Враг моего врага. «Песец»

– Найдите средства защиты, – велела она, сама не зная, к кому обращается: к землянам или эасцам. – Вакуумные скафандры, дыхательные маски, теплоизолирующие костюмы. Все, что можно. Эта лоханка долго не продержится.

Дымом тянуло все сильнее. Не разобьются, так задохнутся – незавидная перспектива. И земляне, и эасцы разбрелись, исполняя распоряжение. Кроме Баин и Миленича, в рубке остались лишь седой связист Неске да скорчившийся у кресла слепой. Мужику совсем поплохело. Сесть в кресло он, похоже, был не в состоянии – а может, просто не видел, что вот оно, кресло. Стоны то и дело срывались на рыдания. Баин вытащила второй шприц, бросила Неске:

– Сделай ему укол. Я не знаю, куда.

Офицер бросил на нее странный взгляд, но подошел к слепому, опустился рядом на колени, аккуратно воткнул иглу в подмышку.

– Баин, – позвал он, – тебя ведь так зовут, женщина? – она раздраженно обернулась от экранов, куда всматривалась, пытаясь понять, каким курсом они идут. Систем навигации нет, сажать ведро придется на глаз, а этот урод нашел время выяснять, как ее зовут! – Зачем ты убила Анте?

Анте? Верно, тот мерзавец, перерезавший горло отбивающейся девчонке.

– Чтоб не пачкал мир, – огрызнулась она.

– А почему нас не убила? Меня, Согиро? – он кивнул на слепого.

– Не заслужили, – кратко ответила она. Он продолжал смотреть вопросительно, и она буркнула, отворачиваясь обратно к экранам: – Вы девку не убивали. А до остального… Выживем – разберемся.

Надо еще выжить. Корабль начал входить в разреженные слои атмосферы, и болтанка усилилась. Посланные на поиски приносили скафандры и маски. Много: должно было хватить и на землян, и на эасцев. Баин приказала облачаться.

– Кэп, наденете?

Миленич отрицательно мотнул головой. Некогда, мол. В атмосфере нельзя бросать пульт.

– Баин, – хрипло произнес Согиро. Обезболивающее подействовало, говорил он почти нормально, прерывисто, но без всхлипов. – Помоги мне сесть к пульту. Я смогу удерживать курс, если ты скажешь, какой.

Эйзза эвакуировалась с медблоком. Схватила ребенка, напихала в мешок все шмотки, что влезли – очень уж хорошо она помнила, как оказалась на чужом корабле без смены белья, не додумавшись захватить вещи с «Райской звезды». Порывалась поискать кота, но Клара Золинген закатила глаза, непонятно выругалась и, цапнув ее за локоть, решительно и быстро потащила к ангару. Мешок волочился по полу, замедляя движение.

– Девочка, ты что, магазин одежды собралась открывать? Брось сейчас же!

– Нет, – заупрямилась Эйзза. – Там мои кофточки, они очень нарядные. И еще ползунки для Кевина. И…

– Дура! – плюнула Клара.

– Ну и что? – чего она от кетреййи хотела? – Зато красивая.

Ругаясь, Клара забрала у нее ребенка, помогая влезть в капсулу. Сзади подгонял фельдшер Гонсалес, а следом бежала Мария с коллегами-электриками.

– Полная, – поднял ладонь старший интендант.

Люк капсулы закрылся. Остальные ринулись к следующей. Эйзза забилась в угол рядом с иллюминатором, пристроила мешок на полу, сунула грудь ребенку. Справа села Клара. Докторше было не по себе, она удивлялась спокойствию Эйззы. Корабль горит и плавится, снаружи – гъдеанский эсминец, а с нее как с гуся вода, знай мурлычет колыбельную. Инстинкт молодой мамы, для которой важнее ребенка ничего нет? Клара ощутила зависть. Если выпутается из этой передряги, обязательно заведет ребенка. Хоть бы и в следующем году.

