скачать книгу бесплатно
Валька, хватит плодить нищету!
Наталья Кор
Повесть уже прочитали больше 30 тыс. человек на просторах рунета, в социальных сетях Натальи Кор.История двух семей многодетной и обычной, с разными ценностями и взглядами на жизнь. Одни плывут по течению, другие бьются за себя и своих родных в любые времена, с середины 60-х годов в СССР по наше время.Всем в этой истории придётся преодолеть не одно испытание: богатство, тюрьма, бедность, предательство, перестройку, потерю самых дорогих людей, одиночество. Многие обретут себя, любовь, семью.Такие разные родные семьи, и такой неоднозначный финал.
Наталья Кор
Валька, хватит плодить нищету!
Глава 1.
Галина вместе с сыном возвращалась домой с работы. Женщина она видная, пышущая здоровьем, в теле, румяная, с копной густых тёмно-каштановых от природы волос, которые вздрагивали при каждом её шаге. Никогда не поддавались эти шикарные кудри никакой укладке, настолько густыми и толстыми они были. Губы у Галины – крупные, всегда яркие, любимый цвет помады – морковный, сама не понимала Галочка отчего так любит этот цвет, видимо, подходил к её платью в цветочек. Густой шлейф аромата духов «Красный мак» всегда и везде сопровождал Галину.
Соседкам по улице она никогда не улыбалась, со многими не ладила. Завидовали ей и её семье. Бывало, привезут новые кресла или этажерку Галке, так соседки повылезают на улицу и стоят кучками, подбоченившись, угадывают, где это Галка роскошь такую раздобыла. А она не обязана отчитываться, пусть её тапки наденут и пройдутся в них от начала до конца вместо того, чтобы лясы точить.
Работала она в ведомственном санатории, бухгалтером. Отдел у них маленький, вместе с экономистом всего четыре человека, но дружный. Все давно знают друг друга, некоторые дружат много лет. Галочка попала в этот санаторий по большой рекомендации, а как ещё можно попасть на такое место в 60-е годы. И дело вовсе не в зарплате, хотя получала она больше мужа: в привилегиях, путёвках, излишках из столовой и хозяйственной части.
Она со всеми водила дружбу: от дворника Андрея Фомича до главврача Марины Александровны, с последней, конечно, не пила чай с плюшками, но Марина Александровна всегда здоровалась и обращалась к Галочке по имени без отчества.
Толик, единственный сын Галины и Бориса, уже учился в третьем классе обычной школы, был на хорошем счету, так как и учителя, и родители знали его маму – громкую, но справедливую, и в то же время щедрую. Анатолий только с виду казался затюканным ребёнком, в школе вполне себе шустрый, активный ребёнок. На физкультуру не ходил, мама сделала ему справку-освобождение: не хватало, чтобы он себе повредил что-нибудь, или ему мячом голову отбили. У мамы были большие планы на эту голову.
Иногда после школы он заходил к маме на работу, если не было фортепиано или хора в музыкальной школе, там он мог плотно пообедать, поварихи в столовой обязательно выделяли ему пару котлет, приготовленных на пару, салатик, компот. А если не было ничего в столовой, то у мамы в бухгалтерии обязательно находились конфеты или печенье в ящике стола. Там он успевал сделать уроки, так что дома оставалось только помузицировать на радость маме.
Толик крепкий, как мама, щёки румяные, рубашка всегда белоснежная, брюки коротковаты, так казалось, потому что коленки при ходьбе сходились у ребёнка, не болел он, просто крупный мальчишка. Залюбленный родителями, особенно, мамой – она всё для него! Обязательная поездка на море каждое лето, путёвка в санаторий, конечно, не в свой, лучше в Орджоникидзе, в Кисловодск или в Ленинградскую область – Галине нравился там климат, и непременно с ней! Борис же был не любитель кататься по курортам, ему и дома хорошо, он всегда находил чем заняться.
Работал Борис каменщиком на стройке, это по трудовой, а так за любую работу брался и со всем справлялся. Пилила его Галина постоянно, одно повторяла:
– Дурака хвалят, а он старается! Так и ты, а толку? В своем дворе никак не доделаешь, зато на работе берёшься за всё подряд.
