скачать книгу бесплатно
Дом оказался у самой железной дороги, одноэтажный, вытянутый в длину, выбелен не то розовой, не то оранжевой побелкой, маленькие окошки, обрамленные белыми кирпичами, на них высокие ставни. Посёлок виднелся далеко позади через железнодорожные пути в три колеи и за автомобильной дорогой. Со всех сторон высокие холмы, пригорки, если не пробегал поезд или электричка, отчётливо слышалась шумная быстрая река.
Всё напоминало дачный посёлок, только дома и домики не теснились, а находились на приличном расстоянии друг от друга, особенно по этой стороне. От их дома до следующего метров пятьсот, не меньше.
Поезда товарные, пассажирские, электрички проносились достаточно часто, казалось, совсем рядом, каждый раз их обдувало сильным потоком тёплого воздуха и запахом просмолённых шпал, дети пугались и прижимались к маме, в конце пути просто останавливались и вглядывались в вагоны и цистерны, глазки не успевали посчитать и разглядеть: быстро-быстро мчались вагоны.
Радовало, что от родственников недалеко, всего две остановки на электричке. Галя больше всех обрадовалась:
– Будем приезжать, помогать. Не переживай, Валя, ты всегда можешь ко мне обратиться. Толик рад помочь, за детьми присмотреть или встретить вас с электрички, так что звоните или пишите…
Валя открыла калитку, она еле держалась на трухлявом штакетнике, и прошла вперёд. Во дворе высокая зелёная трава, прошлогодние сухие ветки репейника и конского щавеля торчали то тут, то там. В конце двора добротный кирпичный сарай такой же вытянутый, как и дом, разделённый на всех соседей, две двери – открытые. В паре метров от крыльца тянулся через весь двор забор до самого сарая, за ним чистый хоздвор, у соседей клумбы с клубникой и малиной вместо зарослей прошлогоднего бурьяна. На заборе банки, подушки, какие-то тряпки.
На проволоках в каждом дворе колыхалось стиранное бельё, Валя осмотрелась и увидела на своём участке проволоку на металлических опорах. Почему нет деревьев? Зелень такая кругом, а деревьев нет, одна еле живая алыча стояла как раз в их дворе в самом дальнем правом углу.
Валя села на тёплое, каменное крылечко отдышаться, дети присели рядом, вот и мужики догнали их.
– Ма-а-ам, – испуганно осматривался Гена, – мы что, тут жить будем?
Мама утвердительно кивнула, жмурясь от солнца. Танюша незаметно вздрагивала, вытирала грязными руками слёзы, страшно, они такого ещё не видели, привыкли жить среди людей в городе, а тут…
Послышался шум, детские крики, целая стайка детворы, человек семь, абсолютно разного возраста от малышей до старшаков, мчалась из-за дома через кущери, как раз мимо двора новых жильцов. Все легко одетые, с палками в руках. Дети резко остановились, заметив новых поселенцев, и прижались к штакетнику, тут он с треском и повалился в траву, а дети от испуга разбежались кто куда.
Виктор уже открывал ключом навесной замок на громоздкой деревянной двери.
– Вот тебе и первая работа, – усмехнулась Валентина, махнув головой в сторону забора. Виктор улыбнулся, тут куда не глянь, везде надо делать.
В доме темно, прохладно, пахнет не то старостью, не то сыростью, видно давно никто не жил. Мебель есть, древняя, потёртая, аж страшно. Впрочем, есть две кровати с металлическими сетками, уже неплохо. Первая комнатка небольшая прихожая, она же кухня, дальше ещё две комнаты побольше, все проходные. Стены толстые, даже межкомнатные, будто из камня.
– Я пойду ставни открою, – сказал Виктор, уловив испуганный взгляд супруги, она и не заметила на окнах ставни.
Борис вносил пожитки в прихожую, в дом проходить не стал, сел вспотевший на крыльцо, вытирая пот со лба, спросил в тишину дома:
– Валюх, может, всё-таки у нас лето переживёте? Найдут и для вас, что путёвое, а не это… – сплюнул он на пыльную землю у крыльца.
– Спасибо, Боря, вы и так нас выручили! Мы лучше здесь до октября, пока не холодно. Где же тут печка? – вглядывалась в каждый угол Валя, батареи есть, а печки или котла, как у родителей был, нету.
