скачать книгу бесплатно
Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти
Наталия Хабибуллина
Перед вами необычная книга. Трудно сказать, о чем она и в каком жанре написана. Автобиография? Мистика? Психологические этюды? Магический реализм? Скорее она о восприятии мира ребенком, который вырос в очень эклектичных семье и обществе, где порой совмещалось несовместимое: жестокость и милосердие, наивность и лукавство, щедрость и скупость, ненависть и любовь.
Девочка часто бывала на кладбище, видела вещие сны, верила в домовых и общалась с духами мертвых. А еще она боялась потерять свою семью, потому что все ее близкие умирали очень рано. Считалось, что их преследует родовое проклятье.
Но существует ли оно? Или дети просто неосознанно повторяют судьбу родителей? Набивают те же шишки, не извлекая из них никаких уроков? Не могут наладить личную жизнь, спиваются, кончают с собой, гибнут в результате несчастных случаев.
Или все-таки виноват злой рок?
Чтобы выяснить это, девочке пришлось погрузиться в свое прошлое и прошлое своей семьи – сделать "перепросмотр".
Наталия Хабибуллина
Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти
«В природе нет ни воздаяний, ни наказаний, а только последствия».
Роберт Ингерсолл.
Предисловие
Когда в течение двух лет ушла из жизни вся моя семья – мама, отец и сестра, я нет-нет да слышала за спиной сочувственный шепоток, что я – следующая.
Окружающие следили за мной с плохо скрываемым любопытством.
В их глазах одновременно читались страх и жалость, а вместе с тем нетерпение: ну? Сколько еще ждать?!
Когда все разумные, по их мнению, сроки вышли, я вновь стала объектом пересудов.
Но на этот раз к ним добавились косые взгляды. Почему все умерли, а я нет?
Уж не ведьма ли я? Не опасно ли общение со мной? Кто-то высказывал свои сомнения за глаза, другие заявляли прямо, что с моей семьей что-то не так.
И даже называли, что именно не так – родовое проклятье.
Ох уж это родовое проклятье!
Кому, как не ему легче приписать все беды и напасти. Мол, я-то сам ни при чем, это моя прабабка где-то, когда-то чего-то натворила, а я теперь за ее грехи расплачиваюсь.
Доля правды в этих словах, конечно, есть и нам действительно приходится иметь дело с последствиями действий (или бездействий) своих предков – выплачивать старые долги.
Но если под проклятьем понимать наследственное поведение, когда из поколения в поколение члены одного рода повторяют судьбу предшественников, наступают на одни и те же грабли, не извлекая уроков из прошлых ошибок, тут я, пожалуй, соглашусь.
На мой взгляд, ничего мистического в «родовом проклятье» нет.
Мужчины в таких семьях пьют, попадают за решетку, кончают с собой или гибнут по глупости. Часто все перечисленные беды вытекают одна из другой.
Женщины терпят мужей дебоширов – несут свой «тяжкий крест», который сами на себя же и взвалили, а когда терпеть уже невмоготу, разводятся или становятся вдовами.
Можно ли ждать прорыва от детей, не видевших иной модели поведения? Можно.
Но надо понимать, что многие из них неосознанно повторят путь родителей.
Свернуть с накатанной колеи трудно. Одного лишь желания мало, нужно серьезно покопаться в себе, своей семейной истории, вытащить на свет кучу мусора, хлама и прочих малоприятных вещей, а осмыслив все это, сделать то, чего в семье никто до тебя не делал – позволить себе быть собой, жить так, как ты хочешь – по-своему.
Мои предки никогда не жили своей жизнью
Тираны вечно совали нос в чужие дела и были всеми недовольны. Жертвы боялись кого-либо обидеть, расстроить, разочаровать. Старшие понукали младшими, родители – детьми, жены – мужьями. С чувствами и желаниями других никто не считался. Зачем? Проще запугать, надавить, а то и растоптать «вольнодумца», лишь бы не пошатнулся, не рухнул раз и навсегда заведенный устой: живи так, как жили деды и прадеды.
Но ведь можно жить по-другому, можно! Правда, решиться на это в здравом уме под силу не каждому. Это как выйти из «глаза» циклона. Внутри урагана всегда спокойно и тихо, но стоит покинуть мнимое убежище, как вмиг столкнешься со шквальным ветром.
Быть первым, шагнуть в неизвестное страшно. Кто знает, что там тебя ждет и ждет ли вообще что-либо. По-старому ты жить уже не можешь, а новых путей не знаешь, вот и ищешь гарантий, чтобы хоть кто-то тебя поддержал, подбодрил, сказал: «Иди, дружок, не бойся! Ты рожден под счастливой звездой!» Но никаких гарантий тут нет.
