Лиса в аптечной лавке

– Зачем ты вообще его украл, если у тебя были письма? – Надо же, у меня еще остались силы любопытствовать.

Он победно улыбнулся:

– Надеялся, что его одного хватит. Что ты будешь благоразумной и не придется пускать в ход письма. Все же в них есть и мое имя. Но… – Айгор покачал головой. – Сама виновата. И не думай, что я не осмелюсь их обнародовать. Я мужчина. Мне еще и посочувствуют: коварная соблазнительница разбила сердце и предпочла другого, побогаче и постатусней. Тебя – уничтожат.

– Плевать. Убирайся.

Я взяла в руки браслет. На вид вроде такой же, что утром дал мне муж. Простой серебристый ободок, и в серебряном блеске почти незаметны перламутровые переливы магии. Только настоящий, когда я взяла его в руки, засветился чуть ярче, и по руке к сердцу словно пробежало тепло. Почти такое же, что я ощущала, заходя в дом. Но дом как будто накрывал мои плечи пушистой теплой шалью, а этот браслет просто на миг напомнил о муже.

Рассказать ему все? Но как он воспримет историю о воре в спальне, как он отреагирует на письма?

«Самая прекрасная ночь в моей жизни…» Как она могла всерьез любить этого слизняка?

Впрочем, я же любила мужчину, который нечаянно меня убил. А его двойник, кажется, в самом деле убьет меня. Что же мне делать?

– Подумай, Алисия, – сказал Айгор, подходя к двери. – Я понимаю, сейчас ты немного взбудоражена и не можешь как следует соображать. Успокойся и подумай.

– Вот спасибо, благодетель! – не удержалась я. – Прямо век за тебя придется бога молить!

– Я дам тебе неделю. Это довольно много времени. Через неделю, если ты не одумаешься, эти письма получит твой муж. Или герцогиня Аделари. У меня тоже будет время подумать, к тому моменту и решу, как с ними поступить.

Я запустила в него учебником. Айгор сиганул за дверь, и книга ударилась о дверное полотно.

Не чувствуя под собой ног, я затворила ставни – еще не хватало, чтобы этот гад заглянул в окно, – сползла спиной по стене и разрыдалась.

Глава 25

Отревевшись, я перенесла записи и книги обратно в лабораторию: Айгор Айгором, слезы слезами, а дела сами себя не сделают. Хотя нужны ли мне эти дела теперь? Если Айгор обнародует письма, моей репутации конец. Меня нигде не примут, со мной никто не будет иметь дела, и с идеей аптеки придется проститься. Даже если каким-то чудом муж все это проигнорирует. А я очень сомневалась, что Ксандер просто махнет рукой и скажет, дескать, ничего страшного, от ошибок юности никто не застрахован.

Так что рассказывать мужу нельзя – да и что он может сделать, если подумать? Свернуть шею шантажисту и спалить его дом, чтобы письма точно не всплыли? Звучит соблазнительно, конечно, но это уже не придворный целитель, а какой-то бандит получится. И не факт, что вначале не свернут шею мне.

Забрать деньги из банка – сумма по всему выходит немаленькая, – уехать, сменить имя и начать жизнь заново? В незнакомом мире, ничего о нем не зная?

Да и, в конце концов, почему я должна бежать и прятаться, если ни в чем не виновата? Это Айгор пусть боится и прячется!

Я снова мрачно хмыкнула: мечтать, конечно, не вредно, но ему-то как раз бояться нечего. Я-то ему шею не сверну, как бы ни хотелось это сделать. Или нанять кого-то, чтобы обыскал дом и вытащил письма? Опять же, я здесь ничего и никого не знаю. К тому же таким, как я, добропорядочным до отвращения, лезть в криминал – верный способ заработать дополнительные неприятности на голову. А еще я – графиня и жена человека, к которому принцы запросто заваливаются в гости. Да я при первой же попытке кого-то найти спалюсь!

Самой Айгора отравить, в самом деле? А потом напроситься помочь безутешной матери и обыскать дом. Меня передернуло. Каким бы поганцем Айгор ни был, брать на душу убийство – не сгоряча и не защищаясь, а хладнокровно и обдуманно…

Я обнаружила, что остановившимся взглядом смотрю на верхнюю полку, где выстроились рядом пять томов с надписью «сильнодействующие и ядовитые зелья».

Истерически хихикая – хорошо, что меня никто не видит, – я взгромоздилась на стул и, сняв первый том, заглянула в перечень.

