скачать книгу бесплатно
Он не любил, когда мать называет его полным именем, а вне семьи предпочитал представляться Владимиром.
– Сынок, что происходит? – Алексей никогда не видел сына в такой ярости. В этот момент мальчик был по-настоящему страшен. На миг возникло ощущение, что он собирается ударить мать. – Мне кто-нибудь объяснит, в чём дело? – взмолился доктор, растерянно глядя на близких.
– Речь идёт о том, что твоя жена отправила меня в Тмутаракань, – ледяным голосом проговорил Вовка. – Какой-то там Оскол. То ли старый, то ли древний. Слышал о таком городе? И я нет. А в ближайшие три года мне придётся там жить! – Взяв вазу с тюльпанами, стоявшую на столе, он прицелился и… фарфоровый сервиз на двенадцать персон, гордость хозяйки дома, шумно разлетелся на куски. С ненавистью глядя на мать, юноша процедил: – Сама уберёшь.
Парень выскочил из комнаты и хлопнул входной дверью, известив супругов о том, что они остались в квартире вдвоём.
Тамара, на протяжении всей тягостной сцены не потерявшая самообладания, обиженно поджала губы.
– Я это ради него сделала, – сказала она и осторожно, чтобы не пораниться, принялась собирать осколки вазы и фарфора.
Алексей Михайлович молча ушёл в спальню, так ничего и не ответив Тамаре. Она этого не заметила, погружённая в собственные мысли.
Солнце садилось, когда две девушки возвращались с деревенского кладбища, держась за руки. У водонапорной башни подруги ненадолго остановились, чтобы умыться и глотнуть сладкой ледяной воды. Привязанный неподалёку бык завистливо посмотрел на них и громко замычал, словно просил напомнить хозяйке забрать его во двор – ночью на лугу холодно.
– Ночевать к нам пойдёшь, – скомандовала Любочка, высокая, статная, с румяными щеками и горящими чёрными глазами. – Мама сказала, чтобы я не оставляла тебя одну.
Её спутница молча кивнула, думая о своём. В прошлом месяце Наташе исполнилось восемнадцать лет. Праздновать не стали. Бабушка, единственная родная душа, тяжело болела, и девушка буквально разрывалась между работой и уходом за старушкой. Три дня назад бабушка Маша умерла, и Наташа осталась совсем одна. Несмотря на заботу друзей и соседей, её не покидали тяжёлые мысли. Что делать? Как жить дальше?
Наташа была хороша собой, хоть и не догадывалась об этом: высокая, худощавая, с косой до пояса и зелёными глазами. Деревенские парни поглядывали ей вслед, предпринимая неловкие попытки пригласить скромницу на свидание. Та лишь улыбалась в ответ, тепло и открыто. До сих пор её сердце ни разу не забилось в ответ на восхищённые взгляды. Это наполняло душу тихой грустью и делало будущее неопределённым. Ничто не держало её в деревне, кроме страха сделать первый шаг.
Наташа остановилась и улыбнулась краешком губ, впитывая в себя открывшуюся картину, словно нарисованную рукой гениального художника. Внизу под горой вилась узкая чистая речка, впадающая в искусственный водоём, у берегов которого часто можно было встретить рыбаков с удочками и сетями. Изумрудно-зелёные луга простирались на многие километры. Вдали виднелись разноцветные крыши домов соседней деревеньки. Ещё дальше, если приглядеться, можно было заметить трубы заводов, нелепыми рогами стремящиеся ввысь. Наташе не хотелось туда смотреть. Она предпочла бы забыть о том, что в получасе езды от них есть город с серыми высотками и холодными, суетливыми улицами. Всё её существование было сосредоточено в селе Нижнеатаманском, где она жила с малых лет вместе с любимой бабушкой. И эта деревня вовсе не умирала, как твердили дикторы по радио. Она была живой и тёплой, а город казался чужим и равнодушным. Но именно мысли о городе не покидали девушку.
– Пошли, – поторопила подруга, потянув Наташу за рукав лёгкой кофточки, – мама ждёт.
– Хочу запомнить этот вид. Я раньше не замечала, как здесь красиво. А ты?
