Пыльные дни

Завтрак кончился, но всех проспавших Сан Саныч кормил кашей и бутербродами. Когда Ваня спустился, внизу уже трапезничали несколько человек.

– Ванюша, садись, – Сан Саныч придвинул ему стул и сел рядом. – Ну, рассказывай, как тебе вчера факультатив. Ты что выбрал?

– Рисование.

– Отличный выбор. Хотя жаль, что не пение.

– Да вы сговорились что ли, – Ваня раздраженно шлепнул ложкой в кашу.

– Прости, прости, не удержался, – Сан Саныч слегка улыбнулся. – Вчера Афанасий заходил… эм, по делу. Поделился твоим вниманием к хору, – он подмигнул Ване, и тот закатил глаза.

– Вам тоже понравился хор? – тучный Павел звякнул чашкой по блюдцу. – Как красиво они поют! Как дополняют священную атмосферу службы! Это восторг, вы согласны?

– Да, да, красиво поют, – Ваня без энтузиазма хлюпнул чаем.

– Иван, как вы планируете провести выходной? – навязчивость Павла снова начинала раздражать.

– Буду спать.

– А я из библиотеки вчера взял любопытнейшую книгу, хочу изучить.

Никто не ответил на его попытки разжечь диалог. Ваня доел завтрак и поднялся к себе. Спать не хотелось, но и ехать в город тоже. Хотелось лежать.

Впервые за все время с приезда он остался один со своими мыслями. Было некомфортно, хотелось послушать музыку, посмотреть фильм или хотя бы почитать. Возможно, тучный Павел был прав, когда одолжил книгу из библиотеки. Нужно, нет, необходимо было заполнить пустоту, которая образовалась на месте гула внешнего мира. Без развлечений оставалось только терпеть и сдаться потоку в своей голове.

Постепенно Ваня осознал тяжесть в груди. Приезд и знакомство с планетой отвлекали и, казалось, придавали бодрости, но погружение далось ему тяжело. Надо переварить впечатления и количество информации. Разочарование от грустного расписания, сожаление и даже страх, что он приехал зря, наложились на старую земную печаль, которая никуда не уходила.

Нос защипало, к горлу подошел комок от переизбытка эмоций, тоски по дому, от осознания, где он оказался и сколько еще пробудет здесь. «Это всего на два месяца, всего на два». Ваня пытался убедить себя, но слеза скатилась по щеке и мокрым пятном осталась на подушке. «Ну и слабак».

Захотелось позвонить маме, но что сказать? Она все равно не поймет, но будет волноваться. Друзьям? И они не поймут. Да и остались ли у него друзья? Ване не хотелось никому ничего рассказывать, объяснять, но хотелось, чтобы его поняли. Просто так, без слов. Поняли и приняли. Были рядом. Обняли, и он бы уткнулся в плечо, закричал, разревелся.

«Ага, конечно, как будто я умею плакать при других. Ну почему я не могу просто справиться со всем этим. По-че-му».

Все было бессмысленным. Путешествие, которое должно было развеять грусть, только добавляет ее. После сна хочется еще больше спать. Хочется сбежать, но сил нет. Хочется отдохнуть, но мысли ходят по кругу и не дают умиротворения. Яркость мира давно убавили на половину. Он теперь черно-белый и постоянно давит невидимой плитой. «Зачем я тут? Зачем все это?»

Ваня перевернулся на спину и смотрел в потолок. Слезы все лились, затекали в уши. Сколько прошло времени? Десять минут? Час? Два? Никто не знает. Глаза постепенно закрывались от пережитых эмоций. Вымотанный, он сам не заметил, как заснул прямо в одежде.

Глава 5. Лучше всех

Несмотря на обострившуюся печаль от незнакомого места, в первые дни все оказалось не так плохо. Расписание, хоть и навевало тоску, гипнотизировало своей монотонностью. Ваня рассчитывал затаиться и переждать эти два месяца. Главное общаться со всеми в рамках вежливости, не расплескивать крупицы энергии и не привлекать к себе внимания. Такая отдаленность не даст ему целительного эффекта, но Ваня и так не верил, что программа сможет ему помочь. Тогда зачем пытаться.