А может, кетреййи просто не понимает, что происходит? Да нет, эта эвакуация в ее жизни не первая. Она уже однажды чудом спаслась, когда корабль Гъде расстрелял «Райскую звезду». Что-то сейчас гъдеанин не обращает на капсулы внимания? Ну да, он же плотно занят «Ийоном Тихим». Клара думала и никак не могла найти объяснение тому, что «Ийон» не маневрирует и не стреляет в ответ. У нее сложилось совершенно фантастическое впечатление, что пилоты специально подставили гъдеанину борт на растерзание, и, судя по задумчиво хмурящимся лицам сослуживцев, занявших места в капсуле, такое впечатление не только у нее. Почему? Предательство исключено, не те это люди: Принц – сын координатора, а Ассасин – мересанец, ненавидящий Гъде больше всего на свете. Тогда почему?

Эйзза глазела в иллюминатор. От эсминца капсулу заслоняла громада крейсера, даже с отломанным модулем и с потекшими ускорителями смотревшаяся внушительно. Вокруг силуэта крейсера дрожало зарево: дефлекторы отражали и рассеивали лазерный огонь. А отсеки, обращенные вправо, дымились, внутри полыхало пламя.

– Они ведь не погибнут, правда? – Эйзза обернулась к Кларе.

– Правда, – откликнулась та, не уточняя, о ком спрашивает девушка. Сказать «нет» – убить ее надежду. Зачем?

Струи зеленого змеящегося огня прилетели откуда-то сзади. Миновав капсулу, они ударили в «Ийон Тихий». Туда, где не светился ни один дефлектор. Где их уже не было.

– Ой, – вырвалось у Эйззы.

Темный борт вспыхнул, и крейсер разорвало на части. Медленно, словно в кино, разлетались по сторонам куски и обломки, брызгали искрящиеся фонтаны, белый порошок оксида алюминия вырывался клубами. Осколок пролетел совсем рядом, неожиданно быстро; Эйзза испуганно нагнулась над ребенком, прикрываясь рукой.

Того, кто стрелял, видно не было, зато Эйзза увидела гъдеанский эсминец. Такой же, как те, что уничтожили «Райскую звезду». Вот тут она обмерла. Она помнила, как эсминцы стреляли по капсулам. Сейчас он наведет орудия, и…

Но гъдеанин спешно разворачивался к новому противнику. Чудовище странной формы надвинулось откуда-то, одновременно тормозя и лупя из нескольких стволов по эсминцу.

Эйзза подпрыгнула:

– Это же «Райская звезда»! Видите: красная звезда в круге? Это она! Только на себя не похожа…

Этот кошмар, страшный сон космического конструктора, не был похож вообще ни на что. Его и кораблем-то назвать язык не поворачивался, не зря земные наблюдатели обтекаемо говорили «объект». А вот это что такое, непонятное, чудное, с десятью ногами, с десятью рогами? – Это бяка-закаляка кусачая1… Торчащие под немыслимыми углами надстройки – или не надстройки, а вовсе не пойми что: хреновины, функции которых невозможно и предположить. Ускорители, расположенные вопреки всем законам динамики и самой целесообразности. Пушки, отчасти напоминающие симелинские, но находящиеся в совершенно неожиданных местах. И тем не менее это была «Райская звезда». На неровных бортах огромные красные буквы складывались в название, которое можно было бы прочесть, если бы Эйзза умела читать. Но она и без того была уверена. Звезду в круге она ни с чем не спутает!

«Звезда» стреляла в упор, не пытаясь увернуться от ответных залпов. Вероятно, такой каракатице действительно трудно было маневрировать. Но она приближалась неумолимо, как сама смерть, и не прекращала огонь. Под ударами «Черного» хрустнула несуразная конструкция снизу, отрываясь от остова «Звезды»; снесло какие-то выпирающие штуковины сбоку. А потом ее пушки, не перестающие стрелять, пробили защиту гъдеанина.

