Враг моего врага. «Райская молния»

– Разве? – поднял бровь Ххнн. – Не знаю, откуда у вас такие сведения. Как раз сейчас капитан Мрланк занят с представителем земного флота разработкой совместной операции. А для вас недавно пришло сообщение от координатора Земли. Она интересуется, куда вы пропали, и передает, что командующий Максимилиансен озвучил свое официальное согласие на поддержку Рая.

– Что? – облегчение в голосе Ртхинна смешалось с изумлением. Ему даже не удалось это скрыть. – Значит…

– По словам капитана Мрланка, он сделал все, чего вы от него хотели. Он добился согласия земного главнокомандующего. В связи с этим мне любопытно, в чем же состоит его измена. В том, что он слегка, – Ххнн окинул посланника внимательным взглядом, – попортил вам лицо? Честно говоря, хирра Ртхинн, не думаю, что он поступил так без веской причины. Но, во всяком случае, родину он не подвел.

Ртхинн ошарашенно откинулся на подушку, глядя вслед старпому, закрывающему дверь. Максимилиансен дал добро, значит, инцидент исчерпан. Как? Мрланк сказал, что не извинился. Он сказал, что… Проклятье! Неужели он в самом деле… Ртхинн припомнил, как долго отсутствовал Мрланк, какой нетвердой походкой он вошел, словно ему было тяжело двигаться… И этот растрепанный вид, и ожог на щеке, и гримаса боли… Землянин определенно получил больше, чем какие-то извинения. Что он с ним сделал? Ох, лучше не пытаться представить.

Ртхинн застонал. Что же он натворил! Сломал лучшего капитана Рая, последнего из старой гвардии, бросил его под ноги ошалевшему от этакой радости землянину. Пошутил – кусай теперь локти. Сам-то смог бы переступить через свою гордость, позволить чужаку, бывшему врагу, над собой надругаться, лишь бы не подвести родину?

Правильно Мрланк ему врезал. Мало еще!

Мрланк и не подозревал об одолевшем Ртхинна раскаянии. Настроение у него было чудесным. Ужасные переживания позади, посланник заслуженно получил в глаз, Эйзза выдана замуж, и земной флот будет сражаться за Рай. Для этого предстоит еще кое-что сделать, но – будет. Они отомстят гъдеанам за «Гром», за адмирала Ррхлу, за все четыре года поражений. Мрланку удалось расшевелить зажатого Такаши. Поначалу тот держался так скованно, будто это его тут собрались трахнуть против воли или выпить его крови без спросу. Неизвестно, кстати, что из этого расстроило бы землянина больше. Но после нескольких бокалов реттихи и двух часов обсуждения Такаши оттаял. На прощание церемонно пригласил капитана «Молнии» в японский ресторан отметить заключение союза – после заката, во избежание неприятностей, как он выразился. Но до заката еще оставалось время, и Мрланк, выгнав из своей постели Стейрра – сколько можно, в конце-то концов? – нырнул в теплые объятия Эйззы.

Ртхинн тем временем мрачно собирался обратно в Нью-Йорк. Всего-то и осталось утрясти формальности, подписать договор, выступить еще раз перед землянами. Но чувствовал он себя отнюдь не победителем. Отчасти – проигравшим, он ведь был отвергнут Салимой и теперь должен послу Созвездия публично признать, что Рай был неправ в старом конфликте. А отчасти – предателем. Он не представлял себе, как теперь будет смотреть в глаза Мрланку. Провалиться впору! Вдобавок к моральным терзаниям у Ртхинна раскалывалась голова, левый глаз ничего не видел, а в районе желудка противно ныло: терзания быстро переставали быть исключительно моральными.

Опять этот Сим! Когда он уже прекратит бегать? Злость адмирала на адъютанта была бессодержательной: если бы он не бегал, Ен Пиран разозлился бы не меньше. Скорее даже, больше.

