Путешествия Дариана Лиски

Дариан почувствовал острую жалость и обернулся к Мару-Эль. Однако в ее глазах он не нашел такого же чувства: Мару-Эль разглядывала женщину без сострадания. И все-таки он подумал, что ошибся.

– Мару-Эль, может быть, оставим это колье им, поделим его между людьми. Я попрошу Лиски, и на следующий день у тебя будет точно такое же, – предложил он, надеясь на то, что Мару-Эль поддержит его, и они как можно скорее покинут это ужасное место.

– Дариан, – Мару-Эль говорила очень нежно, – мне жаль, но камни не мои, а Рене, она нарисовала их, а Милар воспроизвел материю. И вечером она может спросить о них. И что же я отвечу?

Дариан почувствовал неловкость, он не знал, что делать в такой ситуации. Двое оранжевых все еще не выпускали колье из рук, а женщина, не поднимаясь, плакала. Он вспомнил, что его шею обвивает сапфировая цепочка, на каждый камень которой нанесены картинки из его детства. Дариан расстегнул ворот своего платья и, сняв с себя сапфиры, разорвал цепь на три части. Скрывая отвращение даже от самого себя, он протянул руку женщине, упавшей у его ног, помог ей подняться и вручил одну из трех частей. Потом он подошел к другим и, мягко разомкнув их руки, взял колье, взамен отдав сапфиры. Все трое выразили бурную радость. Остальные оранжевые стали понемногу расходиться.

Дариан протянул украшение Мару-Эль, девушка же пребывала в растерянности.

– Зачем ты отдал им сапфиры? Я знаю, что они дороги тебе. Ты же мог просто взять колье, и они отдали бы его без сопротивления.

– Мне было жаль их, – Дариан старался заглушить в себе странные мысли и чувства.

Мару-Эль закрыла глаза.

– Мне неуютно, Дариан, я не могла предположить, что ты так поступишь.

– Не переживай. Со временем обменник сделает новую цепь, – смог лишь вымолвить он. Ему не жаль было того, что он отдал, но он был расстроен тем, что Мару-Эль не понимает его. И некоторая предрасположенность девушки к обладанию и собственности показалось ему в ту минуту неприятной.

Это был единственный раз, когда Дарианом овладело смятение. Вечером того дня он мучил Лиски вопросами о своих чувствах, но обменник почти ничего не сказал. А на следующий день юноша вновь был счастлив. Они купались в горячих водах, говорили о картинах и о море, прыгали на птице из сада Ресэли. И событие, произошедшее на земле оранжевых, утратило окраску смятения. Лишь иногда, замечая, сколько энергии тратится у Миларов на материальное воплощение их идей и стремление к некоторой вычурности, он вспоминал оранжевых и те слова Мару-Эль. Но он был влюблен, и неприятный эпизод не мог изменить этого.

Глава 7

Однажды проснувшись, Дариан, наконец, почувствовал уверенность в том, что хочет воплотить в реальность те картины, что показывала ему на дне озера сфера будущего. И только эти, так как никаких других он уже не желал. Все свои годы он будет проводить с Мару-Эль и ни с кем другим.

– Лиски, ты знаешь, о чем я думаю, – Дариан лежал на кровати и смотрел в открытое голубое небо. В нем порхали птицы, звенели колокола и танцевали аморфные.

– Да, конечно, – сразу же отозвался обменник.

– Как мне поступить? Родители в путешествии и вернутся, думаю, через несколько лет. Я же хочу сделать предложение сегодня.

Сфера безмолвствовала.

– Считаю, что должен попробовать, – продолжил юноша, посмотрев на обменник.

– Да, Дариан. Я могу сказать, что все будут рады твоему предложению. Никто этого не скрывает, – наконец заговорил Лиски.

– Хорошо, – радостно выдохнул Дариан. – Кто может быть для меня лучше, чем Мару-Эль? И Милары знают об этом.

– На все твой выбор. Если ты думаешь и чувствуешь, что хочешь жениться на Мару-Эль, женись. Не моя задача решать за тебя такие вопросы.

– Лиски, не отдаляйся от меня. Скажи, что думаешь, как если бы был человеком.

– Увы, Дариан, я не могу ничего тебе посоветовать, потому что у меня другое видение мира. И невозможно в настоящий момент сказать, что для тебя прекрасно, а что не совсем прекрасно. Для лиловых «все плохо» бывает крайне редко, на этой планете плохо – прерогатива оранжевых.

