Иоланта. Первая и единственная. Иоланта. Битва за Землю.

– Смотри, смотри, как у них все плохо. – Сесилия засунула нос в свой мобильник и читала вселенскую энциклопедию. – Мировая война, частые катаклизмы, ураганы, землетрясения. Я была права, убили природу, вот и восстанавливают.

– Возможно, – я задумалась, – последние пятнадцать лет не было контактов. Там за это время что угодно могло сучиться. Может, все вымерли уже. А это последние представители лорианцев. В общем, ничего непонятно. Надо все это изучить. Ну как тебе картоха?

– Восторг до Луны! – передразнила меня Сила.

– Слушай, Сила, а как мы с тобой подружились?

– Да я жила напротив вас, вон в том доме, мне пять лет было, когда вы сюда переехали. И тебе столько же. Нашим отцам тут дома дали, они до сих пор вместе работают. Мой отец сенатор Николай Горохов. И этого не помнишь?

– Нет.

– Так вот… Ты сидела на качелях в саду, папа твой повесил, мне тоже хотелось покачаться. Я подошла к тебе. Говорю: «Давай дружить?». А ты: «А мышь свою мне подаришь?». У меня мышь такая была, сшитая по выкройке, мы с мамой шили.

Я кивнула. Никакой загадки тут не было.

– И что, подарила ты мне мышь?

– Конечно. Жалко, что ли? Мы потом еще одну сшили.

9. Весточка от Димы.

Сила доела картошку и ушла, а я достала карту из сумки, разложила на столе, вертела её и так, и этак. Что за Ленин? Кажется, мы изучали его по истории России, но я плохо помнила этот период. Пришлось спросить у поисковой системы. Деятель такой политический. А вспомнила, тот который больше ста лет пролежал в мавзолее не захороненным. Странными все-таки были некоторые поступки наших предков. Сейчас попробуй кого-нибудь не кремируй за три дня. Санитары такой штраф впаяют. Ого, откуда это выплыло? Все-таки что-то я помню об этом мире. А еще помню, что смерть – это довольно редкое явление, происходящее с частотой раз в месяц, я вот еще ни разу не побывала на похоронах…

Ладно, читаю биографию. Революция, ссылка в Шушенское, тюрьма, женился, умер… Любопытные мифы о вожде пролетариата. Вот…. Ленин в тюрьме делал чернильницу из хлеба и писал письма, макая перо в обычное молоко. Оно высыхало и уже на воле такое письмо можно было проявить с помощью горячего утюга. Интересно. Может, Дима так и сделал, написал мне послание молоком. Только вот раздобыть утюг теперь можно было разве что в музее истории. Уже лет пятьсот всё гладят стиральные машины. Так, что еще может нагреть бумагу? Конечно! Я включила фен и стала прогревать карту. Есть! Ясная надпись сверху карты: «Забери Куки». Уже забрала, Дим. И это все? Я прогревала каждый сантиметр сверху донизу. А вот – крестик! Еле заметный. Ориентир, чтобы я могла найти их. Они отправилась именно в это место. И хотя вряд ли кто-то будет искать скоморохов, эту карту в полицию я не понесу. Но Сила видела, как я ее забирала, мог запомнить это и кто-то ещё из коллег. Что же делать? Потерять улику и подпортить свою репутацию полицейского? Звякнувшая входная дверь оповестила о том, что она открылась, а через секунду послышались голоса родителей. Подумаю потом, что делать с этой уликой. Я быстро пошла в свою комнату и спрятала карту в ящик стола. Потом вернулась на кухню и сунула наши с Силой тарелки в обеззараживатель.

Родители вернулись из ретро-ресторана, сытые и довольные. И мне принесли кусочек свежего торта. Отец положил его на тарелку и пододвинул ко мне.

– Пап…

– Ешь. Я уже все знаю, мне доложили. Лорианцы… Четверо, один из них биолог. Второй – воин или охранник.

– Ого! Ты знаешь, больше, чем я, – я откусила кусочек торта и скривилась. – Нет, мама лучше печет.

– Слава Волкову, твоя память возвращается, – мама погладила меня по голове.

– Они там здорово наследили, ты уехала, когда еще не всю информацию обработали наши песики. Про биолога давно можно было догадаться, ты с ним заговорила как раз, когда он образцы растений собирал, так?

– Он поганку жрал, представляешь? Мне нужно было задуматься, почему взрослый человек не знает таких простых вещей, как ядовитые грибы, ведь нас в полиции учили настороженно относиться ко всему необычному. А я спасать его полезла.