Если бы она продолжала двигаться в том же направлении, то попросту протаранила бы «Черный». Но в последний момент вздрогнули и озарились пламенем боковые ускорители, и «Звезда» описала дугу, едва не задев горящий эсминец выступом, подозрительно смахивающим на корму истребителя. Чудище спешило развернуться к чфеварскому драккару, вынырнувшему из прокола. Однако драккар дрейфовал и не предпринимал попыток атаковать. Кажется, на нем не все было ладно. Время от времени меж надстроек проскакивали голубоватые разряды.

– А давайте свяжемся со «Звездой»! – предложила Эйзза. – Пускай они нас подберут.

Старший интендант очнулся от зрелища, помотал головой. Ну вот как дельная мысль первой пришла на ум кетреййи? Он включил сигнал «SOS», и тут же на него отозвались:

– «Райская звезда» на связи. Старший помощник Цхтам Шшер. Подойти сумеете?

Качество связи было ужасным, о половине слов приходилось догадываться. Но главное ответственный за капсулу уяснил: это свои, и они готовы принять спасенных на борт.

После гибели Аддарекха никто больше не отрывал шнурогрызкам лапки и головы, и твари размножились. Они кишели в аквариуме, толкаясь и отбирая друг у друга вкусные гаечки, а в промежутках опять размножались. Эвакуировать зловредных насекомых никто не собирался, и их недолгой вакханалии должен был вот-вот прийти яркий конец. Но вмешался его величество случай. Или Бог, как сказал бы епископ Галаци, спешащий к рубке, надсадно кашляя в дыму и придерживая рясу. Окованный титановыми уголками аквариум из ударопрочного стекла вышвырнуло взрывом через пролом в корабельной обшивке, разогнав до скорости пули. Стеклянный ящик с металлическим каркасом влетел чфеварскому драккару в канал ионной пушки и там уже разбился. Шнурогрызки зашуршали, выискивая дорогу к новым горизонтам пищи, а кто не нашел – те пытались прогрызть, не жалея кислоты.

– Отказ носовой ионной пушки, – пришло сообщение Ка Дин Хету на пульт.

Не вовремя, подумал капитан. Крейсеру конец, и это наполняло его гордостью: он, капитан Ка Дин Хет, уничтожил грозный земной крейсер с одного удара. Но, кроме него, тут еще какая-то летучая каракатица. Пушка пригодилась бы.

Шнурогрызки не дремали. Дорвавшись до халявной, неограниченной еды, они пищали и потрескивали челюстями от наивысшего ощущения восторга, которое только могла обеспечить их нехитрая нервная система. Они расползались вдоль проводов, торопясь насытиться впрок, про запас, для потомков.

– Отказ носовой турболазерной батареи.

– Да что за болотная хмарь! – выругался Ка Дин Хет, подавая тягу на ускорители, чтобы развернуть драккар бортовыми орудиями к противнику.

– Прерывание в цепях управления орудиями. Прерывание в цепях управления двигателями.

Безликие Боги! В душе капитана стал разгораться огонек паники.

– Отказ носовых дефлекторов. Физическое повреждение сервера.

И вдруг – человеческий вопль, пришедший от стрелков по оптоволоконной связи:

– Здесь шнурогрызки!

Шнурогрызки – чфеварское изобретение. Но наивно полагать, будто поэтому они не страшны чфеварцам. От земной саранчи как-никак страдают в первую очередь земляне, а райские уррххи регулярно задирают и сжирают зазевавшихся кетреййи – с шитанн такой номер обычно не проходит, разве что с малышами, не владеющими священным безумием. На драккаре наличие шнурогрызок не предполагалось. Откуда они там возьмутся? А если уж так необходимо их куда-нибудь перевезти, то для этого используются надежные герметичные контейнеры. Никто не рассчитывал, что эта злогрызучая мелкота будет свободно ползать по кораблю.

И, конечно, нашлись люди, испытывающие перед шустрыми насекомыми иррациональный ужас. И, разумеется, были те, кто вплетал металлические колечки в усы и волосы. И, что любопытно, обнаружился кое-кто, хранивший украденные у товарищей серебряные монеты в анусе.