Но Любочка не разделяла настроения Наташи и не замечала тут никакой особенной красоты. Эту гору она помнила с самого детства. Зимою с неё катались на санках и лыжах – с радостными визгами летели вниз, падая на ходу и врезаясь в снежные сугробы. Летом и осенью ходили по грибы и ягоды в лес, росший на склоне. А ещё тут было деревенское кладбище, и приходилось несколько раз в месяц убирать могилки.
– Гора и гора, – пожала плечами Любочка и поёжилась от холодного ветра. – Ещё налюбуешься. Пошли домой. Мама борща приготовила.
– Я в город завтра еду, – мысленно попрощавшись с родными местами, проговорила Наташа.
– Правильно, – поддержала её Любочка, – тебе поступать надо. Сколько можно в магазине и за грузчика, и за поломойку работать? Я бы тоже в город поехала, да Андрейка к ребятам ревнует. Подашь документы в училище, а с сентября учиться начнёшь. Может, и общагу дадут.
– Я у дяди жить буду. Если не выгонит. – Наташа повернулась к Любочке и заглянула ей в глаза. – У меня дядя в городе есть. Бабушка перед смертью о нём сказала. Они много лет не виделись.
– Вот как! – Любочка сжала руку подруги так, что на тонкой коже остался след пальцев. – Я об этом ничего не знала. Мама не говорила, что у бабушки Маши был ещё один сын. Я думала, что дядя Петя единственный ребёнок.
Глаза почуявшей тайну девушки заблестели. Её воображение тут же нарисовало романтическую картину любви, полной печали и страданий, которая на долгие годы разлучила сына с матерью.
– Я только боюсь, что дядя не примет меня, – робко призналась Наташа.
Ветер шевелил волосы на её висках, и Любочка невольно подумала, что подруга не представляет себе, насколько она в этот момент прекрасна.
– Мы тебе всегда будем рады, – полуобняв Наташу, проговорила Любочка.
При мысли о предстоящей разлуке хотелось плакать. Девушек связывала настоящая дружба, из тех, когда расстаться – всё равно что разделить душу надвое. Ночью Любочка уткнётся лицом в подушку, чтобы не разбудить домашних рыданиями, но сейчас она улыбалась, всеми силами стараясь поддержать Наташу. Только излишняя суета в движениях выдавала её грусть.
?
Глава 3
В скромной двухкомнатной квартире в микрорайоне Горняк ждали гостя. С самого утра Ирина Николаевна, полная красавица средних лет, без устали сновала из угла в угол, приводя жилище в должный вид. Хотя, какой вид в данном случае необходимо считать должным, она не знала. Не каждый ведь день в её дом наведывались приезжие из самой столицы.
– Может, ты мне поможешь? – прикрикнула Ирина Николаевна на мужа, лежащего на диване. – Я уже с ног сбилась, а ты даже палец о палец не ударил!
– У меня выходной, – категорически возразил супруг, продолжая изучать газету, в которой не было ничего интересного.
– Во сколько он придёт? – в который раз спросила хозяйка, посматривая на часы. – Я успею себя в порядок привести?
Она бегала по дому в ситцевом халатике, на голове громоздились бигуди, лицо поблёскивало от крема. Новое, купленное по случаю платье висело в спальне. Там же стояли туфельки. На туалетном столике занял почётное место флакончик «Красной Москвы», приобретённый специально для встречи гостя.
– К четырём. Успокойся, – Степан Кузьмич придирчиво осмотрел жену. – Сколько можно стараться ради какого-то сопляка? Меня из командировок ты так не встречаешь.
– Этот, как ты изволил выразиться, сопляк – инженер. На твоей, между прочим, стройке, – скрестив руки на пышной груди и выразительно подняв бровь, напомнила Ирина Николаевна.
– А я прораб, – буркнул муж, отшвырнув в сторону газету. – И проработал там всю жизнь. В отличие от этого сопляка, я начал с азов.
– Прораб, который находится под началом у юного инженера, – уточнила Ирина Николаевна, не щадя самолюбия супруга.
