Внутри меня гасли звезды

В банде около двадцати парней разного возраста от шестнадцати до тридцати лет. Всех я так и не запомнила, но тех, с кем пересекаюсь чаще, могу назвать по имени.

У Джейдена есть лучший друг – широкоплечий и высокий брюнет Ной. Он наш ровесник и с ума сходит от гонок, поэтому часто в них участвует. Я ему сразу, как он сказал, "зашла", и он одобрил выбор своего приятеля.

Братья-ирландцы Киран, Джаред и Патрик тоже хорошие и веселые рыжеволосые парни, с ними я нашла общий язык. Им понравилось, что я не стою в сторонке при разговорах, как монашка, а сама проявляю инициативу.

Такая смелость не угодила только бородатому Джо, он посчитал меня слишком ветреной. Его право.

Он держится ото всех в стороне, вечно роясь в своем мотоцикле, словно хирург во внутренностях пациента и редко участвует в коллективной деятельности.

Отшельник – так я его и прозвала.

Наши чувства взаимны, я тоже не питаю к нему особой теплоты, поэтому не обращаю на него никакого внимания.

Терри и Густав – последние, чьи имена вбились под корку. Эти парнишки в наколках по всему телу часто привозят сюда девушек, причем каждый раз разных. Их конечно дело, но этим они не отличаются от типичных бабников. Зато у них шикарное чувство юмора, и они часто веселят меня своими забавными историями.

Мне нравится это укрытие ото всего мира. Я понимаю, почему Джейден сюда рвется и зовет меня с собой. Когда он обычно занят, я наливаю себе кружку горячего чая, беру плед, усаживаюсь на небольшое кресло рядом с трейлером и любуюсь живописной природой.

Ровная полоска леса на противоположной стороне дороги оградила это место от шумного города. Помимо рева моторов мотоциклов можно услышать, как птицы исполняют свои партии, как ветер завывает симфонию, сбивая белые шапки с деревьев, как язычки огня в костре отыгрывают стаккато, облизывая трескучие поленья. Здесь чувствуется спокойствие и воодушевление. Я даже блокнотом и ручкой запаслась, чтобы прописывать хореографию, идеи которой теперь часто посещают мое воображение.

Мама все время писала. В ней было столько фантазии, что хватило бы на троих…

– Что делаешь?! – вскрикивает Ной, подкравшись незаметно со спины.

– Черт возьми, зачем так пугать?! – Я подпрыгиваю на месте, чуть не прикусив язык. Он озорно ухмыляется, и я тут же подавляю негодование. – Да так, небольшие заметки… Ого, а что у тебя с рукой? – обращая внимание на сухую корочку крови на костяшке, спрашиваю я.

– Мотался пару дней назад в Нью-Йорк за запчастями и на Лихача наткнулся.

Моя снисходительная улыбка тут же пропадает с лица. Эти придурки Хантера в любую брешь моего существования пролезть могут.

– И часто вы так на них натыкаетесь?

– Достаточно. Наши злейшие враги повсюду.

– А что вам делить?

– Многое, Даки, многое. Ты этого никогда не поймешь, тебе и не нужно. Они просто уроды, и ты знаешь это не понаслышке.

– Хотелось бы забыть.

– Сложная тема. Гадость тяжело отдраивать.

Я толкаю брюнета в бок. Он наливает себе чая, садится рядом, и мы продолжаем молча глядеть на пейзажи.

Время здесь течет по-другому. Все замедляется. Я словно в машине времени. Она уносит меня в хорошие воспоминания. Туда, где я не знала банду Лихачей.

– Джейд очень изменился! – Ной нарушает тишину.

– Хочешь сказать, я в этом виновата?

– Да, но это не укор. Я знаю его два года, а сейчас как будто с другим человеком знаком. Он стал рассудительнее и спокойнее, и это даже на пользу! Иногда он мог сразу в нос дать, а сейчас хорошо подумает, прежде чем врезать.

– То есть я усмирила пса?

– Образумила.

– Странно, что ты мне об этом говоришь. Тебя бы тоже пора образумить, а то последняя гонка с покорёженным мотом обошлась дорого.

– Если найдется такой человек, я обязательно тебе об этом сообщу.

– Буду ждать с нетерпением.

– Тебя здесь никто не обижает? – по-братски интересуется он.

– Думаешь, Джейд бы позволил? – хохочу я.

– Ну мало ли, здесь многие могут вздыбиться, правда, потом огребут по полной.