– Не вини себя. Кто мог ожидать такую агрессию у нас на планете? Я уже послал ноту протеста на Лорию. Посмотрим, что они ответят. В курсе ли их правительство об этом незаконном прилёте?

– Даже если в курсе – не признаются. В любом случае, по межпланетному кодексу, они должны выдать преступников нам. И мы будем судить их по нашим законам. – Высказала свое мнение мама.

– А что насчет воина, пап?

– У него в руках собаки учуяли новейшее оружие. Скорее всего, лазерное.

– А что насчет этих маскировочных картинок, голограммы, их нашли?

– Нет. Это скорее всего какое-то поле, которое не оставляет микрочастиц. Поэтому собаки их не нашли. Но я уверен, один из них тебя ранил.

– Но доказательств нет?

Отец помотал головой в ответ.

– Ладно, мне нужно еще в спецмагазин сгонять, кошачий. Надеюсь, вы не будете против нового жильца? – я открыла дверь в свою комнату и оттуда грациозно вышла Куки.

И увидев недовольное лицо отца быстро добавила:

– Животные помогают людям пережить психологические травмы. Ученые отмечают их положительное влияние на память. Ну, пожалуйста, – совсем жалобно проныла я.

– Хорошо, оставляем, с условием, что ты ухаживаешь за ней сама.

В эту ночь я долго не могла заснуть. Куки играла на полу с какой-то бумажкой (где только нашла ее), и никак не хотела укладываться спать. Вопросы в моей голове сменялись один на другой, становясь все сложней и заковыристей. А фоновым чувством было желание увидеть Диму и беспокойство за него. Нужно завтра раздобыть всю информацию об этих диких землях. Хотя как это ему поможет? Когда я, наконец, уснула, мне снилось, что инопланетяне огромной толпой гнались за мной по длинным коридорам нашего космопорта, клацая зубами-лезвиями и щелкая ножами-пальцами.

10. Глазами Димы.

Из дневника Дмитрия Волошина.

(Дневник Димы попал ко мне в руки много лет спустя. Тут есть записи как раз того времени, когда мы начали встречаться и когда скоморохи жили в диких землях.)

2 июля 3030 года.

Паша (привык называть его так) посоветовал мне вести дневник, якобы это помогает структурировать свои мысли и лучше понимать себя. Сказал что-то типа: «Описывая события своей жизни, постепенно начинаешь видеть свои недостатки и достоинства. И сможешь что-то улучшить в своем характере». «То есть, делать работу психокорректора?» – спросил я. «Да, только без психокорректора. Только ты сам решаешь, каким тебе быть».

Я потерял свой прежний дневник, думаю, что его утащила Иоланта. Видимо, решила, что он может в будущем ее скомпрометировать. Она до сих пор думает, что я её не узнал. Я, и правда, сначала не узнал. Зато Паша вчера чуть нас не застукал, вернулся с поста раньше обычного и, видимо, что-то заметил, еще подходя к дому. И тактично подождал в огороде, пока мы выйдем. После того, как я проводил Лану до автолета и вернулся, Паша раздраженно проворчал: «Ну мог бы и кого попроще выбрать». «В смысле? Тебе не нравится, что она полицейская?». «Мне не нравится, что она наследница нашего «царя». Это точно не доведет нас до добра». И включил скачанное в городе видео на ноуте. По нему выступал Грегор. Тут я был сражен наповал. Тот же гордый профиль, те же голубые глаза, тот же уверенно очерченный подбородок. Как я раньше этого не замечал? Что сделает её отец, узнав о том, что она встречается со скоморохом? Уж точно ничего хорошего. Она – элита, а я деревенский парень. Сразу вспомнилась сказка, которую мама рассказывала мне в детстве. «Свинопас». Грустная история. Правда, там принцесса – дура. Да и сам герой мне не нравится, методы у него добиться любви девушки какие-то неправильные. Но в остальном – похоже. Вряд ли она согласится выйти за такого, как я. А тогда зачем встречаться? Больше не стоит тратить время на эти отношения.

4 июля 3030 года.

Отказаться от Иоланты я не смог. Три дня я промучился, постоянно думая о ней, и побежал к старому дубу, в дупле которого оставлял ей записки, с указанием времени свидания. На следующий день я ждал её в начале рощи. Она прилетела. И стальная рука, сжимавшее мне сердце, разжала пальцы.

– Почему так долго? Пашка в отпуске?

– Был в отгулах, – соврал я.

