при рождении.

– Что это было? – Спросил Фред, когда немного отошел от странного мимического представления.

– Похоже, – сделав паузу, пробормотал Петр, – Мы перешагнули черту дозволенного в нашей реальности.

– Успокойтесь! – Властно, но нежно сказала Мария. – С реальностью невозможно зайти слишком далеко, перешагнув черту дозволенного, если разум успевает за сознанием. И баланс в помощь!

– Ты права! – Подтвердил, успокоившись Фред. – Пусть я не ожидал такого поворота событий, но это совсем не вышибло меня из разумного. Словно я познакомился с чем-то божественным, оставаясь на твердой земле. Внутри спокойно и легко, да и снаружи все быстро вернулось в привычное русло.

– Так всегда бывает, – прокомментировала Мария, – когда вовремя отпускаешь беспокойный разум, выбрасываешь мысли и просто наблюдаешь. Пусть Бог нас создал, Он един, и мы его подобие. Но сознание каждого человека, я не говорю о других сущностях, является, как целым и общим, так и отдельно шедевральным! Это, как истина, – она есть, ее нет, и у каждого она своя…

– Обожаю теорию относительности! – Воскликнул Петр.

– А как я ее люблю! – Со смехом прокричал Фред.

– Тишина… – Еле слышно прошептали все вместе.

После продолжительной паузы в машине раздался громкий и дружный смех.

Машина тронулась дальше. Отчетливого плана куда направляться у семьи не было, но они точно знали, что следуют правильным путем. Незаметно, но дорога трансформировалась в идеальную асфальтированную. А придорожный пейзаж преобразовался в поля с небольшими пригорками, на которых росло много цветов и кустарников. Окна были приоткрыты и в салоне стоял блаженный аромат полевых цветов. Он был настолько нежным и приятным, что все тут же провалились в очередную бездну страсти. Да и глаза баловались с этим чувством – вдоль всей дороги тянулась извилистая река. Она так яростно забавлялась со своим потоком, что блики, отражающие солнечные лучи развивали огромную скорость, разбегаясь в хаотичном бешенстве.

Мария сидела смирно, но ее тело настолько размякло от страстного удовольствия, что она его совсем не чувствовала. Можно сказать, его не было вовсе. Только мягкая тишина и далекие нежные мысли, которые даже не касались ее разума. Они просто летали рядышком.

Мысли были похожи на чей-то диалог, причем девушка не участвовала в нем. В нем говорилось, что она вновь помолодела… Еще больше. Недавняя трансформация лиц помогла понять ей, что реальность переменчива, причем, как степенно, так и мгновенно. Все зависит только от разумного якоря – точки сборки – восприятия – сознания, – той самой точечки в вечности, где разум соглашается с сознанием, где наступает баланс – чистое намерение!

Возможно бы на этом и закончилось путешествие Марии. И она через познание страсти обрела бы любовь, – всеобъемлющую и всепоглощающую. Но ее знание подсказывало, что, обретя все, можно потерять все. Остаться ничем, и всем одновременно. А это немного не совпадало с человеческой природой, которая всегда ждет идеальный баланс – Бога, спустившегося на землю… Ей так хотелось еще побыть человеком, страстным и наивным, желающим и узнающим. Человеком, который отпускает время лишь на миг, заглядывая в вечность, в пустоту, и в всебытие. Человеком, который знает намерение, но при этом лишь стремиться его познать. Человека, который путешествует только потому, что движение отличает его от иных сущностей, которые имеют скорость передвижения, отличную от той скорости, что известна Марии.

Девушка ощущала такую страстную легкость, что немного погодя и разум отправился вслед за телом. А потом и внутренний наблюдатель, сознание, пропало в салоне автомобиля.

– Приятно Вас встретить здесь! – Произнес голос в пустоте.

В ответ тишина…

– Вижу Вы уже научились управлять скоростью восприятия, – продолжил свой монолог голос из пустоты.

Тишина…

– Да и не только скоростью, но и вектором осознания, – вновь раздался голос, – Вас сейчас и человеком нельзя назвать, хотя я чувствую, что в глубине потустороннего, Вы знаете, что вы, и человек, и нечто большее…

Опять тишина…

– Я еще такого не ощущал! – Воскликнул страстно голос. – Я вне времени и пространства, вне обычной реальности общаюсь, но нет ответа. А я все равно его получаю, там, где-то в глубине. И я все осознаю. Вы действительно продвинулись к свету, да так близко, что и расстояния невозможно определить.

Тишина…

Что-то далекое снаружи, но близкое внутри осознавало этот монолог. Но осознания себя не было…

Тишина являлась пустой, но при этом, она была страстью!

– Теперь я чувствую интуитивно, что должен Вам напомнить, кто Вы… Более сильная сущность внутри Вас говорит мне об этом. Она исходит прямо из вечности. Именно оттуда она обрела Вас – Ваше земное Я. И в этот миг вернулась в свое восприятие – осознания себя, как высшей сущности света. А теперь она хочет вновь вернуть себе Ваш нынешний разум.