Ихер Сим перехватил его на полпути к ангару с пленными. Количество их уменьшалось, но как-то недостаточно эффектно. По этому поводу адмиралу пришла в голову гениальная идея, которую он вознамерился с пользой воплотить, а адъютант отвлекает его посторонними делами.

– Что у нас плохого? – сварливо осведомился Ен Пиран.

Ихер Сим вытянулся в струнку и в характерном для себя бодром тоне отрапортовал:

– Плохого, господин адмирал? От всей души надеюсь, что ничего! Для вас сообщение от командующего флотом, – он почтительно протянул распечатку.

Наверняка этот греховодник Эрен Тилен опять обосрался, хмуро подумал адмирал, и не может без посторонней помощи подтереть свою задницу. Он неохотно забрал у адъютанта бумагу и пробежал ее глазами.

«Дорогой друг! – писал командующий. – С прискорбием вынужден поделиться с вами своим беспокойством об умственном состоянии нашего дорогого короля Имита. Похоже, его величество серьезно заболел головой. Он погрузился в депрессию, ярится без повода и раздает приказы, противоречащие интересам Гъде. Судите сами, мой дорогой: он велел убрать от Нлакиса вашу эскадру, оставив наши рудники райским падальщикам. Хуже того: он требует, чтобы вы, бросив командование, явились к нему во дворец, хотя покидать эскадру в столь критический момент чревато последствиями. Нет сомнений, что этим немедленно воспользуются наши враги. Я далек от мысли обвинять его величество в том, что он играет врагам на руку: как-никак, он король, но он не сознает, что его безумие нуждается в лечении. Я задерживал исполнение его пагубных приказов, упомянутых выше, сколько мог, однако, будучи верным подданным, не смею не передать их вовсе. Теперь же, когда вы все знаете, дорогой друг – действуйте, как подскажет ваш разум, ради благополучия и процветания Гъде».

Ен Пиран фыркнул. Этот придворный паркетник – адмирал ни во что не ставил командующего, который умудрился занять свой пост, не прослужив во флоте ни дня – явно намекает, что он, адмирал, должен возглавить переворот. Вот еще! Ен Пиран готов был поставить золотое кольцо против прошлогодней какашки, вылезшей из-под снега: если кто из них двоих не дружит с головой, то это как раз командующий, а не Имит. Хотя королевские приказы определенно не из тех, которые адмирал мечтал бы исполнить. Скататься в столицу – еще туда-сюда. Потискать знатных барышень, пустить кровь какому-нибудь погрязшему во грехах дворцовому прихвостню. Однако снимать блокаду Нлакиса – это уже никуда не клеится. Возможно, это часть некоего хитроумного плана, разработанного его величеством. Но Ену Пирану не нравилось то, чего он не понимал. И спешить он не будет. Закончит с пленными, помозгует – может, что и придет на ум. А если нет – что ж, он ведь не пират какой-нибудь, а адмирал Гъде. Он выполнит приказ короля, только чуть позже.

Он скомкал бумагу и сунул в задний карман.

– Потом. Сперва разберемся с первоочередными делами. Идемте, Сим.

Адмирал так и не понял, что в виде этого письма судьба вовремя подкинула ему шанс, которым он не воспользовался.

– Ну, и как тебе понравилось быть замужней женщиной? – спросил Мрланк.

Вопрос звучал странновато. По сути, вступление в брак ничего не меняло в жизни Эйззы. Она продолжала жить с Мрланком, а ее мужа долг держал при Ртхинне. Когда они вернутся на родину, Эйззе придется уехать в свой клан – вынашивать ребенка, рожать, растить его. Она возьмет с собой Стейрра, и какое-то время он останется с ней. Может быть, даже найдет работу на планете, а может, потом опять улетит в космос. Но у них будет свое жилье, свой ребенок – и наверняка не один, и каждый отпуск он будет возвращаться в семью. Когда-нибудь. Только не сейчас. Они могли бы, наверное, попросить выделить им семейную каюту – в виде исключения, ведь на военных кораблях семьи не путешествуют. Но сейчас Эйзза не собиралась оставлять хирра Мрланка. Пока еще нет. Ему уже лучше, но она поддержит его до конца – столько, сколько нужно.

