У горизонта событий. Том I

– Яки, – коротко пояснила Созерцательница, заметив, куда Юст смотрит.

Местность явно не была безлюдной. В долине виднелось небольшое поселение. Как и в Обители, дома и ограды были сложены из сланцевого камня.

Юст прищурился, приближая изображение и рассматривая противоположный склон. Там, под клубившимся облаком, были разбросаны строения, заштукатуренные глиной, с маленькими, прикрытыми деревянными задвижками окошками и пирамидальными ступенчатыми крышами, выложенными плоскими сланцами. Остроконечные постройки громоздились почти друг на друге и напоминали улья на пчелиной пасеке. Рядом с каждой горели огоньки. Сверху стояла сторожевая башня.

– Это склепы. Семейные захоронения, очень старые, им больше тысячи лет, – сказала Созерцательница. – Здесь достаточно дров, поэтому усопших принято сжигать и хоронить урны с прахом. Башня же охраняет покой мертвых. У ее входа на камне высечена надпись: «Когда-нибудь вы станете такими, как мы». Выше, где не растут деревья, умершим просто кладут на грудь пучки горящей травы. Наш Орден частично перенял у местных жителей их погребальные обряды. Мы тоже сжигаем тела и хороним урны с прахом.

Сю-Джин бросила печальный взгляд на заплечный мешок, где лежали кости Рин-Сэя.

– Этих склепов очень много, – заметил Юст, желая хоть немного отвлечь Созерцательницу от костей ее погибшего ученика.

– Да, – согласилась она. – Больше сотни. Есть легенда, что во время Мора больные уходили туда добровольно, чтобы не заразить родственников. Едва ли это правда. – Сю-Джин обвела рукой окружающие вершины и добавила: – Эти горы у нас называют Дзанг Чор-Цен, что на одном из местных языков означает «Подножье Солнца».

Название в шуорском стиле. Впрочем, Шуора ведь здесь близко.

– С западной стороны хребта – уже Шуора? – спросил Юст, указывая в ту сторону рукой, и, не став дожидаться ответа, добавил: – Эти вершины гораздо выше Белзейских. Но им и близко не сравниться с теми, что протянулись вдоль Запретного континента.

– Да, – сказала Сю-Дин, и этот ответ годился для всех трех утверждений.

Юст любил горы. Вообще-то, он много что любил, но горы особенно. Тем более, весной. А весна… чувствовалась. Здесь было не так высоко и на склоне росли деревья – не только кривоватые сосны и пихты, но и ивовые кусты, сплошь покрытые желтым пухом. И розовые рододендроны – огромные, чуть ли не в три человеческих роста кусты с жесткими глянцевыми листьями. Роскошные гроздья цветов колыхались на легком ветерке. Настроив обоняние, Юст ощутил их нежный ненавязчивый запах.

Какое-то заблудившееся облако запуталось в ветвях деревьев. Несколько других зависли на самых высоких пиках. Там бушевала буря – видно было, как ветер поднимает над склонами вихри снежной пыли.

Небо все более наливалось синевой, краски становились ярче, и, наконец, из-за гор выкатилось оранжевое солнце. Вдали сверкнул ледник. Ниже него по склону Юст заметил отколовшиеся ледяные глыбы. Там уже не росло никаких деревьев – лишь мхи и лишайники, цеплявшиеся за камни, скальные стены, осыпи, снег и лед.

– У вас здесь красиво, – сказал Юст.

– Очень красиво, – согласилась Созерцательница, и ее губы тронула легкая, печальная улыбка.

Видно было, что она сильно устала. Юст тоже устал, и ему жутко хотелось взять и завалиться спать, и неважно, где – хоть прямо здесь.

– Если тебе понадобится помощь – моя и не только – ты можешь войти за ограду и позвонить в большой колокол.

