Полная версия:
Цунами тоталитарной идеологии
Цунами тоталитарной идеологии
Цви Найсберг
© Цви Найсберг, 2025
ISBN 978-5-4496-5992-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Мои дети не смогут жить в мире без национал-социализма».
Слова, приписываемые фрау Геббельс – она их, по всей на то видимости, сколь бойко же произнесла именно как раз перед безбожно кощунственным отравлением всех шестерых своих детей.
1
Буквально издревле крайне так выпукло наблюдаемые, как и во всех пустых и праздных речах безмерно вездесущие мораль, этика и культура на самом-то деле являют собой донельзя непрочный, уж исключительно, внешний скелет фактически всякой человеческой натуры.
И как-никак, а считай каждая в этом мире личность, так или иначе, вполне неизбежно подвергается риску душевного тления, а то и гниения, и все это зачастую зависит разве что оттого, как это именно острые зубья жизни до чего безысходно вонзятся во всю чью-то горячую плоть и кровь.
И дело само собой разом тут вовсе-то безупречно же ясное, а именно что того или иного человека от большой беды может подчас уберечь один только тот самый так чисто нечаянный случай и никак и близко ничего кроме него.
Причем всем тем весьма разным людям и впрямь-то подчас на редкость везет не столь уж явно так редко.
Ну а как раз потому человек, сколь сходу не валящий все свои беды на одну ту исключительно злосчастную судьбу, безусловно может несмотря ни на что вполне уцелеть, да и вправду добиться в этой жизни более чем безусловно так должных успехов.
Однако важно же еще учесть и именно тот весьма на редкость существенный фактор!
Раз до чего безусловно для каждого индивидуума будет крайне вот на деле поистине важно как раз то самое на редкость безупречное же наличие дружеской и родственной поддержки со стороны всех тех так или иначе окружающих его людей.
В одиночку человеку более чем неизбежно намного труднее будет справляться с трудностями, а потому и все шансы его пойти ко дну в случае, когда у него вовсе нет никого того, кто действительно мог бы протянуть ему руку помощи сколь же значительно сами собой только ведь разом тогда возрастают.
А потому и заранее предсказуемая гибель всякого одинокого пловца, отчаянно борющегося с седыми бурунами суровых невзгод это один разве что вопрос времени и лишь один счастливый случай может позволить ему добраться до некоего далекого берега.
Да уж при всем том вокруг вроде бы и люди, но тот одинокий человек все равно, что как на необитаемом острове совершенно один одинешенек, причем иногда он может сколь яростно воспротивиться попытке увезти его оттуда силой…
Ну а как раз потому именно для того чтобы – это предприятие и впрямь на деле имело самый должный успех нужно будет разом еще найти именно тот единственно верный подход.
И ясное дело, что его можно нащупать разве что подойдя к этому вопросу весьма ведь обстоятельно и никак не впопыхах…
И, конечно, людям, выросшим в тепле, да ласке будет крайне так неуютно рядом с тем от кого вовсю же веет холодом самой бессердечной отчужденности.
Да только коли при всем том никак так в кому-то нет той на редкость откровенной враждебности то тогда всего-то, что надо будет разве что запастись же терпением и ждать изменений к чему-либо весьма вот еще наилучшему.
И те изменения скорее всего явно придут поскольку всякая людская натура довольно-то отходчивая, и надо бы совсем так никак не давить на мозг человека со всей высоты вполне верно обустроенного своего общего благополучия.
Да и принять его надо бы именно полностью уж всей душой, а это можно сделать даже и договорившись встретиться где-нибудь на скамеечке не оставляя при этом никаких своих координат.
И главным тут будет до конца раскрыть свою душу и искренне заинтересоваться чужими проблемами.
Причем коли человек не зудит о них день за днем и никак не пытается прикрыть своим несветлым прошлым всяческие исподтишка делаемые им грязные подлости, то тогда – это будет именно тот тяжкий крест который всего-то навсего кому-либо еще явно придется затем нести…
И главное никто ведь себе ту еще первоначальную судьбу не выбирает…
То есть тем наиболее существенным преимуществом перед кем-либо другим на редкость запросто может вполне оказаться одна лишь безупречно наилучшая атмосфера, в которой человеку и впрямь довелось все его светлое детство жить и до чего беспрестанно здравствовать.
