Дни за Гранью

«Отставить, тридцать третий, – пришел ему приказ по пси-связи. – Так не годится, возвращай его на базу. Надо дать ему шанс. К полосе он всегда успеет».

А турист уже наклонился и протягивал руку к протезу…

– Стой!!! – заорал ему не своим голосом Дым. Парень вздрогнул, выпрямился и с удивлением посмотрел на убирающего винтовку монолитовца. – Два шага назад, – крикнул ему Дым. – Замри, не двигайся!

Турист осторожно отступил и замер, неудобно растопырив руки. Дым молнией метнулся к нему через то же самое окно, которое использовал новичок. Через мгновение оказавшись рядом с ним, он не без волнения выдохнул.

– Стой, турист, тут не пройдешь. Здесь вообще не пройти.

С этими словами он поднял посох и толкнул им протез. Протез качнулся, тут же отпустившие его много дней назад усики стянулись вновь, а с разных направлений на него накинулось сразу несколько таких тонких и прочных зеленых лесок. Еще пара усиков успела схватить посох, Дым медленно положил его на растение, которое тут же спеленало его. Протез под действием гороха упал, спровоцировав стремительную атаку еще десятка уже более мощных побегов. Теперь такой приятный на цвет горошек охватил полностью стариковский протез и медленно, но беспощадно усиливал давление. Наконец пластиковая конструкция протеза жалобно запищала и с хрустом сломалась, спровоцировав еще большее нагромождение травы на неодушевленную жертву. Турист, побледнев, внимательно глядел на происходящее, затем едва заметно кивнул сам себе и перевел взгляд на монолитовца.

– Ты чего это, командир, расколдовался? – с недоверием спросил он.

– Считай, что да. Пойдем отсюда, – стараясь не смотреть в глаза парню, ответил боец.

– Куда? – не двигаясь с места, спросил парень.

– Пока на пост, там безопаснее. Здесь подстрелить могут. Дождемся смены, сейчас подойдет, у меня день короткий, потом на кухню. Ты ведь не ел ничего?

– А, да, не ел! – обрадовался турист. – Слушай, а чего ты не отвечал? Ты прям сам не свой был, стоял пялился… я там наговорил всякого… – как бы извиняясь, сказал турист.

– А, это ты про козлов? Ничего, бывает, – просто ответил монолитовец. – Зови меня Дым. Хорошо что хоть кирпичом не заехал.

– Да, не догадался, – признался новичок.

Монолитовец облегченно хохотнул.

– Успеешь еще.

– Меня Володя зовут, – вспомнил, что не представился, парень.

– Тебя пока только Турист зовут, – негромко поправил его Дым.

В дом заходить не стали, Дым остался стоять, придерживая СВД на сгибе локтя, а Турист присел на корточки, облокотившись спиной к дереву, и блаженно закрыл глаза. Напряжение всего утра отпустило его, оставив ощущение, что сейчас все исправится, надо только проявить терпение и подождать, а большие дяди отправят его туда, откуда он пришел. И пусть немного с опозданием, но ведь это такое приключение, в которое никто не поверит, даже он сам со временем. Один контролер чего стоит. «Кстати, фляжка. Надо будет не забыть забрать, на память». Турист проверил засунутую с натугой в карман куртки фляжку контролера.

– Слышь, Дым, а что это за беда такая была? Ну, трава эта…

– Мы его «горохом» называем, живая колючая проволока.

– Удобно. Не ржавеет, вида не портит, и пока не наступишь – не поймешь. Здорово придумали. Свой-чужой распознает?

– Нет. Хватает все, что движется. Только на дождь не реагирует почти, чувствует.

– Ну и хорошо… – ни о чем и обо всем сделал вывод Турист, чувствуя острый голод, который легкой слабостью в ногах и руках уже давал о себе знать.

Минут через двадцать подошел другой такой же боец Монолита с СВД, и на этот раз бойцы молча, едва глянув друг на друга, разошлись. Турист двинул за Дымом, без предисловий зашагавшим на выход из леска. Чувство иррациональности и неестественности поведения монолитовцев на этот раз вызвало тревогу.

– Слушай, а чего вы не разговариваете? – спросил он.

– Разговариваем, – спустя некоторое время, словно отвлекшись от размышлений, ответил боец.

