Другие. Возрождение легенды

И все же я решила дать ему последний шанс:

– Никто не собирается ее убивать. Не лезьте не в свое дело, – с напором проговорила я. – Уходите.

Мои ученики полукругом обступили мага, ближе подбираясь к жертве. Я незаметно приготовила на пальцах левой руки старую добрую заморозку, а правой хотела активировать энергетический щит. Но не успела.

Тень ухмылки мелькнула на его лице в лунном свете. И в ту же секунду черный маг оказался рядом со мной. Передвигаться с такой скоростью способны вампиры. А еще волшебники и колдуны, находящиеся в параллельной, туманной реальности.

Если он действительно скользнул в туман, приблизился ко мне и вынырнул обратно в долю секунды, значит я его сильно недооценила. Что немудрено. По его ауре, подернутой дымкой, надтреснутой, как будто заново формирующейся, но какой-то подспудно знакомой, невозможно было точно определить ранг и способности. Совершенно явно было одно – он не имел магической регистрации. Ни постоянной, ни временной.

То, что произошло дальше, поразило меня еще сильнее. Мужчина с размаху ударил меня наотмашь по голове. Словно шашкой по диагонали рубанул молодое деревце пополам – я рухнула, как подкошенная. Чего-чего, а физического рукоприкладства от сильного волшебника ждешь меньше всего…

Рука у него была тяжелая. В глазах ненадолго потемнело, и мир потерял резкость. Я глубоко вздохнула, пытаясь одновременно вернуть концентрацию и подавить гнев. Ярость – плохой советчик в опасной схватке. А противник нам, судя по всему, достался действительно серьезный.

Оказавшись временно поверженной, я первым делом обратила внимание на обувь. Как шутили в юности над неудачливыми бойцами мои знакомые футбольные хулиганы после уличных драк: «Успел шузы рассмотреть?» Вот я успела: хорошие туфли, дорогие, итальянские. Отец такие носил.

Зарычали волки. Мужчина инстинктивно отступил на несколько шагов назад. Я осторожно помотала головой, стряхивая налет удивления и остатки боли. Уперев руки в землю, собралась подниматься. И как в замедленной съемке увидела кинувшихся мне на помощь учеников. Ни секунды не сомневалась в том, что они не оставят наглость незнакомца неоплаченной.

Только добраться до нас с противником у них не было шансов: пришлый маг накрылся прозрачным куполом вместе со мной. Тряся ушибленными о барьер мордами, они напряженно заходили вдоль невидимой границы.

Значит, дуэль. «Надеюсь его воспитание не позволит ему напасть до того, как я встану», – мелькнуло у меня в голове. И едва я выпрямилась, все еще стоя на коленях, из его левой руки появилась пылающая огнем плеть. Таких совпадений уже не бывает.

Я замерла, вглядываясь в лицо мага. Глухие крики моих бандитов, доносящиеся из-за купола, подбадривали и призывали скорее подниматься. А я искала в глазах противника подтверждение своей догадке.

– Дошло? – мысленно спросил он.

– Доступно объясняешь, – тоже беззвучно ответила я.

– Ну, вот и отлично, – маг удовлетворенно развел в стороны руки, открывая живот.

Я вскочила и бросилась вперед. Думаю, со стороны это выглядело как нападение, потому что, повиснув на его груди, я затылком чувствовала на себе удивленные взгляды моей стаи и нашей несостоявшейся жертвы.

– Ну, тихо, тихо… – Обнимая меня левой рукой, правой отец гладил по голове. – Моя умная, смелая девочка.

Я показала друзьям, что все в порядке и Платон убрал отделявшую нас от них полусферу.

– Хоть кому-то растреплешь о том, что здесь было, я тебе лично сердце вырву. Поняла? – Он повернулся к белой недоволшебнице.

Та испуганно закивала.

– Иди.

Девушка боязливо, на одних мысочках, пошла прочь мимо моих молодых волков. Они провожали ее тоскливыми, голодными взглядами. Самый наглый из них, Колян, его отличала крупность породы и серо-рыжий окрас, потянулся в ее сторону, собирая расплескивающийся через край страх. Но долго сосать ее Силу у него не получилось: Платон врезал по волчонку коротким, хлестким энергетическим щелчком. Колян заскулил и скрылся за «братьями». А отец снова посмотрел мне в глаза.

– По лицу обязательно было бить? – обиженно выдала я.

