Полная версия:
Цунами тоталитарной идеологии
Поскольку для подлинного успеха каждый сунувший руки во всякую низменную житейскую грязь должен перед собою видеть не свет идеи, а вполне конкретные человеческие лица!
И вот коли кто-то по мере сил еще постарается хоть кому-то на самом так деле помочь действительно вылезти из всей своей до чего уютной обывательской лужи…
Но это очень даже тяжелое и отъявленно нечестивое дело!
Обязательно еще сколь непременно чреватое всяческой житейской грязью уж раз и навсегда въевшийся в чьи-то явно не мозолистые ладони.
Ну а это до того на редкость неприятно и противно, да и вообще будет, куда весьма уж только получше греться в лучах пламени той до чего вездесущей идеи, а не ковырять фундамент и по сей день не совсем же вполне цивилизованного быта.
Да и вообще разом окажется надежнее всего именно у себя на востоке разом создать, куда поболее доподлинный запад, чем тот, что более чем реально где-то как есть чисто физически на самом-то деле давно существует.
А как раз потому были ведь некогда ранее да и далее будут именно те, кто во всем том разом утрируют западные ценности, никак при этом вовсе, не замечая, что за чисто внешними одеждами там уж разом скрывается откровенно ханжеская подноготная.
Однако кое-кто попросту идеализирует духовный мир запада, весьма вот сходу делая из него нечто возвышенное и совершенно так безоблачно чистое…
И при этом, ясное дело, что все, то давным-давно как-никак навеки кое-кому разом обрыдшее свое – само собой при этом чисто ведь сходу становится как есть вовсе нечестивым и отчаянно грязным…
Причем для этаких крайне одиозных воззрений без тени сомнения хватит и того, чтобы всякий тот, кто будет безнадежно же сколь однобоко ориентирован на ту чисто внешне завораживающую западноевропейскую культуру, буквально на все в этом мире глядел разве что только ее близорукими и кривоокими глазами…
И это при том, что западноевропейская (не американская) художественная литература имеет один тот разве что внешний до чего божественный каркас, а внутри там зачастую сплошная темень сытого эгоизма.
Да и слишком ярки и вычурны многие из созданных ей образов, а главное – все эти довольно-то наспех нелепо обрисованные книжные существа имеют подчас совсем уж надежно самим автором произведения, крепко-накрепко заранее закрепленные свойства души и характера!
Они, к тому же, как правило, всецело отдалены от всяческой нашей неистово вездесущей и немыслимо во всем изощренно корыстной действительности.
11
Причем, конечно, всегда уж есть явная опасность довольно хлипких логических обобщений, однако то совсем не главная беда.
Самое ужасное, может быть, как раз-таки и заключено именно в той буквально всеобщей переоценке ценностей, без тени сомнения постепенно же происходящей после всего прочитанного в душах у тех, кто крайне наивно полагает, что западные философы и писатели и впрямь до самой глубины души проникнуты тем, что они порой до чего чувственно вкладывают в свои книги.
А они между тем сколь неотступно горят, разве что тем вот совсем неуемным энтузиазмом наиболее полноценным образом во всех тех самых надлежащих красках отобразить вездесущие и всеобъемлющие чувства, так или иначе довлеющие над обществом именно того весьма уж короткого временного промежутка их зачастую никак не безбедно бренного существования.
Да и вообще в жизни всего Запада книги играют довольно-то прикладную, развлекательную и вовсе не столь действительно важную воспитательную роль.
И совсем уж явно иначе, то зачастую и вправду происходит в жизни всего российского общества, где книги заполняют собой все или почти что все духовное пространство в сознании культурных и духовно развитых людей.
12
И во всем этом, кстати, более чем безупречно проглядывает, то самое вполне ведь на редкость исключительно достойное будущее.
А заодно и будет оно весьма полноценно реальным, в отличие от призрачно светлого и близко-то вовсе несбыточного, сколь еще празднично книжного бытия…
И именно в том до чего отдаленном грядущем разом и окажется значительно поболее места для всего того высокого и возвышенного, чем уж его ныне-то, собственно, вот и есть в это наше нисколько непростое сегодняшнее время.