Борис – обычный работящий мужик, с мозолями на руках, выгоревшими, соломенными волосами и потемневшим от солнца лицом. Голубоглазый чёрт! Тем и покорил Галину в юности. Не обращал он внимания на слова жены – Галина всегда ворчит, для дома старается.
Достался им домик в наследство от бабки Галины. Маленький, ветхий, больше на дачу был похож, совсем запустила его бабуля. Зато земли – два дома можно на участке поставить – и себе, и сыну хватит. Галина – женщина умная, всегда всё продумывала, не зря ведь у неё муж – строитель. Жили сперва в общежитии, как все, по выходным ездили в посёлок как на дачу.
Снесли всё бабушкино жильё до фундамента, Борис укрепил его и новый дом выстроил, благо на стройке стройматериала хватало. Он знал, где выписать, попросить, как правильно отчитаться за шифер или доски, где не догадывался – жена учила. Ох, не любил он это дело, но Галочка торопила, лично помогала ему со стройкой в резиновых сапожках, фуфайке рабочей и косынке белой. Толик пошёл в первый класс в поселковую школу, на радость маме, к этому времени уже стоял большой дом на участке.
Город так быстро строился, что поглотил их рабочий посёлок у реки. Теперь дачи находились в черте города, автобусы ходили часто, по расписанию. Двухэтажки начали строить восьмиквартирные, для работников теплиц и строителей. Борис перешёл на работу поближе к дому, всё через Галкиных знакомых, она, если чего захочет, непременно найдёт нужного человека, а по-другому – никак, или живи как все. Стой в очереди на квартиру, жди, пока зарплату поднимут по выслуге лет и считай копейки.
Вот так и получилось, что живут вроде на земле в посёлке, но в городе.
Дом Борис отстроил, как хотела жена: первый этаж, как бы полуподвальный, чтобы летом прохладно было, занимала большая кухня, запахи никак не поднимались в комнаты, вход на второй этаж с улицы. Вышел из кухни и поднимайся по деревянной лестнице, сначала на веранду с большими окнами в треугольники и ромбы, здесь у Галины свой сад комнатных цветов – всё в горшках, вазонах, пальма большая стояла в углу в зелёной эмалированной кастрюле. Зимой они вдвоём с мужем в дом заносили это дерево, настолько уже выросло, веранда не отапливалась зимой. Зато весной и летом находиться на ней – одно удовольствие, стоял тут небольшой диванчик у стены, откуда Галина могла любоваться своим огородом и на соседей поглядывать.
Претендовала ушлая соседка на смородиновый сад Галины, якобы бабка, когда жива была, самовольно отхватила у них метра два земли с лишком, сетку поставила. Теперь кто знает, правда это или нет, но Галина – не дура, своего раздавать не станет!
Ещё на втором этаже две большие комнаты, вытянутые, прямоугольные с широкими окнами. Одна – Анатолия, другая – родителей, правильнее сказать, мамина.
Борис в своё время гараж начал строить во дворе, но вскоре понял, что с машиной не скоро получится, так как у жены только о доме и сыне голова болит, да и прав у него нет. Вот и вышла рядом с домом не то времянка, не то бытовка. Добротная, стены сложены как положено, крыша шифером накрыта, отопление Борис провёл в свою обитель, он там и пропадал зимой и летом.
Галина – женщина хозяйственная, повесила короткую занавеску на единственное окошечко в его мастерской, застелила старый диван на ножках покрывалом чистым и иногда наведывалась к мужу с инспекцией. Страсть как не любила она беспорядок, забирала на стирку грязные вещи, пыль вытирала, выметала сор из каждого угла и ворчала на мужа.
– Сколько ты будешь жить тут, как батрак в шалаше?
– Ну Галочка! Какой же это шалаш, ты вон какую чистоту и уют навела.
Уходил Борис в огород, пока жена марафет наводила, чтобы не выслушивать дальше причитания и упрёки. Что греха таить, выпивал он тайком от жены, по чуть-чуть.
