Ваша мама и семь гномов

Эмилия повесила нос. Первый раз я наблюдала эту несгибаемую девушку удрученной.

– Надо признать, что в этом есть и участие отца, – признала она. – Когда он понял, что с братом ему не справиться и что даже ментальные щиты против Даррена не работают, то оставил королевство на молодую жену и уехал искать средство от черных чар.

– Это из-за меня, – пискнул Лео. – Папа не мог смотреть, как я болею. Он называл меня жалким и очень злился.

Я не знала, как относиться к тому, что встретить Кристофера Карбюратора мне не суждено. Одна жене умерла, другую истязал, над ребенком – издевался. Правитель и без запретной магии был душегубом. Избавление Эритании следовало бы начинать с него, а Даррена оставить на десерт. Впрочем, король постарался помереть раньше.

– Нет, ты точно не при чем, солнышко. Папа раздражался от собственного бессилия.

Я подхватила легкого для своего роста мальчика и усадила к себе на колени под недоуменные, слегка ошалелые взгляды остальных. К этому тоже пускай привыкают. Кристалл же сказал эританским языком: детям – счастье, маме – мороженое.

Схема, по которой герцог прибрал себе практически все доходы казны, оказалась беспроигрышной. Околдованная им королева отдавала земли на кормление верным вассалам с тем, чтобы они платили налог и отправляли в королевскую армию рыцарей. Однако скоро выяснялось, что им угрожает либо эмир, либо император, а деньги кончились. Отбиться мог только Даррен – после ухода Кристофера с верными людьми регулярная армия потеряла всю боевую мощь.

С гномами вышло еще веселее: Виктория собственным указом переписала доходы королевства от их месторождений на Карбюратора. На дорогах лютовали разбойники, и перевозить руду и камни стало небезопасно. Герцог справился и с этой задачей – разбойники исчезли, как и чуть ли не основной источник дохода Эритании.

Зато королеве разрешили иметь личную охрану и личную свиту из числа гномов, потому что человеческая половина замка перестала отзываться на ее распоряжения. Делами в нем заправляла старая кормилица герцога. В собственном замке Виктория жила, будто в осаде.

Никто не сомневался, что фамильный кристалл на совете отправит бедняжку в изгнание. Обсуждалось лишь варианты того, кого Даррен посадит на трон вместо нее – принцессу, скоропостижно выданную замуж за нужного человека, одну из своих фавориток или все же Виктория сохранит место при дворе и при сыне, но на еще более унизительных условиях.

– Бумагу мне и ручку, – гаркнула я, не обращая внимания, что о таких канцелярских принадлежностях здесь не слышали. – Пишу новый указ. Ни кристаллика с ваших рудников больше не уедет к родному деверю. Я изловлю всех разбойников лично. Разворачивайте поток в обратную сторону.

– Мы не против, – зашумели гномы. – Мы только за вас боимся ВашВеличество. Околдует вас, как раньше, и замучит еще сильнее.

Я постаралась заморозить их взглядом, чтобы не пугали Лео. Вроде поняли и примолкли.

– И еще мне понадобится карта. Посмотрю, какие из вассалов первыми попадут под взыскание налогов. На каком основании они столько лет не платили трону? Где документы? Если таковые найдутся, то объявим просроченными и потребуем перезаключить соглашение… Эмир, падишах, император, если заявятся к ним/к нам в гости, – все будут иметь дело со мной.

Балдур нахмурился, но обвинять в волюнтаризме при всех не решился. Я поймала восхищенный и какой-то излишне горячий взгляд Дофура. Фаворит королевы сегодня укоротил бороду, снял шлем и надраил кольчугу. К гадалке не ходи, гном передумал принимать отставку.

Глава 17

Шестерым из моих верных подземных правителей надлежало побыстрее вернуться домой. Надеюсь, мне удалось скрыть облегчение. Все семеро смотрели на меня, затаив дыхание, и я постоянно боялась совершить какую-нибудь непростительную ошибку.

К жизни среди людей лучше других были приспособлены Дофур и Вомбадрил, к которым я за эти два дня почти привыкла. Они сменяли друг друга во главе караула в моих личных покоях. При этом спокойнее всего я ощущала себя в обществе старого лиса Балдура.

Правитель-лекарь, хотя бы в силу возраста, не претендовал на то, чтобы скрашивать одинокие королевские ночи. Однако в Магьяре – так назывались владения гномов – тоже требовалось его постоянное присутствие.

