Открыть глаза

А вот и третий вагон. Да кто же я такая, чёрт возьми! Учительница? Журналистка в затрапезной газетёнке? Но этот человек – Столяров Максим Владимирович – явно не последнюю роль сыграл в моей жизни.

Но надо решать вопросы здесь и сейчас…

Я уверенно открыла дверь купе проводников, где должен сидеть начальник поезда.

– Здравствуйте, – я ослепительно улыбнулась. Я от Валентины.

Глава 6

Стою в дверях купе проводников и загадочно улыбаюсь. В купе сидели двое. Моя правая рука сжимает пистолет с глушителем, сверху намотан шерстяной клетчатый палантин. Оружие я нашла на дне всё той же сумки-саквояж.

На столе стоит начатая бутылка водки, нарезанное сало в газете и надкусанные молодые луковицы. В купе стоял смрад от этой незатейливой трапезы.

Они опешили от моего неожиданного появления, так как дверь-то они закрыли на замок, но у меня был всё тот же треугольный ключик, открывающий все двери в поезде.

Быстро закрыв дверь левой рукой у себя за спиной, я выстрелила сначала в ближайшего ко мне, толкнула на второго. Тот сначала и понял, что произошло, глушитель и палантин, намотанный на руку, не позволили распознать звук выстрела.

– Эээ, ты чего, на ногах не стоишь уже? – пытался высвободиться второй.

– Я сейчас помогу, – произнесла я и приставила пистолет к его голове. – Кто ещё в поезде знает про детей-доноров?

Не рассчитала я немного свои силы, самоуверенно решив, что он испугается оружия и всё мне расскажет. Но нет. Как же сложно в замкнутом пространстве что-то сделать. Я отчаянно сопротивлялась, но, конечно, силы были неравные. Пистолет я выронила сразу, как только он стиснул мне горло. Под ногами ещё мешала туша убитого его напарника. Он грязно ругался, всё сильнее стискивая руку на моём горле. В отчаянии я стала шарить рукой по столу и, нащупав какой-то холодный тонкий предмет, не раздумывая, воткнула его в лицо, оказалось – чайная ложка, попала в глаз. Он зарычал, ослабил хватку. Я вырвалась и присела, под столом нашарила пистолет и два раза выстрелила в голову. Кровь с частицами мозга брызнула на окно. Он осел и уже не шевелился. Вот и всё.

Поезд стал подтормаживать. Заскрипели под колесами рельсы, как будто съезжаем с основного пути на запасной. Сейчас будет остановка на станции. Надо действовать быстро!

Вытерла окно от брызг крови, чем попало под руку – полотенце, наволочка. Опустила плотную рулонную штору.

Тихонько приоткрыла дверь купе. Осторожно выглянула, никого не обнаружила за дверью. Вышла, закрыла за собой дверь на ключ. Пробежала через вагон в тамбур. Там я оставила свою сумку и куртку проводницы.

Закрывшись в туалете, вымыла руки от крови, критично себя осмотрела в зеркало: на шее наливались кровью синяки. Вот и палантин ещё раз пригодится. Дырявый, правда, немного, и весь в бурых пятнах. Но я смогла завернуться и выглядеть прилично. Натянула куртку, надвинув капюшон поглубже, подхватила сумку и пошла через все вагоны в конец поезда. Осталось совсем «плёвое» дело – смыться незаметно, не привлекая внимания.

Столяров! Это всё твоих рук дело! Я-то всё думала, с чего это ты мне то в тир абонемент на три месяца дарил, пострелять из боевого оружия, то в спортзал отправлял на силовые тренировки… Ну, почему меня всегда используют без моего ведома, против моей воли ставят перед фактом свершившихся событий, заставляют жить по своим правилам, не считаясь с моим мнением. Да, и как я могу составить это мнение? Вся моя жизнь в последние годы кем-то чётко срежиссирована, но меня не поставили в известность! А тут ещё я и забыла всё! По крупицам разрозненных фрагментов я даже не могу понять, кто же я такая, чёрт возьми!