Недавно приметила она за ним эту гадость, вот и искала заначки во время уборки, а как к подругам уезжала жена с сыном, друзья приходили к Борису. Сидели как люди, никого не трогали, не шумели, ещё помочь могли: то забор поправить, то ворота поставить. Здесь, в бытовке этой, у него и стол, и стулья, диван, этажерка старая, что обновляла Галочка в доме, старьё к мужу в бытовку отправляла, не выкидывать же… Инструмента всякого много, да и двери в кухню, в два шага, напротив. Удобно.
Борис первым к завтраку вставал, первым убегал на работу, пока жена ничего нового не придумала.
Она такая, вдохновение приходило, когда с чашкой чая прогуливалась по двору и всматривалась, что ещё можно сделать. Может, виноградник пустить через весь двор? А может, козырёк сделать над скамейкой и столиком – тогда можно чай пить летом во дворе, ягоды и фрукты перебирать на варенье.
Сколько Галина пыталась мужа вернуть наверх в большой дом в родную спальню, долго не выдерживал Борис, убегал к себе максимум через две недели. Так что больше не трогала его Галя, захочет, сам поднимется.
Толя в выходные играл на пианино целыми днями, летом его вся улица слышала в открытые окна. Зимой только родители, иногда соседи. Галина любила копаться в саду, в огороде в тёплое время года, закрутки делала, и по этой части она мастерица, ничего у неё не пропадало. Зимой книги читала, занималась своими комнатными растениями. Обязательно следила за успехами сына в учёбе и музыке.
Хорошо жили Галина и Борис, не зря она столько лет терпела с ним эту душную общагу на Маяковского с общей кухней и нерадивыми мамашами с целым выводком детей в одной, двух комнатушках!
С удовольствием она возвращалась вечером домой, пусть от остановки ещё минут двадцать надо пешком идти, в основном по гравийке, посёлок всё-таки. Как переехали сюда, туфли на каблуке больше не носила Галя.
Так и жили размерено, в удовольствие, всего хватало, а чего не хватало, в своём огороде выращивали. Что купить не могли, Галина старалась достать через своих, санаторских. Кресла или ковёр новый, телевизором никак не могли обзавестись, но Галя – женщина целеустремлённая, добудет!
Последним достижением Галины был трельяж на ножках с большими зеркалами, ГДР-вский, на зависть соседям, когда мебель выгружали и на второй этаж поднимали; место ему было только на белоснежной, светлой веранде, чтобы любовалась собой Галина, как на работу убегала.
Толику не разрешалось гулять с мальчишками по улице, да и когда ему? Мама занималась его досугом, летом ездили на городское озеро по воскресеньям, там мальчишка отрывался по полной, баловался с другими детьми под зорким оком мамы, пока она принимала солнечные ванны. В остальные дни помогал родителям в огороде, отцу в гараже или по двору. Много читал Анатолий, в доме имелась солидная библиотека, опять же заслуга матери, большую часть книг он пока не прочёл, поэтому и ненавидел этот книжный шкаф, заваленный томами и сериями советских и зарубежных писателей, ему ведь их читать.
Со стороны образцовая семья – главное творение Галины! Дом – один из лучших по улице. На работе ценили обоих – и Бориса, и Галину, что могло разрушить эту идиллию? Да ничего, Галина никогда бы не позволила.
Галина родилась здесь, мама умерла, они ещё девчонками были. Сестра родная живёт в Красноярском крае, прилетала пару лет назад к сестре. Двое мальчишек у неё, оба постарше Анатолия, но воспитания им явно не хватало, такую оценку дала им тётя Галя.
Носились по лестнице с кухни в дом как кони, аж дом подпрыгивал, кусты смородины без разрешения тётки ободрали начисто и ветки поломали. Всё время на улицу бегали к другим детям и Толика к этому приучили. Мама потом намучилась с ним. С радостью провожала Галина родную сестру с детьми на аэровокзал, хорошо, что далеко друг от друга живут, слишком разные они.
А вот Борис из многодетной семьи: и мать, и отец у него ещё живы, слава Богу. Живут в Ташкенте.