Я решил не признаваться, что знаю о ее высоком положении. Мне казалось, что это сразу бы всё осложнило, сразу обозначило бы социальную пропасть между нами.

– Я скучала.

И оплела мне шею своими длинными руками. И сразу все остальное стало неважным.

9 июля 3030.

Я должен был встретить Иоланту в семь в начале рощи, с того края, который ближе к большаку. Но у Звездочки покраснело вымя, пока лечил, провозился с ней долго и опоздал. Я не слишком волновался, обычно у нас в селе все спокойно, происшествий не бывает, максимум – мальчишки расквасят друг другу носы. Но не сегодня. Подходя к роще, я услышал отчаянный крик Ланы, но не сразу понял с какой стороны он прозвучал, кинулся к пригорку, но ошибся. Тут ко мне подскочил Пашка. Он сидел у дома Макара на завалинке, они обычно вели там философские споры, когда я просил его уйти на пару часов из дома. Он тоже слышал этот отчаянный крик.

– Кажется, она кричала с поляны.

И тут еще один крик. Мы побежали на него. И увидели Иоланту у края поляны, она была без сознания, с рукой, разрезанной до кости и черепом, из которого был аккуратно вырезан округлый кусок кости, который лежал тут же, рядом с головой. Меня затрясло, замутило, я сел на траву, но Паша дал мне подзатыльник, как в детстве, когда меня стопорило. Паниковать было некогда. Паша отправил меня к деду Макару, чтоб тот позвонил в «Скорую», я побежал. Никогда раньше я не бегал так быстро. Крикнув деду Макару, чтоб вызвал «Скорую», я побежал обратно. У Ланы остановилось сердце, Паша делал искусственное дыхание, я подбежал и стал ему помогать. Вдувал в ее рот воздух четко по кивку Павла. Он сам делал непрямой массаж сердца. Прошло всего минут восемь, но мне показалось, что не меньше двадцати. Я задыхался, голова кружилась, с нас обоих градом лил пот, вены у Паши на руках вздулись, он тяжело дышал. Внутри меня нарастала паника, я понимал, что Лана умирает, но не мог в это поверить. Я молился по очереди всем нашим богам. И тут она резко вдохнула, кажется, я заплакал…

Весь вечер и ночь я не мог ничего делать. Ничего не хотелось. Сейчас уже утро. Я не нахожу себе место от беспокойства. Нужно ехать в город, в ту больницу…

18 июля 3030.

Я молил бога, чтобы Иоланта поправилась. И это произошло. Но теперь она чужая, совсем меня не помнит. Ну пусть уж лучше так, лишь бы выздоровела. Она предупредила нас о готовящейся облаве. Я в ней не ошибся, она не только красивая женщина, но и хороший человек. Понимает, как дорога нам свобода. Нам придется уйти из города в дикие земли. Пашка был прав, что лучше нам было расстаться. Если бы Иоланта не прилетела ко мне, она не пострадала бы, а ее отец не винил бы в этом нас. С другой стороны, если бы не заболела корова, я бы не опоздал, и этот подлец не решился бы напасть… Сколько этих «если». Я виню себя, но Паша считает это проведением судьбы, перед которым нужно склониться в покорном поклоне. Мы собрали весь наш скарб, выходим ночью. Забираем коров и лошадей. Я долго думал, брать или не брать Куки. Решил не брать, здесь, в селе, ей все равно безопасней. Мышей хватит до зимы, и я надеюсь, что Лана вспомнит всё и заберет её к себе. Молюсь Умроку, чтобы она не умерла, и Эрике, чтобы она полностью восстановила здоровье.

19 июля.

Почему эти земли называют дикими? Их надо было назвать тихими. В лесу – звенящая тишина, ни пения птиц, ни стрекотания сверчков, редко можно услышать писк комара. Но и опасного ничего не видно. Может, все опасности развеялись от времени? Мы идем вглубь призрачного леса. Кто назвал его призрачным?

20 июля.