Паника достигла апогея. Драккар можно было брать голыми руками. Но капитаны двух подошедших крейсеров лишь посмеялись и предоставили его своей судьбе. Ка Дин Хет взывал о помощи, пока работала внешняя связь, однако земляне справедливо рассудили: а надо ли оно нам? Чего доброго, твари переберутся в бот альтруистичных спасателей, попадут на крейсер… Ну их: развели гадов, пусть сами и расплачиваются.

– Мой корабль, – в отчаянии промолвил Йозеф, глядя на голограмму, где голубая точка с меткой «Ийон Тихий» вспыхнула и погасла.

– Это чфеварский драккар, – с запозданием сообщили аналитики, и грязно-зеленая точка – условный враг – окрасилась в розовый цвет Чфе Вара.

– Вот сволочи, а!

Стоило бросить корабль на этих неучей и бездельников, и они его загубили! Сжав виски, он заставил себя вернуться к реальности. Бой не окончен. Салима молча смотрела на него. Разве ей легче? «Ийона» больше нет. Крейсер, где остался ее сын, погиб. Но она не плачет.

На схеме кое-что изменилось. Неопознанный летающий объект, обозначенный абстрактно-белым цветом и помеченный знаком вопроса, приблизился вплотную к месту действия и открыл огонь по эсминцу. Чфеварец почему-то молчал и в схватку не торопился. А золотая точка эсминца вдруг мигнула и исчезла.

– Что там за чертовщина? – Йозеф вновь потер виски. – Установите связь с этой летучей хренью!

– Видеосвязи нет. Аудиоканал узкий, мощность слабая, – предупредил связист.

– Вызывает Земля, – проговорил он в микрофон. – Адмирал Йозеф Гржельчик. Кто вы?

И спустя полминуты – сигнал запаздывал из-за расстояния – донеслось едва слышное, искаженное помехами:

– Ччайкар Ихстл, капитан экспедиционного судна Шшерского Рая «Райская звезда».

Йозеф мгновенно подобрался. Ччайкар Ихстл? Тот самый? Эйзза была уверена, что он погиб. И Шфлу Арранц, он тоже был в этом уверен, а ведь умный человек, Эйззе не чета.

– Экспедиционное судно? – с сомнением переспросил он. – Чем же вы стреляли?

Пауза.

– Долгая история.

– Надеюсь позже ее услышать. Что у вас там, капитан Ччайкар? Мы видим лишь общую картину.

Опять пауза. Проклятая скорость света!

– Здесь был ваш крейсер, адмирал Гржельчик. Насколько я успел понять, он заслонял ГС-переход от огня гъдеанского эсминца. Затем из перехода вышел чфеварец и ударил крейсеру в тыл. А я подбил эсминец. Теперь собираю спасательные капсулы. Чфеварец больше не шевелится.

– Он что? – севшим голосом переспросил Йозеф. – Крейсер, – он, кажется, не слышал ничего больше. – Что он делал?

Он забыл, что связь плохая и нужно держать микрофон у рта. Может, и лучше, что шитанн не стал свидетелем его растерянности.

– Адмирал Гржельчик, – аналитики, крутившие ход сражения туда-сюда, вывели над боковым голографическим подиумом уточненную схему. – Если повернуть проекцию на сорок пять градусов, становится видно. Гъдеанский эсминец не собирался атаковать Землю. Он выстрелил по радуге ГС-перехода, – мужчина старался говорить бесстрастно, но тяжелое дыхание нет-нет и выдавало его чувства. – Он заранее знал координаты перехода и занял такую позицию, чтобы как можно точнее нанести удар и быстро уйти в сторону. Вероятно, именно он и вызвал сюда чфеварский драккар. При этом вряд ли проинформировал, зачем. Фактически, он подставил союзника. Наверняка просил о помощи либо требовал подойти, чтобы осуществить запланированную операцию, но ему нужен был лишь ГС-переход в определенном месте и в определенное время.

– Всемилостивейший, – только и уронила Салима, так и не отняв руки от спинки адмиральского кресла.

– Судя по всему, «Ийон Тихий» осознанно принял удар на себя.

