Ноябрьские ночи

Я шагал по тротуару, погруженный в свои размышления. Подошел к подъезду Максима и позвонил по домофону в его квартиру.

– Открывай старина, – раздался мой голос.

– Паша, ты какими судьбами тут? – раздался голос удивленного Макса.

Поднявшись на его этаж, я увидел его. Это был он – мой лучший друг, с которым мы делили радости и печали, исчезнувший из моей жизни на несколько месяцев.

Я остановился, не веря своим глазам. Он стоял в двери от квартиры, с легкой небрежностью облокотившись на стену. Его лицо было обрамлено растрепанными волосами, а глаза светились тем же задором, который я помнил с юности. Ощущение радости, смешанное с ностальгией, охватило меня целиком.

– Эй, ты! – проговорил я, не в силах сдержать улыбку, которая расползлась по лицу. – Неужели это ты?

Он смотрел на меня, и его лицо осветилось широкой улыбкой.

– Какие люди! – вновь повторил он, шагнув ко мне навстречу. – Как же давно мы не виделись!

Мы обнялись крепко, как будто стараясь запечатлеть этот момент в памяти. Я чувствовал тепло его тела и знакомый запах – смесь старых книг и свежего воздуха. Внутри меня разгорелось пламя воспоминаний о наших беззаботных днях, когда мир казался бесконечным.

– Сколько лет прошло! – продолжал он, отстраняясь и смотря мне в глаза. – Ты не изменился ни на йоту!

– Да ты сам посмотри на себя! – ответил я с легким смехом. – Как будто время тебя обошло стороной. Да и прошло вообще-то от силы месяцев семь-восемь.

Мы оба рассмеялись, и в этот миг все тревоги и заботы остались позади. Мы чувствовали себя, как вновь воссоединившаяся пара лучших друзей.

– Ну заходи и рассказывай, что ты уже тут надумал…, – раскусил меня Макс.

Я зашел к нему в квартиру и начал рассказывать долгую историю, в итоге объяснив то, что привело меня сюда.

Дело в том, что он знал все в этом городе, а я от силы, где находятся главные инфраструктуры, и то, актуальные на момент 1986 года.

Я ожидал от него, что он мне сможет помочь, а он даже лучше, не просто помог, так еще и дал гарантию, что сможет мне найти работу.

– Есть у меня вариант… Открылся ресторан на Советской, почти центр города, самый пик гостей, высокая ставка, – зарекомендовал данное заведение Максим. – Там сейчас берут с опытом, но ты и у них может практиковаться пару дней, а потом уже в основу.

Если честно это был просто шедевральный вариант для меня, от которого я не смог отказаться.

Конечно же, сразу после таких рекомендаций я попросил Максима записать меня в кандидаты на работу в этом ресторане.

Данное заведение включало множество зон, где были всегда рады новым сотрудникам.

– Давай прогуляемся, может, – предложил я, смотря в окно, где был прелестный вид на закат. В такое время суток было уже совсем не жарко.

По дороге к ресторану я рассказывал Максиму о том, как заворожил меня данный город. Как же все-таки красиво все отреставрировали. Я был рад похвалить и его, ведь отчасти это и его заслуга. Он был не просто строителем отведенного района, а еще и ландшафтным дизайнером.

Благодаря нему районы превращались в подобие аллей, как во дворцах престижных президентов.

Мы шли, и я вновь не мог оторваться от этой красоты. Рассказывая о своем путешествии Максиму и о том, кого я встретил на этом пути, он слушал меня очень сосредоточенно. Он практически всегда вслушивался в мои рассказы, когда я ему что-то повествую, ведь, по его словам, я очень хороший рассказчик и автор.

Он самый верный друг не только потому, что читал все мои книги, есть причины и более значимые…

На самом деле с Максимом мне всегда становилось спокойнее. Ему я мог доверить все свои секреты, даже самые-самые сокровенные и ничуть не думать о том, что он их кому-либо расскажет.

Боюсь, что если редакция каких-то газет узнает все, что я рассказывал Максу, он разбогатеет, а я проведу оставшуюся часть жизни на поле.

С ним, с этим непредсказуемым другом, меня связал университет. Мы вместе учились на одной специальности, порою прогуливая по детской глупости пары.

После университета он был в разъездах, строил карьеру, был управляющим и главным в одном из карьеров, недалеко от Сибири.