***

Прошёл год. Было много работы. Были успехи, были и неудачи. Не все любят общаться с журналистами. Сегодня я освободилась до обеда и поехала отдыхать в свою уютную маленькую квартирку. С завтрашнего дня начинается заслуженный отпуск. Пока взяла десять дней. Просто чтобы выспаться. Когда бежала от метро через парк к дому, неожиданно столкнулась с молодым человеком. Поднимаю глаза, виновато улыбаясь, хочу извиниться. Но слова застревают в горле…

– Новиков! – выдохнула я.

– Ну, здравствуй, Юлия Николаевна. Как Вы тут поживаете? – осклабился хищно.

Он стал ещё выше, шире в плечах.

– Я же сказала тебе, чтобы ты больше не приходил ко мне!

– Я не мог. Мне же интересно узнать, как Вы тут устроились на новом месте. Скучали по мне. Вижу, даже похудели, похорошели.

– Оставь меня в покое! – я истерично взвизгнула.

– Ну, что Вы так расчувствовались! Пойдёмте, покажете, как живёте. Угостите чаем гостеприимно.

– Никуда я с тобой не пойду!

– Пойдём, пойдём, – и уверенно потащил меня к моему подъезду. – Мы только поговорим, как нам жить дальше.

Прямо поволок меня в подъезд. Я обречённо шла. Вокруг ни одной живой души. Доехали на лифте на мой этаж, кнопку нажимал он. Знает, где живу.

– Красиво тут у Вас в подъезде, чисто, везде камеры висят.

Меня затрясло от страха. Он уже не мальчик…

Я открыла. Впустила его вперёд. Он вошёл, разулся, стал осматриваться.

– Тесненько тут, но мило. Кровать большая.

Я скинула туфли, подошла к барной стойке и включила чайник.

– Новиков, пожалуйста, давай поговорим. Ты же понимаешь, что эти болезненные отношения не могут продолжаться.

– Да, болезненные…

– Это не любовь. Это животная страсть не нужна ни тебе, ни мне.

– Страсть…

– Услышь меня! Не приходи ко мне!

Закипел чайник, раздался щелчок отключения. Это стало резким сигналом. Новиков остервенело на меня набросился, стал сдирать с меня одежду, бельё. Я сопротивлялась, кусала, кричала. Но всё бесполезно. Он кинул меня на кровать, сдавил мне горло и силой взял меня. Я начала уже терять сознание, но всё закончилось быстро. Горло он отпустил только, когда слез с меня. Я вскочила, кинулась к халату, хотелось срочно прикрыться. Он остался в постели, закурил сигарету.

Я прошла к барной стойке. Молча налила себе чаю. Стою с кружкой в руках и смотрю на этого зверя в моей постели.

– Здесь не курят, – сказала я.

– А я и вижу, что нигде пепельницы нет.

– Убирайся из моего дома! – я стала кричать. – Убирайся из моей жизни!

Он молча встал с постели, подошёл ко мне, выбросил в раковину сигарету.

– Я же сказал тебе, что вернусь! А ты должна была ждать! А вместо этого ты поехала вертеть задницей в Москву! Дрянь!

И сильно ударил меня тыльной стороной ладони по лицу. У меня даже голова откинулась. В области скулы заныло. Он схватил меня и опять повалил на кровать. Я ещё от предыдущего раза не отмылась, а он снова овладел мной силой. Кончил мне на живот и грудь. Встал, поднял свои вещи с пола и пошёл в ванную.

Я вскочила, судорожно стала стирать с себя всё это бумажными полотенцами. Наскоро вытерев, кинулась к шкафу, натянула джинсы и футболку. Он вышел из ванной.

– Быстро ты оделась. Мне пора.

Сдавил моё лицо руками и с силой поцеловал в губы. Наконец, я смогла оттолкнуть его. Он надел кроссовки, повернулся ко мне и сказал на прощание:

– Ты пахнешь сексом.