– Прости. Давно в магии не практиковался, боялся не рассчитать. – Он большим пальцем стер кровь с моей разбитой губы.

Как-то так само собой получилось, что, не сговариваясь, мы решили завершить необычную ночь на квартире в Кадашевском переулке. Платон провесил туда портал, и моя стая впервые в жизни совершила перемещение таким образом.

Юрий, по-видимому, не сумев определить наше местоположение, позвонил в тревоге. Я посмотрела на отца. Он утвердительно махнул головой.

– Я в лофте, – сказала я наставнику и боссу. – Можешь сейчас приехать?

Он прибыл минут через тридцать. Платон к этому моменту уже почти изжарил два килограмма стейков на гриле, поручив мне сервировку стола. Ибо «женские руки не должны касаться настоящего мяса»!

Открывать дверь пошла я, на всякий случай, чтобы не повторилась лесная сцена.

– Что случилось? – настороженно спросил Юрий с порога.

– У нас получилось, – я дала ответ, в котором он уже не нуждался.

Мягко отодвинув меня с дороги, Юра медленно шел навстречу чужеликому магу. Мои волки, с голодухи урвавшие первые готовые куски мяса, прекратили жевать и внимательно смотрели на пару волшебников, замерших в центре гостиной. Повисла пауза. Мужчины пожали руки. А потом одновременно заключили друг друга в объятия. Узнал. И не по ботинкам, как я.

Сразу после Юрия прилетела Бескудникова. Ребята опасливо поглядывали в ее сторону. Татьяна Петровна всегда была строга с моими учениками, которые, на самом деле, являлись ее подопечными в Центре Подготовки Других.

Своим участием в ревоплощении Платона Бескудникова в очередной раз доказала ему свою преданность. Как долго он будет платить ей за это верностью, я могла только гадать. Впрочем, нашего ли ума дело?!

Главное, Татьяна Петровна не побоялась гнева Совета, в который теперь сама же входила, ничего не напутала в сложных речевых формулах ритуала и достала где-то не только кровь ведьмы (может, и свою взяла?), но и необходимую кровь белого мага. У меня для планировавшегося ритуала они с Юрием выкачали почти пол литра пару месяцев назад. Ведь если от представителя противоположной Силы достаточно было и нескольких капель, то носитель ДНК обязан был напитать прах ушедшего.

Своими действиями Бескудникова заслужила, это следовало признать, право присутствовать на всех наших тайных сходках. Только вот слабо прожаренное мясо есть отказалась, чем создала легкую неловкость. Все остальные уминали угощение от воскрешенного за милую душу, а она сидела и лишь лениво цедила красное вино. Платон, глядя на эту картину, задумался и, отлучившись ненадолго, вернулся с корзиной фруктов и коробкой «Рафаэлло». Это тронуло сердце ведьмы.

– Где вы взяли кровь белого? – поинтересовался он, когда все расслабились.

– Агата с Георгием поделились, – ответил Юрий.

– Хорошо, что и добро иногда возвращается. А не только зло, – рассмеялся отец.

Глава 4 «Великолепная пятерка»

После позднего ужина отец с Юрием закрылись в кабинете, оставив нас на добрые полчаса. Мне так много хотелось еще спросить у них обоих, но для начала Великим предстояло найти новую формулу взаимодействия.

А затем Платон с Бескудниковой удалились в спальню. Ребята-волки заняли просторный пятачок перед камином, отец вручил им пузатую бутылку столетнего рома. И они возбужденно догонялись крепким спиртным после пережитых потрясений, споря, как мы заживем теперь. Кончилось белое раздолье. Больше Дневные не смогут щемить нас, как было в последний год, говорили они.

Платон отказался от официального возвращения:

– Теперь это твой крест, – широко улыбнулся он, обращаясь к Юрию во время импровизированного ужина. Но не считаться с ним уже никто не сможет. Вернулся Великий. И преимущество, которое с его уходом получили наши соперники, нивелировалось.

Чего нам это стоило, непосвященные навряд ли смогут понять. С огромным трудом отвоевав в Совете мое право на наследство, магическое, разумеется (на человеческое никто не претендовал), Юрий безапелляционно утвердил, что Жезл Аменемхета II он у меня заберет.

Я негодовала. Обижалась на него. Обзывала лицемером и предателем, упирая на то, что он добивался защиты моих прав перед Карателями только ради того, чтобы добраться до мощного артефакта. Но не подчиниться не могла. Он сильнее. И он здесь босс.