Да, примерно все те же вещества, что у нас, разве что в наших, утвержденных разнообразными постановлениями, списках указывались химические соединения. Здесь большей частью – травы, содержащие эти соединения. Болиголов, красавка, борец, наперстянка, дурман… Да, и еще в этом мире пока не додумались оговаривать условия отпуска подобных средств, то есть теоретически купить их мог кто угодно. Даже странно, что тут на каждом шагу никого не травят.

Перечней оказалось два. Один – алфавитный указатель, а второй – указатель зелий на основе этих ядов, сгруппированный по механизмам действия. «Все есть яд, и все есть лекарство»[11], – вспомнила я бессмертное, пробегая взглядом разделы.

Сердечные. «Против вялых параличей» – здесь умеют лечить параличи? Судя по рвотному ореху[12] – как минимум пытаются. Хотя если целитель может убрать аневризму и рубец на мозговой ткани – почему бы потом и паралич не вылечить? «Противосудорожные» – тут все понятно. «Зелья, влияющие на разум» – успокоительные? Успокоительное мне бы сейчас не помешало, а то гоняю по кругу одни и те же мысли, и, главное, все без толку. Жаль, что нельзя влиять на чужой разум: внушить бы Айгору, чтобы отдал мне письма и свалил в закат, и моя проблема решилась бы сама собой. Но придется обойтись успокоительными. Что там есть интересного?

«Зелье правды».

Я моргнула. В нашем-то мире «сыворотка правды» – скорее легенда. Но любопытство всегда было сильнее меня, и, выхватив подсказанный указателем том с полки, я начала торопливо листать страницы.

«Зелье правды следовало бы назвать зельем подчинения».

Я медленно опустила книгу, глядя в пространство перед собой. Не может быть. Не может быть, чтобы подобные рецепты вот просто так печатали в книгах, не снабженных грифом «перед прочтением сжечь». С другой стороны, возьми любой учебник по токсикологии, и получишь отличный перечень легкодоступных ядов.

Но если это правда… Вот оно, решение! И не надо никого убивать. Просто подпоить Айгора и попросить принести письма, все до единого. А потом дать антидот, чтобы уж точно не отравить. Правда, чуть ли не половину описания зелья занимал перечень законов, ограничивающих его применение, и перечисление разнообразных нежелательных явлений, которые особенно ярко давали о себе знать при повторном применении. Но я вовсе не собиралась использовать средство повторно, а что до запретов… Другого выхода я не видела.

Вернувшись за стол, я переписала ингредиенты – самой безобидной среди них была спорынья[13] – и, кликнув Энн, отправилась в город. Зелье выглядело сложным – имели значение и порядок ингредиентов, и продолжительность варки, и периодичность вливания магии. С первого раза точно не получится сделать все правильно, хорошо, если с третьей-четвертой попытки выйдет учесть все нюансы. Поэтому незачем откладывать покупки на завтра, тем более что до вечера у меня оставалось еще много времени.

Хозяйка чайной – или следовало назвать ее травяной? – лавки встретила меня с улыбкой.

– Решили добавить кое-что к запасам?

– Да. – Я протянула список. – Вот.

Травница пробежала его глазами, и улыбка сползла с ее лица.

– Милочка, выйди-ка, – скомандовала она Энн.

Служанка вопросительно посмотрела на меня. Я кивнула:

– Подожди снаружи, пожалуйста.

Едва за Энн закрылась дверь, хозяйка скомкала листок и швырнула в меня. Я машинально поймала бумажный комок за миг до того, как он прилетел мне в лицо.

– А не зарвалась ли ты, девочка? Новое платье получила, браслет добыла – все мало?

– То есть? – оторопела я.

– Забудь этот рецепт! – прошипела она. – И дорогу до моей лавки тоже забудь! Не умеешь вовремя остановиться – вовсе ничего не получишь.

Я сжала в кулаке список. Едва удержалась, чтобы не развернуть и не проверить – не написала ли название зелья. Нет, точно не писала, я же не совсем безумная. Но, видимо, опытному человеку хватило одного перечня ингредиентов, чтобы понять.

Новое платье и брачный браслет. Травница решила, что я заполучила их, опоив и подчинив волю какого-то богатея.

– Прошу прощения, – пробормотала я, понимая, что оправдываться и объясняться бесполезно. Попятилась к выходу.