Дети уже вскарабкались на кровать и, взявшись за руки, прыгали на сетке, как на батуте, детский смех разлился по глухим и пыльным углам дома, яркий дневной свет и майское тепло с каждым открытым окном заполняли дом. Валя включила свет, проверить, есть ли электричество – есть.
Она присела на кровать напротив детей и вздохнула, работы здесь невпроворот, зато своё! Впервые не у брата, не у мамы, не на чужой квартире, а своё! Так хорошо стало на душе.
– Хозяева! Хо-озя-яева! – вопил скрипучий женский голос с улицы. Валя вышла. – Здрасте! – облокотившись на забор со своей стороны, в бигуди и в байковом халате, держа сигарету между пальцев по-мужски, стояла дама лет сорока, может, меньше. Она так бесцеремонно уставилась на Бориса, его это даже смутило.
– Здравствуйте, – уставилась на неё Валя.
– Я – Тома, мои оболтусы вам штакетник сломали?
– Да ничего, он похоже и так держался на честном слове. Я – Валя, это Борис – мой брат, – Боря так и сидел на крыльце, из-за угла показался Виктор, – а это – мой муж Виктор. Это все ваши дети? – удивлённо спросила Валя, вспомнив про старый забор.
– Боже сбавь! Я бы утопилась, не-е-е-е, моих только двое, остальные местные со всей округи. Ну, будем дружить, – подмигнула она Виктору, крепко затянулась и пошла снимать бельё. Халат у неё оказался весьма коротким, она ещё и на носочки вставала, будто не дотягивалась до простыней.
Валя лишь улыбнулась, взглянув на мужа, какая тут округа – дом на отшибе.
Борис отдохнул немного, помог зятю вынести кой-какую старую мебель на двор: то, что Валентине совсем не нравилось. Вдвоём они осмотрели постройку в конце двора, оказалось, что сарай один, а другое помещение отводилось под баню. Кое-как закрепили поваленный забор, временно, лишь бы не валялся. Валя уже накрыла импровизированный стол, на газеты разложила бутерброды, яйца, зелень, огурчики из Галиной теплицы, нарезала хлеб. Дети налетели на еду, оба проголодались, а мужики всё хозяйничали во дворе.
Вскоре Боря засобирался домой.
– Пойду я, до станции ещё идти и идти, да расписания я не знаю толком, надо будет записать в кассе. Не обижайтесь, ребят, я завтра приеду и помогу, вам тут хватит грести до следующей Пасхи, – усмехнулся он.
– Борь, ты бы хоть перекусил, кефира выпил. Целый день голодный, как позавтракал, так и не ел, – волновалась Валюша.
– Правда, давай перекусим, я тебя провожу.
– Я тебе что, девица? – хлопнул он по плечу зятя, – сам дойду. А вам ещё надо сообразить, где ночевать, – заглянул он в комнаты. – Может, всё же со мной поедете, сегодня ещё у нас переночуете, а завтра с утра… Как раз остальные вещи заберёте, а?
– Нет, Борь. Нам устроиться надо, Вите в понедельник на работу. Одним днём это точно не обойдётся. Мы лучше эти два дня обживаться будем. Спасибо тебе и Гале за всё. За вещами приедем в выходные, хорошо недалеко жить будем.
– Ну… как сказать, недалеко, – почесал затылок Борис и откланялся. Виктор всё-таки проводил его до калитки.
До позднего вечера выметала, выгребала Валя грязь, пыль, копоть из своего нового дома, Виктор стучал, ломал, выносил в сарай то, что может пригодиться. Собирал в кучу хлам, вечером костёр разведут, вот дети обрадуются. Соседка ближе к вечеру пришла, уже в платье, без бигуди, в причёске, напомаженная, духами провоняла весь дом, Валя аж чихать начала.
– Я сегодня в ночь, подменяю напарницу на станции, у неё дочка заболела, вот, – она протянула электрическую плиту с открытой спиралью. – Чем детей собираешься кормить? Газ здесь привозят баллонами, раз в месяц, в следующий раз только через неделю, так что пока пользуйся. Я завтра приеду и всё тебе расскажу, а этих, – кивнула она в сторону двора, – не слушай.