Наверное, в первую очередь из-за чувства вины Юра и разрешил собрать мою великолепную четверку, которая непредвиденно трансформировалась в пятерку. Мелкий прилипала Алик, всюду увязывающийся за своим соседом Дамиром, тайно проник на одну из наших тренировок. Дал клятву кровью и стал непрошенным участником банды.

Парнишка оказался не промах. Шустрый, быстрый подобно собственным темно-карим глазам, бегающим в орбите вслед за стремительными мыслями. Алик соображал живо, в опасных ситуациях не терялся. В общем, приняли его на правах младшего брата, которого чужим в обиду не дают, а промеж собой считают кем-то вроде «подай-принеси».

Крови мы Юрию попили, по правде сказать, много. Поначалу Весемир звонил ему чуть ли не каждую неделю. Требовал найти, отловить и выдать банду молокососов, нападающих то тут, то там на слабых белых волшебников и выкачивающих из них большую часть Силы. Каратели грозились развоплотить всю шайку без снисхождения, если она, то есть мы, не придем с чистосердечным. По тяжести совершенных преступлений наши шалости, конечно, на развоплощение не тянули, но уж больно дерзкими показались эти точечные уколы законникам. Они трясли местных оборотней и даже собирались лишить тех лицензий на год. Но «звери» оказались ни при чем. А наказывать невиновных у Других не принято. Чай, не люди!

Юрий был зажат между двух огней: с одной стороны – возмущенная общественность, с противоположной – я с моими учениками, незарегистрированными анимагами. Выдать своих он не мог. Убеждения бы не позволили. Приструнить тоже не сильно получалось. Хотя и я палку не перегибала. Понимала, когда нужно послушаться его и затаиться.

Он продолжал оставаться моим наставником и общим начальником, и его вето было безусловным. Юрий им не злоупотреблял, это позволяло ему сохранить контроль над ситуацией.

Больше того, когда нужно было на кого-нибудь надавить у него под рукой имелась отвязная «гоп-компания», как он в шутку нас называл. Не то чтобы ему сильно нравилось ее наличие; все-таки он обещал моему отцу оберегать и защищать меня. А с регулярными нарушениями Закона с моей стороны, это усложняло задачу. Но Юрий понимал мою боль. Чувствовал, что таким образом я вымещаю свою злость. Иногда он специально отправлял меня на сложные и опасные боевые задания. Морщился, пересиливал себя и посылал в пекло, уступая нашим с Павлом уговорам. Переживал, не спал, даже начал седеть. Но давал добро на разумный риск.

Я заработала несколько новых шрамов и ожогов. И репутацию жесткого, безжалостного боевика.

Я прошлась по лофту. Он так и не стал для меня домом. Я приезжала в квартиру отца нечасто. Обычно, когда тоска по нему нестерпимо щемила сердце. Если душа болела по Андрею, я ехала к маме, а если по Платону – то сюда. Маме о смерти отца я так и не сказала. Сначала не хватало сил. А потом не захотелось объяснять, что произошло.

Мама жила в святом неведении о моих потерях и моей работе. Так было правильно. Ни к чему человеческому сердцу постоянные тревоги. С ними и до невроза недалеко. Вот и получалось, что единственным живым существом, постоянно контролировавшим и переживавшим за меня, был Юрий.

Босс сидел в уединении и задумчиво зажигал и гасил на ладони небольшой огонек. Его фигура то погружалась во тьму, то освещалась теплым желто-оранжевым светом.

– Не помешаю? – Я осторожно приблизилась к большому угловому дивану, на котором одиноко расположился наставник.

– Нет, конечно. Садись. – Он демонстративно подвинулся, освобождая для меня и без того достаточное пространство.

Я села.

– Юр, я хотела извиниться… Прости меня… за Жезл. Теперь я понимаю, как обидела тебя своим недоверием.

Маг коротко кивнул. Настоящая духовная близость заключается как раз в этом. Не нужно слов, чтобы сказать, что извинения приняты. Проехали. Забыли.

Мы немного посидели в тишине.

– Юр… Я боюсь, – наконец решилась я. – Вы ведь не успокоитесь. Мирно жить и радоваться каждому дню, это же не про вас с Платоном?..

Босс ответил вопросом на вопрос:

– И не про тебя, разве нет?