А между тем все это и близко никак уж не появляется просто так из сущего ничего.
Нечто подобное должно было неизменно как есть оказаться, более чем загодя заранее же оплачено потом и кровью нескольких предыдущих поколений.
Потому как вовсе не могло оно быть, сколь разом на самом деле получено непосредственно в дар от Господа Бога.
Но есть между тем и те представители интеллектуальной среды, которые в самой широкой манере мысленно же отделяют самих себя от всего того остального человечества.
На раз фактически делая из него один только навоз, который и должен будет со временем попросту начисто сгореть в топке, куда и впрямь неимоверно наилучшего куда явно вот само собою поболее светлого грядущего.
Причем чего-либо подобное должно было возникнуть само собой и разве именно потому, что вполне, видите ли, ныне назрела пора исключительно яростных перемен во всей той сколь многогрешной человеческой натуре.
Хотя это как раз именно из липкой пыли и грязи сегодняшнего дня и нужно было бы вылепить нового Адама дня грядущего, а вовсе не выдумывать его с того самого как он есть белоснежно чистого же листа.
Причем – это, как раз-таки именно в связи с тем обстоятельством, что неземной свет доброго будущего стал таким ведь нестерпимо ярким на этой черной земле и стало до того много людей вдоль и поперек совершенно измазанных в копоти и диких нечистотах.
Ну а коли бы кто-то до чего старательно из-за всех своих сил весьма поспешно бы не выдумывал тот невообразимо яркий день грядущий…
То уж может быть тот и сам собою мог бы как есть давно еще сходу на деле разом сам так собой ныне ведь и настать.
Причем тот искусно созданный рай на этой земле явно уж никогда не сможет отменить считай что единственно же общий для всех нас конец.
А потому смерть и жизнь всегда будут идти рука об руку, но их широкий шаг откровенно окажется всецело так до конца соразмерен именно как раз тому насколько образованное общество будет хоть как-либо вообще готово по временам как есть действительно же наклониться и вдумчиво присмотреться ко всяким отвратительно грязным реалиям житейского быта.
Причем проделать нечто подобное кое-кому вполне бы надо никак не для того чтобы непременно так еще стать сколь еще ниже и впрямь-таки на деле приземистее.
Нет уж только лишь ради того дабы совсем безо всякого содрогания весьма старательно на деле прибрать весь тот гнилой мусор, о который кое-кто совсем ненароком будет способен сходу же так невольно до чего совсем так ненароком разом споткнуться.
Ну а именно потому и упасть всем светлым ликом в ту ничем вовсе несмываемую житейскую грязь.
Но кому-то вот легче всего будет смотреть только вперед и ввысь, а там всегда все чисто и более чем божественно же величественно.
А между тем как раз то самое обстоятельство, что технический прогресс явно так приблизил к нам звезды, и сделал видимыми мельчайшие молекулы, и создало все условия к тому, чтобы людей обездоленных и заброшенных стало и сколь значительно больше, чем их было когда-то вот некогда действительно ранее.
И происходит это именно из-за того, что будучи приподнят кверху взгляд человека начисто же затем разом отучается видеть все то что на редкость назойливо подчас мельтешит где-то там весьма далеко так внизу.
Ну а кроме того новое время стало эпохой страшных глобальных катастроф, а они до чего еще явственно оказывают на всякую человеческую натуру самый же чудовищно отрицательный эффект.
Да и вообще носят они при всем том исключительно так сколь еще долгоиграющий характер.
Нет, конечно и некогда ранее ведь точно также существовали гигантские волны, считай до самого дна иссушающей души безнадежно лютой ненависти.