Его оптимизм растаял, когда прошла легкость новизны. Расписание оказалось не только монотонным, но и сложным, требующим дисциплины. Следующие несколько дней дали понять, что он приехал не на курорт. В 7 утра подъем и завтрак, в 8 автобус забирал группу в храм. С 8:30 до 12 все работали – красили, пахали, поливали, готовили. В 12 был обед и перерыв. В 14 лекция, с 16 до 18 снова работы, а потом служба и ужин уже в мотеле. Через несколько дней силы снова покинули его.

Ване стало безразлично, что происходит вокруг. Он медленно и без энтузиазма вставал с кровати, разминал уставшую от работы шею и руки. В храме ковырял сухую землю и бубнил молитвы, которые даже не понимал. Грусть все также махала на фоне. По сравнению с Землей изменились только декорации.

Прошла неделя. После очередного обеда большинство сбежали в библиотеку или в храм, спасаясь от назойливого песка и пыли, кто-то остался сидеть под деревьями, болтая ни о чем, а кто-то нашел укромный уголок и отсыпался. Ваня стащил из трапезной булку и ел ее, оперевшись на дерево. Рядом тяжело присел тучный Павел.

– Иван, как ваши дела?

– Нормально.

Павел вытер пот со лба. Его лицо было пыльным и грязным.

– Вам не одиноко? Вы никогда ни с кем не общаетесь.

– Даже если так, то что? – Павел раздражал Ваню, но сказать об этом прямо он не мог. Оставалось только грубить и надеяться, что тот отстанет сам.

Павел сморщился от яркости. Иногда на Акедии туман немного рассеивался, и камни сильно отражали свет. Почти как снег на Земле.

– Да ничего. Просто хотелось вам помочь.

– Я не просил.

Повисла пауза. Ваня знал, что перерыв скоро кончится. Часов не было, поэтому звон колокола как всегда заставил вздрогнуть от внезапности.

Все отряхнулись и неспешно пошли на свои рабочие места. Сегодня Ваня и еще несколько человек отмывали кусок пола от краски после ремонта и покрывали лавочки маслом. Все двигались медленно, растягивая время. Именно в этот момент зашел отец Михаил.

– Что, бездельничаете? – он казался возбужденным, но не злым.

Мужчина рядом с Ваней развел руки в немом вопросе и начал оправдываться:

– Почему сразу бездельничаем? Просто после обеда сложновато включиться.

Другой мужчина закивал и подхватил:

– Точно. Сейчас все будет, начальник.

Михаил довольно кивнул на слове «начальник». Ваня хмыкнул, наверное, громче, чем следовало, потому что Михаил пристально посмотрел на него.

– А что смешного?

Ваня огляделся и убедился, что смотрят на него.

– Это вы мне?

– Тебе-тебе.

– Да нет, ничего, – надо было остановиться, но у Вани чесалось высказаться. – Просто «начальник» звучит так, как будто мы ваша бригада рабочих, а вы бригадир.

Все засмеялись, и Михаил улыбнулся своей мерзкой улыбкой. Было видно, что он обиделся.

– А так и есть. Вы мои рабочие. Вам, унывающим и ноющим, полезно поработать руками. Укрепляет дух.

Ваня ничего не ответил, сел на корточки и начал оттирать пятна от краски. Спиной он чувствовал взгляд, и его это раздражало. Что этому Михаилу еще надо?

– Раз вы бездельничаете, устрою вам особое задание. Мне нужен кто-то с художественным опытом. Есть такие?

Все молчали и продолжали заниматься своим делом.

– Мне что, личные дела прочесать? – Михаил повысил голос, и Ваня порадовался, что он злится.

Все снова молчали. Михаил внезапно засмеялся.

– Хотите поиграть? Хорошо. Предлагаю соревнование. Кто победит, получит дополнительный выходной.

Краем глаза Ваня видел, как пара человек обернулись. Он же не отрывался от своего пятна, но слушал внимательно.

– А что делать-то?

– Заинтересовало? Никакого бескорыстия, да? – Михаил положил руки на свой круглый живот и ухмыльнулся. – Нужна новая брошюра для храмов на Земле. Ну знаете, про нас и про то, как тут хорошо. Делимся на команды и вперед. До вечера жду идеи. У кого будет лучше, тот и выиграл.

Все нерешительно переглянулись. Михаил уже пошел к выходу, когда Ваня окликнул его.

– А что с этой работой?

Тот повернулся и пожал плечами.

– А ее никто не отменял.

Хлопнула дверь храма.