– Не переживайте, Ваше Величество, – церемониально раскланялся он. – В замке всегда дежурит один из моих учеников. Уверен, вы очень быстро освоите все доступные магические приборы. Например, чрезвычайно полезные зеркала-передатчики. Тогда вызвать меня займет всего несколько минут. И все равно, не советовал бы вам волноваться. Их Высочество чувствует себе превосходно, а в случае внезапного ухудшения – вы знаете, что делать.

Не очень приятно, когда твои эмоции настолько очевидны. Прямо как соперничество между двумя «моими» гномами. Обычно сдержанный Вомбадрил чуть ли не рычал на Дофура. Он оттаскивал его в сторону и втолковывал что-то на наречии, больше похожем на грозный рокот горной лавины, чем на язык.

Интересно, было у Виктории что-то с Вомбадрилом или этого красавчика она игнорировала? Впрочем, не мое дело. Я отвечаю за сегодняшний день, и обоих вояк ждет сюрприз.И я его понимала, правда, на свой лад – впереди ночь. И Дофур явно потребует стандартной расплаты за утраченный аудбьёрген. Несмотря на то, что все видели, что королева изменилась и пробует вводить иные порядки, гномы уважали давно заведенную традицию: чем ближе к венценосному телу, тем почетнее…

Что касается остальных четверых, то здесь я запомнила, что Рангвальд всегда выглядел так, словно явился на поминки. Бодиль, напротив, хихикал независимо от темы разговора. Игг казался стеснительным, что, по-моему, необычно для любого правителя, а Оддмар – постоянно зевал.

– Вы быстро освоились, матушка, – объявила Эмилия, когда мы наконец остались втроем.

Похоже, ей нравилось называть меня так – чтобы лишний раз напомнить себе, что я теперь другой человек и больше ей не угрожаю? Она понизила голос, и Лео не мог разобрать, о чем шла речь. Мальчик уселся заниматься; он чертил в альбоме геометрические фигуры и подписывал их аккуратным круглым почерком.

Вомбадрил перед тем, как уйти вместе со всеми, заверил меня, что уже сегодня первая тележка с алмазами прибудет во дворец… Он поцеловал мне на прощание кончики пальцев и продышал всю ладонь. Ну, прямо заправский кавалер. Но новость о том, что я вот-вот наполню казну, стоила этих неудобств.Неужели принц лишился единственной няни? Обычно у королевских детей целый штат прислуги. А вместо гувернеров и наставников с ним занимался только дядя? Стесненность в средствах сказывалась во всем.

– Есть несколько дел, которыми надлежит заняться немедля, – продолжила Белоснежка. – Нужно придумать, как защитить вас от дяди… Как обезопасить гномов от его гнева, когда до него дойдет, куда теперь поступают их сокровища. И как сделать так, чтобы Даррен позволил нам осуществить задуманное на ближайшее время. Я, например, собираюсь замуж в этом месяце, а он всегда был против этого брака.

Упоминание о том, что я по-прежнему беззащитна перед черным колдуном, на корню задушило ростки оптимизма. Больно я раздухарилась перед гномами, аж сама в себя поверила… Молодец Белоснежка, выскочит замуж – и прощай родная Эритания, разгребай третья по счету мама все несчастья маленькой королевской лопаткой…

Я тут же укорила себе за дурные мысли. Девочка же и не скрывала, что у нее имелась личная заинтересованность.

– Давай твое замужество оставим на десерт. Когда я освоюсь с управлением данного транспортного средства и не свалюсь в кювет.

Естественно, ответом мне был недоуменный взгляд. Вот как ей объяснить, что я заведовала салоном, потом фирмой, но никак не здоровой замковой махиной, вмещающей целый город. И совершенно не представляла, как устроено королевство, пусть и сказочное!

– При мысли о чернокнижнике я готова грохнуться в обморок, как и положено слабой женщине. Но, помимо него, у нас миллион других проблем. Куда подевался аудбьёрген? Я не намерена успокаивать гномов собственным телом. Как лечить Лео? Как обеспечить замку нормальное функционирование – я имею в виду гигиену, питание, санитарные нормы… Безопасность для нас троих – и для всех остальных, разумеется.