Ну а сама та безнадежно бесплодная, как и всецело бессмысленная попытка разом уж ныне начать разом сходу вживлять в будни живой жизни все те немыслимо высокие книжные принципы попросту абсолютно же смехотворно нелепа…
Многие люди слишком так безыдейно примитивны для того самого чисто всеобъемлющего и всеобщего осуществления на весьма разноликой житейской практике тех и впрямь самых же незатейливых начинаний, что были выверены на белой бумаге одними теми довольно неясными абстрактно-серыми контурами.
Да и вообще само существование людское неизменно потребует к себе истинно неизменно же трехмерного подхода и массовости в устремлении к чему-либо лучшему попросту абсолютно ведь совсем не приемлет.
Массам повсеместно был нужен один лишь хлеб насущный, светлые идеи их абсолютно никак не интересуют, поскольку им нечто подобное никогда не переварить и вовсе-то внутри самих себя не усвоить.
Хотя может, вот оказаться в корне неверным, как и исключительно несправедливым, сколь бездумно так разом уж приобщать к канве буквально-то безбрежного житейского существования всех тех людей, среди которых попадаются такие, что коли ее и не выше, то, по крайней мере, явно разностороннее.
Но разносторонность мышления еще не подразумевает его гибкость, умение влезть в чужую шкуру желание понять ближнего никак не осуждая его огульно на основании общего почти для всех жизненного пути.
Смерть живой души вовсе не обязательно следствие вполне безнравственного саморазрушения поскольку со всем этим всегда может помочь и некто другой.
Однако это общее мнение зачастую довлеет над чем-либо личным, а потому человек может стать частью лютого зверства разве что лишь из-за того, что целое общество было втянуто в него пламенными речами демона нагло вздыбившего всю свою шерсть находясь на высокой трибуне.
Но все дело тут не в нем уж одном, но и в общей направленности людских устремлений.
Единая амбиция окрыляет не только массы но и тех кто думает и чувствует в общем соответствии со всем тем еще национальным самосознанием.
Так мало того, иногда уж заодно и вынет она разом из груди всякую человечность во имя всевозможнейших ослепительно светлых «благих нововведений».
13
И они утянут во тьму средневековых суеверий тех кто живут поверхностными образами добра никогда не пытаясь заглянуть и соприкоснуться с тем, что весьма неотъемлемо связано с сырой землицей из которой буквально всему на свете попросту вполне свойственно же произрастать.
И да свет корням вреден и подносить их к глазам дабы получше рассмотреть сами корни бытия занятие откровенно идиотское, но вот сдобрить их должным удобрением, избавить почву от камней это и есть задача самых подлинных мыслителей.
Но они явно предпочитают глядеть в небеса, а то и звать ту грозу, что сходу так неистово смоет всю значит грязь еще стародавнего мещанского быта.
И это при том что основное население земли думает разве что только о пропитании и всяких других делах своих насущных.
То есть душой человека во всем примитивного более чем полноправно заправляют всяческие темные инстинкты.
Да вот однако вовсе так нередко они значительно светлее «святых» заблуждений поневоле, вползающих в душу человека, почти насильственно одаренного мертворожденной мыслью, а в связи с тем и блуждающего в сущих потемках где-то им совсем же неловко посеянного житейского ума.
А в особенности все это находит исключительно полноценное свое отображение именно тогда, когда он сколь бездумно уж смело, разом так начинает самозабвенно рыскать в трясине идей и начинаний великого, однако и близко не в меру чересчур самовозвысившегося, интеллекта.
Ну а основное «разумное» население земного шара безнадежно же аморфно, а как раз потому никому и не удастся весьма поспешно из него вылепить ничего такого путного и впрямь-то безотлагательно годного для создания той самой более чем до конца пресловутой великой эры милосердия.
А все, потому что нечто подобное – это никак не миссия нашего до чего еще безмерно же жестокого времени.
Нет, то попросту как есть грандиозная сверхзадача немыслимо долгих грядущих тысячелетий, а именно самого уж весьма постепенного и неспешного пути вверх.