А я постоянно подшучивал, что это не карьер, а какая-то шахта и то, шахтой это не назовешь.

Ближе к 80-ым годам эта работа ему надоела, и он устроился на стройку в Ленинградскую область, а после уже в 1985 году в сам город.

Да, Максим был старше меня на четыре года, но это ничуть меня не смущало. Честно говоря, я ощущал себя порою старше. Даже не знаю почему. Мне никак не хочется принизить Макса, сказав, что он незрелый, и все подобное – нет. Дело в том, что он ниже меня по росту, и почему-то это дает мне повод думать так.

Мы с Максом неспешно бродили по улицам Ленинграда, наслаждаясь прохладным осенним воздухом. Густые облака медленно плыли по небу, предвещая дождь, а вокруг нас разносился запах мокрой листвы и свежего хлеба из ближайшей пекарни. Каждый шаг отдавался в тишине, нарушаемой лишь отдаленным гудением трамваев и разговорами прохожих.

Мой лучший друг выслушал меня и был крайне удивлен моими планами на вечер.

– Ого, ты уже сегодня встретишься с ней! – зная уже весь сюжет и план событий, был обескуражен Макс.

– Да, по-видимому данную книгу написала ее мать, – уверенно говорил. – Сегодня выясню, кто создал этот шедевр!

– Рад за тебя! А как ты будешь проверять, что все написанное в книге – правда? – никак не мог понять Макс, почему я так доверяю данному пособию.

– А вот сейчас мы это и узнаем, – радостный воскликнул я, смотря вдаль.

И вот, проходя мимо одного из зданий на улице под названием «Краснофонарьская», мой взгляд вдруг зацепился за яркую неоновую вывеску. «Эскорт клуб», – гласила она, светясь розовым неоном в тускло-синем вечернем свете. Буквы переливались и манили к себе, как будто обещая что-то запретное и интригующее. Я остановился, околдованный этим зрелищем.

Максим заметил мою реакцию и тоже обернулся в ту же сторону, что и я. В его глазах читалось удивление и легкое смятение.

– Что ты уже задумал? – спросил Максим, прищурившись.

– А вот сейчас мы кое-что проверим, – ответил я, не отрывая взгляда от вывески. – Мне кажется, там можно узнать что-то интересное.

Максим не очень хотел идти в эскорт клуб, правда не знаю, по какой причине… Возможно, потому что у него была жена… Я чувствовал, что это решение уже созрело внутри меня, из-за чего мои ноги уверенно подходили к зданию данного заведения.

– Ночь сулит загадками и приключениями, – усмехался я, идя уверенным шагом в момент, когда Максим делал еле-еле заметные шаги из-за непонимания того, что у меня в голове. А такое было часто.

– Ленинград скрывает множество тайн, я готов раскрыть одну из них, – продолжал я.

И все же мне было очень хорошо заметно, как не желает идти туда Макс, а я настоял на том, что мы не будем никого заказывать и более того, что-то там делать.

– Здравствуйте, – поздоровался я, с довольной ухмылкой на лице, подходя к ресепшену клуба.

Войдя внутрь, мягкий свет ламп освещал бархатные диваны, устланные пылью забытых страстей, а воздух наполнялся сладковатым ароматом дорогих духов. На стенах висели картины с изображением обнаженных, интригующих дам с черными масками животных, их взгляды словно следили за каждым нашим движением. Женщины в вечерних платьях с обнаженными и изящными линиями тела сидели за столиками, их смех и шепот создавали атмосферу желания, страсти, горячего секса… На фоне всего происходящего звучал джаз своего времени. Я почувствовал, что здесь царила свобода, но вместе с тем и некая тоска, словно каждый из нас был пленником собственных желаний.

Максу сразу стало не по себе, а я продолжал рассматривать мельчайшие детали стен, которые были завешены разной всячиной.

За рецепшеном была лестница вниз, ведущая в маленькие комнаты, где уже происходило то самое чудо богатых ленинградцев.

Меня интересовало лишь одно…

– Добрый вечер, мальчики, – ласково поздоровался с нами молоденький женский голосок. – Меня зовут Виктория, что желаете?

– Можно мне заказать комнату с самой красивой вашей дивой, – улыбнулся я, посматривая на Макса, стоящего сзади.

Он остолбенел от удивления, не понимая, что творится у меня в голове.