В ответ тишина… Но уже более мягкая – с легким ропотом осмысления чего-то или кого-то…

– Вы та девушка, что познаёт страсть! – Продолжил голос возвращать что-то или кого-то к «реальной» жизни.

Тишина страстно завибрировала. Свет разбавился мраком, разделяясь на множество разных цветов. Посередине этой палитры возникла радуга. Необычайно красивая и яркая. Она, как и земная, разрезала сферу – пространство, разделяя материю на разные слои. Внутри этого зрительного великолепия появилась точка, которая добавила восприятие – самоосознание.

– Вы Мария! – Завершающим тоном, произнес голос.

Радуга исчезла, и материя соединилась.

– Руки, мои руки! – Подумала Мария, когда к ней вернулось сознание, разум, и даже визуальное тело.

Ваши! – Произнес голос.

– Я в сновидении? – Спросила, осознающая себя Мария.

– Можно и так назвать, да и как угодно! – Ответил голос, интонация которого трансформировалась в нотки схожие с голосом ювелира.

– Я начинаю приходить в себя. – Сказала Мария, осознающая, что ее вернул в привычное человеческое состояние именно Вадим.

– Вы всегда были в себе… – Повисла пауза, потом ювелир продолжил. – просто Ваш разум не пускал Вас так далеко, – в сознание более светлых сущностей. И сейчас Вы вернулись из своего нового мира, из своей новой оболочки – сущности света.

– Я кажется поняла! – Воскликнула Мария. – Это как вечность, которая делит себя до самого мельчайшего микроба, а микроб осознает себя, как единое целое со всем – являясь все той же вечностью.

– Правильно! – Поддержал страстной интонацией Вадим.

– Но как Вы здесь оказались? – Спросила Мария.

– Как и в предыдущем примере, – Вадим показал пальцем вверх, указывая на сравнение вечности и микроба, – Мы связаны с вами теперь навечно. Как единое в целом, и целое в едином – одно и то же… Каким-то образом, но я вас всегда слышу, когда Вам необходимо мое присутствие. Причем я слышу, когда вы связываетесь по новому каналу связи – интуиции с Ваби-Манидо. И более того, мы теперь чувствуем и всю Вашу семью!

– Это чудо! – Прокомментировала Мария.

– Это страсть! – Сказал Вадим!

– Да! Это страсть! – И я страстно ее познала! Я это чувствую!

Свет сбавил свои обороты, и Мария смогла разглядеть Вадима. Он ласково улыбался, напоминая ей их первую встречу, только сейчас его лицо трансформировалось, как в салоне авто, у ее семьи. И когда трансформация остановилась на ее собственном образе, она смогла увидеть себя, как в зеркале.

– Боже! Какое чудо! Какая страсть! – Радостно произнесла Мария.

– Вы и есть страсть! – Ответила ее копия, но голосом Вадима. – А мне пора… Вечность ждет…

Сильный световой всплеск. И множество делений, похожих на многочисленные земные радуги. Словно реальность дополнялась цифровым форматом… Вспышка…

Мария открыла глаза, будто она проснулась. Она находилась в салоне движущегося автомобиля. А рядом находилась ее любимая семья. Она страстно окинула их взглядом.

– Спасибо Вам Вадим, – произнесла она про себя, – а вернее – мне…

НЕЖНОСТЬ.

Нежный и сладкий сон! Пушистые облака, впитавшие влагу горных рек. Крутые склоны гор, имеющие зеленое одеяние. И ровный ветер. Настолько сбалансированный, что любой предмет, попадающий в его объятия, застывает на месте. Он источает запах гор, рек и облаков. Легкий и незаметный аромат. И до всего этого не нужно добираться, дотягиваться. Об этом нет надобности мечтать, стремиться посетить, или когда-нибудь увидеть. Это волшебство здесь и сейчас, именно сейчас… В тот миг, который настал для восприятия. И он кричит о том, что он настал для любования им. Не для записи под корку, чтобы потом сожалеть, что это прошло, и проговаривать про себя, как же было хорошо. И не для мечтаний, которые вскоре должны обрушиться намерением, если, конечно, сжимать кулачки и с приоткрытыми глазами плевать через левое плечо. А для того, чтобы поистине познать этот миг сполна, прочувствовать. Осознать! Насладиться не запахом, а всем аппетитом, который только существует во вселенной, да и за ее пределами.

Нежность…

Сон становится все нежнее и нежнее! Слаще сладкого! Бархатное поле. Усыпанное неожиданными цветами, – не малышами с полей, а высокими звездами из цветочных магазинов. Просто так… Не на продажу. Для нежного восприятия! На один из цветков прилетела бабочка. Ее крылья похожи на павлиньи перья, но с более легкой и яркой отделкой. Даже ее крошечное тельце не напоминает насекомое, оно больше похоже на что-то божественное, ранимое и конечно же нежнейшее… Нежнее нежного! Бабочка не ищет смысла в цветке, не кушает пыльцу, не пьет росу, она ласково наблюдает за его цветением, вдыхая его аромат… Незаметно для восприятия обычного человека, но по обыкновению для осознания чистого света.