Рианон-2. Крылатый воин и огненная принцесса. Империя дракона

– Королева подводного царства, – в шутку назвала она себя, улыбнувшись отражению. – Вся в жемчуге и любишь холодные оттенки воды только потому, что они смиряют огонь внутри тебя.

Тут она вдруг испугалась своих собственных слов. Мадеэль весь как будто был из огня, из золотого огня. Отрицая огонь, она словно собиралась отказаться и от него. Ну уж нет, она не отказывается. Ни в коем случае. Ей просто нужно проверить, как она будет чувствовать себя без него.

Рианон надеялась, что ей каким-то образом удастся смирить бдительность стражей и хоть немного пройтись. Она осторожно выглянула из шатра и не заметила никого стоящего на часах. Странная черная птица все еще летала над шпилем шатра. Она издавала странные звуки, а ее темное оперение переливалось в закатных лучах. Рианон приоткрыла губы от изумления, когда рассмотрела, что у птицы женская голова. При чем довольно привлекательная. Длинные темно-русые волосы свешивались с нее неловко сочетаясь с мрачным оперением. Голубые глаза уставились на Рианон с неподдельным интересом. Кто ее знает, эту птицу, лицо у нее определенно женское, но если это тоже падший ангел, то речь о поле даже не заходит. Они могут являться людям как юношами, так и девушками, но всегда неизменно прекрасными. У Мадеэля тоже девичье лицо.

Рианон вдруг поняла, что нравится этой птице и легким флиртом может ее подкупить. Она приложила палец к губам, давая знак молчать. И птица присев на шпиль затихла. Она внимательно следила за уходящей от шатра Рианон.

Спящие или гомонящие внизу за долиной воинства лишь слегка беспокоили Рианон. Она заметила обходную тропу, которую никто не охранял. Довольно узкая дорожка оказалась скользкой и крутой, но Рианон не задумываясь пошла по ней. Она спускалась вниз с гор, делая опасные повороты и сильно петляя. Чем дальше Рианон уходила, тем больше травы замечала на обочине. Это значит, что земля недалеко. Ей уже надоело находиться на высоте. Вид с гор был головокружительным. Его от нее тошнило. И вряд ли она решилась бы идти по этой тропке, если бы с той открывался вид вниз. Но повороты его скрывали и Рианон двигалась сама не зная куда. Ей хотелось отойти как можно дальше, чтобы проверить насколько хорошо она может себя чувствовать вдали от шатра.

Пару раз она оступилась, чуть не упала, но все равно продолжала спускаться вниз. Как-то раз ее шлейф зацепился за придорожный репейник. Ткань хрустнула, заставив Рианон на миг остановиться. Ну вот из-за ее любознательности прекрасное платье испорчено, хорошо еще в подоле не застряли колючки. Рианон не успела даже как следует пожалеть о причиненном уроне, а клочки ткани уже начали сами собой восстанавливаться. Нити тянулись друг к другу как живые, соединялись, сплетались. Здесь не был нужен никакой ткацкий станок, все делалось само собой. Через миг уже нельзя было сказать о том, что что-то повреждено.

Рианон обескуражено смотрела на платье.

– Волшебство? – птица с женской головой села на камень рядом с ней и усмехнулась. – Так ты это называешь?

– Да, именно так, – она побыстрее отвернулась от соблазнительно усмехающегося лица. Но птица не отставала.

– Так люди это называют.

Рианон все же обернулась, чтобы еще раз взглянуть на обольстительные черты. Птица летела прямо за ней, грациозно и неспешно, сохраняя лишь небольшую дистанцию.

– А как люди называют тебя? – поинтересовалась она.

На миг птица задумалась. Прелестные черты нахмурились так, что было больно смотреть. Она явно чего-то не могла вспомнить.

– Сирин… чаще всего, – наконец ответила она.

– Сирин, – повторила Рианон. – Мне нравится, как это звучит.

И нравишься ты, хотелось добавить ей хотя бы про себя, но наверное этого и не требовалось. Их знакомство уже состоялось. Дальнейших слов было и не нужно. Птица, наверняка, угадывала ее мысли так же легко, как и любое другое волшебное существо.

– Ты идешь к морю?

– Что? – Рианон снова обернулась и чуть не упала, задев ногой мелкие камни. Они тут же полетели вниз. На обочине встречались все более необычные растения, иногда они были похожи на одуванчики, мох или можжевельник, но гнездящиеся в них и словно приросшие к ним существа тут же сводили на нет любое сходство. Казалось, что цветы уже вырастают живыми и шевелящимися, как нечеловеческие тела. Они извивались под подошвами ее атласных туфелек и производили отталкивающее впечатление. Неужели это миниатюрный ад, прямо под ее ногами.