Брак свелся для нее к тому, что теперь ей разрешено было заниматься любовью с кетреййи. Всего лишь с одним, но больше и не надо. Стейрр симпатичный и очень трепетно к ней относится. Если бы она сама выбирала жениха, то выбрала бы кого-то вроде него.

– Спасибо, хирра Мрланк, – застенчиво пробормотала она. – Я очень рада.

Он хмыкнул.

– Вы сообразили, что делать дальше?

– Ага-а.

– А можно мне тоже?

Эйзза уставилась на него изумленно.

– Зачем вы спрашиваете? Вы же знаете, что я…

– Я знаю, что ты ждешь ребенка, – с сожалением перебил он. – И ты замужем. И не в моем клане. У тебя есть три причины отказаться.

– Хирра Мрланк, да вы что! – воскликнула она, обхватила его обеими руками и крепко прижалась. – Конечно, можно.

Эйзза старалась изо всех сил, чтобы он был счастлив и доволен. И он был более чем доволен. Для полного счастья не хватало лишь нескольких глотков крови.

– Пейте, хирра, – простонала Эйзза.

– Нельзя, – он вдохнул напоследок ее дивный запах и отстранился.

– Но я ведь не возражаю!

– А тебя никто не спрашивает, – он легонько щелкнул ее по носу. – Доктор сказал, нельзя – значит, нельзя. Ты сок сегодня пила?

– Красненький? Пила. Он очень вкусный. Спасибо, хирра Мрланк.

– Тогда приводи постель в порядок и ложись отдыхать, – велел он.

– А вы, хирра?

– А я буду в ресторан собираться, – он достал новый сайртак, бросил на него критический взгляд.

– Я с вами хочу, – попросилась Эйзза.

– Отдыхай, – непреклонно отрезал он. – Нечего тебе там делать. Шум, табачный дым… Земляне будут на тебя пялиться и мечтать утащить в темный уголок… Ни к чему.

Эйзза сникла, завозилась с бельем. Еще пару дней назад ее это не смутило бы. Подумаешь, дым! А мужским взглядам она даже радовалась. Нынче все не так.

Освежившийся и приодевшийся Мрланк с небольшой папкой на молнии и без ненавистного кожаного плаща – каково таскать его по такой жаре, дневным жителям не понять! – поцеловал Эйззу в теплую щечку и захлопнул за собой дверь. На улице стремительно темнело. Мрланк прошел по коридору, кивая немногим встречным, салютующим капитану. Остановился у кают-компании десанта, заглянул.

– Кранц, – здоровяк был тут, пил реттихи и болтал со своим напарником на вечную тему – о женщинах. – Выйди сюда на минутку.

Кетреййи отложил бокал, казавшийся игрушечным в его ладони, вышел, чуть пригнувшись в дверном проеме.

– Да, хирра Мрланк?

– Кранц, пожалуйста… – Мрланк поднял руку и погладил кетреййи по мощной шее.

– Вы того, крови хотите? – догадался десантник и, глядя на капитана обожающими глазами, с готовностью наклонился, чтобы ему было удобнее. – А что у Эйззы не стали пить?

– Она беременна, – напомнил Мрланк, подушечками пальцев нащупывая вену.

– А, ну да. Так это что же, ребенок Стейрра? Или все-таки землянина?

– Стейрра, – соврал Мрланк. – Помолчи, милый, – и аккуратно укусил.

Кетреййи бережно обнял его своими ручищами, поглаживая по спине. Верный Кранц поил Мрланка кровью несколько лет – до появления Эйззы. И теперь снова, после недолгого перерыва. Многие шитанн из команды искали среди кетреййи изящных, красивых ребят, с кем можно и любви предаться, раз уж женщин нет. Мрланк считал: нет – так нет. И из чистого прагматизма предпочитал Кранца. Сильный, здоровый, надежный мужик, спокойно отдаст втрое больше нормы и не покачнется. Безмерно простодушный, доверчивый и обожающий капитана.