– Вы еще позабыли, что вам тоже придется выйти замуж, матушка. А на остальное у меня тот же самый ответ – разобраться с Дарреном. Скорее всего это он спрятал слиток. И только он в курсе, как справляться с недугами магического происхождения. Стоит заменить Аннет, которая надышаться на него не может, на тех, кто будет лоялен вам, – тогда и в замке наступит порядок. Пора вернуть хотя бы часть земель, чтобы Эритания чуть меньше была похожа на лоскутное одеяло, на котором собственность короны, – это дыра для пятки в его нижнем углу…

А я считала ее легкомысленной и не способной к стратегическому планированию. Если эта девочка думает, что мне все это под силу, то она… она просто… либо невероятно наивна, либо верит во что-то, чего мне никогда не постичь.

– Не отчаивайтесь, Виктория. Двойник не приходит просто так. Это настолько редкое совпадение, что не может быть случайным. Вы ответ на наши молитвы. Если я буду постоянно напоминать, какую гору вам предстоит сдвинуть, то вы быстро растеряете запал. Так что начнем с безотлагательного – как гарантировать вам физическую и ментальную неприкосновенность.

– Ты избранный, Нео, – ляпнула я, опять не заботясь о культурном контексте.

Но принцесса не дрогнула:

– Если вам так проще, то да.

Эмилия пообещала посидеть с братом, а я отправилась в свою спальню, решив, что разбор завалов лучше начинать с малого. Конечно, я не рассчитывала найти аудбьёрген под кроватью, но чем як не шутит… Возможно, какие-то детали некогда богатого приданого, украшения, а также письма или дневники – все, что помогло бы мне укрепить положение.

Бригитта яростно рылась в шкафу, но пока обнаружила там лишь травяные сборы, расфасованные по коробочкам, флаконы с духами и маслами и несколько занавесей, еще более пыльных, чем те, что на окне.

Я перебирала содержимое кованого подкроватного сундука. Опять масла, разноцветные соли – то ли для ванны, то ли для нюханья – кружева и ленты, пропитанные запахом амбры. Два продолговатых футляра, сложенных один на другой.

Внутри я нашла настольные зеркальца на подставках. Миниатюрные рамы инкрустированы то ли рубинами, то ли гранатами – а, может, и теми, и другими. Балдур говорил о передатчиках. Покажу оба зеркала Эмилии. Она разберется.

– Ваше Величество, – громкий шепот Бригитты стал драматическим. – Тут два платья, совершенно новых, нарядных…

– Красных? – спросила, в общем-то, будучи уверенной в ответе.

Но гномиха замолчала на полуслове. Осталась стоять с протянутым свертком. Глаза остекленели. Причина ее онемения покоилась у меня на коленях. Из верхнего зеркальца на меня смотрел герцог Даррен.

– Викки, mon ami, mon amour, тебе следует привыкнуть, что красный – это цвет династии. Так же, как и усвоить, что tu es en mon pouvoir, – диктовал Карбюратор учительским тоном.

«Ты в моей власти», – машинально перевела я. Судя по всему, местные аристократы между собой говорили на еще одном языке, который для меня звучал как французский. Я кое-как помнила его со времен гимназии.

Не издав ни звука, приподняла руки и грохнула оба зеркала об пол.

Глава 18

Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я открыла глаза, – ничего не изменилось. На меня по-прежнему глядел Даррен с уже знакомым недоверием. Силился понять, не обманывало ли его карбюраторовское зрение.

Может, он мне снился? Я покрепче захлопнула глаза. Похоже, он подумал о том же, потому что несколько раз моргнул.

Тем не менее, перемены все же случились. Оба зеркала при падении не разбились, а объединились в одно большое размером с десертную тарелку. Я сидела на полу, подогнув ноги, а на коленях у меня… в общем, подозреваю, что выражение моего лица Даррену было плохо видно из-за внушительного королевского бюста. Я все же подвинула герцога так, чтобы он смотрел именно в лицо.

Что бы там Карбюратор ни фыркал насчет того, что я «всего лишь тело и до меня нет дела», но в определенные моменты на прелести Виктории он-таки реагировал. Взгляд становился чуть менее жестким и чуть более расфокусированным – но меня в эти секунды озноб пробирал сильнее всего.