Они подошли к воротам. Каменные столбы по бокам были обвязаны широкими разноцветными лентами – очень похоже на подвесной мостик через речку. Двое стражников с боевыми посохами, в длинных желтых халатах, подбитых мехом, и надетых поверх пластинчатых кристаллических нагрудниках, почтительно склонились, приветствуя Сю-Джин. Может, и Юста заодно. Затем стражники распахнули створки – деревянные, выкрашенные в темно-красный цвет и обитые металлическими листами.

– Я позову Учеников, чтобы подали нам чай и еду в беседку, – предложила Созерцательница.

Юст покачал головой:

– Я не хочу отлучаться надолго, максимум на четверть часа. Поэтому с чаем лучше все-таки в другой раз.

– Боишься оставлять своих товарищей без защиты?

– Боюсь. Вдобавок мне нужен нормальный отдых. Как и вам.

– Раз так, спрошу тогда прямо здесь, – Созерцательница остановилась и посмотрела на него: – Может быть, ты все-таки расскажешь, что тебе еще известно?

– Не так много, как хотелось бы…

– Тем не менее?

Она была настойчивой и решительной. Юст послушно кивнул.

– Пять лет назад в Лоретто, – начал он, – жили два брата – богатые купцы из Элмадена, Нэль и Керт Тривимы. В своем особняке они устроили тайную сокровищницу, в которой держали коллекцию всяких диковинных вещиц. Среди прочего – статуэтки и монеты – такие же, как те, что нашлись у вашего Рин-Сэя в коробке. Были еще разные печати, медальоны, украшения, свитки и книги – на древнероннийском, написанные с использованием и нового, и старого алфавитов.

– Ты полагаешь, эти элмаденские купцы связаны с группой магов, следы которых мы сегодня обнаружили? С Тайным орденом?

– Вы его так называете – Тайный орден?

– Надо же как-то именовать эту… организацию. Тайный он лишь потому, что мы… почти ничего о нем не знаем, – Созерцательница, явно этим фактом недовольная, поджала губы.

Действительно ли связаны? Юст решил бы, что да, связаны, если бы Айгур не уверял, что монеты подделка. Значило ли это, что монеты не имеют отношения к Тайному ордену? И можно ли верить Айгуру? Конечно, все говорило за то, что можно, но…

– Элмаден ведь находится под протекторатом Лиоренции? – спросила Сю-Джин.

– Да, – Юст почесал переносицу. – Элмаденцы решили… э-э-э… сменить хозяев сразу после Вестринской войны.

– Это не так далеко от Велгарии, – задумчиво заметила Созерцательница.

– Хотите сказать, что Элмаден станет следующей жертвой гухулов?

– Орден Воспринимающих… – Сю-Джин снова поджала губы. – У меня и моих знакомых магов есть основания полагать, что они затеяли провокацию конкретно против Лиоренции, что они заключили с кочевниками союз, как-то с ними сговорились.

То есть, гухулы действуют не в одиночку. Их поддерживают Воспринимающие – наряду с Охотниками, самые мерзкие из всех магических Орденов.

Элмаден – весьма лакомый кусок. По крайней мере, так утверждал Кенлар, но Юст в то время политическими вопросами не слишком интересовался. Напасть на Элмаден – значит, втянуть в войну Лиоренцию, потому что Лиоренция, конечно же, пошлет войска… Эта причинно-следственная связь Юсту категорически не нравилась. Тем более, если в Элмадене засели предатели, якшающиеся с тайной магической фракцией.

Время… Многое зависит от того, сколько продержится Беляр, сколько сил затратят гухулы. Но, в любом случае, мозаика складывалась крайне нехорошая. В целом, Юст разделял мнение Созерцательницы. Сейчас, когда он был один, без сети, он явственно ощущал, что мозгов не хватает. Надо будет поразмыслить над этим вопросом позже, после возвращения в лагерь.

– Почему ты сбежал от Видящих? – прервав его размышления, внезапно переменила тему Сю-Джин. – Испугался перемен в себе?