Теперь я понимаю, почему этот лес называют призрачным. Вчера вечером мы остановились на привал. Решили, что если за нами и посылали полицию, то они не нашли нас, иначе уже появились бы. Ведь идем мы не очень споро, с нами бабы и ребятишки. Но скорее всего, что за стенами области правительству наша судьба безразлична и преследовать нас никто не будет. У нас было полно не так давно забитых кур, их забили перед походом, чтобы не тащить с собой. Решили сварить куриную похлебку. Развели костры, сварили мясо, засыпали лапшу…. И вдруг, откуда не возьмись наплыл туман. Странно, конечно, ведь было сухо, а туман, как меня учила мама в детстве, скопление воды в воздухе. Ну мы не испугались, вреда никакого он не причинил. Только вот туман тот был не простой, а снотворный. Порубило нас в сон всех до единого. Проснулись – а еды-то и нет. Унесли наш суп вместе с котелками. Еще и в сумках порылись. Освободили их от колбасы и хлеба. Остались мы с овощами и ягодами. Их за еду не признали, видимо. Но не у всех сумки выпотрошили, видно, воров было не так много, не смогли унести. И никто из нас никого не видел. Побежали наши бойцы во все стороны, да вернулись не солоно хлебавши. Больше двух часов мы проспали, успели уйти «призраки», как их тут же народ прозвал. Не рискнули мы еще раз костры разводить, чтобы и без картошки не остаться. Поели салатики и спать легли. Только как выходить из такой ситуации, не ведаем. Немного вяленого мяса и колбасы осталось. Потушить с картошкой? А дальше что? Опять туман наплывет? А на овощах далеко не уедешь. Решили мы на следующий день, то есть сегодня, попробовать поймать этих «призраков». Треть мужчин на высокие деревья залезли, и как только туман стал сгущаться, и вторая треть тоже на деревья взгромоздилась. Среди них я. Только толку от этой нашей хитрости не было. Сидим на ветках, ничего не видим, что внизу делается, правда, выше трех метров туман не поднялся. Противогазы были только у двоих, поэтому одели мы их на Архипа и Даню, их выбрали за силушку богатырскую. Заметили какое-то движение на земле, тихий свист условный, и слезли с деревьев. Подошел я к костру, а котелка и след простыл. Хотел из тумана выбежать, чтоб хоть посмотреть, куда ушли наши обидчики, но тут меня опять сон сморил. Опять продрыхли два часа к ряду. Остальные парни тоже зря руки расставляли, просочилась призраки, ушли, как песок сквозь пальцы.

– Жаль, хоть один бы попался мне в руки, уж я б ему надрал задницу, – расстроился Паша.

Думаю, с ним многие были бы солидарны. Только сильно-то теперь они не обрадуются, не понравится им наше угощение. В котелках-то необычный суп варился, из картофельных очисток. Ешьте, гостюшки незваные! Архип и Даня, благодаря противогазам, все же смогли из тумана выйти и заметить, куда призраки ушли. Побросали они наш суп вместе с котелками, поняли, что бурда. А сами на конях вороных ушли. Группа из восьми человек. Как наши ребятки не старались, догнать их не смогли. Да и кто за конями угонится? Ну и на том спасибо, что они нам дорогу из леса показали, вышли мы на возвышение и тут уже смогли суп сварить. На равнине выставили своих дозорных, никто близко не подберется, да и туман тут ветром снесет. Наконец-то поели нормально. Только дальше на карте опять лес. И идти до первых развалин, за которыми течет речка, больше двух суток. Решили останавливаться только на пятиминутные небольшие перекусы, чтобы больше не кормить «призраков». Мяса и хлеба, правда, хватит только женщинам и детям. Что ж, продержимся пока на овощах…

Но не успели мы пройти и пары километров, как наткнулись на женщину, привязанную к дереву. Она была в антимоскитной панаме и таких же длинных перчатках. Когда мы подошли к дереву, она выглядела изможденной. Я тронул ее за плечо. «Пить», – попросила она обветренными губами.

11. Звонок друга. Плохие новости.

Я проснулась от ненавязчивого тыканья Куки лбом о мою руку. Семь часов, мне еще час можно было спать. Но Куки, видимо, уже проголодалась. Накормив кошку, я быстро набросала в уме план действий на сегодня. Нужно встретиться с дедом Макаром, меня не покидало ощущение, что он сказал мне не всё, что знал о семье Волошиных. Отца надо попросить проконсультироваться насчет оружия лорианца. Он как раз встал и пил воду из пиалы, он каждое утро пил воду за полчаса до еды, считал, что это полезно для здоровья.

– Пап, оружие того лорианина или лорианца, ты можешь узнать, оно общедоступно или есть только у полиции, или как у них там называются органы общественного порядка?

– Уже без сопливых послал этот вопрос своему другу, Волжгену, с Ориона, – ответил отец, начиная приседания. Это был ежедневный ритуал: вода, зарядка, холодный душ, фреш. – Он эксперт по созвездию Змееносца и не только… И если нам повезет, и он найдет для нас пару минут… А, вот и он, уже звонит.

