скачать книгу бесплатно
Глава 5
В комнате было душно, и Вова распахнул окно. Легче от этого не стало. Откинув не первой свежести простыню, он сел на продавленную кровать и закрыл лицо руками. Там, в Москве, Вовка никогда не придавал значения бытовым мелочам, которые так ценила мать. Ему было абсолютно всё равно, где спать, его смешили разговоры про югославские стенки и фарфоровые статуэтки, а уж погоню за коврами он и вовсе не понимал. Лишь переехав в эту конуру с неудобной кроватью в углу, шкафом с вечно скрипящей дверцей, обшарпанным столом и тремя колченогими стульями, парень почувствовал, что скучает по своей комнате. Ему не хватало столичной суеты, беготни и хаоса, шумных друзей и хорошеньких девушек, с которыми можно посидеть в ресторане или сходить на дискотеку. Он тосковал даже по студенческим походам, по песням у костра тёплой лунной ночью и купанию в ледяной реке.
– Может, тебе девушку завести? – пробормотал он. – И жизнь сразу наладится. – От мысли, что начал разговаривать сам с собой, Вовка расхохотался. – Э, брат, так недолго и совсем одичать. И тогда девушка тебе будет уже не нужна.
Весной Вове исполнилось двадцать два года, и приятели в шутку начали ему сватать Маринку из соседнего подъезда. Это была весёлая блондиночка с глазами-льдинками, носившая исключительно мини-юбки, чтобы подчеркнуть свои длинные, стройные ноги. Марина напропалую кокетничала с ним, и он уже начал всерьёз подумывать о том, чтобы закрутить с ней роман. Но последовала ссылка в провинцию, и все планы полетели к чертям.
Мысли о Марине плавно перетекли в воспоминания о сегодняшнем вечере. Интересная всё-таки собралась компания. Красавица Ирина не обманула его ожиданий. Он был наслышан о супруге Степана и, можно сказать, только ради неё принял приглашение прораба. Ей было около сорока, но выглядела она намного моложе. Вова невольно сравнил её с матерью и подумал о том, насколько они не похожи. Ирина – это сплошной шарм и обаяние, чего стоит одна её широкая улыбка, открывающая белоснежные зубки! А его мать больше напоминает генерала в юбке.
Впрочем, в компании, которая собралась у Потаповых, на роль генерала претендовала, скорее, Катя. Быть может, из-за коротких волос или слишком прямого взгляда? Она даже не скрывала, что ищет жениха и рассматривает его в качестве кандидата.
– А может, я бабник и лентяй? – ляпнул Вова, смущённый слишком пристальным взглядом.
– До свадьбы можешь гулять с кем хочешь, а после будешь верен только мне.
Катя хихикнула, и Вова поддержал её игру.
– А может, я выпиваю и буду поколачивать супругу?
– А может, это я тебя поколочу?
Все за столом рассмеялись, словно Катя рассказала остроумный анекдот. Лишь деревенская Наташа строго посмотрела на девушку, видимо не понимая, как можно так фривольно себя вести с малознакомым человеком.
Вова усмехнулся, вспомнив физиономию Степана, когда тот увидел Наташу.
– Я вам родственницу привёл, – с порога заявил он, пропуская вперёд девчонку в старушечьем наряде. – Стоит на улице, по сторонам озирается испуганно и не знает, куда идти. Оказалось, нам в одно место, вот я и решил проводить.
Лицо Степана вытянулось и покраснело. Он взмахнул руками, отчего пиджак затрещал по швам.
– Какая ещё родственница?! – Голос прораба сорвался на фальцет. – Никаких родственников мы не ждём.
Вова смутился. Вот так тихоня, обвела вокруг пальца! Наплела про доброго дядю, а он и поверил, даже проводить предложил. В тот момент Вова забыл о Наташином преследователе, и вся ситуация виделась ему совсем в другом свете. Сразу вспомнились истории о наводчицах, которые под благовидным предлогом посещали дома партийных работников, а после этого пропадали ценные вещи.
– Бабушка Маша сказала, что вы мой дядя, – промямлила девица, но Степан перебил её:
– Не знаю, кто и что тебе сказал, но, если ты немедленно не уберёшься из моего дома, я вызову милицию.