Да. Пожалуй, да. Возвращение отца, которое казалось конечной целью наших совместных усилий и в успешности которого мы даже не были уверены, на самом деле станет началом нового пути.

Глава 5 «Разговоры»

Давно мы так откровенно не говорили с наставником. Радость от удачно завершившегося ревоплощения Платона словно освободила от оков наши сердца.

– Как ты узнала его? – спросил меня в конце Юрий, ожидая услышать детали. Полагаю, он даже не допускал мысли, что родная кровь могла не подсказать.

– Он напомнил про нашу дуэль. Когда Весемир сотоварищи к нам в офис заявились после убийства Андрея.

Тот мой вызов действительно был ярким и по-детски несуразным, незабываемым.

– Оригинально, – рассмеялся наставник. – А что бы тебе напомнило обо мне?

– Ну… не знаю… – Я прокрутила в голове самые памятные воспоминания, связанные с ним: мою конфирмацию, охоту на Целителя, процесс. И нашу беседу в его квартире после трагедии в клубе.1 – Наверное, Ремарк.

Великий улыбнулся. Своей загадочной светло-грустной улыбкой, возносящей его для меня на недостижимый пьедестал. Как это все можно совмещать в себе? Огромное верное сердце с несгибаемым боевым духом, способным безжалостно уничтожать врагов.

Нашу молчаливую задумчивость нарушили вначале грызня, донесшаяся от камина, где опять что-то не поделили мои буйные подопечные, а затем неожиданная реплика, прозвучавшая с совсем другой стороны:

– Шерсть за собой сами убирать будете, волкулаки недоделанные!.. – грозно воскликнул Платон, тихо вышедший из маленькой, нижней спальни.

Парни тут же присмирели. Замерли, разинув рты и пасти. Впрочем, не только они. Мы с наставником тоже пораженно переглянулись. А дальше я не нашла нужным сдерживать себя.

– Вот что любовь животворящая делает… – проговорил Юрий, пока я тонула в объятиях отца, представшего нашим взорам в своем прежнем облике. Платон явился прямо в халате, разгоряченный после душа, видимо, не желая упустить шанса похвастаться вернувшейся ненадолго привычной внешностью.

Произведя должный эффект, он ушел одеваться, а Юрий не преминул напомнить молодежи, что возвращение Платона – дело секретное и, возможно, даже подсудное. Как он сказал мне чуть раньше, трудно точно предугадать, как Совет Особых оценит наши действия, потому что в новой истории Других еще никому не удавалось осуществить эту сложную и энергоемкую процедуру.

– Босс, а как нам между собой называть его? – резонно спросил Артем.

– Хороший вопрос, – ответил Юрий, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылся старый друг.

– Называй его Великим, не ошибешься… – встряла я.

– Любит тебя доча. – Татьяна Петровна, как всегда, вошла незаметно. И не одна: отец первым вернулся в гостиную, облаченный во все черное. Ведьма обняла его со спины.

– Любящая женщина, волшебный ребенок… – начал перечислять Юрий.

– Верный друг, – вклинился Платон.

– …чего еще можно желать?! – завистливо продолжал мой наставник.

– Хочу обратно свое тело. Сделали из меня какого-то жиробаса!.. – пошутил отец, похлопав себя по слегка выдающемуся вперед животику.

Выглядел он, конечно, не так как раньше, но и про жиробаса явно приукрасил. Крепкий, высокий мужчина. С большими могучими руками и широким прямоугольным лицом, кирпичом. Узнать в нем прежнего Платона можно было, разве что, по глазам. Взгляд остался жестким, цепким, пробирающим до нутра, хоть привычный серо-голубой цвет и сменился желто-карим, больше похожим на мой собственный.

– Ну, извини. Выбрали лучшее из того, что было. – Развел руками Юрий.

– От чего он хотя бы умер? – скептически фыркнул Платон.

– Тромб оторвался, – ответила Бескудникова.

– Понятно, надо сосуды почистить, – иронично отвесил отец и направился к барной стойке.

Налив своей даме Baileys, а лучшему другу традиционный коньяк, Платон строго посмотрел на меня.

– Я не пью, – выдала я первое, что пришло в голову, гадая, чем он теперь недоволен.

– Конечно! Когда тебе пить?! Ты по лесам мелочевку гоняешь… вместо того, чтобы уровень поднимать…

– Я поднимаю, – попыталась защититься я.

– Сильно?