Причем безо всяких сколь откровенно нелепых скачков и всполохов именно что изначально полностью вот безжизненно утопических мировоззрений.
14
И, конечно, кому-то и сегодня без тени сомнения разом уж кажется, что, мол, для подобного рода вполне до конца окончательных выводов пока и близко нет, да и не может быть собрано хоть сколько-то как есть предостаточно и впрямь до чего только строго проверенных данных.
Надо, мол, всего-то навсего разок-другой снова испробовать точно те же методы довольно-то деятельнее применив ко всей той широкой общественной жизни вящие постулаты в точности тех непримиримо ни с чем светлых идей…
И разве что только и всего, что в некоем том вовсе ведь ином их ракурсе (непременно так разом учтя все тяжкие ошибки темного прошлого).
И это как раз авось тогда чего-либо путное, из всего этого довольно-то стояще и на самом уж деле все-таки выйдет…
Причем зодчих, водящих пальцем по небу грядущего вселенского счастья, вовсе-то и близко никогда не волновали, да и до сих пор совершенно не озадачивают… все те человеческие жертвы, что были принесены на алтарь безумной страсти ко всем тем до чего искрометно стремительным, а заодно и чрезвычайно скоропалительным переменам.
А между тем бездумно играя с человеческой природой в сущую чехарду идей, можно было, в принципе недолго думая, и совсем уж с проторенного пути на самые долгие века крайне вот беспечно и безответственно разом еще съехать…
15
Однако отчего это автор вообще ведь решил, что средний представитель всего человечества пока еще в каком-либо чисто умственном плане абсолютно же безлико сер?
А потому и нуждается он никак не в поводке, резво тянущем его в некое светлое и доброе грядущее, а куда вернее – в стальном наморднике, суровой силой сходу надетом на всю ту и по сей день в нем более чем вдосталь имеющуюся и впрямь-то самую первозданную дикость?
Ну, так для подобного рода умозаключений сам подход был необходим уж чисто как есть обиходный, дабы сколь тут всецело была бы самая настоящая возможность весьма разумно взвесить все то, что имеет хоть какое-либо касательство ко всей той откровенно унылой и сугубо пасторальной действительности.
Поскольку и вправду надобно бы до чего основательнее опираться никак не на те весьма внушительно весомые тома всяческих совсем не в меру чересчур далеких от мира сего заумно отвлеченных философских сочинений.
Нет, уж принимать во внимание тут надлежит разве что те наиболее конкретные и сколь беспристрастные данные из сущего разряда тех, что были на редкость кропотливо подобраны руками современной социологии, да и психологии в придачу, о некоем том чисто среднестатистическом индивидууме.
А заодно для подобной крайне важной цели явно потребуются и довольно точные определения, дабы нисколько бы не ошибиться при взвешивании всего того, что в человека было вполне здравомысляще, считай так еще изначально заложено всем, тем весьма основательно продумывающим все свои педагогические шаги до чего должным же воспитанием.
НУ А ТАКЖЕ окажется как-никак только неотъемлемо важным, заодно и то, а чего это именно было некогда приобретено кем-либо в дар от природы… той самой, что извечно мудра это лишь мы пока вовсе не в меру немыслимо самонадеянны и слепо амбициозны.
16
Однако вылепила она человека самым доподлинным образцом животного мира, а посему в среднем каждый отдельный индивидуум столь во многом пока тот еще скот, и это одни разве что чересчур строгие ограничения всего того ныне существующего социума всенепременно же помешают ему вполне вновь проявить все свое «я» в его никем и ничем вовсе вот совсем неприукрашенном обличии.
И разумеется, что подобные слова кое-кому более чем запросто могут показаться очень ведь даже донельзя скверными, раз буквально-то мигом они очерняют весь тот без остатка человеческий род.
Да только чего тут на деле попишешь, коли именно таковы во всем своем абсолютном большинстве до чего, несомненно, многие из числа рядовых представителей нашего подвида обезьян?