– Конечно, – ответила Вика и дала мне журнал, где были все доступные девушки в этом заведении. – Возьмите.

С ухмылкой подростка, взяв журнал, я направился на бархатные диванчики, цепляя за собой Макса. Расположившись поудобнее, я начал листать и искать то, за чем мои амбиции сюда нас привели.

Среди всех девушек, изображенных на картинке, мне нужна была только одна. И мои догадки после найденного были верны.

На одной из страниц журнала, мной была найдена та самая девушка с улицы, которой я нагадал судьбу профурсетки.

– Есть! – воскликнул я, обратив небольшое и странное на себя внимание.

– Ее зовут Лола, – прочел я, вспоминая это откровенное красное платье в области груди, очень малозаметные веснушки на лице девушки, а также необычайно красивые глаза, отдающие голубизной.

Максим до сих пор пребывал в состоянии шока.

– Все, что описывается в той книге, подаренной таинственной леди, было правдой, – подытожил я, отдав журнал на рецепшн и двигая в сторону выхода.

Как только мы вышли из клуба, я продолжал двигаться уверенно, а Макс складывал пазлы у себя в голове, зачем мне это все надо было.

– Ты это все повернул, только для того, чтобы узнать, твердит ли эта книга правду? – с эмоциональной интонацией недопонимания спрашивал Макс.

– Да, а что тут такого? – безэмоционально спросил я.

– Будет у тебя жена – узнаешь, – тихо сказал в себя Максим и продолжил вести меня.

Мы с Максом подошли к новому ресторану, который словно сверкающий драгоценный камень, восседал на углу улицы. Его фасад изысканно оформлен, а витражи переливались всеми цветами радуги, создавая волшебную картину. Вывеска «Ресторан Виноградова» горела неоновым фиолетовым цветом. Я почувствовал, как сердце забилось быстрее от предвкушения.

Ресторан состоял из нескольких секций, каждая из которых обещала уникальный опыт. Одна часть была оформлена в стиле старинного парижского кафе, с уютными столиками и мягким светом, который обнимал гостей. В другой секции царила атмосфера современного минимализма – строгие линии, холодные оттенки и высокие стулья, словно приглашали на встречу с искусством.

Макс, с его неизменной искренней улыбкой, заметил, как из-за двери доносились звуки смеха и разговоров. Мы обменялись взглядами, и в его глазах я прочитал ту же искру любопытства, что и у себя.

Подойдя ближе, я заметил, как на входе стоял молодой человек в элегантном пиджаке, который приветливо кивал проходящим мимо. Его манера общения была столь же утонченной, как и обстановка вокруг. Мы вошли внутрь, и меня окутал аромат свежеприготовленных блюд – смесь пряностей и сладковатых нот общепита.

С каждым шагом вглубь ресторана я чувствовал себя частью чего-то большего – словно мы с Максом стали участниками маленького спектакля, разыгрываемого под светом хрустальных люстр.

– Привет, Макс, – раздался из офисного помещения мужской голос.

– Добрый вечер, Виктор, – поздоровался Максим и сразу обратил на меня все внимание: – смотри кого я к тебе привел.

Все сразу сконцентрировались на мне – обычно мне нравилось такое: большое внимание.

– Возможно, вы видели в газетах упоминания о творениях Павла Удовского, – продолжал рассказывать про меня Максим. – Возьмете его на работу?

– Рад встрече, – протянул руку Виноградов Виктор Павлович и посмотрел мне в глаза, заглядывая в них непринужденно.

– Взаимно, – улыбнулся я при знакомстве.

– Конечно, Макс, для тебя все, что угодно! – восторженно ответил директор ресторана. – Пусть приступает уже со следующей недели, когда начнутся банкеты. Туда надо много человек.

– Спасибо, – ответил Макс.

– Благодарю вас, Виктор Павлович, – радостный от того, что мне не пришлось искать работу, ходя по городу, ответил я.

В моей голове уже планировался дальнейший план событий, чтобы отметить мой новый статус трудоустроенного.

Мы еще несколько минут разговаривали о будущей работе, а потом Максим поговорил еще немного с Виктором о жизни.

Дело в том, что они познакомились, когда Макс создавал декор и ландшафт ресторана еще в позапрошлом месяце. Аура моего лучшего друга очень цепляет, поэтому у него так много знакомых и друзей.

После столь хорошей новости, да и вообще, к моему приезду в Ленинград, я бы не отказался выпить бокал столичного пива.