Отец включил визор на мобильнике и тот тут же запел на едином орионском языке. Отец склонил голову набок, он немного знал Орионский, прислушался. Потом нажал пару кнопок на визоре, чтобы я могла тоже понимать, о чем речь, и в воздухе повис прозрачный экран с профессором: гуманоидом, похожим на большую собаку, заросшую длинной шерстью. Визор также переводил пение Волжгена на русский язык.

– …снимок очень плохого качества, но даже по такому фото можно сказать, что оружие лазерное, из последних лорианских разработок, с настройкой лазера на глубину и ширину пореза. Мощное, разрезает любой металл, даже сталь. Не берет только алмазное покрытие.

– Я приблизительно так и думал, спасибо, дорогой Волжген… Не хочешь приехать к нам на Землю погостить, давно не виделись. Баня, морские купания… Я помню, что тебе нравится.

– Нет, благородный Грегор, к сожалению, очень много дел.

– Жаль, – искренне сказал отец, – а что вообще можешь сказать про лорианцев, был у них в последние лет двадцать?

Переводчик покорно пропел вопрос отца, резко спускаясь от высоких нот к низким. Я только успела удивиться, как у жителей Ориона уши выдерживают такие резкие перепады звуков, как пришлось удивляться ещё и ответам Волжгена.

– Не был, достопочтенный друг. Потому что крайне опасно сейчас посещать Лорию с любой целью. Планету раздирают войны за ресурсы, которых почти не осталось. Люди мрут от болезней и голода. Большая часть жителей постоянно находится в подземных убежищах. Богатые жители планеты в подземных ангарах строят звездолеты-ковчеги без ясного понимания, куда они собираются лететь.

Мы с отцом одновременно открыли рты.

– Так значит…

Но отец остановил меня жестом. Волжген повернул голову и заметил меня.

– О, это твоя малютка Ио? Какая красавица, просто куколка! Впрочем, как и Елена. Передай жене привет. А сейчас я вынужден откланяться, мое присутствие необходимо на Орионском слете творчества. Если понадобится моя помощь, я всегда на связи, глубокоуважаемый коллега.

И визор погас.

– Ты поняла? – отец смотрит на меня и как будто боится произнести одновременно осенившую нас догадку.

– Они собирали наши образцы для того, чтобы переселиться к нам! Только вот куда точно? Не к нам же в Россию, они тут не поместятся, я вчера смотрела их численность, даже если погибла половина их населения… Разве что в другие страны.

Отец подходит и обнимает меня.

– Лана, бедная моя девочка. Нет никаких других стран, они погибли в процессе войн, это нежилые земли там всё в радиации. Сохранилась только Россия, и большая часть Грузии.

Я постояла минуту, приходя в себя. Последние два дня я постоянно смотрела на карту Смоленской области, но мне и в голову не приходило открыть в поисковике атлас мира. Я почему-то думала, что все страны заселены. Поэтому только что земной шар скукожился для меня до двух стран. Отец уже достал из холодильника фреш и цедил его маленькими глотками. Видимо, на сегодня «ледяного душа» ему показалось уже достаточно. Я же не знала, как мне выплеснуть охватившее меня волнение и запустила беговую дорожку. Подождала, когда она немного разгонится, стала на середину с неподвижных боковин и пошла.

– Но, возможно они собрались в дикие земли? – выдавила я наконец.

– Ага, поэтому собирали образцы растений здесь?

– Но мы же все не поместимся.

– Поэтому… – не закончил отец.

– Они решили нас всех уничтожить, – заключила я упавшим голосом.

– Может не всех, но большинство – точно.

– Но разве их этические законы позволяют им…

– Ох, дочь, какая же ты у меня наивная. Когда речь идет о выживании, ни этические, ни межгалактические законы уже не принимаются в расчет. Я вот не жил во время Большой войны, но читал о ней и даже от чтения волосы становились дыбом.

– Так, нам надо призвать все галактическое сообщество и рассказать им о готовящемся нападении на нас.

– Пока это только наши догадки, сообщество и палец о палец не ударит. Да и потом, будут издалека возмущаться, а чтобы дождаться от них реальной помощи, это надо им доказать, что опасность может угрожать и им самим.

– Слушай, пап, а у нас совсем-совсем не осталось ядерного оружия? – с надеждой спросила я.

Я сошла с дорожки, схватила кухонное полотенце и вытерла выступивший на лбу пот.