– Да какой он начальник?! – завёлся Степан Кузьмич, не в силах смириться с тем, что вынужден подчиняться вчерашнему студенту. – То ли работать, то ли его охранять, чтобы кирпич на голову не упал.
Скрыв улыбку, Ирина наивно взмахнула ресницами:
– Так он же в каске! Хорошо, что ты пригласил его к нам. В нашем городе он человек новый, недавно переехал. Вот мы и возьмём его под своё крылышко. Я, кстати, Катюшу в гости пригласила. Пусть молодёжь немного пообщается.
– Сватаешь, – беззлобно буркнул Степан, всем видом демонстрируя, что женские интриги его не касаются.
– Познакомим, а там видно будет, – промурлыкала Ирина.
Степан её уже не слушал, думая о предстоящем вечере. Когда объявили о строительстве новых микрорайонов, он искренне обрадовался. Старый Оскол растёт, расширяется, да и ему работа найдётся. Больше двадцати лет он отдал профессии. Начинал с малого – песок в бетономешалку на тачке возил. До прораба сам поднялся, своим трудом и опытом. Кузьмич перед начальством никогда не заискивал, но оно его уважало. И он отвечал ему тем же. А тут новый инженер прибыл и в первый же день на площадку без каски заявился. Степан налетел на него, словно коршун:
– Что это вы, товарищ, технику безопасности нарушаете?
А тот рассмеялся ему прямо в лицо и нагло так заявил:
– А может, я вас проверяю?
Лощёный такой, в модных брюках клёш, а штанины аж полы подметают, настолько длинные. Сразу видно: столица. Вот как такого уважать можно, а тем более слушать? Месяц с той встречи прошёл, а Степан всё не мог забыть ни нахальной улыбки, ни слов про проверку. Да и супруга подлила масла в огонь. Как узнала про молодого специалиста, так сразу и заладила: пригласи да пригласи. Её дело бабье, ей перед московским гостем покрасоваться хочется. Красавица ведь она у него, хоть и раздобрела за последние годы. Да и Катьку пристроить надо. Негоже, девица двадцати лет, а всё ещё не замужем. Своих детей у них нет, вот Ирина и печётся о соседской девчонке как о родной.
– Женщины, что с них возьмёшь, – пробурчал Степан, с тоской глядя на костюм, приготовленный женой. – Мало мне на работе лицезреть этого хлыща, так он ещё ко мне домой явится.
– Катюша пришла, – услышал он голос Ирины из коридора и тяжело вздохнул. Ещё одна. Сейчас начнут прихорашиваться, шушукаться, рецепты обсуждать. Словно в мире нет ничего важнее, кроме предстоящего ужина.
Катерина, невысокая, миловидная, с короткими волосами, негромко поздоровалась и скрылась с Ириной Николаевной в соседней комнате. Их оживлённые голоса доносились до Степана, а он лишь страдальчески закатывал глаза.
– Что за манера волосы стричь и брюки носить, – не желая успокаиваться, ворчал он. – Так сразу и не поймёшь, где парень, а где девка.
Несмотря на брюзжание, к Кате Степан относился хорошо. Он знал её с пяти лет, с тех пор как соседка по коммуналке попросила Ирину присмотреть за дочкой. Девочка выросла у них на глазах, стала родным человеком и желанным гостем в новенькой квартире, которую они получили два года назад.
– Стёпа, ты бы оделся!
Ирина Николаевна появилась в дверях при полном параде. Даже во взвинченном состоянии Степан заметил, насколько хороша его супруга. У Иры были прекрасные волосы, густые и шелковистые. Многие женщины с завистью смотрели ей вслед, а Степан сиял от гордости, что такая красавица выбрала именно его. Карие глаза миндалевидной формы, ресницы длинные, изогнутые, маленький, аккуратный носик и чувственный рот, который она неизменно подводила ярко-красной помадой – на его скромный взгляд, Ирина была идеальна. Даже полнота не портила её, а лишь добавляла очарования. Рядом с ней Степан чувствовал себя троллем из сказки: маленьким, лысым и толстым.