Галина в своё время в Ташкент попала по распределению от училища, но быстро смекнула, романтика этих колоритных мест не для неё. Увезла Галина мужа в новые, незнакомые ему места, сразу, как расписались, и правильно сделала! Мужик он толковый, работящий, работать и шабашить успевал. Там в Ташкенте одних братьев и сестёр у него четверо. И все на его шее сидели. Галину не проведёшь, всё замечала.
Все они и выросли, пока старший брат дом строил и сына растил. Младший брат учиться уехал туда, где похолоднее, сестры одна за другой замуж повыскакивали и тоже разъехались кто куда. Союз – большой, работы везде хватало.
Одна Валька, самая младшая сестра Бориса, нашла жениха в родном городе, замуж выскочила едва школу окончила, живут с родителями, уже двоих детей наклепали. Муж у неё тоже бестолковый, работал вроде на хлопке сначала, теперь железную дорогу строит. Необразованный.
Так мать Борису и писала из Ташкента, а писала она регулярно. Сын с женой ездили к ним, один раз, Толик ещё маленький был, сейчас у них времени не хватало – то работа, то отдых, стройка эта неоконченная. Настаивала мама в письмах, чтобы приехал старший сын и образумил зятя. Борис-то в люди выбился, и Галочка у него умная женщина, может, хоть он вправит мозги молодым родителям, которые сами сидят на шее у родителей.
Глава 2.
Галочка перебирала последние яблочки из своего сада, бережно укладывала каждое в деревянный ящик, устланный газетой, муж придёт, спустит в погреб, и к Новому году у них сохранятся свои, ароматные, сочные яблочки. Толик нестерпимо играл на пианино наверху, Галину отчего-то раздражал сынок сегодня, второй год ходит в музыкалку, а играет так, будто клешни вместо рук.
Она покончила с яблоками, решила подняться к нему, проверить, отчего он играет сегодня у неё на нервах, а не на пианино. Калитка стукнулась о ворота, послышались шаги. Борис сразу пошёл на второй этаж, а не исчез по пути в своём гараже. Галочка не остановила его, пусть посмотрит, как сын занимается.
На минуту страшные звуки сверху прекратились, и послышались торопливые шаги Бориса обратно, вниз.
– А?! Вот ты где… Ты у меня и минуты не отдыхаешь, – улыбнулся Борис, глаза поблёскивали неестественно, наигранно.
– Опять пил? – строго спросила Галина.
– Ну что ты, Галочка… я же пообещал, хотя ты знаешь, на моей работе трудно удержаться. На той неделе поставил магарыч Митрофану-сторожу, ну за железо, ты понимаешь какое, – подмигнул он, – пришлось вместе и испить.
Захотелось Галине отгородиться от соседей, чтобы через сетку не глазели на её огород завистливые соседи, не кирпичи же на них переводить, пришлось мужа надоумить листы жести на работе «выписать». Все тянут, и от него не убудет. Борису куда деваться, тем более, что валюта при таких мелких делах всегда одинакова – бутылка, и ему перепадало. Потому и выпивал часто – угощали, а отказаться нельзя, в следующий раз не помогут.
– А что такой радостный? – закрыла Галочка глаза и зажмурилась, опять началась репетиция концерта на втором этаже.
– Я в Ташкент поеду к родителям.
– С чего это? – резко открыла она глаза, и яблочки выпали из её ручек. Борис поднял их с кафельного пола и положил аккуратно в ящик, – в погреб спусти, пожалуйста, поставь над сеткой с картофелем, чтобы вентиляция хорошая была, – скомандовала Галя.
Борис рад помочь, обеими ручищами подхватил ящик и вышел из кухни. Галина собиралась с мыслями, он рассказывал ей о письмах, о том, что происходит в молодой семье, но ни разу не упоминал, что хотел бы поехать, тем более без неё…
Она начала разогревать обед, Борис снова ворвался на кухню, раздвигая на дверях звенящие занавеси из скрепок и конфетных обёрток, сделанные супругой. Он уселся за стол, потирая сухие ладони в предвкушении чего-нибудь вкусненького. Галя поставила перед ним тарелку наваристого борща, разрезала злющий лук с их огорода, отрезала пару ломтей серого хлеба.
Борис налетел на обед, полдня ждал. Галочка присела напротив, подпёрши ладонью подбородок, и, не отрываясь, смотрела на мужа.