В Москве оно порядком стоило около сорока копеек. В Ленинграде обычно цены варьировались до 35.

Я решил посмотреть цены в этом ресторане, а также заодно, сколько тут стоит это пиво.

Каково было мое удивление, когда я увидел в ассортименте завышение цен практически в три раза. У меня сразу возникли сомнения, что сюда, вообще, будет кто-то приходить… Но оглянувшись, я понял, что глубоко ошибаюсь. Пиво тут стоило семьдесят девять копеек. В Москве я бы взял два стакана таких.

– Пошли, Павлик, – позвал меня Макс. – Я уже знаю, что ты хочешь сейчас сделать…, – дополнил он, прочитав мои мысли.

Я сразу улыбнулся и понял, как же мне прекрасно с этими человечком, наполняющим мою душу умиротворением. Не могу даже представить, чтобы он когда-либо отрекся от меня.

– Тут недалеко от ресторана твое любимое пиво за тридцатку, – проинформировал меня Павлов.

После его слов я улыбнулся, и мы вдвоем направились в это место. Час за часом время приближало нас к запланированной с Ксенией встрече. А в это время я уже подходил с Максом к вокзалу, где должно было все состояться.

Солнце, медленно опускаясь за горизонт, окутывало Ленинград мягким золотистым светом. Я, попивая пиво из жестяной банки, шагал рядом с другом к вокзалу. Асфальт под ногами был горячим от дневного зноя, а в воздухе витал аромат свежевыпеченного хлеба и жареных пирожков, доносящихся с лотков у обочин. Мы с другом переглядывались, смеясь над очередной шуткой. Он всегда умел поднять настроение, и я был благодарен за его компанию в этот волнительный вечер. Вокруг нас толпились люди, спешащие по своим делам, но я был погружен в свои мысли. Впереди маячил наш пункт назначения – величественный вокзал.

Подойдя к входу, я остановился и бросил взгляд на часы. Время тянулось медленно, как густой сироп. «Ну что, брат?», – спросил мой друг, глядя мне в глаза с искренней поддержкой.

– Удачи тебе!

Мы обнялись на прощание, и его фигура растворилась в потоке людей. Я остался один, наблюдая за суетой вокруг.

Сердце мое колотилось в ожидании. Я подошел к колонне, где можно было укрыться от толпы, и стал ждать Ксению. В голове крутились мысли: как она будет выглядеть? Что хочет поведать мне? Я потянулся за пивом, чтобы успокоить нервы, но это лишь усилило трепет внутри.

Внезапно мир вокруг меня стал менее шумным. Я поднял глаза и увидел ее. Ксюша вышла из толпы, словно светлый силуэт сказки, пришедший из другого мира. Ее длинные волосы развевались на ветру, а яркое платье подчеркивало каждый изгиб. Она шла ко мне с легкой улыбкой на лице, и в этот миг все вокруг словно затихло.

Я не мог отвести взгляда и мог только по-дружески сказать, что она была прекрасна. Каждый ее шаг был наполнен грацией и уверенностью; казалось, что сама природа приветствовала ее появление.

Ксюша приближалась ко мне, и в этот момент я осознал, что все ожидания и волнения были не зря. Я был готов обнять ее и сказать все то, что копилось в душе…

– Ну здравствуйте, Павел Удовский, – произнесла она.

– Добрый вечер, Ксения, – проговорил я, рассматривая ее вечерний наряд.

– Вы же, надеюсь, взяли книгу, – произнесла Ксюша. – Нам она понадобится.

– Да, она у меня с собой, правда я случайно подпалил первую страницу, – упомянул я. – Кстати так я и смог найти ваш номер – подставив страницу под свечу, на ней появился ваш номер телефона.

– Можете мне дать эту книгу? – попросила озадаченная Ксения.

– Конечно, – сказал я и начал искать книгу в рюкзаке. – Держите.

Пока она рассматривала ее, я на этой встрече смотрел на Ксению уже под другим углом. После прочтения книги я стал замечать больше деталей в ее образе.

Ее шаги были легки, словно она не касалась земли, а парила над ней, как будто невидимые крылья поддерживали ее. Я заметил, как изумрудный браслет на ее запястье переливался в лучах света. Он был изысканно выполнен, и в его узорах олицетворялась работа мастера, который знал свое дело.