– Не захотел портить зрение, – Юст скривился. – Понял внезапно, что мои глаза мне очень дороги и я слишком себя люблю, для того чтобы превратиться в бельмоглазое чудище.

– Это потому, что ты не Видящий, – сказала она, пронзая его взглядом. Знакомым ведь взглядом, даром что глаза у нее были фиолетовые… – Ты гораздо больше похож на Связующего. Только они умели устанавливать подобные соединения.

– Не во всем похож, – возразил Юст. – По крайней мере, если судить по тому, как они описываются в дошедших до нас источниках.

Созерцательница, кажется, удивилась. Юст молчал – ждал, что она еще скажет.

– Да, – после некоторых раздумий кивнула Сю-Джин. – Связующие подстраивались под других. Ты же – наоборот…

– Нет, – снова возразил Юст. – Я не только переделываю других под себя, но и сам подстраиваюсь. Я иногда бываю… чересчур уступчив, иду на поводу.

– Я не заметила, – в тоне Сю-Джин прорезалась язвительность. – Ты просто не сбалансирован!

– Как раз-таки сбалансирован! Просто я не сумма других. Не смесь, не разборный механизм. Я новое качество.

Она явно не ожидала такого ответа, стояла, сложив руки на груди, и размышляла. Юст смотрел на нее – изучающе.

– Почему ты живешь в Лиоренции?

– Там моя семья, – прямо ответил Юст, не вдаваясь, впрочем, в подробности.

– Но тебя ведь должны были подвергнуть действию гасящего Излучения? Или эти слухи про Лиоренцию – не правда?

– Правда, – Юст непроизвольно перекосился. – Все подростки проходят такую… процедуру во время Инициации. И меня она не миновала, едва я вернулся из Анидаб-Дорему. Я понимал, что… ничего хорошего меня не ждет.

Это было ужасно, но воспоминания о пребывании в Инквизиции затмили Инициацию.

– Однако ты… Ты сохранил свои способности несмотря на облучение. И здоровье тоже. Я слышала, что у вас имеется специальный остров…

– Он называется Скорбный, – мрачно сказал Юст. – Я был там. На острове есть… люди, у которых мозг не излучает. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Облучение выжгло дотла их вторичную сеть и разрушило нервные связи. Это зависит от особенностей организма, от устойчивости. Чем сильнее маг, тем он более устойчив, но при этом общая реакция на облучение выражена сильнее – так мне говорили.

Юст уставился под ноги, разглядывая выложенные камнями аккуратные дорожки и свежую, еще совсем короткую траву с рассыпанными по ней первоцветами. Вдоль центральной дорожки, ведущей к храму, стояли каменные плиты с рисунками и непонятными надписями. Они были высечены не ронийскими буквами и, вроде бы, не шуорскими иероглифами. Наверное, какая-то местная письменность.

– Облучение похоже на пересечение Барьера? – спросила Сю-Джин.

– Похоже, только гораздо хуже, – Юст болезненно скривился.

Наверное, он излишне откровенен, а Сю-Джин излишне любопытна, тем более для Созерцательницы. Она Юсту… сопереживала. И, судя по ее словам, можно было предположить, что она пересекала Барьер.

Юст решил, что теперь настало его время задавать интересующие его вопросы:

– Вы знаете, что за око имел в виду Юсуфар? Судящее Око – так он его, вроде назвал?

– Не знаю, – Созерцательница покачала головой: – Однако магистр Видящих Горгензин тоже упоминал его на последнем Малом совете. И говорил, что явится миру тот, кому оно предназначено, кому придется впору.

– Горгензин? – Юст вздернул брови.

Юст его помнил – ученики и адепты называли магистра за глаза «полоумным старцем», плюс к тому Горгензин был одним из активных сторонников Вестринской войны.