– Что ж… Тогда сообщи Миларам о моем решении, и как ты мне уже сказал, они будут рады. Мне – фрак, лошадь. Друзьям разослать приглашения. Через три часа, надеюсь, ты официально объявишь о создании новой семьи.

– Да, все будет сделано, как ты хочешь, – ответила сфера.

Чистая вода омыла юношу, и через мгновение на Дариане уже был длинный белый фрак. Сфера, став зеркалом, показала ему его отражение.

– Жаль, что рядом нет родителей. И останется только запись в твоих архивах нашей семьи, – Дариан почти не видел своего отражения, представляя себе Мару-Эль в свадебном наряде.

– Милары поздравляют тебя и Мару-Эль. Через час они будут готовы. Друзья получили приглашения, на церемонию прибудут все. Твоя лошадь готова, – сфера недолго помолчала, а потом добавила: – Через три часа я объявлю о создании вашей семьи.

– Благодарю, Лиски. Я ничего не сказал о том, где мы будем жить с Мару-Эль до тех пор, пока не будет построена наша пирамида, и ты тоже промолчал. Остаться здесь или в доме Миларов? – уже стоя у двери, спросил Дариан.

– Лучше будет в доме Миларов, но это мое мнение, – ответил Лиски после недолгой паузы. – Ты можешь принять другое решение.

– Я прислушаюсь к тебе, – с улыбкой заверил Дариан.

На выходе из пирамиды его ждала гнедая лошадь, украшенная цветами для церемонии. Через несколько минут из телепорта стали выходить его друзья. Девушки и юноши в темно-лиловых и белых одеждах поздравляли его. Лишь немногие из них были знакомы с Мару-Эль. Через полчаса компания на лошадях из конюшни отца Дариана, тронулась в путь к дому Миларов. Далее картины, которые увидел Дариан в сфере будущего, превратились в реальность. Небо озарилось сиянием, засверкал лес, зазвучала музыка, в корзине с цветами, аромат которых заполнил пространство, появилась Мару-Эль. У Дариана от переполнявшей его радости закружилась голова, он приблизился к Мару-Эль и, открыв небольшую дверцу из плетеных ветвей, встал рядом с ней.

– Дариан, я счастлива! – она прижалась к нему всем телом, и юноша нежно обнял ее. – Родители и Рене ждут нас наверху.

Их транспорт медленно поднимался к небесам. Прибывшая за друзьями синяя тарелка с сиденьями в виде яблок, следовала за женихом и невестой.

Звучали волны космоса, переведенные в частоту, которую улавливало человеческое ухо. В облаках, на самой высокой горе этого материка, звучала музыка, подобная звону тысячи колокольчиков, шуму полета стрекозы, топоту стада бизонов. Свадебный кортеж приземлился на вершине горы, здесь их встречали Милары. Утонувшие в легком тумане и вибрациях волшебных звуков, они показались Дариану незнакомыми людьми из других миров. Родители, согласно обычаю, надели золотистые треугольные платья до пят, а Рене выглядела, как ее сестра, не хватало лишь короны. Дариан поклонился им, и они поклонились в ответ. Друзья поочередно поздравляли Мару-Эль и ее семью. Потом все расселись на мягкие ковры душистых трав и, не произнося больше ни слова, слушали волны, что дарили бесконечную безмятежность. Неуловимая легкая струящаяся и все время меняющаяся мелодия радовала тело. Когда все стихло, над ними появился обменник. Сфера приняла образ красивой женщины и начала церемонию.

– Мару-Эль и Дариан, я здесь, потому что на то был ваш выбор. И должна вас спросить, – красавица сложила руки на груди и продолжила: – Согласны ли вы быть друг с другом и принимать события, происходящие с вами и вашей семьей, до самого конца путешествия в этом мире?

– Да, согласны, – ответили молодые люди.

– Прекрасно, – улыбнулась ведущая церемонии бракосочетания, – я объявляю о создании вашей семьи, и с этого момента данная информация доступна каждому лиловому на планете. В знак вашего соединения я дарю вам мгновенный телепорт. Теперь каждый из вас может в секунды оказаться рядом с другим, где бы он ни находился.

Женщина протянула молодоженам два розовых тетраэдра, поблагодарила всех лиловых за внимание и исчезла.

Все захлопали в ладоши, снова зазвучала музыка. Дариан и Мару-Эль объявили танцы.