Да вот, однако во времена всей той вконец убеленной сединой старины и близко еще не было столь целенаправленного отрицания всего того хоть сколько-то человеческого у того врага, что отныне явно уж вовсе совсем перестал быть как есть еще всяким творением божьим.
Ну а следовательно с ним разом и надлежало вот поступить как с демоном в том еще чисто разве что исключительно мнимом человеческом обличье.
То есть некогда ранее даже и тот наиболее лютый враг в любом случае все-таки как-никак оставался вполне ведь живым человеком.
Ну а ныне он стал в чьих-то глазах разве что самой страшной поганью, которую и впрямь надо бы всю до конца целиком истребить, да и под самый тот ее горький же корень.
Причем в том темном словно своды подземелья исключительно мрачном прошлом самое как есть полноценное же лишение врагов несущих смерть всего вот вообще человеческого было на редкость откровенно так весьма большой редкостью.
Даже и при религиозных войнах степень враждебности никогда при всем том накале страстей вовсе не доходила до такого самого же безнадежно осатанелого желания попросту раз и навсегда очистить эту крайне благодатную землю от всякого дьявольского семени.
То есть, может быть те или иные наиболее ретивые фанатики о чем-либо подобном и вправду ведь думали, но основная масса народа совсем не горела жаждой истребления всех гугенотов до самого как есть считай распоследнего из их числа.
Да только в новые времена стало уж разом хватать одного того еще донельзя броского и липкого слова и все то яростно уничтожаемое исключительно мнимое зло незамедлительно перевоплощало до чего многих и многих живых людей в тот как есть совсем ничтожный мусор, который было бы истинно во грех сходу не вымести вон.
А потому и сама смерть тогда перестала быть хоть сколько-то наглядно и впрямь-таки весьма избирательной…
И те самым коренным образом подлежащие истреблению люди при этом никак так не становятся жалкими скотами.
Нет дело тут будет вовсе не в том, а попросту более уж сколь еще явно не видят новоявленные властители чужих судеб в тех кем-то никак так не дрожащей рукой кружочком обведенных личностях хотя бы одного вообще человека…
А следовательно крайне резкие повороты судьбы в жизни всего существующего общества уж до чего только крайне вредны для буквально всякой общественной морали.
И все это именно так чисто уж явно поскольку, что фактически так любое начисто подчас разрушающее сами основы этических норм внешнее воздействие исключительно так поболее сходу отягощает все те весьма давнишние задушевные недостатки…
Да и вообще необходимо иметь в виду, что сходу вот разом поменять надо бы никак не весь строй общества, а только лишь того самого полностью так отдельного человека.
То есть, для вполне всесторонне благоразумного развития индивидуальности любого представителя той или иной общественной среды нужно бы научиться обоюдовыгодному взаимопроникновению частного и общего.
Да вот еще и безо всякого насилия одного над другим.
Ну а всяческая сколь безбожно слепая массовость только и наплодит из людей одних разве что совсем же безынициативных муравьев!
Да и вообще в деле постепенного преображения среднего людского сознания весьма так наиболее еще будет важна именно та самая необходимость создать все те должные условия дабы из средств массовой информации на простого и невежественного обывателя никак так никогда не надвигалась столь непроглядная серая мгла отвратительно мерзких имперских амбиций.
А впрочем даже и самыми наилучшими целями вовсе-то нельзя то самое невероятно огромное человеческое сообщество каким-либо образом на самом ведь деле воспитывать откуда-то совсем уж считай издалека и извне.
И все – это исключительно потому что никакие теории тут ни в чем и близко уж так никогда не помогут.
Нынешние люди вообще почти что никак не восприимчивы к каким-либо довольно-то бесчувственно жестким доводам сухой морали, а эмоциональные воззвания разве что только и смогут пробудить в них весьма вот искреннюю веру.
Однако ничему такому при всем том разом не стать истинным стимулом к какому-либо до чего длительному самоусовершенствованию.
И в подобном виде все это было и есть, да и далее будет именно как раз-таки потому, что тот наиболее обычный же мелкий человек весьма откровенно признает за настоящих людей лишь тех, кого он довольно-то близко на деле знает и вполне по-настоящему любит.