– Не представляю, как вы собираетесь здесь выжить, если не знакомы с элементарными правилами, – хрипловато выдал он, забив на чтение мыслей и снова пялясь туда, куда джентельмены при разговоре не смотрят. – Два передатчика разбивают, чтобы объединить. Не знай я, что вы пришлая, то решил бы, что захотели меня увеличить… Но что за церемонии между родственниками – вам достаточно лишь позвать…

Ощущение, что мне заговаривают зубы, не пропадало. Почему-то отвести взгляд от этого наглого и самодовольного лица не так уж просто. В панике я дернула головой и наконец заметила, что моя левая рука отведена в сторону и в ней накрепко зажат бутон алой розы.

Цветочки Даррен выбирал исключительно шипастые. Я зачарованно наблюдала ту же картинку, что и в своем мире: алая кровь медленно, словно нехотя, струилась по запястью. Попробовала крикнуть, но, как в кошмарном сне, голос пропал.

– Боже, я еще не встречал настолько неудобной, неуместной женщины, как ты. Это заклинание невозможно отследить. У тебя чутье… Да, ты молодец, умница. Теперь дай мне своей крови, поднеси руку к зеркалу.

Если бы я могла орать, то орала бы, как следует работая легкими. Липкий ужас смешивался с безудержным протестом. А все потому, что во мне крепло горько-сладкое предчувствие поражения. Еще немного, и он задушит мою волю, сомнет ее. Я успею испытать стыдную радость, а потом эмоций не останется. Ничего не останется.

Я не подчинилась. Но тянула так долго, что герцог почти уверился в успехе и, подгоняя меня, принялся постукивать по стеклу. Возможно, это промедление и спасло – или же счастливое стечение обстоятельств.

Даррен отвлекся на что-то рядом с ним; я же дернулась и спиной уперлась в собственную кровать, а ноги выбросила вперед, несмотря на безумно неудобные юбки. Это движение помогло скинуть с себя зеркало, потому что правая рука к этому времени уже не слушалась ровно так же, как левая.

Карбюратор улетел куда-то под стол, а я осталась сидеть, прислонившись к матрасу все в той же нелепой позе. Я не питала иллюзий и все равно не ожидала через пару мгновений увидеть его рядом. Теперь я одеревенела уже целиком, но, в отличие от гномов, от той же Бригитты, – как ранее Белоснежка, – могла только наблюдать за ним. Не мигнуть, не отвести глаз…

– Мне следовало бы злиться. Неужели я не способен даже на это?

Герцог опустился рядом со мной на корточки. Медленно провел двумя пальцами по щеке. Руки у него в черных замшевых перчатках. Это значит, Даррен не оставляет следов? Мое сердце заколотилось.

Это прикосновение и само по себе было чересчур интимным. Но хуже всего, я не представляла, что последует за угрожающей лаской дальше. Насилие? Не исключена и какая-то магическая подлянка. От этого, или от чего-то другого, но моя кожа горела там, где он касался.

– Хотя нет. Ты бесишь меня так сильно. Тебя бросили мне под ноги, когда я должен был праздновать триумф. К тому же ты носитель качеств, которые у многих в женщине вызывают умиление, а меня подергивает от отвращения… Настырность. Животная тяга к детям. Смелость граничащая, с тупостью. Ни дать ни взять самка-самоубийца.

Я купалась в его ярости, чтобы не забыться окончательно. Он ради смотрел прямо в глаза и тоже нырял в нее как будто с удовольствием. Указательный палец, словно случайно, опустился ниже, а потом обвел мои губы по контуру.

Я терпела и не кусалась. Мало ли какие ассоциации на этот раз придут сумасшедшему. А если перчатки отравлены? Как яблоки, как его клятые розы. В сказке, как писали, не без урода. Но, дотронувшись до губ, он вернул мне способность говорить.

– Странны твои речи, Гарри Поттер. Твоя мать ради тебя пожертвовала жизнью. Мама Белоснежки, как я понимаю, тоже жестоко поплатилась, спасая дочь.

Пальцы предупреждающие впились в плечо. Слишком близко к шее.

– Не забывай, что ты самозванка и не заигрывайся. Дети не имеют к тебе отношения. В твоих устах имена двух лучших женщин, что когда-либо знала Эритания, неуместны. Придется научить тебя манерам.

С этими словами герцог Даррен стал расстегивать массивные пуговицы камзола, а я – лихорадочно придумывать, чем бы его отвлечь. Пусть бы и дальше рассказывал, что со мной не так. Лишь бы не раздевался.