– О, Всемилостивейший…

– Твою мать, – прошептал Йозеф, впервые забыв, что рядом координатор.

Когда Ччайкар Ихстл спросил Ихера Сима, что делает этот урод, сотню червей могильных ему под подушку, он не сразу смог ответить. Потому что онемел. Все, кто служил в ГС-флоте, твердо знали: такое делать нельзя. И те, кто служил в досветовом флоте, в космической обороне, знали это тоже. Назубок знали, хоть ночью разбуди и спроси: чего нельзя делать ни в коем случае?

– Он хочет выстрелить по ГС-переходу, – выдавил он наконец.

На «Райской звезде» пребывали в неведении о том, что случилось с Мересань, но воображение у Сима было богатое. И симелинцы, хоть и утверждали, будто не боятся смерти, ощутимо побледнели.

– И что? – потребовал уточнений Ччайкар.

– И тогда здесь будет… конец света, – подобрал он адекватное выражение. – Свертка пространства. Или, наоборот – развертка…

– Та-ак, – протянул Ччайкар. – Девка, живо за орудия! Цхтам – вторым стрелком. Ыктыгел, держи пульт и постарайся нас не угробить.

– А я? – напомнил о себе Ихер Сим.

– А ты не болтайся под ногами, гъдеанин. Или хочешь помочь мне уделать корабль Гъде? – он язвительно взглянул на парня. – Сиди тише мыши.

Никто из симелинцев не возразил. А ведь Гъде была их союзником! Но молчат, не заговаривают о том, что капитан вынуждает их поступать против чести. Ччайкар рассчитывал, что они подчинятся, раз дали ему клятву, но с неохотой, а, возможно, начнут спорить… Он просто жил в другую эпоху и не слышал до сегодняшнего дня страшных сказок о гибели самой ткани пространства в потерявшем устойчивость ГС-переходе. Речь уже шла не о том, кто враг и кто союзник. Они собирались ликвидировать не эсминец Гъде, а взбесившегося монстра, опасного для всего живого и неживого.

Симелинцы не подвели. Жуткая сцепка обломков повиновалась плохо, но Ыктыгел старался, и «Звезда» шла с хорошей скоростью, под нужным углом, обеспечивающим эффективный обстрел. Митышен управляла орудиями не хуже, чем Цхтам – а то и лучше, ведь старпому прежде не приходилось стрелять, на мирном экспедиционном судне вообще не было пушек. Во всяком случае, именно выстрел симелинки пробил дефлекторы гъдеанина, и космос озарился еще одним взрывом. Они не успели самую малость: первым взорвался земной крейсер. Как назло, от удара чфеварца, которого прикрывал собой.

И тут вышла на связь спасательная капсула. А потом другая, третья… Крейсер погиб, но множеству людей удалось эвакуироваться.

– Цхтам, брось пушки, – приказал капитан. – И займись вместе с Симом приемом спасшихся.

Он не ожидал встречи. Он чуть от разрыва сердца не умер, когда Цхтам изумленно воскликнул:

– Кэп, смотрите, кто у нас тут! – и в проеме показалась Эйзза.

Эйзза, живая и невредимая! Улыбающаяся, счастливая до невозможности. В одной руке у девушки был мешок, в другой – ребенок, но она умудрилась повиснуть у старика на шее, восторженно визжа.

– Хирра Ччайкар! Вы живы!

– Ненадолго, – он кашлянул, чтобы привести голос в норму. – Ты же меня сейчас задушишь, девочка.

– Ой, – она виновато отпрянула и затараторила: – А я так за вас волновалась! Думала, что уже всё… А оно не всё! Хирра Ччаркар, а я замуж вышла. У меня такой клёвый муж, только он землянин, вы ведь не будете ругаться? А еще у меня есть сын, – она радостно сунула ему ребенка. – Правда, миленький?

– Правда, – по суровому лицу старика разлилась безотчетная улыбка. Он осторожно потрепал маленького Кевина за щечку и вернул матери. – Потом все расскажешь, Эйзза. Иди, вот этот парень покажет тебе, где можно расположиться. А у меня много дел.