Ее платье, из тончайшего шелка, струилось по фигуре, вырисовывая каждую линию, а каждый шов, казалось, был сделан с такой тщательностью, что даже самый взыскательный портной не смог бы его осудить.

Каждое ее слово звучало с легкой ноткой гордости, но не высокомерия. Я чувствовал, что за этой оболочкой скрывается душа, наполненная искренним восхищением к искусству и красоте мира. Она говорила о людях с теплотой и заботой, а в ее глазах светилась искра понимания – она могла видеть не только внешние проявления богатства, но и глубину человеческой души.

– Вы после прочтения книги что-то ощущаете? – спросила Ксения.

– Если честно, есть в ней что-то особенное…, – уверенно говорил я. – Мне кажется, что автором данного произведения является ваша мать…

– Не, моя мать сейчас на другом конце социалистических республик, догуливает молодость вместе с молодым отцом. А я осталась с сестрой, которой…

– Которой, что…, Ксения? – после длительного молчания спросил я.

– В 1955 году мать с отцом родила меня очень рано. Отцу было девятнадцать, а матери лишь восемнадцать, – начала рассказывать Ксения.

– Ого, так вы старше меня, – сразу посчитал я. – Выглядите на десять лет младше.

– Благодарю, – засмущалась Ксения, а мне было плевать, был у нее парень или нет, мне хотелось сделать ей комплимент, как хорошему человеку.

– Извините, что перебил, продолжайте.

– Родители не хотели останавливаться на одном ребенке, но никак не получалось и в 1960 году мы взяли девочку из интерната. Вырастив ее, родители были измучены ее воспитанием и хотели сдать ее обратно в детский дом, но решились просто уехать на восток Европы на отдых в 1977 и уже одиннадцать лет не появляются. Все это случилось после публикации этой книги, – говорила Ксения и показала пальцем на это мистическое издание, прочитанное мною в поезде. – Моя сестра в свои шестнадцать лет стала словно параноиком, в результате чего могла читать людей, узнавать то, что они делали день, а то и два назад. Все это она рассказала в этой книге и отправила на издание. Книгу приняли из-за того, что у отца были связи, но тираж сделали небольшой, ведь денег было немного. Практически через пару дней книг не осталось на полках книжных лавок по причине того, что ее пришлось снять с продажи, а мою сестру забрали в психический исправительный центр. Все думали, что она ненормальная, но на самом деле она обычный человек, замечающий больше деталей в людях, чем остальные.

– У вас есть сестра? Это значит, что где-то по этой земле ходит еще одна невероятная дама? – ошибочно предположил я.

Ксения посмотрела на меня, словно ей этот комплимент не понравился. Мне сразу скажу стало неловко:

– Простите, эмоции.

– Ничего, ведь, к сожалению, ходят легенды, что моей родной сестры, Адмонтус Марьяны Васильевны, не стало девять или десять лет назад в день, когда ее застрелил и похитил один из ее врагов, называвший ее ведьмой. Любимым месяцем Марьяны был ноябрь, ведь она родилась с 31-го октября по 1-е число лю́бимого месяца. Ее призрачный образ мне постоянно видится здесь, в Ленинграде, бегает, как свободная птица в свой любимый месяц года, когда снег уже лежит не первый день на земле и отдает морозом в ноябрьские ночи…

ГЛАВА 5

Ресторан Виноградова

Ленинград, Россия, СССР. Середина сентября 1988.

Я стоял в полумраке ресторана Виноградова Виктора, где царила тишина, словно сама атмосфера ожидала чего-то волшебного. Стены, обрамленные изысканными панелями из темного дерева, отражали суровость здания, пробивающуюся сквозь огромные окна, украшенные бархатными шторами глубокого изумрудного цвета. Каждый уголок этого заведения дышит роскошью и утонченным вкусом.

В центре зала, под сверкающей хрустальной люстрой, возвышался длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. На ней уже располагались изящные фарфоровые тарелки и блестящие столовые приборы, готовясь принять гостей, которые вскоре должны были наполнить этот просторный зал своим смехом и беседами. Однако сейчас здесь царила лишь тишина, нарушаемая лишь звуками шагов сотрудников, спешащих подготовить все к предстоящему банкету.