Способна ли магия помочь на этом пути?
Смотря, что под ней понимать. Замечали, когда все в жизни складывается гладко, мы ставим это в заслугу себе, а если дела идут из рук вон плохо, склонны винить других.
Тут же выясняется, что это «порча», «сглаз», что «на роду написано страдать и мучиться» – такова наша планида, и что спасти нас может только какой-нибудь магический ритуал. А между тем магия не снаружи, она внутри нас.
Свобода выбора, искреннее желание перемен, вера в себя – вот что открывает двери и ведет к исполнению любой, даже самой смелой мечты.
Ну а как же родовое проклятье? Оно существует? Можно ли его смягчить или избежать?
Чтобы выяснить это, мне пришлось погрузиться в свое прошлое, распутать сложный клубок внутрисемейных отношений, взглянуть на них по-новому. Так родилась эта книга.
Глава первая
Звонок
– Пришел с работы – звонок. Дуся умерла, – рассказывал дед бабушке на кухне.
Мне было шесть лет, и я вдруг ясно представила эту картину: душа старенькой тети Дуси вылетает облачком в окно и звенит в серебряный колокольчик – чтобы близкие услышали звон и сразу догадались, в чем дело.
Да, в детстве у меня было богатое воображение, но с тех пор чья-либо смерть представлялась мне только так – со звонком.
Правда, сама я этих колокольчиков тогда еще не слышала…
Чемодан
Тетя Дуся приходилась деду родственницей – теткой, родной сестрой отца. Было ей лет восемьдесят, может, больше. Очень набожная – за всю свою жизнь она ни разу не вышла замуж, носила черные платья до пят и жила при монастыре в Каменном Заделье.
Кроме деда родных у нее не было.
Дед, убежденный атеист и коммунист считал монашку тетю Дусю немного «тово», мол, не станет нормальный человек добровольно запирать себя в монастырской келье.
Поэтому когда старушка заболела и слегла, ухаживать за ней пришлось моей бабушке.
Умирать тетя Дуся приехала в Глазов, в крохотную комнатушку в коммуналке.
Каждое утро бабушка брала меня за руку, и мы с ней шли к тетке домой.
Обстановка в комнате старушки была под стать хозяйке – монашеская. Один угол занимал комод со скрипучей дверцей без зеркала. У окна стоял кухонный стол и стулья с прямыми высокими спинками, обитыми коричневым дерматином. В дальнем углу сиротливо приткнулась панцирная койка, на которой умирала тетя Дуся. Из-под койки выглядывал кусочек потертого чемодана с железными застежками и коваными уголками по краям.
У нас дома тоже был чемодан, кожаный, на молнии, принесенный однажды бабушкой.
– Берегите его! – сказала она. – Там мое «смертное».
– Ты что, скоро умрешь? – испугалась я.
– Все умрут, – просто ответила бабушка.
«Ну нет, уж я-то точно никогда не умру!», – запальчиво подумала я про себя, но вслух ничего не сказала.
Чемодан пылился в нашем доме много лет. Я ходила вокруг него кругами, сгорая от любопытства: что значит «смертное»? Может, там притаилась старуха с косой?
Откроешь чемодан, а она ка-ак прыгнет, ка-ак схватит за руку!
Или там яйцо с иглой внутри, где спрятана Кощеева смерть? Но ведь бабушка не Кощей. Она обычный человек, а значит, вещи у нее должны быть самые обычные.
Что люди берут с собой на тот свет? Белые тапочки? Саван?
Однажды я не утерпела, расстегнула молнию и заглянула внутрь.
В чемодане, сложенные аккуратной стопкой, лежали носовые платки, ночная рубаха, байковые рейтузы, ситцевый платок, какие старухи повязывают на голову, несколько вафельных полотенец и тапки – обычные домашние, синие. Ничего интересного.
Дышите – не дышите
О том, что все люди смертны, я впервые задумалась в пять лет.
Стоял тихий зимний вечер, мы с мамой возвращались откуда-то домой на автобусе. Я растирала варежкой заиндевевшее окно, и вдруг меня как молнией пронзило: а что будет, если мама умрет?
Ночью, лежа в кровати, я пыталась представить свою жизнь без родителей.
Кто будет водить нас с сестрой в детский сад, заваривать чай по утрам, платить за квартиру и высчитывать киловатты электричества, вписывая их в абонентскую книжечку?