И вышел из моей квартиры, захлопнув за собой дверь.

Я медленно опустилась и села на пол, слёзы текли потоком. Я очень долго так сидела на полу, обняв свои колени, и рыдала.

Да. Хорошо начинается отпуск, надо срочно куда-нибудь уехать на недельку. Долго раздумывала. И решилась позвонить нашему главному редактору:

– Роберт Станиславович? Я согласна лететь с Вами в командировку в Сочи.

– Умница, девочка. Ты не пожалеешь. Пришли на электронку данные, я билеты оформлю.

Что ж, должна же я хоть что-то получать от секса, а не быть вечно использованной.

Я приняла сначала душ, потом полежала в ванне. Заложила в стиральную машину постельное бельё. И села за компьютер с бокалом вина. Надо посмотреть новый костюм (взамен уничтоженного Новиковым), ещё несколько комплектов сексуального белья и пару купальников. Надо подготовиться…

Просидела до глубокой ночи, кучу всего заказала, курьер доставит уже утром, допила бутылку вина. Легла спать с твёрдым решением: если меня и сделали шлюхой, то надо продаться подороже. Роберт Станиславович – мужчина уже не молодой, полноватенький, лысоватенький, с женой, но с очень большими деньгами и связями.

В аэропорт приехали порознь, как и полагается коллегам. Прошли регистрацию, сели в самолёт. Билеты Бизнес-класса, я с таким комфортом ещё не летала.

Роберт Станиславович всё чего-то пришёптывал мне на ухо: комплименты какие-то, выражал свою радость, обещал горы золотые. Пусть радуется… и платит.

Командировка была волшебной. Море, солнце, пляж. Жили в закрытом отеле, состоящем из множества разбросанных по пляжу бунгало, как по волшебству в одинаковое время появлялись на столе фрукты, сервировка к завтраку, обеду, ужину, прохладное вино. Я вообще ни разу не столкнулась с обслуживающим персоналом. Как домовики в Хогвартсе. А что касается платы за всё это – то всё очень скромно. Роберт Станиславович удовлетворился всего двумя разами за всю неделю. Он был очень торопливым, но милым и нежным, как плюшевый медвежонок. Ему больше доставляло удовольствие, что все смотрели на меня восхищёнными глазами, когда мы прогуливались. Наверно, это как-то поднимало его статус.

В конце недели в центральном корпусе отеля, в большом зале проходила та самая конференция, ради которой мы поехали в командировку. Надо было осветить событие в прессе. Собрался весь московский бомонд, много чиновников. Не все были с жёнами. Для этого есть специально обученные неболтливые девицы. На фуршете Роберт Станиславович со всеми общался, переходя от группы к группе. Со всеми меня знакомил, представляя как свою протеже. Все мило улыбались и понимающе кивали.

Подведя меня к следующей группе людей, Роберт стал знакомить с новыми людьми, все из разных министерств.

– Ну, с Максом тебя не надо знакомить. Ты написала шикарную статью о делах в Министерстве сельского хозяйства после интервью.

У меня подкосились ноги. Я чуть не упала.

– Что с Вами, Юлия Николаевна? – спросил Столяров.

– Неловко на каблук встала. Или шампанское ударило в голову, – я постаралась искренне улыбнуться.

Все засмеялись. Столяров перевёл взгляд на Роберта Станиславовича, потом снова на меня посмотрел всё тем же проникающим вглубь взглядом.

– Прекрасный вечер, много за день сделано, можно и шампанского, – и всё продолжал на меня смотреть, я чувствовала его злость и раздражение.

Я в свою очередь взглянула на его спутницу: высокая грудасто-губастая кукла. Снова на него посмотрела с вызовом: а чего ты хотел? В глазах его появились смешливые искорки.

– Пойдёмте пить шампанское! – сказал он весело.