– И знай, если ко мне придут, скрывать ничего не стану, – продолжала разоряться она. – На дыбу вслед за тобой я не пойду!

Я вылетела из лавки, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Надо ж было так сглупить! Едва не влипла: если бы хозяйка не накричала на меня сразу, а с милой улыбочкой продала все, что надо, а потом донесла в полицию, было бы куда хуже. Впрочем, нет, не донесет. Мало ли в городе рыжеволосых девушек?

Много ли в городе молодых рыжеволосых леди? Моя одежда выдает мое положение мгновенно. Стащить, что ли, платье у Энн? Нет, не получится. Во-первых, едва ли у нее столько платьев, чтобы она сразу не заметила пропажу. Во-вторых, из своих юбок я без посторонней помощи не вылезу. И естественно, горничная тут же доложит Ксандеру.

Что ж, придется быть вдвойне осторожной.

Домой я пошла не сразу: заглянула для конспирации в шоколадную лавку, купила конфет, про себя ужаснувшись ценам на заморское лакомство. Вернувшись и отпустив Энн заниматься делами, снова зарылась в книги. Выписала с полдюжины рецептов, в каждый из которых входило по одному ингредиенту из нужных мне, поднялась в будуар, вытащила из шкатулки с украшениями несколько колец и снова выскользнула на улицу, в этот раз через дверь аптеки и никому ничего не говоря.

В окне соседнего дома мелькнула тень, я мысленно показала ей кукиш. Еще посмотрим, кто кого!

Значит, сначала в ломбард.

– Ваши украшения выкупил сегодня утром мужчина. Он подробно описал вас и сказал, что действует по вашему поручению, – сказал ростовщик после приветствия.

Да, Ксандер же обещал послать Томаса, а я совсем забыла, занятая своими проблемами. Да что такое, все одно к одному! Будь я более суеверна, решила бы, что вселенная против моего замысла.

– Значит, мой друг меня опередил, – улыбнулась я. – Приятно, когда о тебе есть кому позаботиться.

Да и пусть хоть весь мир будет против! Сложить лапки и ждать финала – это не для меня. В конце концов, у меня осталось еще немного тех денег, что я вчера выручила, заложив украшения. Прорвусь.

Когда я выходила из ломбарда, на углу мелькнул мужчина, похожий на Айгора. Вот даже как?! Поганец решил проследить за мной? Ну пусть следит, времени у меня много, погуляем. Тем более что мне все равно придется гулять: я не знаю, где в городе еще есть лавки с травами.

Первая попавшаяся чайная лавка меня разочаровала: там были чаи – надо сказать, самые разнообразные – и ничего, кроме чаев. И в лавке со специями нашлись только специи. Пришлось идти дальше, внимательно глядя по сторонам и запоминая дорогу: еще не хватало заблудиться. Насколько я, оказывается, избалована картами в телефоне! И до чего трудно искать нужный магазин без помощи интернета.

Хотя город, по нашим меркам, был не сильно большим, я потратила не один час, исследуя его. Нашла еще один рынок. Он оказался попроще и подешевле, чем тот, куда водила меня Люция, и среди его завсегдатаев я выделялась, как попугай среди воробьев. Пришлось очень внимательно следить за кошельком. Но на этом рынке обнаружились целые ряды травников. Качество сырья у всех было разным, и это сыграло мне на руку: я спокойно прошлась по всему ряду, перебирая травы, покупая там и сям понемногу. Но когда я уходила с рынка, моя корзинка была полна, и ровно тем, что мне было нужно, а поверх трав красовались пышные кудряшки петрушки и пушистая зелень укропа, это всегда на кухне пригодится.

На обратной дороге я посидела в кафе, неторопливо запивая кофе трубочку со взбитыми сливками, а потом заглянула в лавку с кружевами и лентами. Разнообразной красоты там было действительно много, и я долго перебирала товар, время от времени злорадно поглядывая в окно, за которым нет-нет да и мелькал Айгор.

Неужели он полагал, что я помчусь в банк проверять его слова? А то и сниму деньги и попытаюсь скрыться с ними? Или ненавязчиво напоминал о себе? Кто знает, подходить и спрашивать я не стала. Хочет он тратить время – его дело, я-то провела эти полдня с пользой и не без удовольствия. Вернулась, правда, поздновато: до прихода мужа едва успела заглянуть на кухню, проверить, все ли в порядке, переодеться к ужину да разобрать купленные травы.