Несмотря на малый возраст, вопросы домоводства чрезвычайно волновали меня.
Где брать деньги? Какие продукты покупать в магазине? Как чинить потекший кран, варить суп и солить огурцы на зиму? Раньше со всеми этими делами отлично справлялись мама и папа. Но что будет, когда их не станет?
Выскользнув из-под одеяла, я на цыпочках прокралась в родительскую спальню.
Что, если страшное уже произошло, и они умерли во сне?
Напряженно вслушиваясь в темноту, я пыталась уловить их дыхание.
По полу от балконной двери сильно дуло, и ноги мои моментально заледенели. Но я не могла уйти, не убедившись, что родители живы. Поскуливая и по-собачьи подгибая под себя то одну, то другую лапку, я стояла так долго, но подойти ближе не смела. Боялась.
Много лет спустя, теплым майским днем я снова окажусь в той спальне.
Так же буду стоять у кровати, чутко следя за тем, как мамина грудь слабо приподымается под одеялом. Дышит – значит, жива. И я уйду, поверив, что все будет хорошо. Но хорошо уже не будет. Вскоре после моего ухода это слабое дыхание прервется навсегда.
Но пока я ничего этого не знаю и усиленно напрягаю слух. Кажется, дышат…
С облегчением бегу в свою комнату, ныряю в постель.
Но ровно с той самой минуты страх потерять семью вполз в мою душу, как заразная болезнь, свернулся там змеиным клубком и затаился на долгие-долгие годы.
Есть ли жизнь на Марсе?
За обедом дед обронил, что много лет назад американские ученые запустили в космос беспилотную ракету «Пионер» – выяснить, есть ли жизнь на других планетах.
Запоздалое известие о запуске ракеты страшно будоражит меня.
Я пристаю к деду с расспросами: а когда «Пионер» вернется на Землю? А если правда инопланетяне существуют, какие они? Зеленые, с рожками?
Дед отмахивается:
– Да какая разница? Мы все равно об этом не узнаем.
– Это еще почему?
– Ракета будет летать в космосе лет сто, а может, двести.
Сто лет – целый век! Много это или мало? Загибаю пальцы. Положим, до ста лет ради такого случая я как-нибудь дотяну. Но дожить до двухсот – это вряд ли. А что если…
Придумала! Бабушка говорит, что умершие люди никуда не исчезают. После смерти они перебираются из своих домов на кладбище. Там, на кладбищах, у них целые подземные города. В обычные дни покойники тихо-мирно лежат в своих гробах или навещают друг дружку, а в поминки – Радоницу, Троицу, Ильин день ждут живых к себе в гости.
Родственники несут им в корзинках конфеты, яблоки, пироги. А если усопший при жизни любил покурить или выпить, захватывают с собой папирос и вина – опрокинуть рюмочку на могилку. Таковы в наших краях обычаи.
– Не ходить к родне на кладбище – грех! – наставляла бабушка. – Покойники не должны чувствовать себя одинокими. Иначе они рассердятся и сами к тебе придут.
Так вот, решила я, записку с исходом дела о зеленых человечках мне тоже принесут на кладбище! Пусть хоть в подземном царстве, но я узнаю, есть ли жизнь на Марсе.
Витаю в облаках
Я ни на минуту не могла представить себя мертвой «до конца».
Как это – вот я была, и вдруг меня нет. А куда же я денусь? Должна же я быть где-то. Не на земле, так пусть под землей. А еще лучше на небе! Так даже интересней. Летай себе, прыгай с облака на облако, кувыркайся. Хотя старикам, наверно, не больно-то охота кувыркаться, кости болят и в пояснице ломит.
Ну а вдруг ТАМ можно самому выбирать возраст, какой захочешь? Я бы выбрала такой, как сейчас. Не хочу быть старой, как тетя Дуся!
Всякий раз, когда мы с бабушкой ее навещаем, я украдкой разглядываю старухино лицо: ввалившиеся глаза, желтая пергаментная кожа – вся в морщинах, из-под черного платка торчит крючковатый нос. Настоящая Баба Яга. И зачем мы к ней только ходим?
Басурманка
В комнате тети Дуси всегда сумрачно. Пахнет кислыми щами, нестиранным тряпьем и старостью. Войдя, бабушка первым делом раздвигала шторы и распахивала форточку настежь. В комнату врывался морозный воздух – запах мокрого снега и прелой листвы. Тетя Дуся чуть заметно шевелилась на кровати и скрипучим голосом просила:
– Закрой, Люда. Холодно…