Мы пили шампанское, вино, ели безумно вкусные закуски с морепродуктами. Все постепенно стали расходиться по своим бунгало. И кажется, не все с тем, с кем пришёл. В зале становилось темнее, включились потайные разноцветные огни, играла медленная музыка.

– Пойдём танцевать, – сказал Столяров и потащил меня за руку в центр зала.

Он прижал меня к себе. И я обо всём забыла. Чувствовала его тело, вдыхала его аромат. Мне хотелось плакать. Вот он, тот единственный мужчина, но всё так сложно и запутанно. Я не понимаю его. То мне кажется, что он меня любит, таким он может быть нежным и искренним, то он ведёт себя со мною очень равнодушно и отчуждённо. Зачем он со мной играет?

– Эскортницей подрабатываешь? – спросил он.

– Почему же? Ты сам слышал: я его протеже, у меня большое будущее в издательском бизнесе, – ответила, а самой захотелось ударить его за этот вопрос.

– Зачем ты приехала? Тебе здесь не место! – зло сказал Столяров.

– Я на работе! Мне статью писать о конференции!

– Этот мир не для тебя! Здесь нет любви! – он сильно сжал меня в объятиях.

– А в моём мире её тоже нет! – (Только боль и насилие! – это я прокричала мысленно) – И нечего распоряжаться моей жизнью! – я почти сорвалась на громкий крик, слёзы предательски стали заполнять глаза.

– Ты думаешь, твой редактор тебя полюбит? Замуж позовёт? Наделает тебе кучу пузатеньких лысеньких детишек? И вы будете жить счастливо?

– Ничего я не думаю!

– Или ты ждёшь прекрасного принца как в сказке про Золушку? Только в этом жестоком мире никогда этого не будет!

– Ничего я не жду! Отпусти меня, мне пора возвращаться!

– Куда? К своему редактору? А его нет здесь.

Я оглянулась. Правда, нигде не видно. Вообще почти никого не осталось. Я оттолкнула Столярова и побежала в сторону своего бунгало. Но там меня не ждали. Когда я подходила к домику, услышала характерные вздохи и сопения. Я аккуратно заглянула: Роберт Станиславович старательно кряхтит и шпилит грудасто-губастую куклу, которая была со Столяровым. Я тихонько вышла и пошла по пляжу.

Иду и плачу. А где мой мир? Села на песок у моря, пряно пахнет солёная с водорослями вода. Тепло. Тёмная лунная ночь. Вдруг услышала за спиной шаги. Резко повернулась. В мою сторону шёл Столяров, нёс в одной руке бутылку шампанского, в другой – пару бокалов.

– Ну что? Я был прав? Самое время выпить за твоё прозрение.

Он сел рядом. Вручил мне бокалы, открыл шампанское с резким хлопком. Я даже вздрогнула. Разлил шипящий напиток, поставил бутылку рядом, зарыв в песок, взял свой бокал и сказал:

– За разрушение мечты!

– Нет. Я за это пить не буду. За любовь! – осмелела я и залпом выпила.

– Давай за любовь, – улыбнулся Столяров. – Расскажи о своей работе в редакции.

– Это не интересно. Всё это ты знаешь: интервью, статьи, поездки… Я тебе расскажу о своей прежней работе, по которой я начинаю скучать.

Он с интересом на меня взглянул. Я стала рассказывать о своей работе учителем русского языка и литературы. Рассказала о школе, об интересных суждениях детей на разные темы. Только один раз вспомнила про Новикова и поёжилась. Столяров подумал, наверное, что я вздрогнула от холода, накинул мне на плечи свой пиджак. Очень долго сидели и говорили обо всём: о книгах, кино, даже о своём детстве поделились воспоминаниями. Допили шампанское.

– Давай искупаемся! – вдруг предложил Столяров.

– А давай! – спьяну согласилась я.