Ради улыбки Ирины Степан готов был хоть каждый день приглашать товарища инженера. Потому, забыв о недовольстве и спорах, он потянулся к единственному костюму, который надевал лишь на ответственные мероприятия и встречи. И кто только придумал эти пиджаки? Неудобные, движения сковывают, чувствуешь себя в нём словно связанный. Хорошо ещё, что галстук повязать не попросила, а то пришлось бы и удавку нацепить. На что только не пойдёшь ради любимой жены.
Глава 4
Ещё один человек был не менее раздражён, чем Степан. А может, и более. Он уже минут пятнадцать бродил по городу в поисках цветочного магазина, но ничего похожего не находил.
– Дались тебе эти цветы, – бубнил юноша себе под нос, крутя головой направо-налево, словно флюгер.
Услышав от строителей о красоте Ирины Потаповой, он решил оказать даме знак внимания. Пусть порадуется. Не всё же ей на лысину супруга любоваться. Только уточнить, продают ли где-то поблизости букеты, не догадался. Вот и топтался на одном месте, как дурак.
Вова Петров почти месяц жил в Старом Осколе, но так и не смог привыкнуть к этому городу. Слишком он был маленьким и пресным, совершенно негде разгуляться. Ни парка, чтобы пройтись с друзьями, ни ресторана, куда можно пригласить девушку. Нет, конечно, тут имелись рестораны, да и пару скверов он видел. Но всё это настолько мелко и неинтересно, что Вовка невольно возвращался мыслями к столице. Небо и земля.
Чей-то возглас оторвал его от невесёлых мыслей. Вова невольно прислушался, автоматически поворачиваясь в сторону привлёкшей его внимание парочки.
– Отпустите меня, пожалуйста, – молила незнакомка, пытаясь вырваться из цепких рук длинноволосого мужчины в чёрной кожанке.
С первого взгляда было совершенно непонятно, сколько ей лет. Платье опускалось ниже колен и висело на тоненькой фигурке словно мешок. На плечи накинут пуховый платок, из тех, что носят бабушки в деревнях. Длинные волосы, заплетённую в косу, доходили почти до пояса. Это могла быть как совсем молоденькая девушка, так и женщина средних лет. Впрочем, испуганный голос выдавал юный возраст жертвы. В руках она держала большую клетчатую сумку, которую пытался отобрать дылда в кожанке.
– Я же говорил, что найду тебя, – оставив, наконец, сумку в покое, пьяно рявкнул мужчина. – Тебе от меня не скрыться!
Девчонка была бледна, словно мел. Голос её дрожал.
– Оставьте меня, пожалуйста. Я вас не знаю.
– Зато я тебя знаю, – длинноволосый оскалил прокуренные жёлтые зубы в подобии улыбки. – А скоро и ты меня узнаешь поближе, – рассмеялся он собственной шутке.
В этот момент девушка повернула голову, и Вовка вздрогнул. Столько мольбы и отчаяния было в её взгляде, направленном, казалось, ему прямо в сердце, что он счёл нужным вмешаться.
– Оставь её! – подойдя к парочке ближе, велел Вова.
В глазах пьянчуги мелькнуло изумление. Словно сам факт того, что кто-то посмел заговорить с ним, несказанно удивил его.
– Это ты мне? – выразительно посмотрев по сторонам, проговорил он. – Молокосос. Ты это, видимо, кому-то другому сказал. Иди лучше, куда шёл, и не вмешивайся не в свои дела.
Вове даже смешно стало от подобного наезда. Неужели длинноволосый хиппарь думает напугать его угрюмым выражением лица и заимствованными словами? Видимо, шедевры американской киноиндустрии добрались и до этого провинциального городка. Теперь каждый второй мнит себя грязным Гарри.
– Это твой друг? – обратился он к девушке, старательно игнорируя пьяного парня.
Впрочем, можно было не спрашивать. Ответ был написан на худеньком осунувшемся личике с тёмными кругами под глазами.
– Я его не знаю. – В её голосе звучали надежда и мольба. – Я всего несколько раз приезжала в город с бабушкой. Он меня на вокзале увидел, приставать начал. Я тогда сбежала. А сегодня снова его встретила.