– А сейчас ты скажешь, что я могу рассчитывать на тебе и, если что, жаловаться?

– В точку, Коуэн! Джейден – мой кореш, я за него убить готов, а, значит, и за тебя.

– Надеюсь, обойдется без кровопролитий.

Протяжный рев мотора отвлекает нас от занимательной беседы, и мы оборачиваемся. Мой парень сидит на байке и грозно машет рукой Ною:

– Дружок, а не пытаешься ли ты увести мою девушку?

– Дружок, а не пытаешься ли ты угробить мой мот? – отвечает тот.

– Нет, я столько сил положил, чтобы восстановить его, иди проверяй.

Ной подмигивает мне и радостно, словно пятилетний ребенок, получивший в подарок крутую игрушку, бежит к своей железной ласточке.

Я посылаю воздушный поцелуй своему ревнивцу и возвращаюсь к блокноту и ручке.

Как же все изменилось!

Еще год назад я находилась в компании уродов, надиралась до чертей, крушила, портила, ломала, убивала в себе человека, превращаясь в монстра. Я была внутри поезда, потерпевшего крушение и уже не надеялась вернуться к жизни. К нормальной жизни, наполненной положительными эмоциями, радостями. Я представить себе не могла, что смогу полюбить, почувствовать любовь в ответ. Я не верила, что смогу смириться с уходом мамы. Я не думала, что смогу воскреснуть, восстать из пепла, как феникс.

Глава 24

Ровное дыхание весны. Шаг за шагом, день за днем она стремительно врывается в легкие ласковым ветром и прогоняет зимний холод. Текущие по дорогам извилистые ручьи, пропадают под решетками ливневой канализации. Люди потихоньку снимают с себя утепленные куртки и переходят на весенний гардероб. Солнце припекает сильнее и настойчивее, целуя оранжевыми лучами все живое. Сквозь сырую землю пробивается зеленая трава. Филадельфия наполняется яркими красками и оттенками новых звуков.

На смену дневному теплу в вечерний город наведывается прохлада и вместе с проливным дождем отмывает дороги от грязи и пыли, полирует стекла, безустанно стучась в окна.  Крупной картечью капли дребезжат по парапетам и образуют лужицы.

Я стою под крышей рядом с Джейденом и жду окончания очередного ливня, застилающего глаза. Сегодня мы хотели проехаться по ночной Филадельфии, но погода, кажется, внесет коррективы в наши планы.

– Ты можешь быть иногда такой милой! – прижимая меня к себе ближе, говорит он.

– Разве я не всегда такая?

Поворачиваюсь к нему лицом, чтобы увидеть любимые ямочки на щеках и огонь в темных зрачках.

– Нет, и слава богу. Я бы с ума сошел, если бы ты была сладкой, как сахарная вата.

– Даже так…

– Ты идеально подходишь мне. Где-то в глубине души я понял, что больше не буду свободным, когда сжал твое, содрогающееся от истерики, тельце тем летом.

– Но тогда я тебя отпугнула, не так ли?

– Ты вела себя как самая настоящая стерва, но этим и подогрела интерес.

– А потом ты узнал, что я знакома с Хантером…

– И мне хотелось тебя прикончить за это.

– Ну ты и осел!

– Коуэн, это еще ласковое прозвище! Теряешь хватку?

– Не дождешься! – отходя от него и скрещивая руки на груди, смеюсь я. – Готов к очередному удару?

– С тобой не соскучишься. – Он озадаченно почесал затылок.

– В общем… Хочу познакомить тебя со своим отцом и сестрой. Выдержишь?

Реакция Джейдена стоит того, чтобы описать. Он заливается громким недоверчивым хохотом и поднимает руки вверх, словно я держу его на мушке.

Я обещала папе, что когда настанет время, расскажу ему о Ривзе. Оно пришло, тянуть нечего.

– Самое забавное, что я хотел тебе сказать что-то подобное, дорогая. Мы едем в Нью-Йорк к моей семье на этих выходных.

Я не то что округляю глаза, они вылетают из орбит. Мне было не знакомо чувство страха при таких обстоятельствах, но, кажется, настал его час. Я вряд ли смогу понравиться родителям своего ненаглядного, уж не тот я человек. Это раньше я была золотой девочкой, которая у всех вызывала восхищение, а что сейчас?

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Такой же вопрос к тебе!– Поднимает плечи он и лучезарно улыбается.

Я выдыхаю, стараясь не показать смятения.

– Джейд, мы никогда не говорили о твоей семье. А сейчас ты хочешь меня им представить?

– Боялся спугнуть.

– Хорошо, стало быть, ты хочешь отвезти меня к ним завтра?

– Зришь в корень.

– Теперь мне нужно больше информации. И, если честно, я немного в шоке, что твоя семья живет в Нью-Йорке…

– Хорошо, спрашивай все, о чем хочешь узнать, только давай вернемся домой…

Усевшись на потрепанный временем диван, я задумываюсь.

Он решил познакомить меня с самыми близкими людьми. Сомневаюсь, что кому-то из его прошлых пассий удалось дойти до этого уровня.

– Почему ты тогда в Филадельфии, раз твоя семья в другом городе?

– Захотелось самостоятельности, – вздыхает Джейд. – В восемнадцать лет я улетел во Францию. Тайком подал документы в академию, а когда прошел конкурс, поставил всех перед фактом, что купил билет в один конец. Проучившись два года, мне пришлось вернуться в штаты. Моя сестра Эрика попала в аварию, и я должен был быть рядом с ней.

– Она талантливая, я не прочь с ней познакомиться.– Я приковываю свое внимание к тому самому дереву на стене.

– Да, гениальный фотограф… Я даже удивлен, что ты о ней не слышала, она очень известна в Нью-Йорке.

– Раньше я была равнодушна к этому виду искусства. Видишь, какой у меня огромный недостаток?

– Это не недостаток, а просто недоразумение, – притягивая меня к себе, шепчет Джейд.

– Так как ты очутился здесь?

– Пришлось переводиться из французской академии. В Нью-Йорке в тот год все места были забиты под завязку, вот я и переехал сюда. Не так далеко от родного дома.

– А твои родители, м-м-м, какие они? – вспоминая о том, что мне скоро предстоит их увидеть, спрашиваю я.

– Вечно в делах, заботах. Они владеют сетью ресторанов по США.

Я открываю рот в безграничном изумлении. Стало быть, Ривз не бедный скиталец, хоть и всякими способами пытается убедить в обратном.

– Надо же, я еще способен на то, чтобы тебя удивить! – смеется он, когда замечает выражение моего лица.

– Но почему ты, почему… – путаясь в мыслях, повторяюсь я.

– … почему я живу в этой не помпезно обставленной квартире и не кручусь в богатом обществе, к которому ты привыкла? Наверное, потому что не хочу рисоваться. Такой образ жизни мне по душе, я не нуждаюсь в деньгах, но и не сорю ими. У меня есть кое-какие акции от бизнеса, и я, как и ты, могу позволить себе все. Но дело в том, что я просто не хочу этого.

– В тебе полно загадок, Ривз! – Я поняла, что многого не знаю о нем. – Почему ты стал байкером?

– Я езжу на мотоцикле с шестнадцати лет.

– И поэтому сколотил здесь банду?

– Ну оно как-то само получилось. Я просто начал гонять по городу и нашел таких же единомышленников… О чем задумалась? – касаясь моего подбородка, хрипло шепчет он.

– Ты… оказывается, я тебя плохо знаю.

– Разочарована?

– Приятно удивлена. Теперь я не буду беспокоиться, что ты со мной из-за денег! – хохочу я, съезжая с серьезной темы.

– Тебе не совсем одиноко на высоте своей заносчивой натуры? – кидая в меня подушку, смеется в ответ Джейд.

– Не-а, только немного прохладно на самом пике горы.

Я прыгаю на диван и бросаю, прилетевший в меня, мягкий снаряд прямо ему в лицо.

– Тогда снизойди на землю.

Ривз поднимает меня на руки и крепко целует.

Я обвиваю ногами его тело, словно лоза могучий стебель. Его учащенное дыхание греет мой нос, спускается к шее, ключицам. Я таю, как последний снег под настойчивыми весенними лучами. Мои пальцы запутываются в его волосах, губы теряются в сладких, как мед, поцелуях, сердце стучит, словно отбойный молоток, подстраиваясь под его сердцебиение.

Мигом все затихает, как темная ночь в ожидании бури чувственных действий, ударов молний гипнотического взгляда, раскатов грома из легких. Светлые небеса души разверзаются. Наше желание синхронно нарастает.

Есть много моментов, которые приносят мне удовольствие, но самый главный и впечатляющий из них – ты.

***

Дом семейства Ривзов находится в Манхеттене на Верхнем Ист-Сайде. Подумать только, мы жили когда-то в одном районе, ходили по одним и тем же улицам, обедали в одних и тех же ресторанах, но встретились совсем в другом городе!

Если это не судьба, то что тогда?

Я захожу в роскошные двухэтажные апартаменты, вцепившись вспотевшими пальцами в подол оливкового платья. Но и застесняться не успеваю, как светловолосая высокая стройная женщина, выглядящая явно не на свой возраст, радушно восклицает и идет навстречу:

– Вы пришли!

Она крепко обнимает Джейда и целует в щеку, а после все ее внимание переключается на меня.

– Здравствуйте, миссис Ривз, – робко начинаю я и подаю руку.

Вместо рукопожатия она так же тепло обнимает меня, и я успеваю ощутить легкий аромат лимонной вербены.

– Дакота, я тебя умоляю, зови меня просто Хлоей, долой официальность! Ты красавица и такая малышка! – Так она отметила нашу разницу в росте с Джейденом. – Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Джейден за все свои двадцать два года никогда сюда никого не приводил.

– Мам… – встревает он. – Не начинай, пожалуйста!

– Все-все, замолкаю! Остальные скоро подойдут, поэтому пока предлагаю выпить чая.

Очутившись во внушающей своими размерами гостиной, я понимаю, насколько богата эта семья. Я привыкла к роскоши и достатку, но и не думала, что родители Джейда настолько состоятельные. Белый рояль возле панорамного окна сразу же бросается в глаза, обычно такой инструмент занимает много места, но только не в этом доме. Здесь просторно, как в море.

Если честно, я не знаю, как себя вести, вся моя смелость потихоньку рассеивается, словно дым. Я никогда не была в подобной ситуации, поэтому чувствую себя крайне некомфортно, но вскоре это проходит.

Хлоя действительно добрая радушная женщина и даже чем-то похожа на мою маму. Ее голубые глаза щурятся в мягкой неисчезающей улыбке, смех искренний и не наполнен условностями. Она располагает к себе.

Как и Она.

– Джейден мне говорил, что ты раньше жила в Нью-Йорке…

– Да, двадцать один год, но потом мы с отцом переехали в Филадельфию.

– Я знаю о твоей маме, и очень соболезную, моя хорошая. Это тяжело пережить, – украдкой говорит она, касаясь моей ладони.

– Да… Это так.

– Но ты молодец, раз смогла. Это многое говорит о человеке.

Да, но чего мне это стоило…

– Спасибо, миссис… Хлоя.

Не совсем приятную тему своим долгожданным появлением прерывают мужчина в очках и деловом костюме и девушка с красными волосами и короткой стрижкой под мальчика.

 Мистер Ривз и сестра Джейда – Эрика.

– Произошло невозможное, и он явился! – пищит она, кидаясь в объятия к брату.

– Весь Нью-Йорк стоит в огромной пробке, я думал, что мы оттуда никогда не выберемся! Прошу прощение за опоздание, – чмокая в губы свою жену, говорит глава семейства.

Я поднимаюсь с кресла, когда он поворачивается ко мне, и встречаюсь со знакомой до боли улыбкой. Он улыбается в точности так же, как его сын! Та же ямочка на щеке, те же складки возле губ. Джейден унаследовал все.

– Дакота, так? Я Макс, рад знакомству!

Моя маленькая ладонь утопает в его огромной руке.

– Взаимно, мистер Ривз.

– Какой типаж, какое лицо! – встревает Эрика.

Она в открытую таращится на меня, словно я какая-то скульптура, полная тайного смысла. Успеваю заметить выступающий шрам рядом с левым виском.

Наверное, это последствие аварии, в которую она когда-то попала…

– Эрика, ты хотя бы сейчас могла бы не думать о своей работе? – начинает Джейден. – Даки, это моя сестра, как ты уже поняла.

Я улыбаюсь, глядя на молодую девушку с широко раскрытыми глазами.

– Ох, прости мне мою бестактность, иногда меня может заносить! – Она заразительно хохочет.

– Да ничего, все ведь нормально, я тебя понимаю.

– Ты просто обязана согласиться на пару снимков.

– Пару снимков?

– Да, я хочу тебя пофотографировать. Видишь ли, у тебя очень интересная внешность… Ты естественная, не то что многие модели, с которыми мне приходится работать.

– Не знаю… – Смущаюсь я, морща лоб.

– Пожалуйста! – состроив щенячьи глазки, просит она.

– Хорошо.

– Так, Эрика, только не сейчас! Я знаю, что ты сумасшедший гений, но все свои планы ты реализуешь только после того, как мы пообедаем. – Хлоя приглашает нас за стол, на котором чего только нет! Изысканные блюда, дорогое вино и огромный букет белоснежных роз в центре стола.

Приступив к обеду, мы беседуем на разные темы, в основном касающиеся меня и Джейда. Макс рассказывает, какой сорванец его сын, Хлоя то и дело делает мне комплименты и спрашивает про мое детство, а Эрика лишь и говорит, что о предстоящей съемке.

Джейден сидит рядом, положив одну руку мне на колено, и о чем-то думает, не особо участвуя в разговоре. Он косится на фотографию, висящую на стене, где запечатлена его сестра. Она сидит на байке со шлемом в руках и счастливо улыбается.

Внутренний монолог в его взгляде настораживает не по-детски. Мне не нравится, как он морщится. Мне не нравится, как он сжимает подол моего платья. Учащенное дыхание говорит, что ему приходится скрывать злость.

Что заставило его все это почувствовать?

– Ты в порядке? – шепчу я ему после того, как подают десерт, и внимание остальных ко мне немного приутихает.

– Да, все в норме… А ты? Еще не устала от всего этого? – проходясь взглядом по своим родным, спрашивает он.

– Они милые и их можно понять.

– Я тебя поздравляю, ты им понравилась! Они уже полюбили тебя.

– Правда?

– Я знаю их, поверь мне. Мои родители не всем так улыбаются, а тебе прям океан тепла подарили.

Я прикусываю губу, стараясь спрятать безмерную радость. Тяжело поверить, что я смогла их впечатлить, да я даже не надеялась на это. Я вела себя как обычно, отпускала шутки, смело отвечала, не опускала голову, пряча глаза. Многих это, бывает, настораживает, но я рада, что это не касается его семьи.

Я довольна, что познакомилась с ними.

Они славные.

***

Долгий обед подходит к концу, и Эрика уводит меня в свою мастерскую на втором этаже.

Небольшая темная комнатка без окон вместила в себя уйму профессиональной техники и пару компьютеров. Здесь повсюду лежат фотоаппараты и объективы, стены увешены огромным количеством снимков, на полу стоят десятки разных по размеру штативов. Настоящая современная студия, нечего добавить.

– Я сделаю пару фотопроб, чтобы потом придумать хорошую экспозицию и, собственно, идею для съемки.

– Я думала, мы сегодня с этим покончим. – Ощущая холодок, пробегающий по ногам, обнимаю себя я.

– Я не настолько гениальна, но ты не переживай, тащиться сюда еще раз не придется, я сама приеду в Филадельфию.

– Ладно.

– Здесь прохладно, извини. Этого требует моя техника, но ты можешь накинуть на себя вот это, пока я подготовлю аппаратуру. – Она подает мне мягкий плед, и я укутываюсь в него.

Пока Эрика копается в своем столе, я усаживаюсь на кресло и прислушиваюсь к грустной фортепианной мелодии, доносящейся с первого этажа. Произведение кажется знакомым, и, если я не ошибаюсь, это Together We Will Live Forever Клинта Мэнсела. Мама часто включала его, когда оставалась наедине с собой. У нее даже номер был под эту композицию, я точно помню! Грустный номер…

Меня отвлекает череда ярких вспышек. Пару секунд я способна видеть перед собой лишь белый свет.

Протерев глаза, замечаю сосредоточенную Эрику с фотоаппаратом в руках.

– Идеально! – бубнит она себе под нос.

– Но я… я не была готова!

– Живые фото – самые лучшие! Ты была такой задумчивой и располагающей к себе, что рука сама навела объектив и щелкнула.

Да, с людьми искусства часто такое происходит, мне ли об этом не знать. Эрика помешана на своем деле точно так же, как я. Только вместо того, чтобы запечатлеть историю на бумаге, я ее создаю в танце.

Думаю, мы найдем общий язык.

– А что это за музыка?

– А, это? Наверное, Джейден сел за рояль.

– Джейден умеет играть?! – восклицаю я, не ожидав подобного открытия.

Как многого я о нем не знаю, черт побери!

На что еще способен Ривз?

– Да, в детстве родители настояли на том, чтобы мы освоили хотя бы один инструмент. Я уцепилась в гитару, а Джейд… Ну, ты поняла, что его привлекло. Правда играет он очень редко, в основном когда находится глубоко в своих не совсем хороших мыслях.

– Пару часов назад он был в хорошем расположении духа. Что на него так повлияло?

– Если он и скажет об этом, то, думаю, только тебе…

Глава 25

Я спускаюсь по лестнице, но останавливаюсь на ступеньках. Композиция и меня цепляет за потаенные уголки души. Сердце то замирает, то ускоряет свой ритм.

Джейд действительно сейчас в себе. Его угрюмое лицо мне совсем незнакомо. Длинные пальцы скользят по черно-белым клавишам уверенно и умело, а взгляд самозабвенно направлен далеко за пределы пейзажа, открывающегося из панорамного окна. Несмотря на то, что на улице еще светло, кажется, будто дом впитал негативную энергию и погрузился в сумерки.

Я медленно, почти на цыпочках, подхожу к нему и становлюсь за спиной. Джейден не сразу ощущает мое присутствие, но когда поворачивается, его мысли возвращаются из странствий, и он мягко улыбается.

– Может, ты мне сразу расскажешь, что у тебя еще припасено? За эти сутки произошло слишком много открытий, боюсь, я не справлюсь с такой нагрузкой, – обнимая его за шею, шепчу я.

– Тогда стоит притормозить.

Он усаживает меня на колени и легонько касается губ холодными пальцами.

– Моя сестра тебя не уморила?

– Нет, ни капли. –  Обнимаю его лицо своими ладонями и сосредотачиваюсь на глазах. В них мелькает явно больше эмоций, которых он не в силах скрыть. – Джейд, что с тобой происходит? Я же вижу, что что-то не так…

– Ничего серьезного, просто не совсем приятные воспоминания. Пока тебе не стоит в них погружаться вместе со мной.

– Я знаю, что у нас с тобой странные отношения. Мы почти не разговариваем серьезно, вечно шутим друг над другом, язвим. Это и придает перчинки, но долго мы так не сможем. Я хочу, чтобы мы с тобой говорили, просто говорили…

– Дакота? Теперь я тебя не узнаю. Что случилось с моей безбашенной дамой?

– Так вот, какой ты меня считаешь!

Я нахмуриваю недовольно лоб, но в следующую секунду щелкаю его по носу.

– О, привет, Коуэн!

– Ривз! – словно мы только что встретились, восклицаю я.

– Ладно, согласен. Просто у меня такие серьезные отношения первые, и я многого не знаю, но готов учиться.

– Учиться вместе со мной…

– Учиться вместе с тобой.

Он властно припадает к моим губам и, покусывая их, хрипло шепчет:

– Чем займемся?

– Не тем, чего ты ожидаешь.

– А чего же я ожидаю?

– Спросим у твоего члена, который встал между нами?

– Еще одно слово, и я отнесу тебя в свою комнату.

Я чувствую горячую волну, выплеснувшуюся из моего сердца на поверхность, и вспыхиваю от ушей до кончиков пальцев ног. Кажется, вся кожа тут же покраснела.

Это желание.

Желание подчиниться, желание управлять им, желание быть настолько близко, насколько это возможно.

– И что мы будем там делать?

– Тебе как маленькой нужно объяснять?

– Можешь приступать!

Мне нравится его дразнить. Этот не совсем понимающий взгляд заставляет улыбнуться.

– Хорошо… Для начала я тебя раздену, положу на кровать, а потом сведу с ума. И каждое твое движение завтра будет напоминать тебе об этом.

– Какой же ты развратник! Средь бела дня, в доме своих родителей, ай-яй-яй!

– Какие же стальные аргументы, неужели они способны тебя остановить?

Преодолевая сильнейшую стихию в себе, я слегка отстраняюсь от него.

– Спешу тебя разочаровать, мой милый парень.

– Что?! – восклицает он, словно я сказала что-то абсурдное.

Поднимаюсь на ноги и, немного нахмурившись, тихо заявляю:

– Пока мы в Нью-Йорке, я должна кое-что сделать.

***

Мой мир начался с тебя, мама… И в течение года я думала, что на тебе он и закончился.

Вечер потихоньку прогоняет, затянутое плотным смогом, солнце с небес. Лишь небольшая дымка последнего света ненадолго задерживается на горизонте прохладного заката.

На кладбище совсем нет живых, кроме двоих – меня и моего спутника. Джейден рядом. Он переживает за меня, поэтому крепко держит за руку, словно я вот-вот упаду на холодную землю.

Я стою возле могилы матери с охапкой кроваво-красных роз и смотрю на выбитую дату смерти на мраморной табличке.