Изюминкой декора стал виноград – сочные гроздья этого плода, будто ожившие произведения искусства, были искусно размещены по всему пространству. Они свисали с потолка, обвивая колонны и создавая впечатление, что сам виноград спустился с небес, чтобы украсить этот великолепный зал. Каждая гроздь была тщательно подобрана, словно выбранная для королевского пира, и их зеленоватые и пурпурные оттенки придавали помещению живость и свежесть.

Я наблюдал за тем, как один из поваров осторожно наполнял корзины с виноградом, а после прятал их в холодильник, чтобы они не испортились до начала банкета, добавляя к ним веточки зелени и розовые цветы. В его руках это казалось настоящим искусством. Я вспомнил о том, как в старину на пирах подобные угощения символизировали достаток и благополучие. В этом ресторане виноград стал не просто элементом декора, но и символом изобилия, который должен был приветствовать гостей.

Натирая посуду, я все еще переваривал встречу с Ксенией. Прошло уже больше полутора недели, а я никак не мог забыть столь ошеломляющий поворот событий. Я все думал об этой девушке под именем Марьяна. Оно было трепещуще-красивым и внушительным: расцвело у меня в голове при первом упоминании.

Книгу Ксения забрала, но обещала отдать. Сейчас ей надо было все изучить в ней, ведь, как мы поняли, в ней есть то, что можно было изучить… Тайные заусенцы, невидимые чернила, что еще можно было ожидать от сотни страниц, сплетенных воедино?

Ночные смены поначалу казались долгими, а после того, как я познакомился с персоналом, стали казаться короче.

Проработав здесь достаточное количество времени, я смог вычислить многих личностей. О них я расскажу чуть позже…

На первой смене было совсем нечем заняться: однообразная рутина, постоянное командование старших, небольшое изнеможение и слабость. Мы сидели порою, как в военной пехоте, ожидающие сигнал командира, чтобы нанести удар.

Первая смена знакомит меня с очень хорошим и полезным человеком. Лебедев Дмитрий Александрович стал в тот день для меня приятелем, а потом, когда у нас совпадали смены в будущем, мы радовались при виде друг друга. Он любитель рассказывать случайную историю о себе: любит внимание и хочет в будущем стать медийной личностью, благодаря игре на саксофоне. Он умело исполнял фантастический джаз – ему не хватала лишь группы, которая будет всегда с ним.

Здесь он по многим причинам, первая из которых это заработок на тур и реквизит для выступлений в Ленинграде или Москве, вторая – в этом ресторане работает его отец Лебедев Александр. Они вместе заканчивают смену и едут обратно домой на машине. Дедушку Дмитрия, Артемия, как Дима заявляет, посадили. Он мне многое успел рассказать за момент всех совместных смен в ресторане.

Почему я нашел и познакомился с этим человеком в первый день? Это мне судьба такого подарила. Что Дима, что Александр очень хорошо знали заведение и рассказали мне все. А Александр даже делился угощениями с кухни и подкармливал нас с Димой.

Сами они, не сказать, что богаты. Я бы их отнес к среднему типу людей в Ленинграде: совсем не новая одежда, борода с усами и легкая неухоженность лица. У Александра виднеется углубление на безымянном пальце правой руки – недавний развод. Опыт готовки говорит, что сам себе он еду приготовить может и работает на Виноградова. Он в общепите уже не первый год. Руки свободны, нет резких движений, глаза не разбегаются – ему явно комфортно быть неженатым. Все это я определяю за считанные секунды при первой встрече с человеком. Книга изменила меня очень сильно… Возможно, из-за этого ее и запретили в СССР, и во всем мире.

Дмитрий отличался от отца колоссально. Увидев их вместе, мне было бы сложно сказать, что они сын и отец. Было мне порою тяжело на душе видеть эту дружелюбную атмосферу, витавшую вокруг них. Я был всем сердцем рад за отца и сына, а сам ощущал грусть от понимания того, что мне не суждено ощутить эти эмоции. Ощущая временами себя в отстранении, я погружался в воспоминания… За границами моих подростковых лет пряталось детство, наполненное многими негативными эмоциями, не выходящими из моей памяти долгие годы. Таким образом, на протяжении жизни я ищу людей-ассоциаций, что способны заполнять мои оставшиеся в детстве ямы. Мой друг Максим мне, как отец и брат одновременно. А билетер, Эмма Станиславовна, мне как мать или бабушка. У меня было много таких ассоциаций, но большинство людей просто приятели: многие не способны вызывать такие теплые эмоции.