– Вот спасибо! Он бы, может, и не вспомнил про эти пятна, – мужичок рядом с Ваней зло покосился на него и бурчал себе под нос.

Другой мужчина встал с пола и начал громко спрашивать, кто чем занимался на Земле. Большинство здесь были интеллигентными людьми с работой на заводах, в школах, офисах. Была парочка строителей. Ваня тоже хотел сказать про учителя, но в последний момент сыграла гордость. Хотя бы тут он уникальный.

– Я художник.

Мужчина присвистнул.

– Значит, будешь в моей команде, – он приобнял Ваню за шею.

– А почему ты выбираешь? Ты вообще кто? – из толпы выкрикнул парнишка. Его было почти не видно – не давал выделяться маленький рост.

– Кто первый встал, того и тапки. Я главный в своей команде. Кто не согласен, пусть формирует свою, – и он плюнул на пол. Ваню чуть не стошнило.

– Очаровательно. Лидер с манерами, – парнишка вышел вперед, за ним начали шушукаться. – Пусть художник сам решит, с кем он будет в команде.

Все посмотрели на Ваню. Повисла тишина.

Выбор был незавидный. Маленький мальчик, возможно, несмышленый студент, или необразованная гора мышц, которая при плохом варианте может надавать по морде. Ваня прокашлялся, решаясь заговорить.

– У меня своя команда. Кто хочет, присоединяйтесь. А если нет, я и один могу.

Ноги онемели, руки повисли по швам. Ваня не мог пошевелиться и с ужасом осознал, что сейчас пошел против всех. Гордость не позволяла пойти назад, оставалось только дождаться ответа.

Все зашуршали разговорами. Мелкий переглянулся с горой мышц, а потом они как ни в чем не бывало начали разбирать оставшихся людей в свои команды. Ваня удивился – он думал, сейчас начнется борьба за его талант, но никому не было дела. Прекрасно, значит он справится сам.

Времени было мало, так что он сразу пошел в класс для лекций, откопал бумагу в ящике стола и начал продумывать план. Он хорошо помнил старую брошюру – первые дни рука все время тянулась к ней, так как читать в номере было больше нечего.

Просидев пару часов почти без движения, Ваня наконец закончил. Азарт соревнования придавал сил. Это был его шанс доказать, что он что-то может. Размяв спину и шею, он аккуратно свернул лист бумаги и пошел искать Михаила. Внутри горело знакомое чувство – предвкушение и мысль, что он лучше всех. Ваня пытался отогнать его, зная, что все заканчивается падением, но оно все равно окрыляло и теплом растекалось в груди.

Михаил был в кабинете Афанасия, они обсуждали что-то перед монитором компьютера. Когда Ваня вошел, Михаил выпрямился и снова положил руки на живот.

– А вот и первые брошюры пришли, – он показал Ване на стул, а потом слегка стукнул Афанасия по плечу. – Помнишь, на нас спустили требование сделать новые брошюры? Вот, поручил нашим унывающим.

Афанасий оторвался от экрана и посмотрел на Ваню.

– Что, он сам вызвался?

Михаил сел рядом и довольно улыбнулся.

– Да как же. Пришлось устроить соревнование.

Афанасий громко вздохнул и строго посмотрел на Михаила.

– Я же просил не сталкивать их лбами. У нас потом конфликты из-за этого.

Михаил помрачнел и повысил голос.

– Я тут главный, у меня свои методы, – потом показал на Ваню. – Видишь, работает же.

Он взял свернутый листок и пробежал его глазами. В этот момент в комнату постучали и сразу открыли дверь. На пороге стояли остальные участники соревнования.

– Можно? – мужчина с горой мышц держал в руке несколько листков бумаги. При виде Вани он сжал челюсти. – Уже тут, самый умный что ли? Решил на скорости сыграть?

– Все-все, хватит, – Афанасий встал и показал рукой остановиться.

Все листки с вариантами разложили на столе. Михаил и Афанасий изучали их, пока остальные стояли в ряд у стенки. Ваня сидел на стуле, ловя на себе недобрые взгляды. Удивительно, как обе команды объединились против него. Что он вообще такого сделал?

– Все молодцы, – Михаил довольно улыбнулся. – Но приз заберет только одна команда. – Он медленно вышел из-за стола, подошел к мелкому парнишке и пожал ему руку. – Поздравляю, выходной ваш. Завтра можете не приезжать.