– Совсем… Да, есть над чем подумать. Я соберу сенаторов. А ты… не сообщай пока маме эти новости, она и так за ту неделю, когда ты была в коме, так издергалась, вся «зеленая» ходила.

– Ладно, пап, а ты не знаешь, почему мне не поставили новый чип?

Отец на секунду замер, но тут же уверенно ответил.

– Операция была сложная; как раз там, где нейроны должны коммуницировать с чипом, у тебя остался поврежденный участок. Так что Марья Ивановна не смогла наладить связь чипа и твоего мозга.

Я ничего не ответила. Если бы не знала отца так хорошо, я бы не уловила немного смущенного взгляда. Наверняка это правда, но, я так же уверена, что не вся. А не затребовать ли мне свою историю болезни? Только надо сделать это так, чтобы Марья Ивановна не знала об этом.

Тут блямкнул мобильный, это пришел ответ с Марса на мой запрос об отце Димы, Иване Волошине. Он умер два года назад, отчет патологоанатома прилагался. За подписью и электронной печатью. Разгерметизация защитного костюма. Мучительная смерть от удушья. Вроде, подкопаться не к чему. И все-таки что-то тут было странное, но что? Я не понимала.

Бедный Димка, так рано пережил смерть обоих родителей, и это в наше время, когда в таком молодом возрасте на Земле умереть можно разве что от несчастного случая или, если уж очень повезет, как мне, от руки убийцы. Люди умирают лет в двести пятьдесят – двести шестьдесят от уже неисправимых изменений мозга.

Грегор собрался и ушел на работу, а я включила распознаватель лиц и отследила по камерам деда Макара.

12. Опрос свидетелей.

Когда я лихо припарковала автолет у кафе, дед Макар сидел на улице за столиком и пил квас. Я подсела к нему за столик.

– Квасок не плох. Но вот это – полное га… Ну ты поняла. – Показал он на ГМО-еду, похожие на пластик фигурки слоников, носорогов и пантер.

– Вся настоящая еда завозится с других планет, поэтому ее немного, ведь транспортировка дорогая, – озвучила я то, что сама недавно узнала от Силы.

– Ну и дураки! Вот не мешали бы нам жить, а присоединялись, и скоро натуральной еды было бы полно, всем хватило бы, и сами бы на другие планеты продавали. И мороженое делали бы из нашего молока, а не Орионского. Отец твой безмозговый лучше б не брался планетой командовать. Ты не обижайся, говорю, что думаю, твои «психи-корректоры» ручку «честность» почти на полную выкрутили, хоть ты их и просила погодить. Нужно возрождать сельское хозяйство, а не ГМО-еду плодить. Хоть лён выращиваете, уже прогресс.

– Послушайте, вы знаете что-нибудь о судьбе Ивана, отца Димы?

– Вот настырная, что тебе эта история далась? Что было, то прошло и быльем поросло.

– Каким ещё быльем? Что это значит?

– Травой, значит, былинками…

– Вы сами говорили, что Иван невиновен.

– А не поздно его невиновность доказывать?

– Дима об отце рассказывал? Вы что-то знаете, я же вижу.

– Знаю, – нехотя процедил дед, – но не скажу.

– Он умер?

Дед Макар молча стал набивать рот ГМО-фигурками. Я ждала, но он, даже закончив жевать, так и не ответил. Встал.

– До свиданьица, сударыня. Меня дома дела ждут. Кошек кормить надо, их сельчане с собой не взяли.

– Минутку. Что скоморохам известно о диких землях? Они знают о том, что им может грозить?

– Откуда? Насколько я знаю, оттуда никто не возвращался.

Он ушел, медленно переваливаясь с ноги на ногу. Я порадовалась, что теперь он, с трудом, но ходит. Наша медицина творит чудеса. У меня перед глазами стояли люди, отправившиеся в дикие земли. Женщины, дети… Так ли никто оттуда не возвращался? Может, были такие?

Я вернулась в участок и стала искать. За всё время после перезагрузки было лишь трое мужчин, которые вернулись из-за стены, и одна женщина. Я потерла руки, значит, какие-то сведения должны быть. Но радость моя быстро испарилась. Двое умерли от неизлечимой болезни, которой заболели за стенами. Один мужчина пропал из всех баз. Обычно так бывало, когда люди уходили к скоморохам. Они выкидывали паспорт и чип и становились невидимками для системы. Надеюсь, он сейчас со скоморохами. А женщина оказалась в больнице для душевнобольных. Но я все равно решила попытать счастье и полетела в эту клинику.