– Не дергайся, с устало приказал он. – Ты же ни черта не понимаешь, что натворила. Сбила всю магическую связку, рискуешь равновесием. Ты перенесла к нам не только свою прекрасную душу, но и постепенно меняешь тело Виктории на свое. Поэтому утром кристалл не признал очевидную вещь. Наша королева не умела отказывать. С одними спала за бриллианты, с другими – за заряженные амулеты, с гномами – ей велел долг… Если не с половиной, то почти с половиной замка она переспала. Твое же неподдатливое тело лишь немного чувствует тяжесть зеркала вместо того, чтобы отзываться на каждый приказ… Ладно. Каким-то образом ты прошла через мои щиты, то есть неминуемо впитала мои чары. И этот эффект, пока не исчез, надо закрепить.

Он снял плащ еще раньше, затем скинул сюртук и сейчас развязывал шейный платок. Сомнений в его намерениях не осталось. Интересно, в этом мире существует магия, которая работает не через постель?

Глава 19

– Ни в коем случае не утруждайте себя, дорогой родственник. Зачем вам деревянная женщина? Или женщина из твердого пластика… Благодаря вашей магии я прямо замороженная рыба. Будет невкусно. И неужели вам все равно, моя кровь или мое… м-м-м… расположение?

– Совершенно ни к чему, – согласился Даррен, который принялся за рубашку.

Под ней оказалась гладкая и крепкая грудь средней прокаченности. Я сглотнула – в этом водевильном злодее все, как я люблю. До потери воли еще несколько пуговиц и одна ширинка. Что у них тут в позднем средневековье в ходу? Завязочки, наверное.

– Придется потерпеть. Мне. Ты лучше отвернись и замри. Не люблю, когда жертва пялится или начинает реагировать.

Но меня уже было не остановить. Кусаться, пожалуй, уже можно, но лучше бы физиономию приблизил. И еще где-то под горлом оживала магия. Не так быстро, как того требовало ситуация, – зато хоть какая-то надежда.

Надо ли повторять, если тебя не слышат?– Приятно, когда насильник со стажем, опытный. А потерпеть – это сколько? Две-три минуты или пять? Если дольше, то вы рискуете отморозить себе самое важное. Не проще взять кровь, как и планировали?

Ее я отдавать тоже не готова, но разобраться бы с этим черным волшебством. Карбюратор перестал раздеваться. Он стоял в расстегнутой рубашке и сверлил меня взглядом, слегка наклонив голову.

– Я могу лишить тебя сознания, но ты ведь собралась сопротивляться, правильно? Не стану отказывать в этом удовольствии, – сухо улыбнулся он. – Кровь требовалось отдать добровольно и через зеркало – это бы напитало ослабевшую связь между тобой и мной. Но раз нет – так нет. Соитие сделает примерно то же самое. Ты должна была уколоться о розу, чтобы попасть сюда. Иначе говоря, принять яд. Ты уже заражена, даже в собственном теле.

Ага, а перед этим, он обронил, что надо торопиться, чтобы заклятие не выветрилось. Отобьюсь от него несколько раз – глядишь, и окажусь свободной женщиной. И великая магичка Эмилии не понадобится. Только как выдержать хотя бы одну такую схватку? Его остроносые башмаки почти касались моих колен.

И про собственное тело – откуда он это взял? Оно вовсе не мое. Та же несуразно огромная грудь. Волосы, которыми при желании можно подметать в плохо убранных покоях.

– Ты оказалась сильно крепче Виктории характером. И подобно тому, как большие небесные объекты притягивают малые, так и ты меняешь это тело под себя. Цвет глаз уже не васильковый, а мышиный серый. Грудь стала как будто меньше… Интересно.

Он протянул руку и сделал вид, что наклоняется, но, когда я сконцентрировала бледный магический шар – одними глазами, между прочим, без помощи рук, – отбил его, не глядя. Вот и все, а я так старалась.

За грудь хвататься не стал, а вот по щеке потрепал. Покровительственно, как собачку.

– А ведь это идея, дорогуша. Мы можем просто перезаключить сделку. Я не прикоснусь к тебе к нашей взаимной радости. Торгуясь с братом, я обещал, что не причиню вреда его второй жене. Ей, подчеркиваю, не тебе… Она пришла ко мне сама. Так вот, чар зеркала все еще хватает, чтобы делать красавицу и из новой королевы. Когда они падут, ты вернешь себе жалкую внешность стареющей дамы.