В последний миг вспомнив, я сняла настоящий браслет, заменив подаренной Ксандером обманкой. Говорить правду сейчас было нельзя, врать не осталось сил. Расскажу, что браслет нашелся, потом, когда придумаю более-менее приемлемое объяснение.

Когда Ксандер спустился к ужину, выглядел он куда приличней, чем вчера. Не измотанным, а уставшим – как выглядит уставшим любой вернувшийся с работы человек.

А ведь наверняка граф Гилбрайт мог бы проводить жизнь в праздности, не утруждаясь работой. Нет же, катается весь день по пациентам. Впрочем, я ведь тоже могла бы просто позволить мужу себя обеспечивать, а вместо этого полдня провозилась с числами, которые я ненавижу. Но открывать свое дело, не просчитав хотя бы приблизительно, что к чему, – сущее безумие. Так что мы оба с ним неугомонные и в других обстоятельствах могли бы поладить. Даже жаль немного.

Глава 26

– Как прошел ваш день? – поинтересовалась я, принимаясь за еду.

– Довольно плодотворно. А ваш? Удалось найти притирание?

– Да, можете забрать.

Он улыбнулся – легко и открыто. Снова стал серьезным.

– Хотел бы я знать, чему отец успел вас научить, – задумчиво произнес Ксандер. – У Монро был сильный дар, и, если вы его унаследовали, просто грех не развивать такой талант.

– Хотела бы я сама знать, – в тон ему ответила я. – Но приходится пробираться ощупью: память так и не вернулась.

– Может быть, нанять вам наставника?

На миг я лишилась дара речи.

– Вы… серьезно?

– Я совершенно серьезен. Повторюсь, такой дар грех не развивать. К тому же… – Ксандер помедлил, явно подбирая слова. – Любящая пара из нас не получилась и едва ли получится, судя по всему…

Внутри царапнула, сворачиваясь колючим комком, обида. Да что со мной творится? Я-то его точно не люблю. Наверное, просто отголоски чувств к Сашке.

– …но, возможно, мы могли бы отлично сработаться. Я могу быть полезным вам, вы – мне, королевский зельевар окончательно зарвался без сильных конкурентов.

Он издевается? Где я, а где королевский зельевар? Нет, я не собиралась умалять своих достоинств: я умею быстро учиться, аккуратно и добросовестно работать и со временем – если не окажется, что я по незнанию просчиталась в чем-то важном, – смогла бы обзавестись постоянными покупателями. Но…

– К слову. – Ксандер усмехнулся. – Благодаря вам я сегодня имел продолжительную и очень познавательную беседу с экономкой. Не возьметесь ли вы найти новую?

Я едва не подавилась курятиной.

– Даже если меня учили обходиться с прислугой и заниматься ее наймом, я просто не помню, как это делается! Я ничего не помню!

– Тем не менее у вас прекрасно получается с ней обходиться. Экономка служила еще моему отцу, и я ей верил, а она обманывала нашу семью все эти годы… – Он помрачнел. – Это по ее приказу кухарка завышала цены. Ее тоже нужно сменить.

– Но…

Лицо его стало жестким.

– Я верю людям, как бы глупо это ни звучало в устах человека моего возраста и положения. Но обмана я не прощаю. Руби нужно уволить, немедленно.

Я положила вилку на стол, чтобы она не выдала, как дрожат руки. И я еще подумала, что мы бы ужились? Да он и меня вышвырнет в один день, как котенка, если вдруг что-то пойдет не по-его. Повезло, что у меня есть свой дом. Осталось обеспечить собственный доход. Повторять судьбу тети Люды из моего мира и Люции из этого я не намерена.

– Я не смогу так поступить. Пожалуйста. Получается, я ее сда… я на нее донесла.

– Вы раскрыли обман. Или, – Ксандер приподнял бровь, – вы бы позволили ей воровать у меня – у нас – и дальше?

Я сглотнула, представив реакцию Ксандера на проклятые письма. И что толку в том, что обманывала его не я! Впрочем, и я тоже – я ведь притворилась его женой, хотя на самом деле вовсе не она.

– Нет, я не собиралась позволять ей подворовывать и дальше. Если помните, я говорила, что присмотрю за ней. Должно же быть у человека право на ошибку?

– Руби этим правом воспользовалась. Те зелья, что вы ей дали, стоят ее полугодового жалованья, и отбирать их я не буду. Пусть благодарит вас за милость, с ними она восстановится за неделю и сможет найти новое место. – Он добавил, уже мягче: – Не переживайте, я понимаю. Избавлю вас от тягостного разговора, тем более что это я, а не вы, ее нанимал и я же решил ее уволить.