– Спасибо большое, я не знала про газ. А с детьми муж? Вы про кого это говорите?
– Объелся груш! – расхохоталась соседка, – я про остальных! Там ещё две семьи живут, ох и сучки… не дай Бог.
Валя закрыла уши детям, Тамара слегка ударила себя по губам и вышла.
Валентина стояла в недоумении, странная женщина, и божится, и матерится одновременно, дети непонятно с кем остались на ночь, зато остальных соседей уже «представила» в двух словах. За плиту – спасибо, Валя и впрямь не знала, что делать, газовая плита не работала.
Нелёгкая, необычная была эта ночь для молодой семьи, дети жались на одной кровати, мама постаралась застелить им постель по-домашнему, но матраца пока не было, пришлось спать на тёплых вещах. Они так устали и согрелись у костра вечером, что дрыхли без задних ног. Родители улеглись напротив, на другую кровать. Сетка под ними прогнулась до самого пола. Взрослые вздрагивали с непривычки, когда проносился пассажирский или товарняк, казалось, он летит через их дом, стёкла дрожали от стука колёс, свет мелькал в окнах, оставляя мрачные тени по всему дому. Взрослым не до сна, шептались, Валя плакала, уговаривала себя и мужа, что это временно.
Завтра новый день и новые заботы.
Спокойнее всего спалось этой ночью Галине, она хоть и злилась на мужа, что он завтра собрался к родственникам, её звал помочь Валентине, устроиться, побелить, покрасить или ещё чего, Галя наотрез отказалась.
– Мне никто не помогал, когда я тут руки рвала на стройке. Валя –женщина толковая, хваткая, справится. Дети помогут. Можешь Толика с собой взять, пусть проветрится, а то совсем от рук отбился. Я пока приведу в порядок этот постоялый двор.
– Га-а-а-ля!
– Что Галя? Плохого я хочу или требую? Ты мог бы мне дома помочь, кровати переставить, матрацы и одеяла вынести на просушку. Мне теперь одной всё это выгребать? Ты не знаешь, когда они заберут остальные вещи?
– Да ну тебя – пробурчал Борис и отвернулся.
– Попробую для них шифоньер через профсоюз достать. У них есть шифоньер? – как будто не обратила внимания на него Галина.
Но Борис уже провалился в сон и вопроса её не услышал.
Глава 5
Тамара явилась на следующий день ближе к обеду. Заспанная, причёска растрёпанная, она всё время её поправляла. Валентина была в доме, Виктор с детьми наводили порядки во дворе, он косил, дети собирали траву и, рассыпая по пути всё, что набрали в охапки, старались вынести за двор, за сарай. А там…
Высокие тополя вдоль берега реки, сам берег усыпан плоскими камушками, а посередине, огромные валуны, которые обнимал бурный поток. И как их туда занесло, думали дети. Но шумная горная река и не на такое была способна. Вдалеке на возвышенности виднелся подвесной мост, такой широкий, что люди и дети мельтешили с берега на берег целыми стаями, ещё и велосипедисты мотались туда-сюда. Гена и Таня слышали шум реки, слышали детские крики, их манило туда, к ним. Где радость, визги, игры и веселье.
Папа пообещал сходить с ними после обеда на разведку, но для этого обоим надо хотя бы часок поспать.
– Вижу, мужик у тебя толковый, – выглядывала во двор через занавески Тамара, вольготно развалившись на стуле. – Остальные ещё не заходили?
– Вы про соседей? Нет, я сама собиралась сегодня познакомиться со всеми. Мы на несколько месяцев всего, до осени, но хотелось бы знать, с кем жить будем.
– Я тоже думала, ненадолго перебралась сюда, вот уже шестой год, – причмокнула Тамара и достала пачку папирос, но уловив недовольный взгляд хозяйки, положила её на стол. – А ты молодец, вон какой порядок навела, занавесочки, салфеточки, покрывальца… Хозяюшка! Я не такая. Значит, слушай, про газ я тебе говорила, теперь про дрова…
– Спасибо вам, но мы не останемся до зимы, – старалась отделаться от неё Валентина, раскладывая вещи в шкафу.