– Вы думаете, они оба что-то видели в Чаше Предсказаний? И что, по-вашему, значат слова Горгензина? Судящее Око – предназначено Непроклятому? Поэтому вы меня о нем спросили?

– Может быть, – туманно ответила Сю-Джин.

Юст решил немного отвлечься от размышлений и оглядеться.

На ровной лужайке перед храмом тренировались ученики в желтых свободных штанах и куртках. Отрабатывали упражнения с посохом. Повинуясь хлопкам наставника, они замирали на правой ноге, подтянув вверх левую, потом делали выпад левой ногой, одновременно нанося удар концом посоха, и возвращались в исходную позицию. Снова выпад и полный оборот с вытянутым посохом.

– Воспитанники Обители, – объяснила Созерцательница, проследив его взгляд. – У большинства из них нет магических способностей, и они становятся стражниками. Бедняки из близлежащих деревень иногда продают своих детей, так как не в состоянии прокормить их, или просто приносят младенцев и оставляют у наружных ворот.

– Они – собственность Обители, так я слышал? – спросил Юст. – По сути, ваши рабы?

– Мы никого не захватываем насильно, не покупаем на рынке. Они – добровольное пожертвование, – голос Созерцательницы был ледяным. – Мы вкладываем свои силы в их обучение и воспитание. Они – наша защита, преданные Ордену.

«И мозги вы им слегка подправляете – для их же блага, – подумал Юст и одернул себя. – Ты ведь и сам этим занимаешься, а другим – пеняешь».

Да и в любом случае, стоило придержать мысли при себе, потому что не время сейчас было заводить философские беседы.

– Ты слишком импульсивен и подвержен необдуманным эмоциям.

– И что? – Юст хмыкнул. – Почему вы считаете, что это неправильно?

– Потому что только животные движимы эмоциями и инстинктами. Человеку следует руководствоваться разумом.

– Без эмоций мы были бы просто набором инструкций, – он пожал плечами. – Впрочем, и с эмоциями мы такой же набор, только с более сложными переходами. Кроме того, подозреваю, вы в эмоциях не слишком-то и разбираетесь.

– Это древняя система вознаграждения, унаследованная от животных., – заявила Сю-Джин. – Эмоции подсказывали, когда организм поступает правильно для выживания, а когда нет.

– И какую пользу для выживания можно извлечь из умения наслаждаться музыкой или прекрасным, завораживающим видом гор, представшим перед нами? Каким образом подобные эмоции могли возникнуть в процессе нашего развития? В чем тут выгода для выживания? Или это просто побочный эффект?

Юст посмотрел на Сю-Джин с должной долей насмешливой снисходительности, чем вызвал ее… почти раздражение. Ну и хорошо – нечего изображать невозмутимость. Ему вообще нравилось играть на людях, дергая то одну струну, то другую, и слушая, как она звучит.

Созерцательница, определенно, как и Изготовитель Айгур, не слишком в этом смысле отличалась от обычных людей. На обоих можно было играть.

– Кстати, если вы все-таки созреете, чтобы рассказать мне о своих родственниках в Шуоре, – добавил Юст, прищурившись и разглядывая её, – я поделюсь с вами еще кое-какой информацией. Рад был знакомству. Надеюсь, увидимся еще. Завтра. Вы ведь мне поможете?

– Да, хоть ты и изрядный нахал.

Юст обаятельно улыбнулся. Потом поклонился, слегка согнув спину и приложив правую руку к груди, и собрав оставшиеся силы, переместился обратно, к лагерю в бухте.

Запретный континент

Юст очутился на пляже, подняв тучу песка. В мгновение ока он перепрыгнул из утра в вечер. На западе еще видны были отблески заката, а на востоке небо уже совсем потемнело. От усталости Юст не удержался на ногах и свалился на четвереньки, кое-как поднялся и побрел к адмиралу и остальным ребятам, которые грузили вещи в шлюпки. Гелект и инспектор тоже были на берегу.