– Спасибо, – прошептала я. Есть расхотелось совершенно.

Ксандер встал, но, вместо того чтобы просто уйти, обошел стол, положил ладони на мои плечи.

– Отдохните, Алисия. Похоже, у вас был тяжелый день. – Он коснулся губами моего виска и вышел из кухни, оставив меня ошалело смотреть ему вслед.

Закончив ужин, я заперлась в лаборатории. Во-первых, чтобы в самом деле избежать тягостного разговора: пусть Ксандер беседует с кухаркой без меня. Во-вторых и в‑главных, с Айгором следовало разобраться как можно скорее. Велеть ему забыть обо всем, что было между ним и Алисией. А письма сжечь.

Работа шла трудно. Почти каждый компонент зелья сперва нужно было обработать отдельно – причем не только руками, но и магией, а потом – соединять в определенной последовательности, опять же, вливая и магию, причем я никак не могла уяснить логику воздействий. И медицина, и фармакология, как и химия, лежащая в ее основе, насквозь логичны, а сейчас я словно снова оказалась на первом курсе над микроскопом, разглядывая разноцветную кашу, в которой предлагалось найти какую-то структуру.

Если бы у меня было больше времени! Если бы ставки не были так высоки!

Стук в дверь сбил меня с мысли. Я потеряла контроль над магией, и зелье тут же приобрело неописуемый серо-буро-малиновый оттенок, завоняв тухлым яйцом. Я выругалась: додумался же кто-то устроить лабораторию в помещении без окон! Как теперь это проветрить?

Стук повторился. Я распахнула дверь. На месте Ксандера я бы шарахнулась от волны удушливой вони, но он и бровью не повел.

– Вы сказали, что я могу забрать притирание.

– Да. – Я отступила внутрь, пропуская его.

Все равно придется объясняться, запах выдал меня с головой. Опомнившись, я метнулась к столу, снимая с нагрева пробирку с зельем.

Муж огляделся, улыбнулся, но не ехидно, как обычно, а словно бы даже сочувствующе.

– Решили вспомнить уроки отца? Тогда лучше активировать вытяжку. Вот здесь.

Он коснулся резного завитка на ножке стола. Блеснула магия, и в комнате поднялся сквозняк, шевельнув бумаги на столе. Куда он, интересно, уходит? Похоже, где-то здесь есть вентиляционное отверстие.

Изучая комнату в поисках вентиляции, я не сразу обратила внимание, что Ксандер затих, а когда опомнилась и оглянулась, было поздно. Он стоял у самого стола и крутил в руках браслет – настоящий браслет.

Который я оставила на раскрытой странице с рецептом подчиняющего зелья.

Я замерла, не в силах оторвать взгляд от Ксандера, а тому, казалось, вовсе не было до меня дела, так пристально он разглядывал браслет.

– Нашелся, значит, – сказал наконец муж. Поднял на меня глаза. Лицо его перестало что-либо выражать, но во взгляде было столько горечи, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Я ведь не сделала ничего плохого! – Интересно, где он был. Или на самом деле не пропадал?

– Нет. – Голос сорвался, пришлось помолчать, чтобы справиться с ним. – Нашелся. Я собиралась вам сказать, но повода…

Он усмехнулся, покачал головой:

– Действительно, ерунда, не заслуживающая упоминания.

Небрежно брошенный браслет зазвенел о стол. Ксандер поддернул рукав, покрутил обруч на запястье.

– Наверное, я в самом деле зря все это затеял.

– Вам виднее. – Я постаралась сказать это нейтрально, но в голосе против воли прозвучала обида. Я вообще-то не напрашивалась к нему в жены, сам предложил, так чего теперь жалеет. – Я не помню, ни зачем вы это затеяли, ни почему я согласилась.

– Алисия, хватит, – жестко произнес он. – Не унижайте враньем ни себя, ни меня. Вы не помните своего детства, но, сбежав от меня, направились прямиком домой? И я должен в это поверить?

– Мне помогли, показав дом.

– Кто?

– Одна… кое-кто из приглашенных гостей, возвращаясь, встретил меня на дороге и узнал. Я попросила о помощи.

– И вас отвезли не ко мне, а сюда?