– Но мне некуда идти, я сегодня из деревни приехала, – робко возразила Наташа, и Вова подумал, что она либо очень хорошая актриса, либо не врёт. Даже жалко её стало. Мысли о наводчице показались совсем уж нелепыми.
– Вот и возвращайся в свою деревню, – буркнул Степан, кинув недовольный взгляд на Вовку: мол, кого это ты мне притащил?
Тут в дверях появилась женщина с изумительными карими глазами. Вова сразу понял, что это Ирина, и не смог сдержать улыбки. В отличие от супруга, она не стала кричать. Минуту Ирина молча изучала гостью, а затем произнесла хорошо поставленным бархатистым голосом:
– Ты ведь Петина дочка, да? У тебя глаза отцовские, такие же зелёные.
– Меня Наташа зовут.
Девушка с восхищением смотрела на хозяйку дома.
– А Петя где? – отчего-то покраснев, спросила Ирина. – Он с тобой не приехал?
– Папа умер. Давно уже, больше десяти лет прошло, – удивлённо ответила Наташа. – А бабушка Мария этим летом умерла.
– А твоя мама? У тебя же есть мама? – наконец подал голос Степан, видимо признав в незнакомке племянницу.
– Мама погибла вместе с отцом. На машине они ехали и разбились.
Наташа окончательно смутилась. Было заметно, что вовсе не такой встречи она ожидала. Длинные, тонкие пальцы девчонки крепче вцепились в тяжёлую сумку.
– Значит, ты сирота. – Ирина сделала шаг назад и протянула гостье руку. – Ну что ты стоишь в дверях, проходи. Никто тебя не укусит. И вы проходите, – лучезарно улыбнулась она Вове. – Извините, конечно, за недоразумение. Просто для нас Наташин приезд стал неожиданностью.
– Так, может, я пойду? – проявил галантность Вова, которому не терпелось покинуть это странное сборище. – Посидите в семейном кругу. А я в другой раз зайду. Не на месяц же я в ваш город приехал, время ещё есть.
Вова видел, что Степан обрадовался его предложению. Появление племянницы стало для него сродни снегу на первое июня. Но самым неприятным было то, что молодой инженер оказался невольным свидетелем этой встречи, в которой он, надо признать, показал себя не с самой лучшей стороны. Едва не выгнал сиротинку из дому. Как всякий не очень уверенный в себе человек, Степан не понимал, как ему себя вести в подобной ситуации. Он предпочёл бы просто перенести запланированный приём, дабы всё хорошенько обмозговать, но его супруга думала совершенно иначе.
– Ну что вы, – она покачала головой и махнула рукой в сторону кухни. – У меня уже всё готово. Стол накрыт, еды на всех хватит. Посидим, поговорим, познакомимся поближе.
Что-то в её тоне насторожило Вову. Взгляд Ирины буквально обволакивал его, приглашая остаться. Но поменять решение его заставило вовсе не это.
– Пожалуйста, останьтесь! – прозвучал негромкий голос возле его уха. Вова даже не сразу понял, кому он принадлежит, а Наташа продолжила: – Я их совсем не знаю. Вдруг дядя Стёпа меня прогонит?
– Меня ты тоже не знаешь, – шёпотом напомнил он девушке, с которой судьба свела его полчаса назад.
– Вы меня уже спасли сегодня. Спасите ещё раз, пожалуйста.
И Вова не смог уйти. Так и поплёлся вслед за хозяйкой в квартиру. И сразу же понял, что его насторожило в интонациях Ирины. На крохотной уютной кухоньке в цветастом переднике суетилась девушка, с интересом посматривавшая в его сторону. На миг он почувствовал себя в ловушке и непроизвольно сделал шаг назад. И наткнулся на умоляющий взгляд Наташи.
– Что это ты, Вовка, девушки испугался? – тут же насмешливо заговорил внутренний голос. – Почувствуй себя барышней на выданье. Развлекайся.
Беззаботно улыбаясь, Вова прошествовал в гостиную и, заняв отведённое ему место во главе стола, в ожидании посмотрел на женщин. Что ему ещё приготовил этот безумный день?
Лишь поздно ночью, лёжа в постели и изнемогая от жары, Вова вспомнил умоляющий голос и робкий взгляд и невольно подумал: «А что, если Наташу и правда выгнали? Куда она пошла? Что с ней станет?»