Инспектора звали Джакко Арсэль. Сенатор. Вряд ли его назначение в Даоро-Бу, на задворки мира, можно было рассматривать иначе, чем ссылку, не слишком почетную. И наверняка причины носили политический характер. Эх, жаль, что Юст раньше не интересовался политикой! Сейчас он чувствовал, что ему катастрофически не хватало знаний.

Хольм заметил Юста и двинулся навстречу, а Тэт с Ремко припустили впереди. Юст ощутил исходившие от них облегчение и радость. Гляди-ка! Уже успели соскучиться! Радоваться, однако, было преждевременно. Ситуация оставалась сложной

– Нам лучше убраться из лагеря на корабли, – обратился Юст к адмиралу. – На всякий случай. На воде безопаснее. Вряд ли маги вернутся прямо сейчас, чтобы разобраться с нами. Но поручиться я не могу.

– Согласен, – кивнул Хольм. – Сам видишь – забираем пока, что можем, и грузимся в шлюпки. Завтра вернемся на берег.

Юст брел по песку, обхватив себя за плечи и глядя под ноги, чтоб снова не свалиться.

– Бремя могущества давит тяжелым грузом? – фыркнул Хольм.

Юст остановился и посмотрел на адмирала с укором.

– Коммандер, обопритесь на меня, – предложил Тэт. – Вы устали, вас вон ноги не держат!

Юст не стал возражать. Тэт дружески подмигнул ему и спросил:

– Что будем делать?

– Придумывать, как спасать мир, – криво ухмыльнулся Юст, испытывая к Тэту теплую благодарность.

– Может, того, выпьем? – предложил Тэт, стараясь говорить тихо, чтобы Хольм не услышал. – Все-таки не каждый день бремя спасения мира ложится на ваши плечи!

– А у нас что, еще есть выпивка? – Юст несколько удивился.

– Конечно! – Тэт хмыкнул. – Осталась офицерская заначка. Неприкосновенный запас. Ром, и крепкий.

– Офицерский? – прищурившись, переспросил Юст.

– А что? – Тэт невинно распахнул глаза. – Вы ведь офицер, Юст! Это для вас! Много не обещаю – но вам и немного хватит, а то еще в осадок выпадете.

– Хватит, – согласился Юст. – Мне утром надо быть в наилучшей форме и в осадок никак нельзя выпадать. Маги вернутся.

– Но расслабиться вам все равно нужно, Юст. У вас был тяжелый день!

Это точно. Юст снова споткнулся и, если бы Тэт не придерживал его, упал. Зверски хотелось есть. И расслабиться.

– Идет! Но заметь, – Юст приостановился и ткнул Тэту указательным пальцем в грудь. – Не я это предложил!

– Не вы, – послушно кивнул Тэт.

– У меня в каюте, – сказал Юст. – Я не уверен, что буду в состоянии куда-нибудь потом передвигаться. Я и сейчас-то не особо на это способен.

– О чем это вы шушукаетесь? – подозрительно покосился на них Хольм.

Тэт глупо вытаращился:

– Вам показалось, господин адмирал! Я его просто поддерживаю. Он же на ногах не стоит от усталости!

Хольм остановился, разглядывая Юста и морщась.

– Выглядишь ты, прямо скажу, не очень, – вздохнул он и потом добавил: – Сообщи по передатчику на копи, чтобы сидели тихо и не высовывались. Ждали тебя. Завтра наведаешься к ним, но это мы еще обсудим.

Юст кивнул и хмуро заметил:

– Я… поразмыслил тут… Если маги заявятся сюда завтра, а кто-нибудь из них обязательно заявится… В общем, надо сворачиваться лагерь, забирать всех с прииска и уплывать, как можно скорее.

– И маги узнают про алмазы – протянул Гелект.