– Это необычное место, – заметила птица. – Наше место. Обычно по этой тропе никого не пускают.

– А меня?

Ее пернатый друг непроизвольно повел бровями.

– Не уходи далеко, а то заблудишься, – последовало короткое предупреждение.

– А если я хочу заблудиться?

– Тогда ему придется искать тебя, и он разозлиться на нас всех. Он ужасен, когда бывает в ярости. Лучше не доводи его до этого.

Не нужно было сомневаться, кого птица имеет в виду. Рианон сразу поняла, что ее просят как-то сдерживать его гнев чаще всего направленный на окружающие по поводу и без такового. Она решила чуть-чуть поддразнить провожатого.

– А если я хочу заблудиться вместе с тобой?

Птица резко встрепенулась. Щеки на красивом лице тут же вспыхнули, залившись ярким румянцем. Теперь это лицо больше походило на юношеское. Рианон понимающе усмехнулась. На любила смущать молодых людей и если на то пошло, то женщин тоже. При дворе она часто дразнила Хильдегард, некрасивую, но чересчур хваткую сестру Конрада, наверное, отчасти потому что догадывалась о ее тайных желаниях. Та тоже отмалчивалась в ответ и пунцовые пятна на ее щеках можно было истолковать как приступ гнева, но Рианон чувствовала другое. Насчет существа рядом с собой она точно не могла судить чего в нем больше мужского или женского. И сама не понимала, почему это так ее волнует. В конце концов если не читать смазливой головы, то это всего лишь птица: крылья, когти, да оперение, и каким же образом это все ее привлекает. Может пообщавшись с Мадеэлем она начала испытывать особую склонность к крылатым созданиям. В конце концов если бы у ангелов не было обольстительных тел, то и сами они были бы подобны птицам.

Рианон протянула руку, приглашая сирина опуститься ей на тыльную сторону ладони, как если бы он был ее прирученным охотничьим соколом. Птица оказалась неожиданно тяжелой для ее руки. Рианон пришлось почти сразу же отпустить ее. Острые когти тоже чуть было не оставили след у нее на коже и все-таки девушка прошептала:

– Ты мне очень нравишься.

– И ты мне, принцесса.

Рианон старалась не смотреть долго в тягучие, помутневшие от невысказанного желания глаза и начала спускаться к морю. Теперь она знала, что птица уже от нее не отвяжется. Хорошо еще если в порыве страсти она не вцепиться когтями ей в плечо. Эти коготки пугали Рианон даже сильнее, чем крепкий клюв настоящей птицы. Покрытые ороговевшей черной кожицей, они сужались к краям и будто сочились ядом. Ей не хотелось ощутить на себе их остроту. Это был бы слишком резкий контраст по сравнению с миловидной головкой на пернатом туловище.

Издали уже раздавался шум прибоя. Птица не обманула ее. Там внизу лежало скалистое побережье. Здесь было холодно и красиво. Ощутив на плечах приятную прохладу Рианон уже ничего не боялась. Песок под ногами казался абсолютно бледным, а не золотистым и уж тем более не ярко-желтым. Волны, накатывавшие на него окрашивали берег пеной и лазурью. Кольцо скал за берегом также отливало прозрачно-голубым. Если вокруг царят одни холодные оттенки, то она будет чувствовать себя здесь уютно.

Рианон не сразу заметила один-единственный мрачный предмет на берегу. Это был не камень и не обломок корабля выброшенный морем. Что-то совершенно сухое и темное лежало прямо на песке. Рианон подошла ближе и наклонилась, чтобы рассмотреть. Подумать только, это была арфа и струны ее ритмично дергались. Жаль только звуки тонули в шуме прибоя.

Одна волна накатила особенно неожиданно и брызги от нее достигли шевелящихся струн. Рианон подобрала юбки и чуть попятилась. Она уже видела раньше эту арфу. Теперь она оглядывалась, ища ее хозяина.

Арно. Она не произнесла это имя вслух, только подумала о нем, а он уже стоял здесь, просто вышел из-за скалы, спрятал руки за спиной и чуть склонился в знак приветствия.

– Моя госпожа, – по его приятному лицу пробежала улыбка.