Глава 6
В небольшой, уютной кухоньке было темно. Лишь круглая луна смотрела сквозь оконное стекло, не в силах понять, почему странные люди сидят там ночью за столом, не включая света. Званый ужин давно подошёл к концу, посуда была вымыта и убрана в шкафы, остатки продуктов заняли свои места на полках холодильника. Степан Кузьмич звучно храпел в спальне. Время от времени он постанывал – переполненный желудок не давал покоя. Ирина Николаевна и Наташа пили холодный чай и негромко переговаривались.
– Значит, тётя Маша никогда не упоминала о нас со Стёпой, – выслушав историю девушки, уточнила Ирина.
Её новое нарядное платье было небрежно брошено на спинку стула, волосы скручены в тугой узел, а руки нервно теребили тоненький поясок халата.
– Только перед смертью рассказала о дяде, – подтвердила Наташа. Девушка понимала, что в этом есть тайна, но не торопилась расспрашивать новоявленную родственницу. – Бабушка не хотела, чтобы я одна осталась, вот и заговорила о нём.
– Степан с матерью больше двадцати лет не общались. Так и не смогла она его простить. Да и меня тоже, – задумчиво протянула Ирина, наматывая пояс халатика на палец. – Степан после ссоры на поклон не пошёл, гордый очень. А я просто не знала, как ей в глаза посмотреть. Так и не виделись с тех пор, пока поздно не стало.
Ирина Николаевна замолчала, глядя на загадочную луну, словно та могла подсказать, как жить дальше.
– Вы не знали, что бабушка умерла? – спросила девушка, недоумевая, как такое возможно.
– От тебя узнали, – с грустью призналась Ирина.
– Не похоже, чтобы дядя расстроился. – В голосе Наташи не было укора, скорее лёгкая печаль.
– Сложно понять, что у Степана на душе. Он не любит говорить о матери. Слишком много всего между ними произошло.
Наташа внимательно слушала. Бабушку она просто обожала. Это был самый добрый и светлый человек во всей её короткой жизни. Сколько она себя помнила, к бабе Маше все ходили за советом, и она никому не отказывала в помощи. И казалось просто невероятным, что все эти годы бабуля была в ссоре со своим старшим сыном и его женой.
– А твои родители, – с непонятной тоской поинтересовалась хозяйка. Она говорила полушёпотом, и Наташе приходилось напрягать слух, – они были счастливы вместе?
Девушка улыбнулась. В глазах её светилась нежность, когда она вспоминала родителей.
– Очень, – выдохнула она. – Они просто обожали друг друга, никогда не ссорились. Каждый вечер папа читал мне книжки, а мама сидела рядом и штопала одежду или вязала. А потом они целовали меня в щёку и говорили, что пора ложиться спать. Я начинала капризничать и просила ещё немного посидеть со мной. Когда они умерли, я плакала по вечерам, вспоминая папин голос и мамины руки, пахнущие свежей выпечкой, – наморщив лоб, закончила она.
– А мы со Стёпой так и не завели детей, – сказала Ирина, украдкой утерев непрошеную слезу. – Всё откладывали на потом. А это «потом» так и не наступило.
– Мама с папой хотели много детей, а родилась одна я, – Наташа негромко рассмеялась собственным мыслям. – Бабушка всегда говорила, что на меня вся надежда. Нарожаю, мол, десять правнуков, и ей помирать некогда будет. – Девушка тряхнула головой, прогоняя наваждение. – А сама не дожила до правнуков.
На кухне наступила тишина. Лишь старые ходики на стене неспешно отбивали ритм, да из спальни доносилось сонное бормотание Степана Кузьмича.
– С инженером ругается, – прислушалась к ворчанию супруга Ирина. – Никак успокоиться не может.
– С Владимиром? – Наташа вспомнила высокого темноволосого парня, и в груди защемило. И что он только о ней подумал? Вначале едва не подрался из-за неё с хулиганом, потом чуть не поссорился с дядей, а она его даже не поблагодарила.