Капсулы пристыковывались одна за другой. И не только земные. Кое-кому удалось сделать ноги со взрывающегося эсминца.

– Сим? Какого дерьма ты тут делаешь? – рявкнул знакомый голос, и бывший адъютант привычно втянул голову в плечи.

Адмирал шагнул на борт «Звезды», как хозяин. Жалкая лоханка не произвела на него впечатления. Ее удачный выстрел – явная случайность. Он не сомневался, что без труда убедит того, кто ей командует, доставить его в нужное место за чисто символическую сумму. Операция опять сорвалась, и опять из-за погрязшего во грехе «Ийона Тихого». Но теперь ему настал конец, и больше никто не встанет между адмиралом и его целью.

– Что это за напыжившийся ублюдок, Сим? – капитан Ччайкар смерил его взглядом. – Ты его знаешь?

– Да, господин Ччайкар, – пролепетал гъдеанин. – Это адмирал Ен Пиран.

– А он – мой адъютант, – подхватил адмирал. – Отвезите нас на Чфе Вар, капитан, вы получите гарантию неприкосновенности и немалое вознаграждение…

Ччайкар поначалу ушам своим не поверил. Этот мерзавец, расстрелявший гражданское судно и спасательные капсулы с него, что совсем уж из рук вон, этот негодяй, цинично бьющий по радуге перехода… разговаривает так, словно ничего не случилось, а он, Ччайкар – типа представитель транспортной компании перед богатым клиентом? При том, что подавляющая часть прегрешений адмирала оставалась капитану неизвестна, он уже составил о нем мнение и вынес приговор.

Старик не может быть серьезным противником. Так думал Ен Пиран, пока вдруг не увидел перед собой чудовище с горящими красными глазами, оскаленными клыками и ушами, агрессивно прижатыми к голове. Он попятился, а кровосос неуловимо стремительным движением скользнул к нему, поднимая руку с растопыренными пальцами, будто когтями…

– Кэп! – закричал Цхтам, пробиваясь сквозь пелену безумия. – Еще одна капсула! Вы не поверите, там мересанец в брюках и белый зверек с хвостом!

Ччайкар вырвал кусок мяса из жирного бока адмирала, впился, высасывая кровь. Ен Пиран завыл, схватившись за рану.

– Свяжи его, Цхтам, – Ччайкар облизнул пальцы. – Убью эту тварь позже.

Дьёрдь Галаци провожал уходящие капсулы. Напутствовал и благословлял. Для него было приготовлено место, но разве он мог уйти, пока на корабле остается хоть одна живая душа? Охотник, руководивший эвакуацией, кивнул ему и закрыл за собой люк. Как этому мальчишке удавалось сохранять спокойствие и сосредоточенность, одним своим уверенным видом гася зарождающиеся очаги паники? Казалось, он вовсе не боялся. А Дьёрдь, солидный, взрослый человек, пастырь, делал над собой усилие, чтобы скрыть тревогу. И непрерывно молился. Молитва притупляла страх, но лишь отчасти. И все же он исполнит свой долг до конца. Он живой человек, и он может испытывать страх, важно только не поддаваться ему.

Последние капсулы уходили с разваливающегося корабля. В коридоре было бы темно – освещение не работало, – если бы не пламя, то и дело прорывавшееся из горящих отсеков. Эти пожары уже не потушить, огонь будет пылать, пока есть воздух – а может, и без воздуха, смотря что горит. Епископа раньше не интересовало расположение ускорителей, топливохранилищ, арсеналов – он с людьми работал. Кто знает, что там, за переборкой, неожиданно утратившей надежность?

Зато Дьёрдь знал, где рубка. Короткими рывками между падениями – взрывы то и дело сотрясали коридор – он двигался к рубке, таща два скафандра. Еще один скафандр был на епископе. Ему было неудобно признаться самому себе в том, что он ужасно боится разгерметизации. Такое надо встречать в скафандре. Но шлем он не надевал до последнего, и дело было не в стремлении доказать неизвестно кому, что ему не страшно. Просто ему хотелось сократить пребывание в закрытом скафандре до минимума. Среди прискорбных несовершенств святого отца числилась и клаустрофобия.