Злоупотреблять Мрланк не стал. Выпил четыре глотка, и хватит: нет нужды превышать норму. Благодарно чмокнул Кранца в склоненную макушку, стриженую под «ежик», проверил, не кровоточит ли укус. Обернулся на чьи-то шаги.

По коридору двигался Ртхинн с двумя своими телохранителями. Не уберегли они его от бланша. На лицо посланника было жутковато смотреть.

Показавшись из-за поворота и чуть не напоровшись на Мрланка и Кранца, он резко остановился. Завис на несколько секунд и вдруг выдавил:

– Капитан Мрланк… Простите, если можете.

У Мрланка едва челюсть не отвалилась. Он предполагал, что это Ртхинн станет требовать у него извинений, наезжать, а то и попытается сместить. Не успел он обрести дар речи, как Ртхинн быстро прошел мимо, к шлюзу. Телохранители затопали следом.

– Кранц, дорогой, – прошептал Мрланк, – скажи, что мне померещилось.

– Вы правда хотите, чтобы я так сказал? – неуверенно уточнил кетреййи.

– Нет. Ты слышал? Ты тоже слышал, как он извинился?

– Да, хирра Мрланк, – подтвердил Кранц. Десантник не видел в этом ничего сверхъестественного. Почему бы какому-то посланнику не извиниться перед его замечательным капитаном, самым важным человеком на свете? – Он сказал: «Простите».

Мрланк потрясенно покачал головой.

– Уму непостижимо. Может, я сплю? Кранц, ущипни меня.

– Если я ущипну, вам будет больно, – не согласился тот. И не ущипнул, оставив Мрланка гадать: приснилось – не приснилось?

В холодном ангаре, наполненном страданием и смертью, трудно думать об именах. Узнать имя, привязаться к тому, кто, быть может, завтра будет умирать на твоих глазах – значит, еще больше мучиться, глядя на это. Аддарекх Кенцца так и не познакомился ни с молодым пилотом-стажером, прикованным слева, ни со своим ровесником из навигаторов у скобы справа. Навигатор Арранц, пилот Трагг и боец Кенцца – чего еще? Навигатор был жестоко избит и кашлял кровью, от кислородного голодания у него меркло зрение, но он никак не умирал. Сутками напролет то бредил, то бормотал ругательства, а в перерывах надсадно кашлял. Мальчик-пилот большей частью пребывал сознанием где-то далеко, в неведомом счастливом краю, куда наяву – Аддарекх был реалистом – никому из них уже не попасть. Возвращаясь в действительность, юноша молча плакал. В какой-то момент слезы кончились, и это было ужасно – плач насухую, сотрясающий тело и рвущий душу. Потом вдруг пленным стали давать воду, и слезы вновь появились.

У Аддарекха было предположение, почему это произошло. Воду принесли в тот день, когда пришел длинный нескладный гъдеанин, таскавшийся хвостом за Еном Пираном, и подарил смерть уставшему кричать Бтригу Цаххайну. С Бтригом они были в одной боевой «руке», служили вместе много лет, проводили друг с другом больше времени, чем с семьями. Адмиральскому прихвостню, конечно, было на это наплевать. Он убил Бтрига не ради друга, а потому, что нечто проснулось внутри и стало ему поперек горла. Так бывает. Жаль, не со всеми.

Стальные двери с лязгом раздвинулись. Для воды рано. В ангар прошагали солдаты, следом важно вошел адмирал, брезгливо глядя по сторонам, за ним суетились адъютанты и техники. Аддарекх напрягся: приход адмирала ничего хорошего не сулил. Если до сих пор было плохо, то сейчас станет еще хуже.