– Я умоляла не возвращаться к вам. – Ксандер дернул щекой, и я добавила: – Я не помнила вас, сколько можно повторять! Представьте себя на моем месте: приходишь в себя непонятно где, на голове шишка, и здоровенный мужчина, которого вы не знаете, говорит, что перестарался с вашим воспитанием! Вы бы вернулись к нему?

– Я бы хотел поверить. Очень хотел бы. – Он горько усмехнулся. – Смешно, но мне на какое-время показалось, что мы смогли бы… Не важно. Каждому есть что скрывать, и так или иначе врут все. Я сказал сегодня, что не выношу лжи, но обычно она безобидна, и я не пытаюсь во что бы то ни стало ее разоблачить. Но вы перешли все границы. – Он потеребил браслет на запястье. – Вначале я решил, будто вы не слишком умны, но на самом деле вы далеко не дура, Алисия. Так почему вы считаете, что я такой дурак, будто поверю?

– Потому что я говорю правду! – воскликнула я. Ну, почти правду. – В самом деле, если вы не считаете меня дурой, захоти я соврать – неужели бы не придумала более складную сказочку?

И придумала бы, знай я этот мир получше. Да если бы не подлянка от Айгора, и придумывать бы ничего не пришлось: надела бы браслет, когда поняла, что это аналог обручального кольца, носила бы спокойно, никакой записки в моей спальне не появилось бы, и у Ксандера не нашлось бы повода злиться и подозревать меня невесть в чем.

– Ничего не помните и рассказываете мне про инстинкты и высшую нервную деятельность? Ничего не помните, но старательно скрываете имя человека с «атрофией межушного ганглия» – к слову, отличная формулировка для девочки, выросшей в приюте!

Да захоти я признаться сейчас – снова не поверит и скажет, что я выдумываю совсем уж несуразицу!

– Я могла слышать это от отца, и оно осталось в подсознании!

– Он был зельеваром, а не целителем. И он не употреблял это слово, я бы запомнил.

– Значит, от вашего отца!

Кажется, я в самом деле несу несуразицу.

– Откуда вы знаете, что мой отец так часто бывал в вашем доме, что вы могли подхватить какое-то из его выражений, если, как говорите, память о детстве полностью стерлась?! К тому же и он так не выражался, его оскорбления были куда грубее. – Ксандер снова поддернул рукав. – Вы заврались, Алисия. Хватит. Мы женаты совсем недолго, а меня уже тошнит от вашего вранья! И от вашего отношения тоже, – добавил он тише.

Стащил с запястья браслет, бросил рядом с моим.

– Вы говорили о разводе. Если я вам настолько противен, что даже свадебный браслет носить не желаете, пусть будет по-вашему.

– Нет! – охнула я.

Странное дело, пару дней назад я сама бы отдала что угодно, чтобы избавиться от этого человека, а сейчас его слова резанули ножом по сердцу. Может быть, потому что успела увидеть его с другой стороны? Его спокойную, ненавязчивую заботу, его ум и даже его ехидство, что так удачно дополняло мое.

Его чувство собственного достоинства, не позволявшее ему «насиловать перепуганных девственниц» – и которое, пропади оно все пропадом, сейчас заставляет его разорвать все отношения.

Отношения… Один поцелуй – вот и все отношения, а все остальное я себе придумала. И сейчас придумываю. Он женился на мне… Нет, не на мне, на Алисии, потому что решил, будто это его долг. И через несколько дней понял, что брачные узы не для него, только и всего.

– Завтра я заявлю в храм о прелюбодеянии, – продолжал Ксандер, точно не услышав моего возгласа.

Я вздернула подбородок.

– Я, конечно, не идеальная жена, но прелюбодеяния не было. Заявлять вы можете что угодно, попробуйте доказать.

Он усмехнулся:

– Думаете, так трудно пройтись по борделям? В любом из них найдется полдюжины свидетелей моего падения.

Вот тебе и «чувство собственного достоинства». И все-таки… Грязь польется на него, не на меня.

Может, оно и к лучшему? Представляю, какая физиономия будет у Айгора, когда он узнает. При мысли об этом я почти развеселилась, и это не укрылось от мужа.

– Вижу, я вас порадовал.

– Нет. Но если вы не верите моим словам – какой смысл мне что-то говорить? – Голос дрогнул, и мне пришлось помолчать, чтобы справиться с ним. – Делайте что хотите.

Врать бесполезно, правде он не поверит. Замкнутый круг.