Я изо все сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться в лицо своему «благодетелю». Кстати, Дофур же говорил, что у Виктории исчезли шрамы, оставленные, видимо, кандалами. На память от любимого мужа. Что же ей так не повезло с этими Карбюраторами…

– Сколько вам лет, герцог? Позвольте полюбопытствовать.

Не выглядит на свои годы, зараза. Тоже, наверное, ворожит.– Сорок пять, – последовал недовольный ответ. Ему не нравилось, что он не понимал, куда я клоню. И в то же время Даррен слишком любопытен, чтобы просто отмахнуться.

– Так вот, может, вы и преуспели в замораживании партнерш в целях налаживания интимных контактов, но в женщинах вы не разбираетесь и цены на красоту у вас кусаются. Прямо-таки убийственно. Хочешь пухлые губки? Продай душу и больше не владей собственным разумом. Неравноценный обмен, не находите?

– Почему же, – деланно удивился Даррен. – Предыдущей королеве требовалось удержать мужа в своей постели, чтобы сохранить жизнь. А вам, ну, наверное, важно, когда все взгляды в зале прикованы к Вашему Величеству, а не к вашей юной очаровательной падчерице.

Он совершенно спокойно уселся на моей кровати, и я, по-прежнему сидевшая в другую сторону, могла лишь догадываться, что у него на уме.

– Напомню, что я королева, Ваше Высочество. Меня и так заметят. У меня уже есть дети и больше нет нужды гнаться за самым расфуфыренным самцом, чтобы продолжить род – не могла не припомнить ему «самку-самоубийцу». – Да и потом, уверена, что большинство мужчин согласятся на предложение королевы и со слегка потрепанной внешностью. Не придется обездвиживать. Даже здесь мне повезло больше.

Его руки легли мне на плечи и принялись нарочито медленно поглаживать.

– Это, сиятельная, потому что Кристофера на тебя нет. Корона бьет прямо в голову, до головокружения. Пожалуй, я не против, что все сложилось так весело. И ты не просто перепуганная овечка, ведомая на убой, – а наглая норовистая овца, которая пробует брыкаться.

Растиранием плеч Даррен не ограничился. Перчатка опять наползла на лицо; пальцы цепко ухватили за подбородок, разворачивая меня назад.

– Мне нет нужды, как ты там выразилась, разбираться в женщинах. Я либо беру ту, что мне нравится, либо выбираю из того, что предлагают. На всякие сантименты и болтовню надо тратить время. Но для тебя, родная, – исключение. Ты не сможешь сказать, что мы не разговаривали перед тем, как заняться сексом.

Значит, мои слова его все же задели. Никому не нравится выглядеть неудачником. И Даррен так же тщеславен, как и остальные мужики. Просто лучше это скрывает.

– Если бы твой брат не умер, пришлось бы воевать сразу с двумя монстрами. А так – на повестке дня только один, – с этими словами я, больше не стесняясь, вцепилась ему в средний палец. Сама не ожидала, что прокушу до крови.

Герцог вздрогнул, но даже не вскрикнул. Сжал свободной рукой шею с другого бока так, что зубы моментально разжались.

– Зачем тебе моя кровь, глупышка? Она только продлит агонию. Мы могли бы покончить с этим делом одним махом, а так ты будешь видеть кошмары, бороться с желанием бежать ко мне, ползти. И этим окружным путем все равно окажешься в плену у зеркала… Кстати, с чего ты взяла, что Кристофер мертв?

Его глаза теперь горели неестественным желтым огнем. Как у кота, который поймал добычу и прикрыл когтистой лапой, прислушиваясь, как она под ней бьется. Я разглядела у него и клыки. Наверное, это начался бред.

– Такая смешная. Так заразительно сопротивляешься, что хочется немножко подыграть. Поддаться тебе, – последние слова прошептал куда-то в шею, а потом подхватил меня на руки и уложил на постель.

Теперь мне казалось, что он знал наперед каждый мой шаг. Действительно, собирался брать силой или только запугивал?

– Я встречала трусов, слабаков, алкоголиков. Много кого. Но такой от…отвали… отвратительной своло…

В этот миг он закрыл мне рот поцелуем. Но плохим ли он был любовником, или все-таки к шикарной внешности прилагались некоторые умения, я не узнала, потому что со всех сторон подступал бред. Я будто вошла в горную речку, поток тут же опрокинул меня и понес по течению. От неожиданности я схватилась за Даррена. И краем сознания отметила, что руки уже слушались.