Подумать только, столько времени уже прошло, а ей казалось, что только еще вчера он пел под ее окном. Теперь ему не нужно было притворяться, что он музицирует, арфа в песке издавала звуки сама собой, но Рианон все равно казалось, что ничего между ними не изменилось. Она по-прежнему принцесса, а он менестрель. Изменилась лишь атмосфера окружающая их. Она стала волшебной.

– Ты часто здесь бываешь?

– Вы имеете в виду рядом с его войсками, – Арно чуть приблизился, но все еще старался сохранять почтительную дистанцию.

Она кивнула.

– Да, – Арно был уже совсем рядом, такой знакомый и в то же время неуловимо ставший другим, одним из них, из нелюдей затерявшихся в человеческом мире. – Я прошу его о снисходительности…

– Правда? И какой же?

Он миг подумал перед тем как ответить. Он не знал, как сформировать свою мысль.

– Я чужой и там и здесь, – только и смог прошептать он, без выражения и без особой жалости к себе, это была только констатация факта и тонкий намек. Рианон тут же поняла его.

– И если бы у тебя был выбор, ты хотел бы стать своим не среди людей, а среди них, его проклятых… Почему?

– Потому что он с ними. И вы.

В этот раз он не задумывался перед тем, как ответить. Рианон поймала себя на мысли, что находит его теперь необычайно привлекательным. Может это оттого, что она узнала, он не совсем человек. Каштановые волосы струились до плеч, обрамляя загорелое лицо. Оно казалось милым. Длинные ресницы выделялись темной бахромой над светлыми глазами. На щеках осталось что-то на подобие шрамом. Только сейчас находясь от него совсем близко она смогла это рассмотреть, крошечные белые рубцы могли быть следом от ножа или чьих-то когтей. Рианон вздрогнула при этой мысли и все равно протянула руку вперед, чтобы коснуться их.

– Сударыня…

Эти слова произнес уже не Арно. Звук исходил со стороны моря. Рианон обернулась.

– Забери свою арфу, – ей показалось, что нечто вылезает из воды и темные щупальца тянутся к инструменту. – Забери ее!

– О, не волнуйтесь, – отмахнулся было юноша. – С нами двоими такое уже случалось, с нею и со мной. Поверьте нас обоих можно собрать назад по щепкам.

– Слушайся меня, – возразила она и он подчинился. Арфа, как часть его, как душа, вырванная из его тщедушного тела, чтобы жить и петь отдельно, Рианон не представляла себе, что с ней может что-то случиться. Ей нужно было подумать раньше о том, что на побережье хватает крабов, скорпионов, раков и прочих выходцев из моря, которые могут повредить струны, если доберутся до них. Струны его души… Рианон не могла наблюдая за тем, как Арно подбирает свой инструмент, не замечать, что они одно целое. Даже когда они разделены, они вместе и арфа поет за него. Вот почему она выражает такую тоску и меланхолию. Арно встал на колени перед ней и его каштановую шевелюру трепал налетевший с моря ветер. Рианон представила еще раз, когда клеща скорпиона случайно задевая струну рвет ее. Это было все равно, что перерезать вену самому Арно. Вот только существо выползавшее на берег совсем не напоминало краба или рака. Наполовину оно по-прежнему оставалось в воде, на берег потянулись только темные щупальца. Ни размером, ни формой они не напоминали ничего из того, что она видела до этого. Рианон напряглась, заметив два выпирающих бугра за темной спиной неизвестного. Его тело было сморщенным и черным. Ороговевшая кожа все еще выглядела так, будто обсыпана пеплом, хотя на ней уже начали прорастать водоросли и тина, к нему даже прилипли ракушки. Так выглядит дно давно пробывшего в воде корабля. Только оно не двигается само по себе, а это нечто жило. Одна уродливая клешня приподнялась, маня Рианон к себе и как это было не рискованно она откликнулась на зов. Подойдя к нему она даже не приподняла юбки, хотя ступала на уровень воды, но они совсем не намокли.

– Жемчужная, – существо с одобрением провело когтем по вышитому жемчугами подолу, – ты вся, как мое царство. Хочешь взглянуть на мои чертоги под водой?

Рианон до боли прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Неужели два уродливых обвислых бугра за его спиной это то, что когда-то было крыльями. Она перевела взгляд чуть выше на засаленное черное туловище. К нему пристали устрицы и ракушки и будто вживились в него. Не тело, а месиво из моллюсок, тины и рыбьей чешуи. Она не сразу заметила нечто напоминающее венец из кораллов на его уродливой голове. Его можно было принять за рога. Потом она перевела взгляд на то, что оставалось в воде и попятилась.