Мы разделись до белья и вошли в море. Оно уже стало прохладным, голова сразу посвежела. Немного поплавали. Я вдруг поняла всю абсурдность этой ночи, ощутила жгучий стыд за себя. Быстро поплыла к берегу, выскочила из воды, схватила вещи и побежала. Столяров догнал меня, остановил.

– Ну, куда же ты побежала? В мокром белье, платье в руках. Пойдём ко мне, хоть халат дам.

Я кивнула. Вот только халата мне не надо.

Мы пришли в его домик. Он дал мне белый пушистый гостиничный халат. Я села на кровать, завернулась в одеяло.

– Скоро, наверное, вернётся твоя грудасто-губастая девица.

Он громко рассмеялся.

– Нееет. Сюда она не придёт. Здесь я один.

«Сюда», «здесь»… А в другое место? Заныло от тоски сердце.

Ещё о чём-то поговорили, меня опять разморило в тепле от шампанского, и я так и уснула в халате.

Утром, открыв глаза, я не сразу поняла, где я нахожусь. Увидела на дверце шкафа своё вечернее вчерашнее платье на вешалке. Кто-то заботливо его расправил, чтобы не помялось. В домике никого. Вспомнила всю эту долгую безумную ночь. Стыдно? Жалко себя? Тоска от невозможности удержать любимого мужчину? Пыталась понять свои чувства.

На террасе на столе сервирован завтрак, рядом лежала записка от Столярова. Всё лаконично: «Номер оплачен ещё на три дня, отдохни. Вещи твои принесут утром».

И больше ни слова. Я вздохнула. А почерк красивый, правильный, каллиграфический, отметила невольно как учитель русского языка.

Услышала, как открылась и закрылась в коридоре дверь. Я выглянула. Возле двери стоял мой чемодан. Три дня одной у моря. Что может быть лучше? Я ведь правда не знала, как вернусь в свой номер, надо будет как-то объясняться с Робертов Станиславовичем. Билет у меня есть, но вылет как раз через три дня. Даже об этом он подумал. Совпадение ли? Кажется, складывается какая-то закономерность. Только мне не понять этой формулы, не решить пока.

***

– Тётенька, а мы уже приехали? – в тамбуре стояла та же девочка, которой я читала книжку.

– Да, Солнышко. Пойдём к тёте Вале, поможем собрать вещи. – Я взяла её за руку.

– А вы с нами пойдёте?

– Я вас позже догоню, – улыбнулась я ей.

В вагоне с детьми была неимоверная суета. Валентина и Леса пытались успокоить двух дерущихся мальчиков, кое-как они их разняли.

– Ты всех собрала детей? – я подошла к Вале.

– Да. Все здесь.

– Мы прибываем. Как только откроется дверь, выводи детей, и бегите в сторону здания вокзала. Кричите, что угодно: «пожар», «террористы», всё, что придёт в голову. Но ваша задача – как можно больше привлечь внимание людей!

– Юля, а… Там один был начальник поезда?

– Да. А что?

– А Микола?…

Что ей сказать?

– А ты чего так побледнела? – вместо ответа я её спросила, – вон, и синяк под глазом на бледном лице проступил.

– А как выглядел начальник поезда? – она не отставала от меня.

– Как наглый ублюдок, выродок, везущий детей своей нации на убой.

Она вытаращила глаза.

– Ты думаешь, твой Микола оставил бы тебя в живых? Да он первый же тебя и прибыл бы! Всё! Иди к детям! Нет времени спорить!

Вот бабы-дуры! Надо отстаивать себя! Бороться до последнего!

И давно ли я такой смелой и решительной стала?! Я, явно, тоже не из тех, кого мужчины боятся…

Глава 7

Отдыхала хорошо: купалась, ела фрукты и ни о чём не думала.

Отпуск закончился, надо возвращаться. Летела домой одна. Рядом пустое кресло было. Наверное, Роберт Станиславович раньше улетел другим рейсом.