Флагман мировой фантастики Роберт Хайнлайн в своем романе «Чужак в чужом краю» пишет об этом так:
«Сами обезьяны ей не понравились – уж очень они были похожи на людей. У Джилл не осталось ханжества, она научилась находить прекрасное в самых прозаических вещах. Ее не смущало, что обезьяны спариваются и испражняются у всех на глазах. Они не виноваты: их выставили на всеобщее обозрение. Дело в другом: каждое движение, каждая ужимка, каждый испуганный и озабоченный взгляд напоминали ей о том, чего она не любила в своем племени».
И ведь как раз-таки в этом и была заключена самая уж доподлинная житейская правда!
Никаких примесей самодовольства знаменитого автора в ней нет, да и быть их на деле и близко не может, а главное, что известна она, в принципе, буквально всякому тому, кто над всем этим и впрямь именно с умом хоть сколько-то всерьез же сколь основательно когда-либо только на деле уж призадумывался.
17
Причем из всего того сам собою проистекает именно тот нисколько непрошенный, да вот однако наиболее уж закономерный вывод.
А именно о самой безупречной необходимости разве что взвешенного и медленного эволюционирования, безо всяческих неистовых скачков, сколь еще сразу до чего бездумно так вертикально вверх…
И будет сей крайне неблизкий путь столь откровенно свербеть в глазу всею своей крайне неумелой и незрелой неосознанностью, а точно также и весьма примитивной, истинно черепашьей неспешностью, зато уж при этом окажется, он почти что бескровен и в конечном итоге всецело верен.
А нечто иное чрезвычайно же быстро затем утянет толпы совершенно бессмысленного люда в сущую трясину сплошного популизма и чудовищного террора.
И это одно обезьянье царство и будет возможным мысленно себе вообразить, а затем и создать, весьма спешно воплотив в жизнь теоретические выкладки, на редкость отчаянно устремляющие безгласные массы слепою от рождения силой в то светлое, никому заранее неведомое грядущее.
А в особенности коли кому-либо придет же в голову полностью вот бесследно истребить во всем этом мире, то давно будто бы ныне прошедшее, раз это в нем и был фактически изначально заложен корень всех наших когда-либо только доселе былых горестей и печалей.
18
А между тем всякое искристо светлое будущее всенепременно уж почти целиком состоит из всего того более-менее плодотворно и успешно прожитого прошлого, а вовсе не из тех чисто надуманных идей, куда будто бы значительно так поболее праведного переустройства всей той явно уж чересчур немыслимо сложной общественной кухни.
Поскольку то любое крайне беспорядочное ее переустройство совершенно так точно на редкость незамысловато ее превращает в ту до чего так давно прилично уж вовсе никак не мытую общественную уборную.
И главное, совсем уж и близко не стоит ради чего-либо необычайно возвышенного и светлого на одной лишь той бесцветно белой бумаге так и рвать себе душу сколь тщетно, тщась сходу достичь мнимых небес, а тем паче с самого лихого наскоку, без единой здравой мысли, но зато до чего небывало ведь более чем немыслимо радостно…
Да только некоторым явно уж совсем беспричинно охота, живя во тьме диких, всегда вот единых и неизменных времен, довольно-то отчаянно и нервозно переустраивать внутри своего узкого сознания все, то крайне неправедно ныне обустроенное общество по каким-либо считай с одного виду обнадеживающе радостным, хоть сколько-то наглядно, что ни говори, куда уж чисто внешне поболее справедливым стандартам.
19
А между тем для каких-либо подлинных и вполне качественных изменений во всем том, как оно есть самом исподнем человеческом естестве надо было стремиться пролить свет во тьму юных душ, а не рассыпать ворох ослепительно ярких цитат вокруг тех простых, ничего ни о чем и близко несведущих давно уж зрелых граждан.
И это так именно потому, что мозг слепой и самодостаточной толпы можно будет весьма стремительно просветить одними револьверными пулями в каждый тот отдельно же взятый конкретный затылок, ну а более никак так ничем.
А уж того или иного безупречно светлого грядущего коли и возможно будет достичь, то разве что, как есть до конца ведь разумно в него устремившись всем тем сколь трепетно бьющимся сердцем.