– Девочка – заря, совсем, как он, – существо повторяло те же самые слова, которые она до этого слышал от других не раз, но теперь они ее пугали. – Ты хоть представляешь, что с тобой произошло. Ты теперь часть нашего общего рассвета и падения.

– Пустите, – она попыталась вырвать подол, оказавшийся в его щупальцах.

– Не спеши, – существо слегка взмахнуло тем, что казалось остатками от крыльев и они вздрогнули, но поднять ввысь эти обрывки конечно же его уже не могли, к тому же нечто скрытое в воде напоминало о хвосте рыбы, скользком, продолговатом и неподъемном. Не одни рыбацкие сети этого бы не выдержали, попадись оно в них.

– Нет, милочка, это я ловлю зашедших вглубь рыбаков, а не они меня, – его гадкий смех прокатился над морем, на миг перекрыв шум прибоя.

– Прекрасное дитя, – его взгляд вдруг задержался на ее талии, опоясанной нитью из крупных жемчужин и золотых креплений. – Хочешь посмотреть, сколько всего у меня есть?

Другая его клешня разжалась, демонстрируя ей горсть крупного жемчуга, кораллов и каких-то редких невообразимых побрякушек из золота.

– Там много сокровищ на дне моря. И для моих подданных там отстроен чертог. Хочешь взглянуть хотя бы краешком глаза.

Его собственные аметистовые глаза блеснули, напугав ее.

– Но я не смогу дышать под водой, – возразила она.

– О, предоставь это мне, – он понимающе усмехнулся и потянул ее за собой.

– Я боюсь туда идти, – на ощутила, как ледяная вода окатывает ступни.

– Все вначале бояться, а потом не хотят уходить.

Рианон хотела обернуться на берег, чтобы еще раз посмотреть на Арно, может даже спросить у него совета. Она не слышала больше музыку его арфы. И птица сирин тоже куда-то улетела.

– Ты видела когда-нибудь русалок?

– Что? – вначале она не поверила своим ушам.

– А сельков, сирен, корриган? У меня свое войско под водой. И поверь если бы Лорет стоял на берегу моря, для тебя мы бы его покорили? Там ведь есть вода: колодцы, водоемы, рвы? Думаю, мы сможем туда проникнуть и вернуть тебе все, что ты хочешь, даже если это придется затопить водой.

Предложение оказалось решающим. Рианон ступила в воду и позволила скользким клещам потащить себя вперед. Вода стала такой холодной и в то же время такой приятной, казалось, что она уже ничего не весит и водные толщи вот-вот расступятся перед ними двумя. Обрывки кожистых крыльев вновь дрогнули за отвратительной спиной, жутко пародируя взмах тех крыльев, которые она недавно ласкала в шатре. На воде разошлись светящиеся круги. Она заворожено следила за ними, ловя в каждом колечке света радужные блики. Они будто открывали куда-то вход. Там в глубине подводное царство.

– Достаточно на первый раз, – чьи-то руки обхватили ее плечи и легко вырвали ее из скользких объятий. Рианон ощутила, как некто поднимает ее на уровнем воды и прижимает к себе.

– Она и так зашла уже слишком далеко, – пояснил Мадеэль, – Ей пора возвращаться.

Если существо в воде и было разгневано, то ни чем этого не показало. Увенчанная коралловым венцом безобразная голова склонилась в учтивом поклоне. Какое-то тихое бормотание раздалось на незнакомом Рианон языке, но очевидно, оно означало извинения. Мадеэль снисходительно кивнул.

– Пошли лучше со мной, – прошептал он уже поставив ее на берег. – Если тебе нужны новые впечатления, я могу многое тебе показать.

– Что например? – она оглядывалась по сторонам в поисках Арно или сирина, но их обоих уже не было, хотя кажется в тени скал она различила силуэт птицы, но той ли самой.

– У меня все еще есть любимцы. Не такие как он, – Мадеэль кивнул на море, имея в виду только что вышедшее оттуда создание, которое так же там снова и исчезло. Морская пучина поглотила его, как она могла поглотить и Рианон. При этой мысли девушка вздрогнула. Сейчас перспектива опуститься на морское дно уже не казалась ей такой привлекательной.