Ен Пиран подошел к тому, что осталось от бойца-сумеречника, растянутого под кварцевой лампой, пошевелил его ногой. Ему это не повредило: боец был мертв еще с вечера.

– Что-то быстро они стали подыхать, – недовольно проворчал адмирал. – Убрать! Сим, вы меня слышите?

Длинный прихвостень, которого назвали Симом, очнулся, залебезил перед адмиралом, начал распоряжаться солдатами. Техники расползлись по ангару под руководством другого адъютанта, что-то устанавливая, настраивая аппаратуру.

– Кровь, – мечтательно прохрипел навигатор, когда кто-то из техников прошел мимо, и облизнулся.

– Тише ты, – прошептал Аддарекх. – Эти услышат – особую казнь для тебя придумают.

Навигатор дышал часто, взахлеб, и не мог надышаться. Он почти ослеп, но запах человеческой крови, пригодной к употреблению, чувствовал еще острее, чем раньше. Жажда поставила его на грань сумасшествия.

– Что, сумеречники кончились? – выпятил нижнюю губу адмирал. – Ладно, выключайте лампу, с темными так выразительно не получится. Придумаем что-нибудь новенькое. Сим, пускай принесут пилу.

Аддарекх похолодел. Что ж, им, наверное, повезло больше, чем сумеречникам. Лучше пила, чем жуткая лампа.

Техник неосторожно подошел слишком близко, и навигатор рванулся на цепи. До горла не дотянулся, клык вспорол артерию рядом с сердцем. Кровь хлынула струей. Навигатор не успевал глотать; драгоценная жидкость, к которой обратились возбужденные взоры, лилась на пол.

К нему кинулись солдаты. Он взревел, отбросив свою жертву, дернул цепь, и она лопнула. Глаза залило красным: навигатором овладело священное безумие. Он сграбастал ближайшего солдата и, рывком оторвав ему голову голыми руками, припал к новому источнику. Солдаты в ужасе остановились и попятились.

– Лазеры, идиоты! – сказал Ен Пиран, как сплюнул. Он даже не пошевелился. – Обрубите греховоднику руки и ноги, и он ничего не сможет вам сделать. Да не торопитесь убивать!

Солдаты схватились за оружие. Лазерные лучи, скрестившись, подрезали навигатору ноги, и он упал, воя, но продолжая пить. Кто-то выбил у него почти высушенное тело, полоснул по руке кинжалом и не уберегся: в лицо вцепилась вторая рука, выдавливая глаза, ломая кости черепа, разрывая донельзя сладкие сосуды мозга. Смерть товарища помогла гъдеанам справиться с вампиром: пока навигатор, лишенный ног, но еще не заметивший этого, стонал от упоения, захлебываясь кровью, смельчаки с лазерами отрезали ему руки. И еще несколько минут после этого никто не решался подойти к беснующемуся шитанн.

– Ну, что? – наигранно весело произнес адмирал. – Жизнь сладкой ягодой кажется? Сейчас станет горько.

Кварцевую лампу уже убрали. Электрическая пила была принесена и включена в сеть, рядом лежало несколько деревянных и пластиковых брусков. Ен Пиран попинал их ногой, остановился на деревяшке. Поднял ее с пола, взял пилу в другую руку и включил. Два куска в облаке опилок упали к его ногам.

– Фокус-покус, – рассмеялся он и подозвал одного из техников. – Слишком быстро и незрелищно. Сделай так, чтобы крутилось помедленнее.

Техник завозился с пилой. Адмирал, заложив руки за спину, прошелся мимо прикованных пленных, выбирая несчастного. Валявшийся поодаль на полу навигатор, весь в своей и чужой крови, пока его не интересовал: вот уйдет священное безумие, тогда клиент и будет готов к встрече с пыткой.

Аддарекх опустил глаза, чтобы Ен Пиран ненароком не счел, будто боец смотрит на него дерзко. Внутри у него, как и у каждого, пронзительно попискивала истошная мыслишка: только не меня! Вначале он стыдился ее, а теперь лишь узнавал, как неприятную, но старую знакомую.