– Долго ты будешь выкать? Я ненамного старше тебя, просто жизнь меня потрепала как следует, ты, видать, немного хапнула, раз такая неженка.
– С чего это? – залилась краской Валя, да если бы она знала… какое горе они пережили.
– Откуда приехали?
– Из Ташкента.
– Бывает… Про дрова! Дрова и уголь привозят по осени, котёл у нас с тобой общий, на моей половине находится, будь он неладен! Что за бандура! До садика далеко, так что мы тут сами помогаем друг другу с детьми. Помогали… – с грустью заметила Тома, – это ж надо… дура эта Лида, та, что в дальнем дворе живёт, не видела её?
– Нет.
– Ну, познакомишься. Приревновала меня к своему мужику, а он… – она сделала такую отвратительную гримасу, будто сороконожку увидела, – сморчок! Ещё и пьёт, да-да! Лидка-то дурой прикидывается, ничего не замечает, лишь бы зарплату отдавал, а он пропивает половину. Ты мужика своего береги, пьют в наших краях безбожно, я первого своего мужа за это и выгнала. Передаётся эта зараза будто по воздуху, и бабы прикладываются, сама увидишь. Ты где работаешь?
– Я на трикотажную фабрику собираюсь.
– Так ты швачка, – ухмыльнулась Тома, встала и прошлась по комнатам.
Валя и впрямь такой уют навела всего за сутки: подоконники и окна со старой краской вымыты, полы чистые, дорожки полосатые везде лежат, а вот на кроватях скудно, матрацев нет, одно тряпьё, зато покрывалами накрыты.
– Швачка? – удивилась Валя, никогда не слышала такого слова.
– Швея.
– Ах, нет, пока нет, меня на испытательный срок, курсы пройду, тогда стану швеёй.
– А что нет ничего путёвого на кровати?
– Да вот на днях съездим в универмаг, купим…
– Купишь?! – с усмешкой заметила Тома, – в универмаге-то оно есть, но вроде как его и нет. Пойдём, я пока тебе дам, у меня два лежат на антресоли, знакомая проводница привезла, только ты никому, – приложила она палец к губам, – обживётесь, отдашь.
– Неудобно как-то…
– Неудобно голой задницей перед электричкой светить, – рассмеялась Тома.
– Ма-а-ма-а! – ворвались дети в дом, – а мы на речку пойдём, – щебетал Гена, -папа обещал. Ты покорми нас, а потом мы пойдём.
– Папа сказал, ещё шпать надо, – толкнула его локтем Таня.
– Я сейчас, только схожу к тёте Тамаре, вернусь и накормлю вас.
Женщины вышли и направились к калитке, выйдя с половины Вали, они пошли вдоль насыпи к соседнему участку. Калитка выкрашена, во дворе тропинки из щебня, клумбы с цветами и кустарниками, такие редкие эти кустарники, не то, что у Галины в саду и в огороде.
– Отчего деревьев здесь нет? Один бурьян повсюду, тополя да маслянка по дороге встречались и то нечасто.
– Сейчас твой мужик траву выкосит и увидишь. Почва здесь каменистая, один известняк, да галька. Огороды у нас там, – Тамара остановилась и показала на высокие холмы за железной дорогой и магистралью, тут недалеко, километров пять, плохо то, что в гору идти, зато обратно на спуск. Картошка там растёт, а больше ничего. У вас тоже есть участок.
Ты это… не стесняйся, за детьми присмотреть или помощь понадобится, обращайся. Это я с виду такая… Бабка со мной живёт, моя бабушка, она почти не выходит на улицу, но моих оболтусов вырастила. Первого своего, – продолжала Тома, шагая по двору отчего-то к сараю, Валя послушно следовала за ней, – мужика я выгнала за пьянку. Нажрётся и давай нас с бабкой гонять по двору, приходилось утром бежать к участковому. Ну, недолго я его терпела, выперла! Хорошо хоть работает, алименты от него получаю.
Она открыла сарай и достала пару табуреток деревянных, почти новых, старое настенное зеркало – то, что нужно, такой вещью ещё не обзавелась молодая семья. Тома гремела, стучала, что-то завалила внутри, но Валя не решилась войти в чужой сарай. Другие соседки пристально рассматривали её, одна соседка будто подушки выбивала на солнце, вторая, полная краснощёкая с двойным подбородком, стояла на крыльце и без стеснений следила за каждым движением Томы и новенькой, потом схватила молоток и принялась поправлять дверь.