– И какие они? – она перевела взгляд на Мадеэля. В наступавших сумерках с развевающимися на ветру волосами он казался особенно прекрасным. – Среди них есть… – она вспомнила о прекрасных женщинах с бала фей и даже не смогла договорить свою мысль до конца.

– Пойдем, я тебе все покажу, – он легко обхватил ее за талию, приподнял над землей, а через миг они уже летели, встречая ветер и ночную тьму. Несколько мгновений Рианон могла терпеть яростные порывы ветра, но потом спрятала лицо у него на груди. Ее пугал столько не сам полет, сколько высота. Они проносились так высоко от земли, что ее начинало тошнить от страха. Даже в его объятиях она не могла преодолеть свою боязнь высоты. Она чувствовала себя соринкой, затерянной в огромном пространстве, которая вот-вот будет уничтожена. Н ведь мог просто плотнее сомкнуть кольцо рук наполовину прикрытых латами и раздавить ее, но все происходило, как и раньше. Ничего ужасного, только романтика мистической ночи и новых ощущений. Он опустился за горным хребтом, где лежала долина и оторвал Рианон от себя.

– Смотри! – он казал ей вперед, куда-то, откуда доносились душераздирающие крики, но не ясно было, кто может издавать такие звуки люди или звери.

В первый миг, когда она туда глянула ей показалось, что она видит фейерверк. Мрачное небо разрывалось цветными вспышками, они перемещались и переплетались между собой, чертя какой-то причудливый звездный круг. Так могут только двигаться планеты на своих орбитах, там рождается созвездия и лабиринты из волшебных молний. Со стороны зрелище действительно напоминало сплетенный из молний шар, орнамент или комету, и каждая извивающаяся искра в ней была нового оттенка. Такого многообразия цветов Рианон еще никогда не видела. Даже заглянув в шкатулку с драгоценностями она бы не ощутила подобный восторг. То, что она видела было красивее золота и драгоценных камней. Но от этого еще и исходила опасность.

– Огонь! – Рианон вскрикнула, заметив оранжевые струи извергаемые на землю. – Они сожгут меня из-за того, что я похожа на тебя и на них.

Она хотела закрыть лицо руками, но он перехватил их и крепко сжал в ладонях.

– Смотри! Не отворачивайся! Я не могу узнать никого из них. Может узнаешь ты. Каждая раз смотря им в глаза я вижу только внешнюю оболочку, а внутрь заглянуть не могу. У них как будто осталась лишь частица сознания и я не могу прочесть, кто из них кем был, кто полководцем, кто незаметным воином в моем легионе. Сейчас они все одинаковы. Теперь они…

– Драконы! – она посмотрела на охваченную огненными сполохами долину, какое величественное и пугающее зрелище.

– Не бойся, – Мадеэль обхватил ее за плечи. – Они опасны для других, а не для тебя, ведь ты со мной. А мне они подчиняются.

Он поманил одной рукой кого-то из них и тут же Рианон ощутила сильный порыв ветра. Перемещение воздушных масс от колебания огромных крыльев было резким и невыносимым. Ее бы наверное сорвало с место, как пушинку, если бы спутник не держал ее.

Подумать только, Мадеэль повелевал ими. Такой грандиозной армией. Но если задуматься, то все это воинство огнедышащих драконов не шло ни в какое сравнение с ним. Их невероятные силы склонялись перед силой, заключенной в нем одном. Именно поэтому они так охотно подчинялись ему. Их бывшей предводитель все еще оставался самым сильным. Это он мог уничтожить их, а не они его. Рианон не могла даже представить это себе его цепные звери – драконы, а он их повелитель.

– Они сильно изменились, когда-то они были прекрасны, почти как я, а сейчас ты видишь, можно просто перебрать драгоценные камни и не ощутить разницы, хотя они все еще живые существа. Я хочу узнать их и не могу. И это невыносимо. Все они мои, те кто раньше шел со мной в бой, соратники, избранники, падшие ангелы. Но кто из них. Если бы можно было отличить их друг от друга. Просто заглянуть вглубь этих сверкающих глаз и узнать их прежних.

Рианон смотрела на чешую, которая действительно поразительно напоминала переливы драгоценных камней. А говорят еще, что драконы ужасны. По ее мнению даже павлиний хвост или жар-птица не могли бы источать такого сказочного сияния. Не шкура и панцирь, а живая сокровищница. Она как-то не задумывалась о том, что они могут раскрыть пасть и дохнуть на нее огнем. Ведь с ней же Мадеэль.