– Возьмите этого, – приказал адмирал, указывая на мальчишку-пилота. – Витает, понимаешь, в облаках. Сейчас его туда и отправим. Только сперва греховодник почувствует, на каком свете находится.

Аддарекх закусил губу. Мальчика Трагга освободили от цепи и толкнули в центр ангара. Он непонимающе шатался, все еще находясь где-то в иных вселенных. Гъдеанин наотмашь ударил его по щеке, и он, очнувшись, тут же заплакал.

– Что еще за сопли? – презрительно скривился адмирал. – Сопливым надо у мамкиной сиськи сидеть, а не соваться в космос.

Будь Аддарекх чуть более наивен, кинулся бы в ноги: отпустите мальчика, дайте к мамке вернуться! Жизни ведь не видел толком, с девчонками не нагулялся. Мальчик не солдат, ни души не сгубил, пилот всего лишь. Зачем вам смерть ребенка, который только и может, что плакать? Но Аддарекх смолчал. Ена Пирана не разжалобить. Адмирал поиздевается и все равно казнит Трагга, а он, Аддарекх, будет следующим.

Рыдающего юношу раздели и прикрутили к принесенному верстаку. Противно завизжала включенная пила.

– Камеры, внимание, – щелкнул пальцами Ен Пиран и кивнул гъдеанину, державшему пилу: – Начинайте с фаланг.

Если бы проклятия Аддарекха имели хоть какую-то силу, все присутствующие гъдеане немедленно испытали бы то, что досталось Траггу. В тройном размере. Впрочем, нет: последнего они бы не выдержали и умерли бы чересчур быстро. Мальчик кричал и визжал, пока не охрип, а после продолжал сипеть и хрипеть. Аддарекх давно понял, что в пытках адмирал не менее изобретателен, чем в военном деле. Но он и представить себе не мог, сколько всего можно отпилить от еще живого человека. Фаланги пальцев – по одной, руки и ноги – мелкими кружочками, как колбасу, гениталии, уши… Мальчик наконец умер от потери крови. После этого ему показательно отпилили голову и повесили на стену. В той, прежней жизни Аддарекха бы замутило. В этой – ничего. Только крики Трагга так и стояли в ушах.

Ен Пиран осмотрелся хозяйским взором и ткнул пальцем в отходящего от священного безумия, беспомощного навигатора:

– Так. Этого – на кол.

Ртхинн попытался открыть глаза. Открылся только один. Может, и второй приоткрылся, но доподлинно Ртхинн об этом не ведал, ибо изображения в нем не появилось.

Он покосился туда-сюда здоровым глазом. Рядом лежал кто-то незнакомый с золотистой косой сложного плетения. Ах да, вспомнил он. Стейрр теперь Ихстл.

Вчера Ртхинн испытал небольшой шок, увидев преобразившегося телохранителя. Первое, что вырвалось:

– Что у тебя с волосами?

Тот пожал плечами:

– Это клановая прическа Ихстл, хирра Ртхинн. Я женился.

У Ртхинна сел голос.

– Сколько я был без сознания?

Пока он валялся, жизнь прошла мимо. Мрланк разрабатывает сценарий спектакля с землянами, Салима беспокоится, куда запропастился посланник, а Стейрр успел жениться и сменить клан.

Стейрр почесал голову – неловко, не успел еще привыкнуть к новой прическе.

– Где-то полдня.

И все это произошло за полдня? Кажется, он не удивится, если в следующие полдня Стейрр объявит, что его супруга беременна.

Ртхинн не очень понимал, как ему теперь обращаться со Стейрром. Помявшись, он спросил, будет ли Стейрр сопровождать его в Нью-Йорк в качестве телохранителя. Стал бы он спрашивать у Фййка? Нет, конечно! Велел бы собираться, и все. Стейрр сказал, что поедет с ним, вот только ему было пока неясно, уменьшит это проблемы или увеличит.