Наташа не была трусливой. Спокойная и уравновешенная, она трезво смотрела на вещи, стараясь не поддаваться панике. Но патлатый хулиган, приставший к ней неподалёку от дядиного дома, вызывал у неё острый, почти животный ужас. Рядом с ним она чувствовала себя маленьким кроликом перед грозным удавом и ничего не могла с этим поделать. Потому и потянулась за помощью к первому встречному, не думая о том, что может подвергать себя ещё большей опасности. Впрочем, в голубоглазом юноше было что-то располагающее, несмотря на его явное нежелание спешить на выручку.
– Степан вообще не любит конфликты, – с улыбкой пояснила Ирина, решив высказаться в защиту мужа. – Но к молодому поколению относится слишком критически. Всё, мол, они делают не так. Вот я и настояла, чтобы его новый начальник в гости пришёл. Думала, посидим за одним столом, поговорим…
– А тут я вам на голову свалилась, – закончила за неё Наташа, подперев голову кулачком.
– И хорошо, что приехала. Об этом не переживай. Лучше подумай, что дальше делать. Если хочешь моё мнение, то тебе учиться надо. Время подать документы ещё есть.
– Я работать буду, – отпив холодного сладкого чаю, решительно проговорила девушка. – И учиться вечером. Хочу бухгалтерское дело изучать. Я и в деревне помогала продавцу в магазине дебет с кредитом сводить.
– Это хорошо. – В голосе Ирины звучало удивление, словно она не ожидала подобного ответа. – Но почему вечером? Тяжело ведь будет.
– Не хочу никому быть в тягость, – заглянув хозяйке дома прямо в глаза, пояснила Наташа.
– За нас не волнуйся, – попробовала возразить Ирина, но смутилась, столкнувшись с взглядом, так похожим на тот, что она до сих пор хранила в своей памяти.
– Я работать буду, – кротко, но в то же время настойчиво повторила Наташа.
Пришлось смириться с этим решением.
– Со Степаном поговори, – посоветовала Ирина. – Думаю, он сможет подыскать тебе не очень тяжёлую работу.
Наташа растерянно посмотрела на собеседницу. Степана она слегка побаивалась и потому просить его об одолжении не решилась бы. Иное дело Ирина, располагающая к себе мягкостью и добротой. С ней было так легко общаться, словно не существовало целой жизни, в которой Наташа не знала о дяде и его жене.
Уже лёжа в кровати, Наташа перебирала в памяти события этого сложного дня. Столько эмоций пришлось испытать ей в последние часы: и неуверенность в почти незнакомом городе, и беспокойство в ожидании встречи с новой роднёй, и дикий ужас, когда пьяный хулиган пристал к ней на улице, и мирное ночное единение с дядиной женой… Наскоро прочитав вечернее правило, девушка добавила в помянник несколько новых имён: Ирина, Степан и Владимир. Уснула она быстро, утомлённая переживаниями, искренне веря, что все страхи остались позади.
Глава 7
Алексей Михайлович шаркающей походкой подошёл к кабинету, возле которого уже собрались мамочки с детьми.
– Сейчас начнём приём, – устало сказал он и скрылся за некрашеной дверью. Впереди ждала ещё одна долгая смена.
Доктор Петров любил своё дело. Он относился к тому редкому типу людей, которые готовы приплачивать за право появляться на рабочем месте ежедневно. В истории болезни он уходил с головой, переживая за каждого маленького пациента и искренне радуясь, когда мамы со слезами умиления рассказывали, как поправляются их крошки. Но в последнее время ему стало всё сложнее переступать порог кабинета. Алексей Михайлович и сам не понимал причину. Пожалуй, их накопилось слишком много.
Медсестра, с которой он проработал бок о бок столько лет, ушла на пенсию, и теперь ему чуть не каждую неделю присылают новенькую. Только приспособишься, объяснишь ей, что да как, смотришь – а на тебя таращится новая пара широко раскрытых, испуганных глаз. Алексей Михайлович даже ходил жаловаться главврачу. Впрочем, «ходил» – это сильно сказано. Добирался до двери главного и, покачав головой, спешил назад. Дети не виноваты в том, что у него проблемы. Да и девочки эти молоденькие тоже. Надо же им учиться? Он и сам не сразу освоил профессию, не один год вопросы задавал. В общем, нечестно это как-то – жаловаться.