Ну а всех тех остальных ему будет как и понятно никак ненамного, куда так только поболее жаль, нежели чем ту же овцу или курицу.
А, кроме того, ему заодно и сколь еще легко будет разом внушить самую же беспощадную ненависть ко всем тем для него по той или иной причине явно чужим.
Ну а до самых краев весьма вот бескрайне ею, переполнившись, он, в самом так конечном итоге, и станет тогда гораздо опаснее любой ядовитой змеи.
Причем в этом мире и сегодня есть те, кто безумно жаждут превратить почти бесформенные интеллектуально массы народа, в тот считай до конца более чем вполне послушный инструмент для самого скорейшего и наилучшего затем очищения самих же недр всей матушки-земли от людей почему-либо и впрямь на редкость еще отчаянно вредных.
Ну а вследствие всего того никому отныне вообще ведь далее абсолютно так явно не нужных.
И главное, ничего тут никак совсем не попишешь, раз во всем этом пока более чем откровенно примитивнейшем мире, сколь еще безотрадно подчас преобладают самые наглядные тенденции к медленному но верному превращению живых людей в движимых одними социальными инстинктами строителей большого общественного муравейника.
Да и вообще, сама по себе людская натура зачастую весьма тяготит к сущему деспотизму одной той необычайно сильной личности над неисчислимо многими до чего отныне бесправными другими.
И наиболее неразрывным образом все – это было связано, как раз с той самой глубоко затаенной дикостью всех тех как они ныне есть духовно ни в чем никак и поныне вовсе не развитых обитателей матушки-земли.
Причем дикость эта фактически всегда имеет достаточно большие шансы вырваться куда-либо всесильно наружу, если уж к тому и впрямь еще беспутно создадутся все те наиболее подходящие для того «наиблагие условия».
А впрочем, надо бы тут разом так сходу оговориться, а именно, считай до чего трезво же указав именно на то, что сама как она есть довольно существенная первопричина весьма вот принципиальной же хрупкости всего этого нашего буквально-то всеобщего глобального мироустройства как-никак, а сколь четко очерчена и обозначена самой изначальной общечеловеческой сутью.
2
Причем та наиболее заглавная соль земли и близко ведь явно не будет разом уж полностью заново перепахана из-за всего того небесно сладостного полета совсем так не в меру затейливой и праздной мысли, что и впрямь-то частенько еще достопочтенно встречается посреди с блеском отображенных «бумажных реалий».
Мир сурового быта, несомненно, незыблем, и его вовсе так и невозможно будет переменить даже и в самом ярком свете подчас совсем через край витиевато величественной художественной литературы.
Правда это, конечно, без тени сомнения, прежде всего разве что свойство чисто западноевропейского, всецело на редкость исключительно падкого до всякой суетливой восторженности чересчур уж не в меру узколобого именно ИХ мироощущения.
А все-таки вполне оно нашло свое исключительно наглядное отображение, в том числе и в русском творческом уме.
Причем подобному творчеству весьма уж изумительно свойственна как есть величественно отвлеченная буквально от всех житейских реалий вовсе так не в меру страстная говорливость.
Ну а заодно в ней весьма вот зримо присутствует непомерно вознесенная над всем и вся чересчур возвышенная идейность, да и вообще довольно-таки общая пышность крайне слащавого мышления.
Причем было нечто подобное фактически начисто разом оторвано от всего того, что вообще ведь только могло быть хоть сколько-то на деле увязано со всеми теми чисто бытовыми рельсами до чего еще безбожно примитивнейшей нашей обыденности.
А между тем подобного рода веяния были и впрямь же непременно чреваты самыми всевозможными благими заблуждениями, а потому по временам и сечет данное сладострастно обволакивающее все и вся мировоззрение всяческих нерадивых грешников, словно тот еще меч Божий.
Причем, ясное дело, что как-никак, а осуществляются все эти бравые дела именно что при том крайне так невоздержанном и фанатичном посредстве ее наиболее яростных, да и, кстати, почти беспричинно восторженных почитателей.