– Твердый третий, временами даже второй, – вмешалась Татьяна Петровна, – Платош, не ругайся, за два года очень хороший результат.

– И потом, Ксения больше не будет хулиганить. Правда же?! – примирительно поддержал ее Юрий. – Пора заканчивать эту порочную практику.

Я обреченно кивнула.

– А как же мы? – подал голос Дамир, внимательно следивший за ходом беседы.

– А вы, нелегалы, переходите под мой патронаж, – ультимативно заявил отец.

– Сочувствую, мальчики, – ехидно улыбнулась Бескудникова.

– И вот вам первое задание. Ты, рыжий, – обратился Платон к Коляну, – поди сюда.

Несмотря на массивную фигуру наш крепыш был проворным, а главное, неглупым малым. Он быстро поднялся, пересек просторный зал и встал навытяжку перед новоиспеченным вожаком. Платон поманил пальцами, и Колян наклонился ближе. Получив какие-то указания прямо на ухо, утвердил:

– Будет исполнено.

– Ну, ладно, погостили, пора и честь знать. Таня, даю тебе официальный выходной, – включил босса Юрий. И, ухмыльнувшись, посмотрел на Платона: – Проведите его с пользой. А молодежь прошу за мной. Нас ждут великие дела!

И одним движением ладони открыл портал в офис.

День прошел в деятельном возбуждении. Ночная активность не помешала мне, как и другим участникам импровизированного праздника, сделать все запланированное. В памяти постоянно всплывали то встреча в лесу, то посиделки за столом, то горячие объятия отца.

Интересно, о чем они говорили с Юрием, уединившись в кабинете? Я решила попытать счастье и спросить об этом самого босса.

– Его нет, – остановила меня Юрина секретарша.

Рыжая перешла ему «по наследству» от Платона. Босс не стал менять многие позиции и традиции. Консерватор, что тут еще скажешь.

Я вопросительно посмотрела на пылающую яркой прической ведьму в кресле секретаря.

– В Совет поехал, – объяснила она. И нехотя добавила: – Сказал, что, когда придешь, можешь его в кабинете подождать.

Знал, что приду. Знает, зачем. Знает, как облупленную.

Я прикинула, как лучше поступить, и не нашла доводов против переданного предложения.

Вернулся Юрий примерно через час. Злой и необщительный.

– Что-то стряслось? – предположила я.

– Все нормально, – недовольно буркнул он.

Я поняла, что сейчас не лучшее время, чтобы задавать неоднозначные вопросы и попыталась ретироваться:

– Оставить тебя?

– Нет. Садись. – Он махнул головой на кресло у камина.

Я села и стала ждать.

Юрий бросил на стол черную папку, достал из кармана брюк автомобильный брелок, покрутил в руках и спрятал обратно. Подошел к панорамному окну, взглянул на город, словно убеждаясь в том, что пока был занят другими делами, ничего не изменилось на вверенной ему территории.

– С твоего позволения, – сказал он традиционную для себя формулу, снимая пиджак.

Привычка не раздеваться без разрешения присутствующих дам не искоренима в нем, в каком бы веке он ни жил. Я долго недоумевала, что здесь такого – просто снять пиджак, пока однажды он не объяснил мне, что во времена его молодости рубашка считалась чем-то вроде нижнего белья и мужчине неприлично было показать ее в обществе. Позже нравы смягчились, и в ближайшем кругу стало позволительно это делать, испросив разрешения.

Я тихонько улыбнулась своим мыслям, заметив, тем более что и настроение босса постепенно улучшается. Медленно, но верно. Все его телодвижения были направлены на то, чтобы обрести душевное равновесие. Благодаря кому оно было нарушено, я услышала не сразу. Юрий нашел еще несколько «неотложных» дел, чтобы успокоиться окончательно. И начал разговор, как водится, издалека:

– Скажи, ты хорошо помнишь свой первый приезд сюда?

– Ну, такое не забывается!.. Вы с Платоном меня сразу «на труп» повезли.

– Что поделать?! Все тогда наложилось одно на другое… Но твой отец не был бы собой, не предложи он пари, – отвлекся от цели своего рассказа Юрий.

– Да? И какое же?

– Он сказал, что тебя вывернет на выходе из морга.