Второй капитан тоже пожал ему руку и поздравил с выигрышем. У Вани внутри все упало, и на месте желудка образовалась дыра. Глупо, зачем он вообще захотел участвовать. Надо было и дальше оттирать пятна краски. Опустив глаза в пол, он ждал, пока все уйдут.

– Ну что, художник, добился успеха? – его сильно потрепали за плечо. Потом наклонились и прошептали на ухо. – Потому что не надо было выделываться. Дурачок.

Все вышли, радостно и громко обсуждая результат.

Михаил сложил все бумажки в папку и отдал Афанасию.

– Скажи Маше, чтобы нарисовала нормально. Тут идеи неплохие, но все не то.

Афанасий прокашлялся и покосился на Ваню, который все еще сидел в комнате. Михаил бросил папку на стол.

– Пусть слышит. Зато не будет воображать, что умнее всех.

И вышел из кабинета.

Афанасий хотел что-то сказать, но так и не решился. Он очень нежно похлопал Ваню по спине, взял папку и ключи, помялся у двери и негромко сказал:

– Я собираюсь уходить и закрою кабинет. Пойдем.

Ваня выбежал из комнаты, все так же опустив голову. До конца дня он прятался по углам и старался ни с кем не разговаривать.

Глава 6. Через край

После проигрыша в глупом и никому не нужном конкурсе Ваня снова дал себе обещание не привлекать внимания и не ввязываться в авантюры. Он сквозь зубы соглашался на любую работу, не спорил и почти ни с кем не говорил. Но его терпения хватило очень ненадолго.

В какой-то из дней им поручили копать клумбы. Отец Михаил распорядился привезти лучшие цветы из соседнего города – специальный сорт гвоздик для Акедии. Из всей группы отобрали самых молодых и крепких. К несчастью для Вани, он оказался среди них.

Им выдали грабли, которые скрипели и готовы были развалиться прямо в руках. Зубья затупились от постоянного вскапывания очень сухой, почти каменной земли. Работа шла медленно. Было особенно ветрено – песок колол глаза, бил по щекам. Ваня закрыл тканью нос и рот, но это не помогало. Копать было невозможно.

– Ей, сестричка! Сколько мы уже горбатимся? – спросил кто-то рядом.

– Я не засекала, но наверное часа три уже будет. Скоро обед, потерпите чуть-чуть.

У Вани внутри все упало, ему казалось, что уже прошел весь день. Хотелось плакать от бессилия. С тяжелым сердцем он продолжал работать – втыкал в землю грабли, и понемногу поверхность поддавалась, но стоило перейти на следующий участок, как все приходилось начинать заново. Руки устали, на спине чувствовалась неприятная липкость от пота и мокрой рубашки.

Он снова воткнул грабли в землю, они застряли. Вытащив их, он повторил действие, и они снова застряли, в этот раз глубже. Ваня зарычал. Движения становились более быстрыми и прерывистыми, пока он не начал бить землю.

– Я … больше … не … могу!

Он кинул грабли и пнул их ногой, они зазвенели о сухую землю. Внутри поднялась ярость, смешанная с усталостью.

– Ну ты это… отдохни. Зачем землю-то колотить, – лысый мужичок рядом с Ваней жевал травинку, сорванную с соседнего газона.

– Сам разберусь!

Как раз в этот момент отец Михаил подошел проконтролировать работу.

– Что за шум, а драки нету?

– Драка-то как раз есть. С землей вашей поганой, – отозвался тот же мужичок с травинкой в зубах.

– Работа закаляет, дисциплинирует дух и очищает мысли. Вам полезно.

Ваня фыркнул.

– Может вам тоже физическим трудом заняться? Вы уже в рясу не помещаетесь, – вырвалось у него от обиды. Это было почти детское желание поругаться, задирать всех вокруг от неспособности справиться.

Михаил медленно повернулся, разглядывая того, кто решился ему нагрубить.

– Я вас помню, любитель соревноваться. Как зовут?

– Вам зачем? – Ваня нарочито расправил плечи, стараясь смотреть Михаилу прямо в глаза, хотя голова уже начала остужаться и осознавать последствия резких слов.

Отец Михаил подошел почти вплотную и тихо сказал:

– У меня нет настроения. Я главный, могу отправить домой прямо сейчас. Хочешь?