Ну а те явно что считай в единый миг уж отчаянно жаждут именно что разом так свести на нет и полностью изничтожить всякое, то доселе вот незыблемое вековое зло.
Более чем сходу разом найдя тех самых вполне конкретных виновных во всем том, что нисколько совсем неправедно везде и повсюду из-за дня в день уж само так собой беспрестанно вовсе-то неправо и поныне само собой разом так происходит.
И вот будто бы нет, как нет той вконец проржавевшей системы напрочь устаревших и очень даже откровенно жестоких взаимоотношений.
Нет уж ныне только лишь и есть как есть те самые люди, которых и впрямь-таки надо бы попросту так именно вывести, словно тех еще тараканов дабы отсель раз и навсегда устранить их присутствие во всем том отныне сколь еще очаровательно славном дальнейшем.
Ну а именно тогда весьма повсеместно сходу и воцариться то самое считай же всеобщее благоденствие, счастье и процветание.
Причем – это именно данная прекраснодушная мысль до чего совсем так безудержно более чем ласково, сияя всею красотой своих чисто внешних и ярких одежд, буквально-то без устали беспрестанно так и глаголет о том попросту считай безграничном величии необъятно широкого вселенского добра.
И главное дело-то ясное давно бы ему пора сходу победить всякое то доселе существовавшее былое зло.
Причем сама ничтожность всех тех благих намерений совсем уж неизменно ускользает от глаз тех, кто пристально глядит на мир через призму ярких и возвышенных чувств.
Хотя прежде-то всего надо бы между тем буквально каждому напрягать зрение, дабы четко и ясно увидеть черствую и серую реальность полнейшего бездушия и пренебрежения властей к простым гражданам фактически любой страны мира.
А впрочем, и среди сильных мира сего есть люди явно иного плана, но их мало и они и близко никак не в почете.
И эти и впрямь-то чисто же чудовищные недостатки власти, не засучив рукава абсолютно ведь никому нигде не изжить.
Причем да нынешняя власть вовсе не бездушна к людям во всем что касается их самого мелкого благополучия.
Однако уж во всем чего еще могло хоть сколько-то существенно соотноситься того самого как есть вот действительно должного обеспечения куда поболее светлого будущего грядущих поколений ее безразличию попросту никогда не было никаких видимых границ.
Да и мгновенная смерть всего человечества из-за ядерного конфликта никому из политиков душу явно так попросту ныне совсем не гнетет.
И дело тут в том, что век просвещения безмерно расширил рамки доселе вполне обычной человеческой подлости.
Ну а та до чего величественная художественная литература и вправду навеки бессмертна, однако чисто аморфна всякая суть истинно светлого ее добра, пусть она даже и всецело одухотворена разумом и плотью всех тех бесподобно богоподобных своих корифеев, вложивших в нее всю свою великую душу.
Причем их влияние разом уж носит, в том числе и подчас так на редкость наглядно самый отрицательный характер.
Раз той чисто абстрактной вере в добро всецело уж свойственно не одно только витание в облаках, но еще и то сугубо так вовсе безответственное желание сколь вот яростно притянуть далекие небеса к черной и весьма плодородной земле…
А как раз потому и создает литература каким-либо простым житейским умом и близко так непреодолимые преграды, которые, разом поднапрягши все свои силы, нам и надобно будет всею той чудовищно заорганизованной массой людской славно и спешно некогда сходу же враз одолеть.
Причем конечным итогом всех тех непосильных усилий может вот оказаться лишь то куда поболее тяжкое застревание в точно той же безмерно жуткой социальной трясине.
И ясное дело не где-нибудь, а именно как раз в самой незыблемой точности тех уж самых полностью, считай вполне вот на деле идентичных тем прошлым крайне совсем так обыденных проблем.
А все это потому что внедренная силой в душу народа новая вера в светлые идеалы окажется одним тем чисто внешним весьма ведь лакированным покрытием для точно тех же чьих-то на редкость многозначительно личных и чисто эгоистических интересов.