Ну а чисто умозрительно его, создавая, явно так разве что только и сформируешь одну благодатную почву для того самого первобытнообщинного рая, в котором все наслоения цивилизации и культуры будут вскоре начисто стерты именно что уж вовсе в труху.
И вот дабы хоть сколько-то преуспеть в течение долгих тысячелетий в деле на редкость последовательного преображения всех нас окружающих реалий…
Нет ради исключительно так достойного воплощения в жизнь социума более чем многозначительно иных принципов бытия надо бы, в первую очередь, внести довольно-то многозначительные коррективы в саму ту как она есть чисто заглавную основу всей общечеловеческой психологии…
Однако вот для чего-либо подобного все те ярчайшие проблески светлых идей ничем явно не помогут, поскольку они только лишь разве что поболее нагнетают тьму, делая ее адептов всесильно всезнающими и вполне полноправными хозяевами той от края до края целиком отныне полностью подвластной им территории.
И жизнь при них в один момент разом и начинает собой напоминать сущую же преисподнюю!
Причем идеологические подкованные черти хуже любых других они ведь строят рай для будущих поколений, а потому истребляя все им в том мешающее они лишь горестно будут кивать рогатыми головами по поводу того, до чего у них вот пока никак не дошли их волосатые лапищи.
И уж они всеми силами постараются всячески проредить ряды общества от всех тех более-менее самостоятельно мыслящих людей.
Правда буквально сразу перекроить всех и вся под свои душевные стандарты им вовсе так разом уж не удастся.
Но они же как-никак проявят самый максимум смекалки дабы добиться должного успеха яростно работая именно в этом наиболее главном для них направлении в свете всех их до чего недюжих и бравых усилий.
И сколь еще естественно, что тот кто подготавливал твердую почву для данной власти думал о чем-то на редкость ином и близко не желая подобной судьбы для всего своего народа.
Однако может быть этим горячим сорвиголовам уж вовсе никак не стоило разом на глазок сходу примериваясь взглядом вдаль и столь уж безответственно во весь свой голос раздумывать о тех чисто грядущих славных революционных днях явно так будто бы могущих на самом деле хоть сколько-то улучшить, всю и по сей день крайне чудовищно подчас невзрачную социальную действительность?
А между тем может быть ее крайне выпуклые недостатки надо было более чем продуманно устранять не взрывными методами, а по мере сил менять один лишь фасад общественного здания?
Однако при этом и близко так совершенно нельзя было как-либо совсем же неумело затрагивать те стропила, что сколь всецело поддерживали и обосновывали саму разумность всякого людского бытия.
Правда идея может сплотить и отточить принципы, но только у тех кто настоящее думы думает, а тех кто трет задом завалинку любые агрессивные промывания мозгов могут разве что наградить сущим ворохом бесплотных иллюзий.
Но кто-то ведь думает совсем иначе вовсе не понимая при этом, что невежественных идеи хватают простых обывателей за одни только ноги…
И вот вполне всерьез раздумывая над самым наиболее конкретным примером всегда еще возможного достаточно же быстрого поднятия уровня общей сознательности явно бы стоило брать не неких отдельных выдающихся личностей. Да вот, однако, никак не подойдут тут даже и те, кто хоть в чем-либо вообще возвышается над откровенно бесформенной массой простых обывателей.
Нет, за надлежащую основу тут попросту всецело же требовалось как раз-таки взять именно того во всем на редкость обыденного, серого человека.
А в нем между тем нет и намека на какое-либо весьма ведь праведное понимание куда поболее разумного подхода ко всем окружающим реалиям века и вполне конкретной страны.
Ну а как раз именно потому никакие те до чего отчаянно благородные порывы разом сменить сущую убогость серых будней на удивительно яркий свет высших истин увенчаться успехом абсолютно так явно не могут.
И даже наоборот наиболее наихудшая тьма лишь разве что всецело аккумулирует саму себя под видом максимально эффективного приближения небесной радости вовсе-то иного бытия ко всем, тем чисто земным далям истинно никчемной и простоволосой обыденности.