Через некоторое время они той же дорогой вернулись к двери. Костер, оставленный Туристом на земле, еще не прогорел, и посреди небольшой белой тарелки пепла гнездились черные угли. Непрогоревшие ветки торчали хвостами из кострища, незначительные остатки поломанных ветвей нетронутыми лежали ровно в таком же положении, в котором он их оставил. На этот раз толстенная металлическая дверь, открывшаяся перед Дымом, вежливо продержалась, пока немного оробевший новичок полностью не вошел внутрь. За секунды до полного закрытия двери далеко внизу, у основания бетонной лестницы с узким парапетом, зажглись две лампы накаливания, от них гирляндой зашлись лампы поменьше, до самого выхода, у которого они сейчас стояли. С непривычки от такой неестественной длины лестницы – метров пятьдесят, не меньше – слегка закружилась голова, кроме того, ступени были сделаны более широкими, что было непривычно. Видимо, такая форма ступеней была удобна для шагающих в экзоскелетах бойцов, чей металлический башмак не уместился бы на обычной ступеньке и мог привести к падению. Вдоль парапета тянулся поручень из сплошной толстой трубы, гораздо более толстой, чем можно было бы ухватить рукой. Стены, грубо оштукатуренные и неокрашенные, еще хранили следы мастерков, царапины и другие отпечатки, сделанные когда-то во влажном растворе. Видно было, что проходом начали пользоваться, не дождавшись его полной готовности, и вообще не акцентировали внимание на оформление. Глядя на размеренно покачивающуюся спину Дыма, они наконец подошли ко второй двери, выглядевшей так же, как и первая. Уши заложило, как в метро. Вторая дверь открылась с едва слышным вздохом разгерметизации. Воздух внутри был суше и теплее, начинавшего было трястись от холода Туриста тряхнуло сильнее, но уже от перепада с плюс десяти-пятнадцати до плюс двадцати с лишним комнатной температуры. Первое, что услышал Турист, войдя внутрь, это приглушенная расстоянием человеческая речь. Оглядевшись, он увидел открывшееся ему огромное широкое помещение, практически со средних размеров спортзал, со множеством скамеек и столов, за которыми сидели монолитовцы. Пол, сделанный из чего-то, напоминающего белый кафель, глушил шаги, а потолок, до которого было метров пять, напоминал натяжной. Помещение хорошо освещалось лампами, скрытыми за полупрозрачными пластинами навесного потолка. Вдоль стен располагалось множество металлических огромных конструкций. В основном это были пустые металлические полки, на которых лежали с десяток разных шлемов и оружие.

– Это столовая, – сказал Дым, – вон там подносы, – он указал пальцем правее, – а дальше окошко. Подойдешь, там тебе все дадут.

– Ага, хорошо, – вперившись в стопку блестящих металлических подносов, сказал парень. – А где у вас тут руки помыть можно?

– Туалет здесь, – взмах руки влево, – и куртку сними.

Кивнув, парень двинулся в сторону уборной, изумленно разглядывая все, на чем мог задержаться взгляд. На широких металлических полках блестели забралами или защитными масками боевые и тактические шлемы, потертое оружие блестело ни с чем не сравнимым натруженным металлическим блеском. Несколько человек в гражданской одежде, негромко и редко переговариваясь, не спеша ковырялись ложками в тарелках, почти не обращая внимания на неизвестного. Желудок требовательно вострубил, еще раз крутнувшись, чтобы хозяин не забывал, что от него сейчас требуется. Добравшись до туалета, турист старательно вымыл лицо и руки квадратным серым мылом без запаха, пригладил пятерней волосы и, посмотревшись в зеркало, только сейчас заметил, что мошки по периметру зрения практически исчезли, редко напоминая о себе единичными всполохами. Поскорее вернувшись в столовую, он кинулся к подносу, а с ним уже к раздаточному окну. Неуверенно заглянув в окошко и поставив поднос, он увидел невысокого краснощекого полного парня, приподнявшего брови при его появлении.

– Чего тебе?

– Мне поесть, – смутившись и неловко чувствуя себя, ответил парень.

– Это понятно, что поесть. Рацион или стандарт? – спокойно спросил выдающий.

Турист обернулся, ища Дыма в надежде, что тот подскажет что-нибудь. Дыма с большим трудом он нашел, тот сидел без шлема и верхней части бронекостюма в одной серой водолазке, но к нему спиной и достаточно далеко, а кричать и привлекать внимание всех присутствующих новичок не хотел.

– Стандарт, – ответил он, пожав плечами.