Приехала в свою маленькую квартирку. Разобрала вещи, разложила по полкам в шкафу. Нашла в ящике порванное Новиковым на мне бельё. Я же его сразу выбросила! Или нет? Странно, что я его решила в шкаф спрятать… Выбросила в мусорное ведро со смутным ощущением, что я уже так делала.

На следующий день пришла в редакцию в белом платье, хорошо подчёркивающем ровный загар. Зашла в кабинет, там уже сидела Людка.

– Ой, как тебе идёт сочинский загар! – воскликнула Люда.

– Ты ошибаешься, я же домой ездила, там и ходила на пляж.

– Ну-ну.

В кабинет вошёл наш редактор. Я сразу спросила с невозмутимым видом:

– Как поездка, Роберт Станиславович? Успешно?

Он сконфузился.

– Да, неплохо, только устал чертовски.

– Я уже посмотрела материалы, что Вы мне прислали, к завтрашнему дню постараюсь написать статью.

– Да-да, Юлия. Постарайтесь. Что бы я без Вас делал? – сказал и вышел из нашего кабинета.

– Ну, у тебя и выдержка! – восхитилась Люда, – даже я засомневалась в том, что видела своими глазами.

– В смысле, видела? – удивилась я.

– Так на этой конференции мой муж был!

– А я тебя там не видела.

– Ты чего? Вчера родилась? На такие мероприятия с жёнами не ездят. Для этого есть специально «обученное» сопровождение.

Я покраснела, сглотнула слюну.

– Да не парься ты! Сейчас фотку с тобой покажу. Мне мой благоверный отчитывался.

Она полистала фотки на своём телефоне и показала мне. На фотографии наш шеф нежненько с милой улыбочкой обнимает меня за талию и так сладострастненько на меня смотрит. Я тоже улыбаюсь. Вокруг ещё какие-то люди. Я приблизила изображение. Увидела на фото Столярова. Он стоял в стороне и смотрел явно на меня как-бы исподлобья, недобро… Я вздохнула и вернула Люде телефон.

– Ну, хоть отдохнула? Не сильно наш толстячок тебе надоедал? – Люда от души рассмеялась.

– А ты чего так веселишься? Там же и твой благоверный был, как ты говоришь, с сопровождением.

– Да, ладно! Я хоть отдохнула от его занудства, – ответила Люда и томно потянулась.

– А ты сама чем тут занималась, пока твой муж решал вопросы Всероссийского масштаба? Как кошка довольная выглядишь!

– У меня такооой отдых был! Молодой, красивый, страстный, неутомимый. Сейчас вспоминаю эти горячие ночи, в жар бросает, – похвасталась она и распустила шарфик с шеи.

Я увидела на её теле много следов от пальцев, старых и свежих кровоподтёков.

– Люда, руки покажи, – попросила я.

Она протянула мне свои ладошки.

– Да, нет. Рукава свитера закатай.

Она потянула рукава кверху: а там такие же страшные синяки от сильных сжатий руками. Она заулыбалась.

– Ты когда-нибудь чувствовала такую страсть? Это безумно сексуально! Меня это очень заводит! – Люда закатила глаза. – Я до сих пор не могу с ним расстаться. Скажу по секрету, я ему временно сняла недалеко от себя квартиру, бегаю туда как девчонка-студентка! Ой, я тебе сейчас его покажу, я для себя его сфоткала, пока он спал.

Она опять полистала в своём телефоне и развернула ко мне экран.

– Смотри, какой он здесь милашка, – Люда улыбалась.

Я взглянула и окаменела. Новиков! Как ты вышел на Люду? Почему не уехал домой? А с другой стороны, может, он насытится взрослой женщиной и, наконец, отстанет от меня?

– Правда, красивый? – с гордостью спросила подруга.

– Молоденький, – выдавила я и заставила себя улыбнуться.

– Молодость его не портит! Он такое со мной вытворяет!

– Ладно, ладно, Людмила! Я сдаюсь, не рассказывай, а то вдруг я завидовать начну?