А между тем сама уж людская суть так и тяготит к деспотизму и это ее свойство совсем не исправить никаким весьма скоротечным освобождением людских масс от каких-либо чудовищно тяжких вериг и оков.
Ну, а всякого того, кто и сам безо всякой сторонней подсказки умеет мыслить разумно и здраво более чем беззастенчиво направлять к чему-либо немыслимо суровым насилием весьма уж безусловно, окажется вредно сразу для всех и каждого в отдельности.
20
Всякому, а в особенности весьма полноценно развитому человеку довольно-то принципиально уж чисто житейски само собой свойственно разом отторгать от себя все то, что явилось к нему нежданно-негаданно непрошеным гостем, откуда-то до чего ведь совершенно извне.
А именно потому облагородить и приосанить любого индивидуума при помощи сколь бескомпромиссно и неуклюже чисто внешнего воздействия ни для кого не окажется хоть как-то уж явно под силу…
Поскольку этаким образом разве что более чем бесцеремонно в единый миг чисто сходу нарушишь наиболее обыденные и незыблемые права всякой личности на полное самоопределение в рамках закона.
Ну а тем затем и посеешь сущие семена рабства, а вовсе не новоявленной величавой свободы.
Да только где это было понять всякому тому, кто мыслил и мыслит так и упиваясь при этом бездонно светлыми чувствами и именно с их чудеснейшей квинтэссенцией он вполне еще изысканно же обращается, словно бы она и есть истое мерило разума во плоти?
А это и есть чудовищная ошибка весьма уж неизбежно чреватая черным дымом, сжигающим все инородное, что только помешает восторжествовать новой самодержавной власти.
Ну а та до чего твердо возвышалась над житейским болотом на удивительно прочных сваях призрачных иллюзий и той еще мелкою дрожью так и трепещущих душ.
Но возникла эта волчья-овечья власть никак не из пепла гиблого минувшего, а прежде всего потому, что кто-то уж захотел разом всучить народу совсем иные принципы житейского бытия, а именно как раз те самые которых доселе и не было вовсе так нигде в природе.
И это именно люди вполне на деле способные люто искрить бравой революционной мыслью всех и каждого зазывно и смело, разом и позовут к одному тому всенепременному разрушению, а это и найдет должный отклик во многих сердцах, поскольку до чего-либо созидательного многие из нас пока и близко вот попросту не доросли.
Причем это никоим образом абсолютно не связано с чьим-либо высшим образованием, а тем паче и с тем невозмутимо большим и весьма уж специфическим умением умиленно внимать всеми фибрами своей славной души тому-то сколь трепетно возвышенному искусству…
21
А впрочем, и самое яростное желание чего-либо невообразимо новое в единый миг сходу сварганить из старого, вконец уж прохудившегося общественного котла столь непосредственно проистекает не от какой-то обостренной жажды общественной справедливости, а от самой непримиримой склонности к дикости и лютости, наскоро и поверхностно преображенных в слепое орудие чрезвычайно аморфного, праздно мыслящего ДОБРА.
И именно как раз в том и был, собственно, заключен весь тот до чего печальный парадокс эпохи вездесущего идеологического просвещения!
Пророки лучшего будущего возрождали своими пламенными речами наиболее убогое деспотичное прошлое.
И все это разве что потому, что нисколько и близко не ведали они, того и впрямь совсем непритязательного факта…
Мечты и реальность вещи никак несовместимые без того самого сколь тщательного согласования всего и вся на самой что ни на есть практической и прагматической основе.
Ну а прежде уж всего без какого-либо явного и безрассудно абсурдного вмешательства той еще сущей слезливости по поводу так и царящей повсюду совершенно вот дикой несправедливости.
И кто-то и вправду некогда враз сходу захотел мигом устроить райские кущи на этой гиблой земле.
Да только при этом с той самой более чем неприглядно будничной суровостью он ведь разом и проникся иссушающей жаждой яростного изничтожения даже и корней того, что и случайно подчас вовсе неосознанно вконец же мешало сколь беззаветно и истово верить в чудо.