Поднос исчез и через несколько секунд вернулся с тарелкой супа, тарелкой пюре с двумя огромными дымящимися котлетами, маленькой миской салата, накрытой несколькими ломтями серого хлеба, и двумя стаканами розоватой жидкости, похожей на компот и кисель одновременно. Стараясь не выдавать своего волнения, Турист кивнул и, крепко перехватив поднос, пошел к Дыму. Усевшись рядом и скинув куртку, он решил кушать культурно и аккуратно и, вооружившись ложкой и вилкой, принялся за еду. Суп он почувствовать не успел, только ощутил, что он был горячий. Необычное чувство голода и аппетита заставило забыть его о всех правилах приличия. Нещадно молотя ложкой по тарелке, чередуя две ложки супа с укусом куска хлеба, парень в мгновение ока уничтожил первое. Еще пару минут он давился сочной котлетой, хлебом, салатом и пюре, пытаясь засунуть все это одновременно в рот. Наконец прожевав половину второго блюда, он догадался запить это киселем и только после этого обнаружил внимательный взгляд Дыма.

– Мда… – сказал он, глядя на в очередной раз смутившегося молодого человека. – Зона, Зона… В следующий раз рацион бери. Специально для таких, как ты.

– А… шпашибо, – кивнул Турист, говоря с набитым ртом. – Приятного аппетита, – с опозданием пожелал он.

Дым кивнул.

– Поешь и ляг поспи. Можешь там, в углу, – он указал на дальний, левый от входа, угол. – Там меньше мешать будут. Как проспишься – подожди, я приду, поговорим.

– Хорошо, – согласился парень и, выдержав для приличия паузу, вновь вернулся к еде. Впрочем, несмотря на старание есть культурно, скорость, с которой он продолжил уничтожение второго блюда, не уступала скорости уничтожения первого, и еще через пару минут он уже пил второй стакан розоватой, кисло-сладкой, ароматной, прохладной, освежающей, приятно тягучей на вкус жидкости. Допив стакан, он явственно почувствовал, как наполнился его желудок, но чувство легко голода почему-то осталось. Сидящий напротив него Дым тем временем только доел первое и не спеша принялся за второе. Турист первый раз за все время видел его без шлема. Моложавый, лет сорок, сорок пять, с серо-голубыми глазами, смугловатым лицом и поседевшими висками. Правое ухо частично отсутствует, волосы, некогда русые, сейчас практически полностью седые, коротко стрижены. Руки с крупными, отчетливо прорисованными венами и узловатыми суставами пальцев. На левой руке на пальцах, видимо, раньше было наколото имя бойца из четырех букв: Коля, Саша, Витя… да мало ли, но сейчас вместо букв бледными слепыми пятнами остались шрамы.

– Дым, – прокашлявшись, обратился парень, – а откуда у тебя это? – он указал пальцем на собственное ухо, имея в виду отсутствующую часть уха бойца.

– Товарищ откусил, – равнодушно ответил он.

– Как?!

– Хочешь знать? Ну слушай, – Дым отодвинул от себя тарелку с едой и отпил немного из стакана. – Я раньше сталкером был, ходили на пару с другом. Артефакты, оружие, лекарства, в общем хабар разный собирали, где попроще. И разминулись мы с ним возле тоннелей на Свалке, – монолитовец внимательно посмотрел на Туриста. – Свалку знаешь?

– Ну… так это кучи мусора большие, там еще депо железнодорожное тупиковое есть. Некоторые сталкеры там артефакты собирают, – боясь признаться, что вся эта информация из компьютерной игры, сказал парень, веря и не веря самому себе и собеседнику.

– Да, примерно так, – подтвердил Дым. – Он как-то от меня отстал, или я куда провалился, в общем остался я один, в тоннеле. Из света только налобник, ПДА не берет, детекторы радиацию собирают, но аномалий нет. Несколько часов я ходил, пока наконец выход нашел, уже ближе к Свалке. Вижу, он лежит возле воронки, на спине. Я в ПДА, ПДА мне его желтым рисует, не узнает значит, мутантов нет, а несколько аномалий четко видит. Я к нему, зову его по имени, а он стонет, ну я четко вижу, что он – это он, бросаюсь к нему ощупать да поднять, только слышу, мычит он что-то. Я и склонился над ним, а он меня хвать за ухо и сильнее мычать. Еле вырвался, гляжу на него, а это друг мой, только уже зомбированный, ни говорить, ни встать, ни сесть не может, вроде как узнает меня, напрягается сказать что-то, а не может, – Дым отхлебнул еще немного, – жуть.