Тома вынесла из темноты сарая грабли, лопату и топор.
– Вот, мужику своему отнеси, там у реки коряги есть, можно наломать дров на баню. По весне нанесло. Своих дров я не дам, сама понимаешь, мужика нет, приходится покупать дрова или нанимать кого, чтобы напилили и покололи. Второго-то моего посадили за поножовщину, вот такая я, бедовая! Одна шваль ко мне липнет.
– А что, мужчин здесь вообще нет? – удивилась Валя, глядя на толстую соседку в дальнем дворе, она так лихо управлялась молотком и гвоздями, будто всю жизнь ими работала.
Валя привыкла к другому, в семье родителей отец или браться делали мужскую работу. В её семье – муж, хоть мама и считала его безруким.
– А наши мужики работать не привыкли, они только и умеют детей клепать и пьянствовать. В выходные спят до обеда, на работе устают. А эти дуры, – Тома издевательски приветливо кивнула соседкам, те даже не ответили, – держатся за них, вцепились как овчарки и не отпускают. Будто на помойке себя нашли.
Ладно Лидка, толстая, как корова, кто на неё позарится с четырьмя детьми, но Света, такая хорошая, доверчивая, уж сколько ей мужик изменяет, а она всё прощает. Сколько к ней приходили его полюбовницы, просили отпустить, а он всё равно к ней возвращается, пёс шелудивый. Она хорошая женщина, сама увидишь. Отнеси это своему Борьке, – она показала на садовый инвентарь, – а то руками гребёт, хорошо хоть серп нашёл у себя.
– Виктор. Это брата Борисом зовут.
– А… какая разница, ты иди. Я пока матрасы достану, придёшь, как время будет. Ну и так заходи, не стесняйся. А на садик не рассчитывай, во-первых, далеко, во-вторых, он один у нас в посёлке. Многие в город возят детей электричкой, а вечером после работы забирают. Как-то так…
Валя передала мужу весь инвентарь и пошла кормить детей.
Быстро обжились молодые. Тома оказалась очень порядочной женщиной, хотя первое впечатление было о ней противоречивое. Она не идеальна, орала так на своих пацанов, поезда перекрикивала, но за дело. Научила соседей закрывать ставни на ночь, а летом ещё и днём, чтобы духоты не было, жара в этих краях нестерпимая. По поводу речки предупредила.
– Это она сейчас такая спокойная, прозрачная, а весной и осенью так расплывается, ого-го! Один год до самых наших сараев вода дошла. Течение сильное, она ведь с гор идёт, детей не подпускай одних. Во-о-он там, правее, видишь камыши? Там пруд, головастиков много, но вода чистая, и берег дальний песчаный. Дети туда бегают купаться.
– Да что ты? Мои ещё совсем маленькие, да и послушные они у меня.
– И то, и другое ненадолго, – усмехнулась Тома.
Со Светой тоже нашли общий язык, затюканная, молчаливая, потерянная женщина, при виде мужа сразу уходила в дом. Он особо не тянул на рокового красавца с киноэкрана, обычный мужчина, среднего роста, чернявый, усы густые, рубашки всегда носил, никаких маек или футболок. Валя не видела, чтобы он что-то во дворе делал, она особо и не присматривалась.
Видела только своего Витю, любовалась, наглядеться не могла. С работы приедет и, пока светло, обязательно чинит, поправляет, с детьми за дровами пойдёт на речку, вся семья уже привыкла к бане и к привозному газу. Ко всему привыкли новые жильцы.
Валя попыталась пристроить детей в местный сад, но не тут-то было, правду сказала соседка – переполнен, забит до отказа. Но зато в городе садик находился недалеко от трикотажной фабрики, по пути, как же она обрадовалась.
Так и потекли денёчки, вставали рано и взрослые, и дети, взрослые бежали, дети плелись за ними или засыпали у папки на плечах до станции, в электричке зевали, уткнувшись в окно. Потом сад, вечером мама забирала или папа, если Валю задерживали на курсах.