На его зов устремились сразу несколько драконов, хотя он подзывал к себе только одного ярко-красного, почти расцветки королевского пурпура. На этом фоне как два темных рубина сверкали чуть выделяясь глаза. Рианон замерла в восторге, а ее спутник вытянул вперед охваченную латными браслетами руку и коснулся головы дракона. Очевидно это был привычный поощряющий жест, так повелитель позволяет подданным поцеловать края своей мантии. Мадеэль слегка касался склоненного гребня, водил по нему рукой, казалось даже хотел прошептать что-то.

Рианон тем временем рассматривала дракона. Рубиновый гребень на его голове, похожее на пламя жало и будто сотканная из драгоценных камней чешуя. Невозможно представить себе ничего более красивого, величественного и опасного. Именно это сочетание опасности и красоты невольно завораживало, даже пугало. Но разве ее любовник был не таким же.

– Нравится? Коснись его!

Мадеэль направил ее руку, позволяя коснуться гребня. Дракон слушался ее. Он не отдернул голову, не дохнул огнем. Возможно все они знали, что однажды их царь царей приведет им свою госпожу.

Сколько цветов, сочетаний, красок. Такое разнообразие. Будто в сокровищнице. Не хватает лишь одно. Золота. Что за казна без золота. Рианон устремила вопросительный взгляд на Мадеэля. Ее волосы развевались от ветра, создаваемого взмахами драконьих крыл. Вскоре это стал ураган.

– Есть ли среди них золотой дракон? – решилась спросить она.

– Среди них? Нет, – его взгляд на секунду показался ей пустым.

– Почему?

Ответ поразил ее.

– Это должен был быть я.

Он на миг замолк, будто заново все переживая. А цветастый орнамент драгоценных тел свивался яркой бурей в грозовых небесах. Как красиво и страшно. Рианон затаила дыхание.

– Золото – это мой цвет. Понимаешь? Свет… Заря…

– Да, – неожиданно для себя она обернулась к нему, – Сын зари, – древнее имя слетело с языка будто против воли. – Золотой дракон. Мой дракон.

Он нахмурился.

– И я бы нравился тебе, если бы имел только облик дракона, – говорили без слов его глаза. – Тебе бы нравилось спать с чудовищем. С золотым чудовищем. Что если бы меня обезобразили, как их? Любила бы ты меня тогда? Или для тебя важнее всего соблазн, как впрочем и для меня.

– Но ведь золото это красиво, – ответила она вслух, представляя себе золотую драконью чешую и светящиеся как драгоценные камни глаза. Увидев его на поле боя впервые в его сверкающих доспехах, она сравнила его с драконом. Внутренне он и был им, могущественный и огнедышащий, только его сокрушительная сила в ряду исключения была обличена в невероятно красивую оболочку. Это исключение похоже было единственным. В конце концов их царь заслуживает для себя привилегии сохранить красивый облик. Но он то как раз и был опаснее всех тех, кто уже обезображен.

– Ты видела не все, – он отпустил дракона и тот присоединившись к общей стаи влился в цветастый шевелящийся поток. Рианон бросила последний взгляд на клубок парящих в воздухе драгоценных тел, но Мадеэль уже тянул ее прочь.

– Не все остались в небесах. Это лучшие из моего воинства.

– Самородок на фоне темных небес, – сравнила она, как всегда не подумав об опасности и огне. Так сказал бы поэт, а в ее устах это могло показаться шуткой, но Мадеэль лишь кивнул.

– Да, а есть еще те, кого стоит постесняться.

– О чем ты?

Он вел ее вниз по склону. Они легко передвигались по горной гряде, будто это было ровная почва, Мадеэль подхватывал ее на руки лишь там, где нужно было перелететь через обрыв.

– Тебе лучше было бы увидеть все это самой, но многого я даже не хочу показывать. Ты же уже наблюдала за тем, кто выполз из моря. Он понравился тебе? – его рука чуть крепче сдавила ее запястье.

– Думаю, что нет.

– Но ты хотела уйти с ним на дно моря.

Она пожала плечами.

– Это был минутный порыв.

Ей не нравились проявления почти человеческой ревности, учитывая то, что в нем они могли преобразоваться во взрыв нечеловеческого гнева и пламени. Возможно, сирин был прав, что с ним нужно вести себя осторожнее. Мадеэль опасен тем, что сам не понимает собственных чувств. Он не знал, что такое любовь, не знает, что такое и ревность. Чувства приходят к нему непрошенными и неопознанными, и он готов превратить во взрыв огня.