– И что? – перестав дышать от напряжения, спросил Турист.

– И что… пришлось застрелить. Куда мне его девать, не оставлять же.... таким.

– Жаль, – выдохнул парень. – А почему… в смысле, что с ним случилось?

– Контролер. Они такие места любят, где темно и крыша над головой. Обычно, когда их замечают по сети, сразу разбрасывают, а тут, видимо, мы первые встретили… точнее друг мой.

– Но здесь же есть контролер, я видел, – вспомнив о фляжке и сделав внутри пометку наполнить ее на всякий случай водой, сказал Турист.

– Здесь другие. Если хочешь, здесь умные, в сознании, а там, в Зоне, дикие, кто откуда выберется, кто-то мутирует, потом, аномалии есть, этому делу способствующие.

– В смысле?

– Что в смысле? – переспросил Дым.

– Как способствующие аномалии?

– «Вытрезвитель», «капельница», «сквозняк». Эти пси-аномалии. Сталкеры – народ с юмором, подмечает, где, что и как с человеком делается.

– Так это эти аномалии контролеров делают? – зябко поежившись, спросил парень.

– Нет, эти просто дурашками или бесноватыми оставляют, иногда и похуже, конечно. А контролер по-другому создается, и процесс долгий и не всякий человек смирится, но аномалии могут способствовать. В общем, тебе незачем это знать, пока незачем, – Дым снова принялся за еду.

– Дым, а шрамы на руке, это ты имя выводил? – осторожно спросил Турист.

Монолитовец посмотрел на собственную руку, словно первый раз ее видел.

– Да, – коротко ответил он.

– А зачем? – чувствуя, что спрашивает, возможно, что-то лишнее, задал вопрос новичок.

– Затем, – сурово обрубил Дым, потом, видимо смягчившись, сказал: – Имя в Зоне не произносится, документы не показываются, близкие не вспоминаются, такое правило. Ты же сюда как-то попал? Думаешь, слепой случай? – спросил Дым.

– Ну… по глупости, но я же не знал.

Дым вздохнул, глядя в глаза сидящему напротив.

– Зона не плохая и не хорошая, но людям рано еще сюда. Зона дает все, но мы этого почти не видим. Только Хозяева живут с ней в мире. Если ты попал сюда, то ты изменишься, неважно в какую сторону, в любую, в какую выберешь. Это ни плохо и ни хорошо, так есть. Другое дело, что все те, кого ты знаешь, почувствуют твое изменение и тоже могут захотеть сюда, это сложно объяснить, но просто понять, – Дым потер кончики пальцев друг о друга, словно щупал листок бумаги. – Ни трудности, ни опасности, ни неизвестность не сможет остановить человека. Поэтому чем меньше ты вспоминаешь, тем меньше ты в ответе за тех, кто придет вслед за тобой. А чтобы реже вспоминать о тех, кто тебя окружал, лучше забыть о себе, кем ты был тогда. Поэтому я срезал имя, теперь я Дым.

Во все глаза смотревший на монолитовца парень промолчал. Что-то было в этих простых словах неуловимо точное и неотвратимое, как само будущее. Дым отставил еду, допивая второй стакан напитка. Турист молчал, опустив голову и уставившись в стол. Несколько человек подошли к раздаточному окну с подносами и, получив порцию, уселись на один из множества свободных столов. Монолитовец, наконец закончив с трапезой, распорядился:

– Тарелки на поднос, приемное окно там.

Затем они оба встали и, сложив пустую посуду на подносы, понесли их к приемному окну. Плотный обед и тепло после долгого холода разморили Туриста, и идя вслед за Дымом, он с силой открывал и закрывал глаза, пытаясь прогнать сонливость. Поставив подносы на полку окна и поблагодарив за еду, он с трудом сориентировался в помещении и поспешил в тот угол, куда ему указал ранее Дым. Не обнаружив ни матраса, ни подстилки, но уже катастрофически проигрывая песочному человечку, Турист оттащил одну из скамей в сторону и, вывернув куртку наизнанку, чистой стороной наружу, и подсунув ее под голову вместо подушки, провалился в сон.