– А ты на конференции кого-нибудь подцепила? Наш толстячок не в счёт.

Я рассмеялась:

– Ты же сама знаешь, какая там конкуренция! Столько грудасто-губастых передвигалось!

Люда тоже расхохоталась.

Мы ещё немного поболтали и принялись за работу. Я же обещала назавтра статью предоставить. Засиделась до ночи, очень устала, но статья была готова. Я с чувством выполненного долга поехала домой. В метро не успела. Доехала на такси. Поднялась к себе в квартиру, от усталости валилась с ног. Но заставила себя принять душ. Сил не было готовить что-то на ужин. Достала из холодильника вино. Выпила пару бокалов, полистала новости в телефоне, какой-то сериал начала смотреть и вырубилась.

Во сне я была с таинственным мужчиной, мы занимались любовью, но даже во сне я чувствовала себя некомфортно, болезненно. Как будто это не мой сон, а кто-то мной управляет, заставляет, даже чувствовала боль. Потом спала без снов.

Утром прозвенел будильник. Так тяжело было вставать! Как будто я выпила не два бокала вина, а бочку. Постель была сбита. Это я так ворочалась во сне?! Я откидываю одеяло и холодею от ужаса. Я была голой. На теле – много синяков. Что со мной произошло? Я вскочила. На полу увидела свою порванную ночную сорочку. Я зажала от ужаса свой рот рукой. Хотелось кричать, но ни одного звука не могла из себя выдавить. Бросилась к зеркалу, стала судорожно осматривать своё тело. Синяков много, больше следов пальцев, целых ладоней.

Я встала под душ, включила горячую воду. Вода обжигала, я выла от боли, судорожно тёрла себя мочалкой. Надо что-то делать! Надо бороться! Нельзя оставлять это безнаказанным!

Я переключила воду на холод. Ледяная струя привела меня в чувство. Мне нужна помощь.

Выйдя из ванной, я внимательно и тщательно осмотрела квартиру. О, сколько же ты следов оставил, Новиков! Пепел в раковине, бельё из мусорного ведра, которое я вчера опять выбросила, забрал. Не говоря уже о следах на моём теле. И придётся ещё в аптеке экстра противозачаточные таблетки купить, на всякий случай.

Убирать было некогда. Надо ехать на работу. Я надела самое глухое платье с высоким воротником. Кажется, ничего не видно. Еду на работу, а сама думаю: вечером мне нельзя пока возвращаться домой, там не безопасно.

Весь день я работала одна. С утра позвонила Люда:

– Юлька, прикрой меня сегодня, пожалуйста. Мой ненасытный котик не хочет меня сегодня отпускать, – хихикнула в трубку.

– Люда, осторожней! – крикнула я, а в ответ тишина, связь прервалась.

Приближался вечер. Я уже час искала в интернете какой-нибудь хостел приличный поблизости. Зазвонил телефон. Не глядя на экран, ответила.

– Здравствуй, Юля, – услышала голос Столярова.

Хотелось кричать: Ты мне так сейчас нужен! Защити меня! Спрячь меня! Но я только судорожно вздохнула и всхлипнула.

– У тебя всё в порядке?

– Да… Нет… Я… Меня… Мне надо срочно замки сменить в квартире.

– Я сейчас подъеду. Ты в редакции?

– Да. Но…

– Не уходи никуда. Жди меня. Поняла?

– Но…

– Поняла?!

– Да. Буду ждать.

Столяров приехал через тридцать минут. Не стал мне звонить и сам пришёл ко мне в кабинет. В редакции уже никого не было. Я сидела на диванчике с ногами с кружкой чая.

– Что у тебя случилось? Куда ты опять встряла?

– Мне нужна помощь, – прошептала я.

– Давай, я отвезу тебя домой, и ты мне всё расскажешь.

Я отрицательно покачала головой:

– Мне нельзя домой.

Он сел рядом со мной, взял мою руку.