– Я немного удивлена, – Мару-Эль, глядя в глаза Дариана, светилась радостью, – вчера ты ничего не говорил мне о свадьбе, а сегодня мы новая семья. Все очень быстро.

– Разве время имеет значение? – спросил Дариан.

Они медленно кружились в танце, не замечая никого и ничего вокруг.

– Нет, время не имеет значения для нас, – чуть подумав, ответила его жена.

Тетраэдры на витых белых лентах на шеях новобрачных, светясь, отражали свет. Дариан видел свою голограмму в тетраэдре Мару-Эль и сердце его переполнялось волнами счастья. Мару-Эль, заметив его взгляд, сказала:

– Ты всегда в моих мыслях, дорогой. А помощь тетраэдра для нас, надеюсь, будет редкостью.

Она посмотрела на собственное трехмерное изображение в телепорте Дариана и добавила:

– Я всегда буду рядом. Ведь что весь наш мир? – она вопросительно подняла красивые брови, а потом ответила сама: – Одна большая голограмма, и знаю, что ты везде сможешь найти меня.

Глава 8

Так прошло полгода – полгода, ярко раскрашенных красками счастья и любви Дариана. Конечно, лиловые никогда не были несчастливы. Плохие мысли, дурные привычки, уныние или печаль не свойственны лиловой расе. Люди обладали ровным, спокойным темпераментом, и причин для печали у них не существовало. Обменник мог разрешить почти любую задачу, что он незамедлительно и делал. Лиловые пребывали в состоянии умиротворения и радости. Однако жизнь Дариана будто удвоила свою палитру цвета и чувств. Он купался в океане любви. Мару-Эль будто читала его мысли и желания, даря нежность и ласку. Хотя он осознавал, что его жена, как и кошки, любит свободу, и лишь ради него делает вещи, которые бы не делала, если бы жила без него. Она не любила жить вблизи от обменника, но теперь спала там, рядом с Дарианом. Иногда он чувствовал, что мыслями Мару-Эль очень далеко, хотя использовать розовый тетраэдр им не приходилось. Они почти все время были вместе. Исключением являлось утро. Как и раньше замечал Дариан, Мару-Эль любила спать в это время суток. И несмотря ни на какие свои ухищрения, она не могла избавиться от такой особенности. И когда муж просыпался, его жена крепко спала на светлых простынях. Дариан мог долго любоваться ей, но желание двигаться брало верх, и он вставал с кровати. Недалеко от пирамиды Миларов для молодоженов строился новый дом – такой же большой. Дариан испытывал неловкость, наблюдая за грандиозной стройкой, он не хотел жить в таком лабиринте комнат, но Мару-Эль убедила его в том, что она привыкла к лабиринту, и будет чувствовать себя неуютно в небольшом строении. Дариан согласился.

Строительство шло вот уже несколько месяцев. Обменнику оставалось достроить верх и синтезировать подобное себе создание, через месяц Милар обещал новоселье. Каждое утро Дариан наблюдал, как аморфные скользили по воздуху, выполняя программу, воздвигая величественную пирамиду. Она была копией родительского дома Миларов, от чего Дариан был не в восторге, но, видя радость Мару-Эль, радовался за нее. В сущности, он не придавал особого значения тому, где жить, главное – быть вместе с Мару-Эль. Но каждое утро он проводил в одиночестве. Не только его супруга долго спала по утрам, такую привычку имели и ее родственники. А он в это время бродил по пирамиде, открывая все новые и новые комнаты, любуясь их неповторимой красотой.

Потом он выходил из дома, скакал на лошади, собственноручно собирал цветы для жены. Порой он пользовался телепортом и, перемещаясь по побережью, катался на корабле. Но всегда при пробуждении Мару-Эль старался быть рядом с ней. Просыпаясь, она делала недовольное лицо и спрашивала мужа, отчего он не разбудил ее раньше. Дариан смеялся над ее театральным представлением, которое каждый день менялось, поражая его талантом и искренностью актрисы. Другие члены семьи вставали чуть позже. Дариан вначале удивлялся их режиму, но вскоре привык и решил, что Милар тратит слишком много энергии на постройку новой пирамиды и потому вовремя не успевает исполнять программы для распорядка дня. Хотя такие размышления заводили Дариана в тупик: зная о возможностях обменника, он сомневался в таком развитии событий. Затем он предположил, что Милары просто-напросто имеют личные предпочтения, несколько далекие от его образа жизни.