Ну а коли без тени стеснения заглянуть за аляповатую вывеску то вот именно там всегда будет отчетливо проглядывать все то же желание безраздельно властвовать и повелевать слепыми и послушными массами простого народа.
И всего-то делов, что сама подоплека для сурового властвования у новых господ была до чего так воинственно строго идеологическая.
Ну а она будучи таковой, ясное дело, весьма еще откровенно потребует самого жесточайшего фанатизма и физического истребления всех тех кто только разом позволит себе хоть в чем-либо вообще даже и на единый миг и впрямь-таки разом посметь действительно еще в чем-либо усомниться.
Или вот к примеру в той же мере – это соотносилось и к тем кому хоть сколько-то вполне еще вздумается опорочить кого-либо из тех, кто стоит у руля судна ведомого шквальным ветром эпохи в самую дальнюю даль никогда совсем уж вовсе несбывшегося счастья.
А счастье то так и ускользало вдаль как обмылок в крайне неловких руках.
Ну а будни серой жизни были при этом сколь так еще вот отвратительно мрачны.
Да только где-то впереди просвета никакого не было и в помине раз уж был он весьма так по-свойски надуман именно теми кто коммунизм в одной той отдельной стране для лишь лично так под себя и построил.
Причем всю ту будто бы ныне безмерно назревшую и до чего еще крайне окаянную необходимость весьма ведь должного рвения в его сколь уж вполне гибло успешном строительстве разом так явно и расстарались более чем верно донести до сведения столь пока вовсе-то невежественных народных масс.
А они между тем никак пока совсем нисколько не развиты, да и стиснуты в жестких тисках невообразимо тяжких трудностей всей этой нашей осоловело невзрачной жизни.
Да и в светлые грядущие дали их можно будет разве что грубо же поманить, но вот дать всем этим чисто сказочным миражам шанс действительно стать самой безупречной частью той более чем доподлинной действительности уж ни у кого абсолютно так никакой возможности попросту нет как нет.
А все это разве потому что та самая людская серая масса как есть на деле состоит из субстанции на редкость безумно же воинственно эгоистичной.
И это, прежде всего по этой безупречно верной первопричине весьма ведь обстоятельно не развив каждую отдельную личность, насильно построить можно будет одну лишь ту чрезвычайно большую казарму.
Ну а там все и вправду затем окажется полностью так вполне однотонно совсем серо и казенно общее…
Причем уж всякое верное равенство тут будет разве что исключительно в плане фактически же общей на всех и вся духовной и физической нищеты.
Да и вообще сама мысль о том более чем благопристойном продолжении всего того сколь издревле прежнего сама собой приводит разве что к сущей же явной непрерывности всего того и поныне существующего бытия.
Ну а те наспех растоптанные в мелкое крошево принципы морали, само собою в конце-то концов еще приведут к диким разрывам внутри людских душ.
А нечто подобное неизбежно уж будет затем весьма откровенно разом чревато сущей бездуховностью, вседозволенностью, а также и неусыпным оком со стороны красного демона из пепла минувшего в единый миг заново разом возникшей пролетарской державы.
И ясное дело, что та считай в оба свои красные от бессонницы глаза затем ведь и будет до чего так беспрестанно приглядывать за всеми теми новоявленными адептами новой атеистической веры.
Причем всех тех крайне неугодных или даже вовсе-то ненароком усомнившихся при этом никак не отлучат от кормила какой-либо власти во всем государстве.
Да и вообще большевики отхватив себе престол Господа Бога промеж собой сходу ведь порешили начисто же изжить целые прослойки дореволюционного общества, дабы те далее никак не мешали бы им строить общество в котором равенство вменялось в обязанность вне всякой зависимости от чьих-либо самых конкретных способностей.
Просто людей на всей территории шестой части суши более явно вот далее и не было, а имелись там разве что те, кто всею душою до конца были преданы делу партии и те кто считай по рождению своему вполне наглядно принадлежали к стану ее лютых врагов.