Я вспомнила свои ощущения и побледнела. Ясно почувствовала, как кровь отлила от лица. Сдерживаясь из последних сил, переключилась на момент, когда мы оказались на свежем воздухе. Черная ночь уже спустилась на город, мокрые листья шелестели у самого крыльца. Я глубоко вздохнула и как будто услышала запах той черемухи у входа и дыхание Платона за спиной.

– Что же ты тогда выиграл?

– Кажется, бутылку Chateau Lafite Rothschild две тысячи тринадцатого года. Но дело не в этом…

– А в чем? – Я почувствовала, сейчас услышу нечто действительно важное.

– Именно тогда он решил, что мы будем продвигать тебя в Совет.

Мы познакомились, съездили на место гибели ведьмака, его жены-ведьмы и спустя не более четырех часов с момента первой встречи Платон сказал, что видит меня Особой. С тех пор прошло два года. Я и думать забыла о его словах. Столько всего произошло. А ведь это было странное предложение, даже учитывая дар предвидения отца.

– Как я понимаю, что-то пошло не по плану? – иронично заметила я.

– Да, сначала одна взбалмошная пигалица постоянно путала карты, – ответил «любезностью» начальник, – а теперь нудный мудрый старец злобно вставляет палки в колеса.

– М-м-м… Весемир?

– Он, зараза, – позволил себе неожиданную фамильярность Юрий.

Меня буквально подмывало спросить, в чем выражается его противодействие, и как давно Юрий вернулся к этой идее. Однако кое-чему я уже научилась.

После непродолжительного молчания босс сам созрел для выдачи новой порции информации:

– Развоплощение Платона поставило Совет перед дилеммой: наказать Детей Ночи, оставив нас в меньшинстве и, тем самым, нарушив равновесие, или ввести в состав новых членов.

– И? – не утерпела я.

– По Татьяне Петровне, как ты знаешь, вопросов не было. А вот по другим кандидатурам долго не могли договориться. В первую очередь, по количеству. По-хорошему нам три места полагается: два за Платона и одно вакантное было. Это если судить по уровню Силы. Святогор решил по головам считать.

– Заминусовал, значит?..

– Можно и так сказать. Весемир вообще на одном месте настаивал. – Юрий помолчал. – Твой отец был уверен, что сможет продавить нужное нам решение, но видишь, как все повернулось. Не мы диктуем условия – нам.

Хотим мы этого или нет, жизнь всегда вносит свои коррективы в наши планы. Два года назад, заканчивая университет, я собиралась устроиться на стабильную работу в банке и постепенно идти там вверх по карьерной лестнице. А вместо этого узнала о своем волшебном Alter ego2 и вступила в куда более мощную и непредсказуемую организацию «Дети Ночи». Нашла, потеряла и снова обрела отца. Спасла несколько жизней и погубила, быть может, много больше. Жалею ли я о чем-то? Пожалуй, да. Изменила бы все или многое? Точно нет.

– Через десять дней от меня ждут решение. Я должен предложить две кандидатуры на голосование. Выбирать будем простым большинством. И вот тут засада. – Юрий недовольно взъерошил волосы. – Мой голос всегда за тебя. В Бескудниковой можно не сомневаться. Святогор еще думает. Весемир, понятное дело, против. И будет мутить воду. А что на уме у остальной семерки… неизвестно. Разве что Палей можно попросить определиться заранее.

Я увидела, как босс поморщился. Юрию самому не понравилось то, что он только что сказал. И раз уж разговор пошел начистоту, я решилась задать очень личный вопрос, давно не дававший мне покоя:

– Юр, тогда, после пожара в клубе, Наталья Павловна предупредила тебя, я видела…

– Полагаю, мне не нужно просить тебя не распространяться об этом.

– Обижаешь. – Я выразительно вытаращила глаза. – Только я до сих пор понять не могу: как она решилась? Если бы белые узнали…

Юрий улыбнулся. Гордо и одновременно ностальгически.

– Она всегда была такой. Отчаянной. Вы чем-то похожи. Собственно, об этом и речь. Ты должна мне пообещать, что в ближайшие два месяца не дашь ни единого повода членам Совета усомниться в том, что достойна представлять интересы Ночных волшебников.

Я состроила недовольную рожицу. Наставник своим примером не раз демонстрировал – дав слово, следует неукоснительно исполнять взятые на себя обязательства. Обмануть его ожидания после всего того, что мы прошли с ним вместе, для меня было непозволительным. А, зная себя, я так рисковать не хотела. Впрочем, деваться некуда: