Турисаз. Путь Воина

Это называется осознанность и это важнейшая черта магического сознания. Человеком, который таким образом подходит к своей жизни, управлять невозможно, а значит, он становится творцом своей реальности и фигурой, на которую боги могут положиться.

– То есть, мы могли бы здесь не оказаться? – спросил рыжий парнишка с нашивкой Ярлов.

– Могли, – согласилась мэтресс Скульд. – но оказались. И это результат ваших выборов, благодаря которым вы оказались здесь.

Зная карту воплощений вашей души, вы сможете не только предвидеть, что вас ждёт за тем или иным поворотом, но и сами выбирать оптимальные тропы на череде жизненных развилок. Вы будете знать наперёд, где лучше свернуть, а где обойти, кого взять в попутчики, а кого высадить на очередном повороте. Вы будете видеть многомерность будущего и выбирать для себя лучший вариант.

Преподаватель подошла к окну, задумчиво глядя поверх заснеженных сосен, а потом продолжила с какой-то затаённой грустью.

– А ещё, вы сможете увидеть, как далеко вам позволено зайти, если на вас больше не влияют опыты прошлых воплощений. Ведь зачастую именно получив один раз по рукам, мы боимся протянуть их снова.

– А как же, не протягивай руки, а то протянешь ноги? – послышался смешок с дальних рядов. И Турисаз узнал голос знакомого выскочки из чертога Ярлов.

– Адепт Торстен, я полагаю. – чуть склонила голову мэтресс Скульд. – Вы сейчас сделали мощное пророчество касательно вашей Паутины Вирда. Единственное, рекомендую держать его в голове ежедневно, чтобы не ошибиться с поворотом, который может стать роковым.

Татуированный открыл рот, собираясь как-то ответить, но в последний момент мудро его захлопнул.

– А вы видите вирд каждого из нас? – спросил Ивар, подперев ладонью рыжие кудри.

– Каждого. – кивнула женщина. К финишу придут всего двадцать три человека.

В аудитории повисла оглушительная тишина, даже по самым скромным подсчётам народу здесь было под сотню.

– Но не забывайте, что вы пришли ко мне, чтобы научиться читать свою паутину. А значит, однажды сможете менять свою судьбу и много-много раз прыгните выше своей головы.

Я хочу вам дать небольшое практическое задание, чтобы вы понимали, как влияет на вас Паутина Вирда.

За стенами Вальхаллы в глубине леса есть небольшой колодец с покатой крышей. Вода в нём непростая, там живёт Зеркалица. Она ведает человеческие души и показывает их в своём отражении. Ваша задача простая – принести дары, увидеть послание и подумать, как это может быть связано с теми опытами, которые вы проживаете сейчас. Реферат жду почтовой шкатулкой, личной либо Вальхаллы, которая находится в фойе административного чертога.

Удачи! И не забывайте, что самые большие наши поражения – это самые большие победы, просто иногда мы не сразу это понимаем.

Было в словах преподавательницы что-то такое, что зацепило да так и не отпустило, ни до конца этой пары, ни на следующих. Зудело в глубине души смутным предчувствием, медленно поднимающим голову и пристально косилось глазами чёрного ворона, который раскачивался на сосновой ветке.

По сравнению с предыдущим разом Боевая магия прошла тихо-мирно. И больше напоминала секцию по рукопашному бою, где адепты, разбившись на пары, отрабатывали связку нападение-оборона.

Турисазу достался Ивар и, как выяснилось, напарником он был не только ловким, но и хитрым. Берсерк ювелирно разгадывал все его выпады и атаки, молниеносно уходил от захватов и, отвлекая внимание, переходил в наступление.

Оказавшись в очередной раз на лопатках, Турисаз скрипнул зубами от досады.

– Ты прёшь напрямую, а потому проигрываешь. – улыбнулся рыжий. – Этот подход хорош для открытого поля, когда идёт волна атаки. Если сражаешься один на один, надо уметь почувствовать соперника. Ты же работаешь в моём поле, призови тотем и попробуй перейти на звериное чутьё.

– А как это сделать? – спросил волк, скрывая растерянность за усмешкой.

– Закрой глаза, представь зверя и помани за собой. Его присутствие ни с чем не перепутаешь, уверяю. И как только он встанет за спиной, нападай.

Турисаз, блуждая в собственных ощущениях, с какой-то там попытки всё же дозвался Ральфа.

Перепутать, действительно, было сложно. Как только они объединились, мышцы, казалось, налились невероятной силой и мощью, расправились плечи и вытянулся позвоночник, добавляя роста. Движения стали осторожными, крадущимися, обострились интуиция и обоняние. В ноздри ударил запах пота, сырого песка и крови. Голову сначало повело с непривычки, но потом накрыла необычайная ясность и зверь стал рваться наружу, подгоняемый адреналином, гуляющим по венам.

Схватка с Иваром теперь больше напоминала захватывающий боевой танец.

Соперники приближались и расходились, лёгкими ударами прощупывая друг друга. Захваты перетекали в подножки, но у самого пола поверженный ловко уходил вверх и всё повторялось. Крепкие разгоряченные тела то схлёстывались лицом к лицу, то отразив атаку, перекатами уходили в стороны. Обманчивая простота взаимодействия требовала кропотливой внутренней работы и огромной концентрации. Вскоре пот лился градом, мышцы зазвенели от напряжения и голову заволокло туманом.

Спустя пятнадцать минут, тяжело дыша, соперники замерли посреди зала и услышали апплодисменты.

– Браво! Первый зачёт. – подмигнул мэтр Сторн лису с волком.

Это была крошечная, но победа. Говорившая, что не всё так безнадёжно, что упорство и труд решают, если не всё, то многое и Турисаз немного воспрял духом. Очень тяжело идти вперёд, всё время только спотыкаясь и ошибаясь, очень тяжело только проигрывать. Путаться в незнакомой информации, ползти наугад и чувствовать себя пассажиром корабля, плывущего в неизвестном направлении.

Маленькие ежедневные свершения нужны каждому человеку, чтобы не растерять веру в себя, в собственные силы, в свою нужность и ценность для этого мира. И как бы ни хотелось однажды проснуться уже умным и опытным, но даже в магическом мире это было невозможно. Приходилось падать, ошибаться, набивать шишки, а потом, отряхнувшись, идти вперёд. Ведь нет ничего более важного, чем опыт, который ты получил ценою собственных ошибок.

Дальше по расписанию была Стихийная Магия, которую, судя по карманной табличке, вела жена ректора и идти надо было в административный чертог.

Алисандра оказалась высокой стройной женщиной, с синими глазами и пшеничными волосами, струящимися почти до колена. Голубое шёлковое платье в пол с длинными рукавами и золотым орнаментом, серьги и кулон в тон отделке подчёркивали её безупречный вкус. А высокий лоб, точёный нос, пухлые губы придавали образу аристократичность и утончённость. От неё исходила невероятная гармония и умиротворение, словно все четыре стихии действительно находились в ней в абсолютном балансе.

Занятие проходило в кабинете женщины, больше напоминающем личную библиотеку. Прямоугольное помещение с огромным витражным окном, набранным из цветных стёклышек, с длинных сторон представляло собой стелажи под потолок, доверху забитые книгами. Возле окна стоял круглый журнальный столик из матового тёмного дерева и два красных кожанных кресла, забранных каретной стяжкой. Тёмный дубовый паркет и три магических светляка, замерших над подоконником на разной высоте, дополняли картину.

– Добрый день, меня зовут Алисандра Торбранд. – как давнему другу, тепло улыбнулась стихийница. – Мы не на парах, поэтому давай на "ты" и по имени. Представься, пожалуйста.

– Меня зовут Турисаз, чертог Берсерков.

– Очень приятно. Я немного расскажу о смысле наших занятий, а потом мы перейдём, непосредственно, к твоей ситуации. – и дождавшись кивка, женщина продолжила. – Магия Стихий представлена четырьмя компонентами: воздух, вода, земля и огонь. Именно в таком порядке они просыпаются в природе. Судя по тому, что у тебя ведущая стихия – огонь, ты обладаешь огромной личной силой, энергией и жаждой жизни, но без предыдущих трёх всё равно никак не обойтись. Это как попасть сразу на выпускной курс, пропустив программу предыдущих двух.

– Примерно так я себя сейчас и чувствую! – рассмеялся мужчина.

– Правильно, наша задача за отведённое время исправить ситуацию. Я помогу тебе подружиться с остальными компонентами, от тебя требуется только одного: беспрекословно выполнять мои инструкции.

– Да будет так. – склонил голову берсерк.

– На последнем курсе в Вальхалле, у всех чертогов без исключения, преподают Арихтектуру Миров. Там подробно объясняются роли всех стихий, даются формулы и заклятья. Сегодня я расскажу только основы, чтобы ты понимал, как это работает, а главное, зачем тебе нужно.

Присаживайся. – Алисандра указала жестом на кресло, а сама опустилась в соседнее. – Итак, если мы говорим о создании миров, воздух отвечает за идею, за то неуловимое предчувствие, которое заставляет нас перерывать тонны информации, в поисках нужных образов. Затем в действие вступает вода – это синоним слова творчество. Она отвечает за процесс обработки найденного и попытки собрать из этого всего, какое-то личное, неповторимое, следуя своей интуиции. Словно мы отыскали краски нужных нам оттенков, а теперь пытаемся выразить на бумаге то, что живёт внутри нас. Как только творчески обработанная идея материализуется, значит, вступила в свои права энергия земли. И последний штрих – огонь, то что оживляет любое гениальное творение. Это та стихия, которая отличает твой мир из тысячи других, делает его видимым и делает живым. Заставляет людей тянуться к тебе. Только тот, в ком горит огонь, может светить другим, может вести их за собой, может обогреть и исцелить.

Потом, немного подумав, Алисандра уточнила:

– Как ты ощущаешь свою стихию?

– Как тепло в руках, как ярость, как пожар в солнечном сплетении.

– А воздух?

– Ветер в лицо, полупустые помещения, глоток свежего воздуха после толщи воды.

– Попробуй нащупать и призвать эти потоки.

Берсерк, тяжело вздохнув, заглянул внутрь себя. Там закипало глухое раздражение, приправленное лёгким чувством голода. И ни намёка на нужную стихию, запросто опять ничего не случилось.

– Как это сделать? – задал мужчина наводящий вопрос.

– Найди моменты, которые помогут освежить воспоминания и шагни в них с головой. Магия стихий, самая простая и самая доступная, потому что все её элементы окружают нас на пути от рождения до смерти. Надо просто немного наблюдательности и всё получится.

Он порылся в памяти, вспомнил лёгкость и свободу во время утренней пробежки. Ощущение внутреннего подъёма, вдохновения, теснящего грудь и морозный ветер в лицо. На плечах зашевелилась полупрозрачная ещё, но всё-таки мантия, синего цвета.

Турисаз ещё глубже нырнул в своё зимнее утро. Тело потянулось встать с кресла, по позвоночнику пробежал холодок, стекая на пол. Затем обнял мужчину и вокруг него, словно кокон начали закручиваться потоки воздуха, всё больше и больше добавляя яркости мантии. Заметались магические светляки, взметнулись вверх волосы Алисандры, подхваченные порывом ветра, закружились по комнате листы бумаги, сорвавшиеся с подоконника, упали несколько тонких книг с полок, с грохотом захлопнулась дверь. Пламя, до этого ровно горевшее в глазах берсерка, вдруг вспыхнуло столбом за его спиной и с яростным потрескиванием начало набирать силу.

Мэтресс Торбранд жестом погасила стихии и адепт, как болванчик брякнулся на пол. Женщина протянула ему руку и помогла подняться.

– Будь осторожен. И огонь, и воздух – это мужские энергии. Их девиз – быстрее, сильнее, выше. Их смысл существования – экспансия, движение, развитие. Без доступа кислорода искры потухнут, но могут и разгореться, если ветер будет достаточно сильным. – на секунду задумавшись, Алисандра продолжила. – Твоя мантия будет с тобой до тех пор, пока ты не научишься виртуозно справляться с воздухом. Как только это случится, она сама растает и ты призовёшь следующую стихию.

Мужчина кивнул и потрогал затылок, на котором явно наливалась шишка.

Заглянув после ужина в библиотеку, Турисаз увидел стол "цветочной феи" пустым. Под потолком заполошно метались магические светляки, коллекция фиалок, оказавшихся поющими, дружно выводила какую-то минорную мелодию, сквозь приоткрытое окно струился морозный воздух.

Мужчина побродил между стеллажами, рассматривая корешки книг, заглянул зачем-то под стол, послушал цветы, а потом не выдержал и позвал:

– Сурья! – тишина была ему ответом. – Сурья, ты где?

Вдруг из глубины зала послышался тихий шорох и берсерк двинулся туда, ориентируясь на слух. В дальней стене обнаружилась глухая металлическая дверь без ручки, с замочной скважиной. Именно туда он и заглянул: по помещению, забитому доверху книгами и напрминающему архив, ходила женщина. Руки были сложены на груди, движения рваные, на каждом повороте волосы, блестящие, как вороново крыло, взлетали и опускались, обхватывая точёную фигурку в алом платье. Такого же цвета была помада на губах.

– Сурья? – не особо веря, спросил мужчина.

– Турисаз! – библиотекарь, бросаясь к двери. – Вытащи меня отсюда!

– Есть ключ где-то?

– Нет, я его потеряла… – покаялась женщина.

– Сейчас придумаю что-нибудь. – берсерк огляделся, в поисках подсказки.

Правда, в библиотеке с этим было негусто: столы, стулья, стелажи с книгами да завывающие фиалки. Под потолком раздражающе метались магические светляки, словно испытывая его терпение. И тут в голове вспыхнула занимательная идея.

Мужчина призвал стихию, ладони зачесались и по ним побежал огонёк. Затем, норовя сорваться с пальцев, потёк в сторону замочной скважины. Заполнил собой всё пространство и через секунду на пол закапал жидкий металл, некогда запиравший дверь. Турисаз дёрнул её на себя прежде, чем лужа успела намертво схватиться. Сурья, звонко цокая каблучками, бросилась ему на шею:

– Я думала, что умру здесь молодой и красивой.

– Слушай, а почему ты всё время по-разному выглядишь? – спросил мужчина, аккуратно спуская её на пол.

– Ты меня так видишь. – пожала плечами библиотекарь.

– А с чем может быть связано?

– Ну, внутренее всегда определяет внешнее.

– Любишь ты говорить загадками! – засмеялся берсерк.

– Потому что ты любишь их разгадывать, только и всего. С чем пожаловал сегодня?

– Расскажи ещё какое-нибудь полезное заклятье.

– Хорошо, давай разберём осушающее.

– Как оно должно работать?

– Подумай сам, по аналогии с предыдущим, которым ты мыл ботинки.

Турисаз замер, покусывая губу, и попытался честно уловить связь, но она рассыпалась алыми бусинами, едва появившись. Тело словно налилось свинцом и голова соображала с трудом. Продираясь сквозь дебри крайне порочных мыслей, сказал, как есть:

– Не могу.

– Или не хочу? – уточнила Сурья, облизнув губы. – В тебе говорит земляная руна, которую тебе вживили, поэтому ты видишь меня такой яркой и притягательной. А ещё, я знаю, о чём ты думаешь. – кокетливо добавила она.

Мужчина покраснел чуть ли не впервые в жизни.

– Думаю. – признался честно.

– Осуши это чувство.

– Оно сжигает меня изнутри, как его можно осушить?

– Тогда развей, ты же призвал сегодня воздух.

Берсерк нащупал горящий внутри костёр и призвал ветер. Тот, как молодой безбашенный повеса, пронёсся по всей его сути и пламя взметнулось вверх. Обжигая губы, опаляя пах и закручиваясь вдоль позвоночника неистовым желанием. Виски сдавило и потемнело в глазах.

– У тебя огонь в зрачках пляшет. – невинно выдала Сурья, пятясь назад. – Ты призвал не просто воздух, а тот, которому задали направление. Коснись не ветра, а первородную стихию, она может быть и плотной, и тяжёлой, в зависимости от намерения.

Турисаз, отходя от женщины последним усилием воли, попытался выполнить её инструкции, но это оказалось не так-то просто. Молодой повеса оказался неуловим в своей беспечности и он алчно требовал жертву, положенную ему по праву. Глаза застилал туман, голова оказалась набита ватой, причём, как попало. Алые губы манили за собой, от Сурьи пахло настоявшимися луговыми травами и сладким мёдом. В серых глазах с рыжими искрами не было ни капли страха, только лукавое любопытство.

– Уйди от греха подальше. – прохрипел мужчина, теряя контроль и опираясь рукой на первый попавшийся стол.

– Призови земляную руну, она погасит всё. – прошептала девушка, прячась от него за книжным стелажом.

Берсерк вспомнил начертание символа и он ярко проступил на запястье, пригвождая его к полу. Ветер стих, угли костра подёрнулись пеплом, голова прояснилась и там зазвенела манящая тишина.

– Это тоже бытовое заклятье? – хрипло спросил мужчина, переводя дыхание.

– Ну, да, ты же в Вальхалле три года безвылазно, сам понимаешь. – развела руками Сурья.

– Ты не в обиде на меня? – уточнил Турисаз.

– Нет, приятно чувствовать себя всё ещё желанной, даже если тебе пару тысяч лет. – кокетливо улыбнулась девушка.

– Сколько? – поперхнулся на вдохе мужчина.

– Ой, ладно, ты этого не слышал.

– Но как это возможно?

– Возможно всё, для невозможного требуется просто больше времени. – а затем добавила, словно погрустнев в секунду. – Счастливый ты, столько всего не знаешь и не ведаешь, всё для тебя свежо и в новинку. Береги в себе это ощущение, оно открывает многие двери и многие сердца. Тот, кто не растерял с годами природное любопытство, всегда будет до краёв наполнен жаждой жизни.  И колечко-то всё-таки принеси, обещал.

– Конечно. Благодарю тебя! – берсерк аккуратно прикрыл за собой дверь библиотеки и вышел в анфиладу темнеющих в зимнем сумраке комнат.

Удивительным образом после встреч с Сурьей его накрывало какое-то благостное равновесие.

Если утренняя пробежка давала ощущение контроля над своей жизнью, то встречи с этой девушкой давали веру, что однажды он сможет стать своим в этом странном мире. Она вроде и не делала, и не говорила ничего особенного, просто была рядом. Да видно не просто.

Она принимала его ошибки и неудачи так же спокойно, как не замечают в январе идущего за окном снега. Даже когда мужчине было стыдно за своё поведение, как сегодня, она стояла, не дрогнув, полная чувства собственного достоинства и привычной доброжелательности. Он знал, что не одобряла, но и не осуждала, и уж тем более, не воевала с ним.

И будто не липло к ней всё тёмное и грязное, низкое и мерзкое. Сурья жила словно в другом измерении, была соткана из других нитей, соединяющих в себе будничное и таинственное.

А ещё было в ней что-то такое земное, женское, древнее, встающее из глубины веков и заслуживающее уважения просто по праву рождения. "Солнечная" – и не было в этом солнце ничего яростного и опаляющего, яркого и ослепляющего, только глубокое ласкающее тепло августовского вечера, с тонким ароматом спелых яблок, нагревшегося за день деревянного сруба да лёгкой речной свежести, стелющейся по земле. И дурманил, словно наяву, запах трав с сеновала, духовитого и забористого кваса, приправленного мёдом и румяного пирога со сладкой малиной.

Турисаз сбежал по ступеням чертога, но замер и присел на последнюю. Лёгкий ветерок шевелил отрастающие волосы и непривычно плотная мантия укрыла плечи. Мигали на дворовых дорожках магические светляки в чёрных кованых фонарях, полосу препятствий снова засыпали лёгкие хлопья снега. В голове стояла блаженная тишина после сложного, наполненного различными испытаниями, дня. И закрадывалось в душу хрупкое ещё ощущение надежды –  ведь если хотя бы один человек верит в то, что ты справишься, невозможно позволить себе сломаться. А Сурья верила. Рассказывала, показывала и ждала его действий, как-будто даже совсем не сомневаясь, что он обязательно одержит свою маленькую, но значимую победу. И эта вера грела и заставляла срываться с места и пробовать снова и снова. До победного конца.

Глава 4

Пара по Целительству удивила с первых минут. Мэтр Бернард – напоминающий огромного медведя, задумчиво расхаживал по аудитории, заложив руки за спину. Густая лохматая шевелюра по плечи и крупная окладистая борода ещё больше добавляли ему сходства с этим зверем. Тонкий пыльник чёрного цвета мерно раскачиваясь, подметал пол, побрякивали доспехи и меч в ножнах, а на груди блестел сталью вегвизер – амулет, выполняющий функции компаса и содержащий изображение двадцати четырёх личных рун.

– Дорогие адепты, – гудел рокочущим басом преподаватель. – я понимаю ваше стремление откосить от предмета, который вам кажется не самым важным, но поверьте моему опыту – лишних знаний не бывает. Целительство – это не только возможность подложить соломки самому себе, но быть уверенным, что во время регулярных вылазок с вами будут в безопасности, как соратники, так и ваши валькирии.

За столами со всего потока из сотни человек набралось едва ли пять десятков. В полном составе, по словам Эда, пришёл его чертог и не решился прогуливать никто из Берсерков (мэтр Сторн, по слухам, был страшен в гневе). Несколько рослых парней, телосложением напоминающих самого преподавателя, сидели с нашивками Хирдов. Из Ярлов один единственный Веймар занял место в первом ряду и, расправив плечи, сидел с высоко поднятой головой. Несмотря на грозный вид мэтра Бернарда, атмосфера была какая-то расслабленная и безумно тянуло подремать.

Турисаз тряхнул головой и потёр лицо руками, чтобы не приложиться позорно об стол, не выдержав искушения. Но через несколько минут снова поймал себя на том, что клюёт носом и, судя по всему, эта проблема одолевала не только его. Веймар яростно разминал пальцы и, казалось, ещё немного и начнёт метать молнии, сидящий справа от него Ивар отчаянно массировал уши. Несколько Хирдов, спрятав руки под столом, резались в "камень, ножницы, бумага". Бедняга Эдвард сладко спал, положив голову на студенческую торбу, в глубине которой мигала глазницами почтовая черепушка. Пара Берсерков на последнем ряду плели какое-то хитроумное заклятье, кончики пальцев алели огненными всполохами. Второй ряд спал уже целиком. Это напоминало какое-то наваждение, автоматически вычисляющее самое слабое звено и бодро отправляющее в нокаут.