Глава 10. День 15. Пост «Красный камень»

Никто не беспокоил никому не известного молодого человека, спящего на скамейке. В самой столовой было тихо, а негромкая речь, легкое постукивание ложек и тарелок и равномерный шум каких-то далеких кухонных механизмов успокаивал и усыплял. Несколько раз проснувшийся было гость лишь переворачивался с боку на бок или поднимал упавшую и онемевшую руку и снова погружался в сон. Наконец он проснулся и, с трудом разлепив глаза, с грустью осмотрел свое местонахождение. Дыма нигде не было, того огромного монолитовца тоже, остальных сидящих за столами бойцов он просто не знал. Облизнув пересохшие губы, он встал и направился в уборную, где собирался умыться, оправиться и по возможности привести себя в порядок, ведь предстояла встреча и важные переговоры, от которых зависела если не напрямую его жизнь, то состояние и место, где она будет продолжаться. Беспокойство за мать, которая наверняка подняла тревогу, заставляло его все чаще и чаще обращаться мыслями к ней. Вспомнив совет никого не вспоминать, парень было усмехнулся, но, обернувшись на достающих из металлических шкафов экзоскелеты бойцов, на тяжелое оружие, разложенное на полках, передумал недооценивать слова Дыма.

Умывшись, сполоснув и набрав заодно полную флягу воды, он вернулся на место. Стараясь не выдавать своего любопытства, он украдкой разглядывал амуницию бойцов, приходящих снаружи и раздевающихся здесь или проходящих дальше в металлические широкие двери, ведущие из столовой куда-то еще, вглубь комплекса. Примерно столько людей, сколько приходило сверху и уходило внутрь подземного комплекса, столько же и выходило из подземных коммуникаций и выходило наружу. Исходя из этого можно было сделать вывод, что то место, где он сейчас находился, являлось началом жилых помещений группировки Монолит. Поскольку он сидел достаточно долго, изредка прихлебывая из фляжки, он выявил пять видов комбинезонов. Самый внушительный – экзоскелет. Их было два вида: один с открытыми штоками силовых цилиндров, просто дыхательной маской и коротким забралом, закрывающим только глаза, второй с закрытыми штоками и полностью герметично закрываемым лицом. Штоки силовых цилиндров закрывались дополнительным, скорее всего композитным материалом, а сам экзоскелет был темно-зеленого цвета, визуально больше по размерам и, видимо, значительно тяжелее. Боец, залезший в такой короб, двигался особым, чуть-чуть замедленным способом, руки и ноги двигались как будто всего в нескольких направлениях. Видимо, это был самый тяжелый экзоскелет группировки, по крайней мере за то время, пока он сидел в столовой, он видел всего двух таких монстров. По сравнению с ним «открытый» экзоскелет казался балериной против штангиста.

Другой вид – бронекостюм, или как его назвал для себя парень, «бронедвойка», видимо, самый распространенный в группировке. Тяжелая бронированная куртка и бронированные штаны. Куртка пристегивалась матовыми металлическими застежками к штанам, таким образом фиксируясь там в пазах и, возможно, герметизируясь. К самим штанам без всяких видимых соединений прирастали «ботинки», но, вероятно, они могли сниматься, только плотность усадки была неспроста. К такой «бронедвойке» присоединялся шлем, также усаживаясь в пазы. Только присмотревшись внимательнее к проходящему рядом бойцу он увидел, что это своего рода тоже экзоскелет. С внутренней стороны рук и ног, неотличимые по цвету от общего цвета бронекостюма, были установлены тонкие, слегка гофрированные эластичные трубки, помогавшие сгибать и выпрямлять суставы, да и характерный небольшой плоский баллон между лопаток давал понять о существовании какого-то механизма. Следующий, уже более легкий костюм был похож на «бронедвойку», и если бы он был знаком с последними костюмами армейских специальных подразделений, он бы нашел больше сходств, чем различий. И, вероятно, самый легкий из всех – «комбинезон сантехника», как в шутку назвал его про себя Турист. На вид он был сделан из тканевого материала, по крайней мере, очень легко гнулся при каждом движении и смазывал контуры идущего. Конкретных замочков, креплений, карманов разглядеть не получилось, поскольку и костюм, судя по всему, был против, да и компания из шести человек села в дальнем от него углу зала, сняв шлемы и разложив стрелковое оружие по полкам.