– Со своей девушкой я сам разберусь, – нагло заявил длинноволосый, исподлобья посматривая на Вовку.
Они были примерно одного роста и комплекции. Высокие, крепкие – они стояли друг напротив друга, и никто не собирался сдаваться. Глаза одного горели яростью, алкоголь ударил в голову, и он неспешно почёсывал кулаки в предвкушении боя. Второй был спокоен, даже насмешлив, считая сложившуюся ситуацию не более чем фарсом, и уж тем более не помышлял о драке.
– Отпусти девушку и дай ей пройти. – В тихом Вовином голосе звучало столько уверенности, что парень невольно ослабил хватку.
Девчонка воспользовалась моментом и, оттолкнув руку длинноволосого, отскочила в сторону. Она была благодарна за вмешательство, но всё же смотрела с тревогой, не понимая, можно ли доверять своему спасителю. Хиппарь сплюнул сквозь зубы, негромко выматерился и отошёл.
– Не могли бы вы проводить меня? – попросила девушка, косясь на преследователя. – Мне недалеко.
– Вообще-то я спешу, – попробовал возразить Вова, и тут же на него вновь устремились глаза, полные мольбы.
– Пожалуйста, – прошептала незнакомка. – Он ведь рядом. Может и вернуться.
Парень и правда топтался неподалёку, бросая хищные взгляды на ускользающую добычу.
– Ну если только недалеко, – буркнул Вова, мельком посмотрев на часы.
Похоже, на ужин он опоздает, а уж о цветах и вовсе можно забыть. Не то чтобы его волновал этот визит, но хорошее воспитание вынуждало приходить вовремя даже на незначительные, по его мнению, встречи.
– Здесь совсем рядом, – быстро заговорила девушка, заметив его взгляд. – У меня адрес записан. – Перестав прижимать к груди свою поклажу, она достала из кармана лист бумаги и прочла: – Горняк, 15. Мне туда надо.
– Вот как? – Вова не смог сдержать смешка. Он, конечно, понимал, что город маленький, но всё же не до такой степени, чтобы абсолютно незнакомая девчонка, случайно встреченная на улице, искала тот же дом, что и он сам. – А квартиру тебе какую?
И тут же зелёные глаза с подозрением уставились на него.
– А вам зачем?
Вова рассмеялся. Пигалица, а туда же. Боится его. Да она ведь совсем не в его вкусе! Простенькое платье, платок этот облезлый, коса до пояса, косметики ноль. Деревня, одним словом. Невольно вспомнилась Даша, по которой его друг Васька сходил с ума. Та ухоженная, модная, глазки подведёт, губки накрасит. А эта? В общем, небо и земля.
– Я сам туда иду, – пояснил он. – Хотел узнать, может, нам в одно место.
– Я к дяде иду, – не очень уверенно проговорила девушка, прижав руку к груди.
– Да хоть к тёте! – Глядя на неё, хотелось смеяться и плакать одновременно. Она напоминала воробушка, попавшего в стаю воронов. И было абсолютно непонятно, как она поступит в следующий момент: сбежит или кинется в атаку. – Я в двадцатую квартиру иду. А ты?
Ответ девушки его совершенно не удивил.
– И я.
И опять Вова не смог сдержать смеха. Что за город такой, в котором первая встречная девица идёт туда же, куда и ты? Правильно говорят, что в деревнях все друг друга знают. А этот городок, судя по всему, недалеко от села ушёл. Волной поднялась злость на мать, которая из-за каприза добилась его отправки в провинцию. Другие используют связи, чтобы помочь детям, а эта только что камень на могильный холмик не поставила. Ведь мог бы вместе с Васькой олимпийские объекты возводить, а вместо этого новый микрорайон в глуши строит.
– Что ж, давай знакомиться, – резко прекратив смеяться, сказал он. – Меня Вова зовут.
– Наташа.
– Ладно, Наташа, пошли. Я провожу тебя к дому твоего дяди.
И Вова двинулся вперёд, не оглядываясь, словно позабыв о девушке. Ей надо, пусть и догоняет.
Подумав несколько секунд, Наташа улыбнулась краешком губ и, перехватив сумку поудобнее, пошла следом.