– Да, – коротко бросил Юст. – Я прикидывал – так и так. Я не вижу способа сохранить алмазные месторождения в тайне. Маги станут следить за нами, за мной. И сколько мы сможем тут еще болтаться, дрейфуя вдоль берега? Как ребята с копей сумеют добраться сюда, чтоб маги об этом не узнали?

– Таким образом, мы вывозим все, что можно, сдаем позиции и отступаем, оставляя алмазные трубки в распоряжении магов, – подытожил адмирал мрачную перспективу.

– У нас безвыигрышная позиция. Даже если мы снарядим еще одну экспедицию через пару лет – маги успеют гораздо раньше, и место давно уже будет занято.

«Впрочем, – подумал про себя Юст, – это не слишком важно, с учетом того, что через год миру придет конец».

– Лиоренция не простит потерянные копи и упущенную прибыль, – тихо сказал Гелект. – И я не думаю, что многим в Совете Двенадцати так уж захочется доискиваться правды о том, как магам стали известны координаты нашего лагеря. Виновник вот он, давно готов.

– Я не допущу этого, – пообещал адмирал.

Юст вздохнул – если бы это еще зависело от Хольма!

– Слушайте, утро вечера мудренее, поплыли лучше на корабли!

Ни Тэта, ни рома Юст не дождался. Едва оказавшись в каюте, разувшись и кое-как раздевшись, он плюхнулся на жесткую койку, полумертвый от усталости. Он думал, что сразу отрубится. Не тут-то было. Из головы не желали уходить всякие разные мысли, и опять лезли воспоминания. На этот раз – об Анидаб-Дорему. Из-за вопросов Созерцательницы, наверняка. И из-за встречи с Юсуфаром.

ГЛАВА 10 Школа, Башня и Великий магистр Юсуфар

Тринадцать лет назад. Анидаб-Дорему

Юст

Юст с отцом оставили караван и свернули с дороги в цветущие луга. По заверениям отца, так было и прямее, и красивее, да и конечной целью их путешествия была вовсе не торговая площадь.

Лошадиные копыта мягко ступали по шелковистой траве. Юст завороженно следил за вереницей плывших по земле теней, отражавших движение облаков в небе. Ветер гнал куда-то вперед и облака, и их тени, и травяные волны, раскачивал тюльпаны и ирисы, развевал конские гривы, разносил аромат цветочных полян. Ветер был вездесущ.

В стороне маячил обвитый спиральной дорожкой щебенистый холм с развалинами гигантских статуй. Отец рассказывал их историю, но Юст слушал вполуха.

Вдали, в конце долины, показался город. Анидаб-Дорему – столица Магического Союза. Высоченную Башню и бьющий из ее макушки ярко-зеленый столб Юст углядел намного раньше. Скорее даже, не столб, а световое копье, разящее небеса. Над самой Башней, подгоняемые вечным вихрем, наползая друг на друга, клубились и закручивались облака. По преданиям магов, Башня скрепляла мироздание и не давала миру развалиться на части, а Адской Бездне обрушиться на город и поглотить его.

Похоже на инквизиторскую Цитадель в Лоретто. Только слепой не заметил бы сходства.

Юст на ходу перебрался на отцовскую лошадь, уселся спереди, ухватившись за переднюю луку. Отец держал поводья, стискивал его с боков, крепко прижимая к себе и дыша в затылок, Юст впитывал исходившее от отца тепло. Любовь, к которой так привык, которую чувствовал всегда, сколько себя помнил. Даже в Лиоренции, за Барьером. Сейчас же отцовская любовь обволакивала его со всех сторон, затапливала с головой, забивая остальные исходившие от отца эмоции. Почти забивая. Все-таки Юст чуял отголоски страха, который отец всячески старался придавить.

Отец боялся отпускать его от себя, не хотел – и отпускал.

– Тебе нельзя оставаться в Лоретто, Юст! – объяснял отец еще дома. – Облучение при Инициации повредит твой мозг. Именно так произошло с беднягами, которые населяют ныне Скорбный остров. Ты должен пройти Посвящение в Башне, в Анидаб-Дорему.