– Ох, спасибо! Уважила! Ещё бы сальца…
– Ты лучше скажи, с какого перепугу собрался в Ташкент и на какие шиши? Ворота новые ставить надо, а ты собрался…
– Так отпускные я получил, уже и на вокзал съездил, билеты взял.
– А я… мы?
– Так ты же работаешь? Кто тебя отпустит в конце квартала?
Галя отвернулась и задумалась.
– Не переживай, я ненадолго.
– Борис! Туда поездом ехать больше четырёх дней, у тебя весь отпуск уйдёт. Как же ворота? А вдруг задождит или вызовут тебя на работу.
– Ничего справятся, а ворота не убегут. Я давно матери обещал, пять лет не был у них, – довольный как дитя, ответил Борис.
– Думаешь, я не знаю, зачем ты туда собрался? Валька ваша – не дура. Насколько я помню, в школе училась неплохо, детей штамповать ума хватает, вот пусть сама и разбирается в своей семье. У тебя своя есть! Если зять что-то аморальное делает, гуляет или дебоширит, пусть отец сигнал на работу даст. Ты не знаешь, как это делается, сначала беседа, потом разберут на собрании поведение молодого семьянина, а потом… В нашей стране на таких быстро управу находят.
– Галочка, ты права, но не доходит до этого, или жалко им молодых, сами из сил выбиваются. Ты же знаешь, как они живут, не то что мы, – виновато отвернулся Борис, стыдно ему было за их достаток, даже перед мужиками на стройке, что уж говорить о родителях, которые всю жизнь из кожи вон лезли и ничего не нажили, кроме пятерых детей, квартиру и ту получили недавно.
– Давай их к себе позовём, – иронично улыбалась Галя, – на шею себе повесим, – показала она на свои широкие плечи. – У нас ведь дом большой… Родня всё-таки…
– Галочка… ну…
– Что ты нукаешь, будто кобылу погоняешь. Не-че-го тебе там делать, пусть сами разбираются. У нас в доме всего две комнаты, – Галина непроизвольно снова зажмурилась, Толик выдал очередную порцию нот, – чем он там занимается? – обратилась она к Боре, посмотрев в потолок.
– Играет, – соврал отец. Толик читал какую-то книжонку и по временам постукивал по клавишам, чтобы мать не догадалась. Отец даже не поинтересовался, что за книжка такая у ребёнка.
– Нет, вы меня со свету сживёте! Один бренчит, будто впервые подошёл к пианино, другой собрался к чёрту на рога.
– Галя, – стукнул ладонью по столу Борис, миска с алюминиевой ложкой вздрогнула. Жена, сделав несчастную гримасу, кинулась убирать со стола. – Это моя Родина! Я там родился, там живут мои родители. Всё! Билеты на руках – я еду, – Борис нерешительно по пальцам собрал свою ладонь в кулак.
– Да делайте вы что хотите! Вам на меня вообще плевать, я стараюсь, стараюсь, для дома, для семьи, а вам на всё плевать. С нами ты никуда не ездишь, у меня будто мужа нет, мать-одиночка! Каждое лето в Анапу сами, папа, видите ли, не любит…
– Хорошо, в другой раз и я с вами поеду, только не кипятись и вещи мне собери, пожалуйста. Может, гостинцев каких собрать родным? – он вопросительно посмотрел на жену.
Галина недовольно кивнула. Конечно, она соберёт баул со снедью, варенье смородиновое и вишнёвое из собственного сада, яблочек, огурчиков. Племянникам придётся что-то посмотреть в Универмаге, хотя о Толике никто не вспоминал все эти годы, ни одной посылочки за всё время. Но Галя ведь не ударит в грязь лицом… Пусть видят, как сыну повезло с женой.
Жена и сын проводили Бориса с почестями, Галина ещё положила подарок свекрови, покрывало гобеленовое новое, а свёкру пару рубашек, муж еле уговорил не класть ещё и тёплых.