Принц и Ассасин сорвались с мест в тот самый миг, когда радуга перехода погасла. Они сделали все, что могли, они продержались, пусть это и казалось нереальным. Корабль не сохранить – значит, пришло время уйти. Принц вытащил кота, забившегося под кресло, подхватил под мышку и рванул за Иоанном Фердинандом, прикрывая голову свободной рукой от сыплющихся сверху искр, кусков горящего пластика и обломков перекрытий. И, словно дождавшись их ухода, рубка раскололась, как скорлупа, под новым ударом. Сзади жахнуло горячей волной, затлели волосы и форменная рубашка на спине, за ботинками потянулись черные оплавленные следы. Фархад заорал, ругаясь на невообразимой смеси родного языка с английским, хантским и даже немножко на шитанн – любимую присказку Аддарекха про могильных червей выучили все, не только десантники. Пол под ногами проседал и тек, спасала лишь скорость.

За поворотом они чуть не сбили с ног епископа.

– Господин Галаци! – рявкнул Фархад. – Что вы тут делаете? Вы уже давно должны…

– Я знаю, что делаю, – перебил Дьёрдь и, забрав у него кота, сунул скафандр. – Одевайся скорее, юноша! И ты, сын мой, – второй скафандр достался Иоанну Фердинанду.

Пилоты – не епископы. Дьёрдь надевал и прилаживал скафандр несколько минут, в Академии учат делать это за шесть секунд. Мересанец тоже учился не в семинарии. Он облачился еще быстрее Фархада, который сбивал пламя с кудрей на затылке, а потом, завязав рубашку узлом на груди, размещал в ней кота.

– Для нас есть капсула, – сказал Дьёрдь. – Надо быстрее…

Они не успели. Взрыв вскрыл крейсер до самого нутра, и под ними разверзлась звездная пропасть. Дьёрдя замутило. Только бы не вырвало в шлем, подумал он, и тут же ощущение выходящего из легких воздуха и звон в ушах подсказали ему, что он без шлема. Чудом ему удалось захлопнуть шлем, пока не начало меркнуть в глазах. Когда кислород снова пошел в кровь, в мозгах прояснилось, и даже тошнота отступила. Он падал в пустоту, и за одно плечо его держала рука Иоанна Фердинанда, а за другое – Фархада, второй рукой все еще лихорадочно застегивавшего молнию на груди.

Давно ушли те времена, когда каждый, хоть раз летавший в космос, был знаком с невесомостью. И невесомость, и перегрузки для крупных кораблей остались в прошлом, когда вошли в обиход искусственная гравитация и гравикомпенсаторы. Ну, а как же? Без гравикомпенсаторов разве что рейсы до Луны летают да челноки на ближние орбиты. А чтобы допилить в разумное время хотя бы до Марса, не говоря уж о разгоне до субсвета, требуются такие ускорения, которые без компенсации просто не пережить. И если для тренированных пилотов ни невесомость, ни декомпрессия не были новостью, оба знали, что это и как с ними сладить, то Дьёрдь испытывал эти ощущения впервые. Конфуз случился, хотя и не тот, которого он ждал: стекло шлема осталось чистым, а вот белье слегка намокло.

Ему казалось, они целую вечность кружились в водовороте небес. На самом деле они провели в открытом космосе всего несколько минут. Осколки «Ийона Тихого» еще разлетались в стороны, а несуразная «Райская звезда», по паспорту экспедиционное судно, а по виду хеллоуинская помойка с ускорителями, расстреливала гъдеанский эсминец, когда их заметили с предпоследней капсулы, где находился Охотник, внимательный и спокойный, как кирпич. Капсулы крайне просты в управлении, а уж дипломированному пилоту вовсе не составило труда без суеты подойти и бросить трос кому-то в шевелящихся скафандрах.