В посольство они прибыли к позднему вечеру, господин Веранну уже изволил спать – оно и лучше, Ртхинну не хотелось ни с кем общаться. Кроме, быть может, молодого, симпатичного и покладистого кетреййи. Но предложить Стейрру составить ему компанию на ночь у него язык не повернулся. Если девчонку из другого клана пригласить не грех, то подкатывать с подобным к чужому мужчине как-то не принято. Некоторое время он находился в раздумьях. То ли постараться как-то намекнуть Стейрру, что он был бы очень рад… Ага, поди намекни о чем-нибудь кетреййи! Они и прямой-то текст не всегда понимают. То ли позвать другого телохранителя из Фййк – но, как назло, остальные скроены не во вкусе Ртхинна. Профессия накладывает отпечаток… Стейрр еще молод; глядишь, пройдет несколько лет – и сделается таким же мордоворотом, только золотые волосы и останутся. То ли вообще спать одному, давя ноющую желудочную боль таблетками? Поистине королевский выбор!

Пока Ртхинн, лежа в посольской ванне с пеной, пахнущей незнакомыми цветами, переживал по этому поводу, пришел Стейрр с глазными каплями, рекомендованными доктором Нерхдом. И объяснить ему, что он не обязан оставаться, оказалось решительно невозможно. По правде говоря, Ртхинн не особо старался. Разве он враг себе?

Едва он пошевелился, Стейрр проснулся. Ртхинн не хотел его будить, но каким-то непостижимым образом телохранитель чувствовал малейшее движение. Наверное, учился специально.

Ртхинн кое-как сел, обхватив больную голову. Желудок почти не беспокоил: все-таки не зря он извинился перед Мрланком, это было спонтанное, но правильное решение. Однако голова так просто не пройдет, коль скоро повреждена физически. Пока сойдет опухоль, рассосется гематома… Хорошо еще, череп не треснул: явная недоработка Мрланка. Злиться на капитана он больше не мог, только язвить над собой.

Перед глазами возник стакан воды и пузырек с таблетками. Ага, это Стейрр. Ртхинн проглотил таблетку – может, головная боль немного уймется, – наскоро сходил в душ, а потом терпеливо ждал, раскрыв глаз пальцами, пока кетреййи ему закапает и намажет гигантский синяк специальной мазью, выданной доктором. Посмотрел на себя в зеркало и чуть не заплакал. Как он покажется координатору Земли в таком виде? А придется показаться, время не ждет.

Господин Веранну, увидев посланника за завтраком, поперхнулся. Справившись с собой, поинтересовался:

– Что с вами, господин Ртхинн?

– С трапа упал, – проскрипел Ртхинн.

Тсетианин сочувственно покивал. Кажется, он не поверил этому объяснению, но из деликатности не стал выспрашивать. Вот и хорошо. Признаться, что ему дал по морде собственный капитан, было превыше моральных сил Ртхинна. Пусть лучше посол думает, будто шитанн поправили физиономию местные ненавистники вампиров, а он не желает это обнародовать, дабы не осложнять подписание договора.

Салима спросила о том же. Кровоподтек вышел далеко за пределы площади, скрываемой темными очками, и она не могла не заметить.

– На вас напали, господин Ртхинн? У нас не слишком любят шитанн, но я надеялась, что ваш визит пройдет без эксцессов.

И он промямлил ту же самую отговорку про падение, и она точно так же не поверила, но не подала виду. Зачем ей сложности?

– Мы подготовили проект договора, господин Ртхинн. Ознакомьтесь с ним, и мы обсудим правку, если вы ее предложите.

– Не сомневаюсь, что там все сформулировано наилучшим образом, – откликнулся Ртхинн. – Но давайте поговорим о том, чего нет в договоре. Скажите мне неофициально, Салима ханум: когда? Когда Земля начнет войну с Гъде?