– Мне это поможет? Я хочу… хочу вернуться домой!

Юст твердо знал это, и никогда не сомневался в своем желании. Почти никогда. И отец хотел того же – Юст чувствовал.

– Первое посвящение дарует магам могущество, – сказал отец. – В том числе повышает устойчивость к гасящему Излучению. Это значит, что нервные связи труднее разрушить. Гасители выдают не такую уж большую мощность. Конечно, если задаться конкретной целью и повторять процедуру многократно… – Отец нахмурился и взял красноречивую паузу, прежде чем договорить: – Тогда все будет намного хуже. Но даже в Инквизиции так не делают, ведь Лиоренция – гуманная страна.

От последней отцовской фразы веяло неприкрытым сарказмом.

– А учиться много придется?

– Тебе? – Отец улыбнулся. – Не очень много. Ты справишься, Юст, не сомневайся! Маги используют врожденные способности в основе своей неосознанно. Если бы они задумывались над тем, как и что делают, то ничего бы толком не смогли, а мозги бы у них лопнули от напряжения.

– Неосознанно? – переспросил Юст. – Подобно тому, как обычные люди не контролируют каждое биение своего сердца?

– Аналогия с дыханием подходит лучше – дыханием, при желании, мы можем управлять. А еще ближе – аналогия с языком, с тем, как мы строим фразы и подбираем слова. Язык устроен намного сложнее, чем сердцебиение и дыхание. Любой ребенок учится родному языку естественным образом, не прилагая специальных усилий, не зная правил. У тебя, Юст, с магическими способностями получится точно так же. Это просто еще один язык, знакомый тебе с детства, хотя у тебя не было возможности часто его использовать. Практика тебе ни в коем случае не повредит, но, в отличие от тебя, большинству остальных учеников придется учить этот язык с основ.

– Откуда ты все знаешь? – спросил Юст. – Я имею в виду про магов?

Отец хмыкнул и ответил одной из своих любимых присказок:

– Конечно, от верблюда, Юст! В Анидаб-Дорему неплохой рынок качественных верблюдов.

И, по-видимому, некоторые из них до того, как на этот рынок попасть, учились в магической школе и сами проходили Посвящение.

– У меня было достаточно времени, чтобы… подготовиться. Чтобы узнать все, что только можно, – добавил отец более серьезно.

– Если я стану сильнее и устойчивее к гасящему Излучению – значит, я смогу потом вернуться? – настойчиво повторил Юст.

Отец обнял его и ответил уклончиво:

– Тебе решать. Жизнь внутри Барьера – не лучшая судьба для мага. Ты будешь чувствовать себя… неполным. Лишенным того, что составляет твою часть.

«Жизнь вдали от вас – гораздо хуже».

Юст лишь подумал, не произнося эти слова вслух. Однако он был уверен в них. Не только тогда, но и до сих пор, спустя тринадцать лет. Ему не нравились ни царившие в Магических землях порядки, ни, в подавляющем большинстве своем, сами маги, и он сбежал домой, где его любили, не дожидаясь Второго посвящения, предпочтя ему другое зло – Инициацию в Лоретто и Инквизицию. Он не скрывал от себя, что слишком привязан к семье. Неподобающе привязан, тем более для взрослого мужчины. С детства его холили и лелеяли, и он как был избалованным сынком, так и остался. Но его – вот уж невидаль – это устраивало!

Они с отцом заехали в предместья Предстенной части города, где разрешалось селиться обычным людям, немагам. Дорогу отец ни у кого не спрашивал и заблудиться не боялся – он с очевидной легкостью ориентировался в переплетениях улиц и явно знал, куда и где сворачивать. Юст не удивлялся: отцу случалось посещать Анидаб-Дорему, а память у него была отличная, всех родов и сортов.