И не в медсестричках одних причина. Дома стало холодно, неспокойно. К супруге Алексей Михайлович относился со снисходительной нежностью. Считал, что она слишком много внимания уделяет мелочам вроде хрустального сервиза или пятирожковой люстры, но не спорил – мало ли что у этих женщин на уме. Тамара была счастлива, а это самое главное. Но после отъезда Владлена в Старый Оскол всё изменилось. Жена всё чаще грустила, всё больше времени проводила на работе. Теперь по возвращении домой Петрова встречала не улыбающаяся супруга, а пустая квартира. Никто не сновал по кухне, не накрывал ему стол. Тамара приходила уставшая и, буркнув несколько слов, ложилась спать, совершенно не желая выслушивать такие важные вещи, как покраснения на коже Леночки Терентьевой или колики её соседа Пашки Крюкова.
– Давай в другой раз поговорим. Я устала, – не поворачивая головы, говорила она.
Алексей Михайлович искренне удивлялся подобному безразличию: что может быть важнее здоровья детей? Вот и вчера Тамара лишь махнула рукой в ответ на его рассказ, а утром положила непрожаренную яичницу на тарелку супруга и убежала на работу.
– Буду поздно. У меня совещание, – только и сказала она, забыв поцеловать его в щёку. А ведь за двадцать пять лет, прожитых в браке, жена ни разу не нарушила этой традиции.
Петров позавтракал, помыл за собой посуду, закрыл дверь на два оборота и поплёлся в поликлинику. Шаркающей походкой. С чувством, что весь его мир рушится.
В кабинете его ждала очередная медсестричка. Краем глаза доктор увидел коротенький халатик и туфельки на высоком каблуке. И что они все носят эти колодки? Красиво, с этим не поспоришь. Но как же в этом можно ходить весь день? Вот Тамара, к примеру, надевает лодочки рано утром и лишь к вечеру снимает. И сколько бы ей ни говорил о том, что ногам надо отдыхать, лишь отмахивается: мол, вам, мужчинам, этого не понять.
При воспоминании о супруге и без того плохое настроение Петрова стало ещё хуже.
– Доброе утро, – пробурчал он, надевая халат, – готовы к приёму?
– Доброе утро, – прощебетала девушка, счастливо улыбаясь. От этой улыбки Алексею Михайловичу стало неловко. И чего он с самого утра на людей кидается? Вот и девочку чуть не отругал из-за обуви. Старый ворчун. – Конечно, готова. Только я очень волнуюсь. Вы поправляйте меня, пожалуйста, если я что не так сделаю.
– А ты что же, первый день? – удивился доктор. Стажёров ему ещё не давали.
– Ну что вы! Я уже полгода в поликлинике. Но, когда меня к вам направили, испугалась.
– Такой страшный?
Петров попытался вспомнить, смотрелся ли он сегодня в зеркало, и память услужливо показала ему седого тощего старика с выцветшими, усталыми глазами.
– Ну что вы? – растерялась девушка. Радость исчезла из её голоса, уступив место тревоге. – Вы же легенда. Я маленькая была, вы меня от бронхита лечили. Два месяца со мной провозились, даже дома навещали. Мама сказала, что, если бы не вы, я бы не выжила. Я, как узнала, что с вами работать буду, даже заплакала от счастья.
Доктор взглянул на медсестру. Лицо её казалось знакомым – немного удлинённое, с тонкими губами и серьёзными голубыми глазами. Она смотрела на него с надеждой. Но через руки Алексея Михайловича прошло столько больных детей, что он стал забывать их имена. Часто с ним здоровались на улице, расспрашивали о жизни, а он лишь недоуменно хлопал ресницами, не представляя, кто это.
– У меня плохая память на имена, – сконфуженно признался он. – Кажется, у тебя был плюшевый мишка, с которым ты не расставалась, даже на приём его брала.
Девушка улыбнулась, отчего на щеках её появились ямочки.
– Тёпа. Только это был кролик. Однажды я забыла его в кабинете, и маме пришлось возвращаться в поликлинику, потому что я никак не хотела ложиться спать без него.
– Этого я не помню, – развёл руками Петров.
Медсестра смотрела на него с неприкрытым обожанием, и у Алексея Михайловича стало теплее на душе. Быть может, постоянные замены не так уж плохи? Вот какая замечательная девочка сидит в его кабинете.