Наконец, Борис едет в родные края, как же он соскучился по любимым с детства подворотням, по старым грязным улочкам и квартирам на земле с общим двором. В его детстве они не казались такими облезлыми, старыми, нагромождёнными как попало, это после армии он увидел их другими, но всё же родными. Галя сама не поняла, что за основу при стройке своего дома взяла дом его родителей, у них тоже кухня находилась на первом этаже – в подземелье, комнаты были такие же вытянутые, прямоугольные, просторные и всегда прохладные.
Мама писала, переселили их из бараков в квартиру. Трудно привыкать, конечно, удобно, горячая вода в квартире, район новый, соседи старые, но комнатушки, по сравнению с их домом, тесные, в общем, неродные, жарко в квартире. Она не жаловалась, просто прикипела к дому на земле, когда-то они строили эти бараки вместе с соседями, потом пристраивали, перестраивали, спорили с этими же соседями, отчего бельё вешают не на свои верёвки, а в остальном дружно жили. Радовались и горевали всем двором, ругались бабы, за детьми присматривали по очереди, всем ведь на работу.
Первые сутки в поезде Борис перечитывал письма матери, а потом подсели к нему попутчики весёлые, и всю дорогу было о чём поговорить, поспорить, выпить нашлось. Проводница несколько раз грозилась раньше времени высадить таких пассажиров, но разве ж можно? Мужики всей душою к ней и шоколадками, и трёшками (трёхрублёвые купюры), смягчили суровую женщину.
Приехал Борис на Родину и не узнал город, будто не пять лет назад был, а пятьдесят. Всё изменилось, целые районы новые построили, дороги, автобусы, троллейбусы. Встретил его отец, пришлось такси брать, много сумок и рюкзаков тяжёлых у сына. Всю дорогу говорил седой отец только о городе, о стране, о Великих стройках, ни слова о том, что происходит дома.
Приехали. Большой двор, вокруг одни многоэтажки, что-то ещё строят, двор облагораживают, редкие молодые деревца шатаются на ветру у подъезда.
– А хороший дом у вас теперь, – улыбнулся Борис, глядя на отца.
– Да, – с горечью ответил он.
Поднялись на этаж, не всё сразу удалось поднять, за двумя сумками спустился позже Борис. В квартире их встретила Валя, в широком, домашнем халате ниже колена. Она и так маленькая, кругленькая, а этот длинный, громоздкий халат прямо прибивал её к полу. Только когда обнял Борис сестру, понял, она беременная. Рядом жались к стенке двое малышей – чёрненькие, глазастые, мальчик и девочка, видимо, погодки. Борис хотел было подхватить их на руки, но они прижались к маме.
Отец недовольно заносил сумки на маленькую кухню.
– Ну, сестрица, ну даёшь! – поднял брови Борис, глядя на неё. Валя покраснела и опустила глаза в пол.
Она увела детишек в другую комнату уложить спать. А сын с отцом так и стояли на кухне.
– Так и живём, – сурово сказал отец, сведя густые брови. На лбу пролегла глубокая морщина.
– А мама где?
– На рынок побежала, она с обеда отпросилась на работе.
Мама Бориса работала кондуктором, отец вышел на пенсию, но работать продолжал. А Валя? Валя не успевала выходить на работу, только выйдет – опять в декрет. Да и сынишка старший болезненный, одно – по больницам с ним, какая там работа.
Валечка была самой младшей в большей семье, тихой работящей, в школе училась хорошо. Невысокого роста, как мама, всегда пухленькая, круглолицая, глаза, как у брата, голубые, добродушные, наивные. Отец больше всех её любил, за кроткий характер, доброту и ласку. В старших классах мечтала Валя стать детским врачом. Отец говорил жене:
– Вот посмотришь, Валя наша ого-го каким человеком станет!
Разочаровала его любимая дочь, когда призналась в конце десятого класса, что беременна, вскоре и жених явился. Без роду и племени, ни родни, ни близких, приезжий. Горю отца и матери не было предела. Но что горевать, дочь так решила. Жить отдельно попытались, но ничего хорошего не вышло, денег нет, с детьми не успевала Валя. Родители сами настояли, пока с ними пожить, а дальше видно будет. Так и живут который год. Жалко.
– А муж? Что же, совсем непутёвый?
– Да нет, нормальный парень, как все, работящий. Зарплату всю в дом, – отвечал отец.