Но вот насчет шести человек он, видимо, поторопился. Стараясь не светиться излишним любопытством в изучении инвентаря, он в какой-то момент с ужасом заметил, что один из шести людей сильно отличается от других. И только по форме головы он понял, что вместе с отрядом в столовую вошел контролер. Резко отвернувшись и нутром почувствовав, что существо отреагировало на его взгляд, он заставил себя успокоиться, что ему в целом, как человеку, не знакомому лично с мутантами Зоны, получилось сделать достаточно быстро. Отпив из фляжки и вспомнив, чей инвентарь он использует, Турист, чтобы существо не подумало про него что-нибудь не то, показательно положил фляжку на угол стола, подальше от себя, так, чтобы контролер смог увидеть ее, но мутант не обратил никакого внимания на оставленный предмет. А может, это просто другой контролер?

***

Тем временем Дым находился на посту, выйдя в ночную смену, поскольку его дневную смену пришлось отменить. Пост назывался «Красный камень», самое оживленное место, если смотреть относительно местной фауны. Здесь контрольная полоса была очень узкой, всего метров под сто пятьдесят, за которой стоял Мертвый Лес. В направлении на северо-запад, в полукилометре, – одно небольшое, поросшее тростником и покрытое мутировавшей, теперь уже не поддающейся идентификации водной растительностью, озеро. Дыму не очень нравился этот пост: постоянное движение возле водоема, ревы и кинетические удары псевдогигантов, рыки кровососов, иногда свербящий визг кабанов, реже уханье снорков, если подползут поближе, – все это по большому счету не представляло особой опасности для него, но здорово отвлекало. Местное зверье, пережившее здесь хотя бы два-три Выброса, узнавало характерный сизоватый цвет брони монолитовцев и не особо задиралось. Кроме того, в полусотне метров позади пары дежуривших бойцов нес свою вахту один из пяти контролеров, специально сдерживая при необходимости мутантов. Активность и наличие мутантов в данном секторе объяснялось рядом причин. Первая – это наличие излучателей, косвенно накрывающих территорию озера, слабое присутствие аномалий и значительный радиационный фон. Вторая – это наличие самого водоема с его не иссякающими и фантастически быстро восстанавливающимися запасами зеленого камыша, тростника и другой болотной травы, что привлекало в грязь на кормежку кабанов, а за кабанами шли кровососы. Кроме того, не брезговали посещением этих мест матерые псевдогиганты, забредавшие сюда по линии волн излучателей аж из самих черных клеток Рыжего Леса. Третья причина порождалась наличием самих псевдогигантов, которые в раздраженном состоянии иногда использовали кинетический удар и подранивали с десяток или больше мутантов поменьше, что привлекало сюда любителей пожрать на халяву, то есть снорков и гигантских, обитающих в Пустошах плотей. Четвертая причина – пост «Красный камень» был самым западным постом внутренней территории группировки, и те сталкеры, которые продвигались в поисках лазейки на ЧАЭС к Исполнителю, нередко начинали с этого направления, как правило там же и заканчивая свой путь, что также активировало район и приводило дополнительно иногда до десятка мутантов, идущих по следу. Тут снова начиналась грызня за водоем, трупы и другие соблазнительные ресурсы. В общем, мутировавшая жизнь в районе озера била ключом. Самые крупные доминирующие экземпляры, достигшие максимального генетически позволительного размера, устранялись сами собой после каждого Выброса, освобождая сырьевую базу для мутантов поменьше. Мутанты альфа-уровня, пятитонные чернеющие псевдогиганты или почти трехметровые кровососы, возглавляли атаку на периметр, где становились кошмаром из глубокой Зоны для линии оцепления, либо возвращались в черные клетки Рыжего Леса, где давали потомство еще более крупное и агрессивное, чем они сами. Эволюция.

Итак, «Красный камень», по сравнению с другими постами, был шумным и неспокойным местом. Нередко мутанты, одурев от действия излучателей и одержимые жаждой крови, выдвигались десятками на пост. С учетом того, что контрольная полоса была всего в сто пятьдесят метров, дежурившие на посту, возле действительно красных камней, монолитовцы казались доступной добычей. Но горох, густо поросший в этих местах, хорошо делал свое дело. Опутанные зеленым душителем мутанты кормили органикой мощнейшие стебли аномального растения. Монолитовцам оставалось лишь добивать особо везучих и ретивых представителей местной фауны, коими обычно являлись ловкие снорки либо прущие, как бульдозеры, несмотря на пеленающий их горох, многотонные псевдогиганты.