Ваня изменился в лице. Он старался сохранить дерзкое выражение, но губы предательски задрожали, сердце колотилось и отдавало в уши. Если поедет обратно, придется объяснять домашним, почему он вернулся так рано. Еще страшнее было думать, что на него впустую потратили деньги и он не оправдал надежд. Стыдно.

– Говори, как зовут. Я все равно ведь узнаю, – Михаил продолжал смотреть Ване прямо в глаза. Он стоял так близко, что между их носами не поместилась бы и ладонь. Ваня чувствовал его прерывистое дыхание, запах пота, свечей и ладана.

– Иван.

Он процедил это еле слышно.

– Ну вот и молодец, – Михаил похлопал его по плечу. – Копай дальше, Иван. Чтобы клумбы у меня в храме были самые лучшие.

Но у Вани были другие планы. Почти сразу после этой унизительной сцены всех позвали на обед, а потом он уже не вернулся к раскопкам, а спрятался внутри храма в кладовой. Ваня не представлял, что делает, просто не хотелось заниматься бесполезной работой. Справедливости ради, полезной работой ему тоже не хотелось заниматься. Но другие занятия хотя бы не вызывали никаких эмоций, и их можно было перетерпеть. А тут приходилось сопротивляться, бороться, на что сил не хватало.

Непонятно, сколько прошло часов в этой кладовой. За дверью периодически кто-то ходил, Ваня слышал голоса. Окон не было, а значит свет не мог дать подсказку о времени суток. Казалось, надо выйти, разведать обстановку, возможно, спрятаться где-то еще. А ведь он пропускает лекцию, это наверняка заметят. Бог с ней, скажет, что ему было плохо. «Зачем я вообще сюда поехал. Чудовищное место. Развлечешься, получишь новые впечатления. Конечно. Новые впечатления, как прятаться в кладовке. Если бы они возвращали деньги, уехал бы завтра же».

Кладовка была настолько маленькая, что Ваня сидел с согнутыми ногами и спиной опирался в дверь. Поэтому, когда она резко открылась, он совсем этого не ожидал и выпал наружу. Яркий свет слепил глаза, и Ваня зажмурился. Над ним кто-то стоял, но в первые секунды он не мог разглядеть, кто это.

– Ваня?

Знакомый голос.

– Маша?

– Чего ты тут делаешь? – она рассмеялась.

– Прячусь от отца Михаила.

– Ааа, работать заставляет? – снова смешок и ирония. – Вставай. Мне надо кисть для стены взять.

Ваня опомнился и попытался встать. Тело затекло, было непросто.

– Давно тут сидишь?

– После обеда пришел.

– Уже три часа. Как раз сейчас снова работы начнутся.

– Получается, я зря прятался? – Ваня вздохнул и почесал затылок.

– Получается, – она резко взяла его за запястье. – Будешь мне помогать. Если хватятся, скажем, что тебя как художника ко мне поставили.

Взяв кисть из кладовой, она подвела его к большой стремянке и строительным лесам.

– Расписываю стены. Ничего сложного. Я буду мелкие детали прорисовывать, а ты пока фоном займешься.

Она ловко забралась по лестнице даже в длинной юбке. Не расписанным оставался небольшой участок под потолком. Ваня огляделся, немного постоял внизу, оценивая предложение. В конце концов, это явно не хуже, чем копать землю. Решив, что план достаточно надежный, он начал взбираться наверх. Лестница жутко шаталась, от этого ладони намокли и скользили по металлическим ступенькам. Конечности стали свинцовыми и не слушались. Ваня застрял на середине.

– Боишься высоты? – Маша села на колени и смотрела сверху вниз.

– Иногда, – Ваня не узнал свой голос, сейчас почти бесшумный.

– Ты дыши. И медленно ползи. Не смотри вниз, смотри перед собой.

Голова кружилась. Ваня сделал несколько коротких вдохов и быстро заполз наверх. На высоте леса немного качались, и было ощущение, что он в любой момент упадет. Казалось, комната кружится.

– Ты как? Держись, – она взяла его за руку и приложила к каменной стене. – Ты все-таки очень боишься. Сказал бы, я бы тебя сюда не потащила, – Маша звучала виноватой.

Ваня отмахнулся и выдавил улыбку.

– Да ничего. Мне уже лучше.

Работа пошла. Маша расписывала детали, Ваня в основном просто сидел, иногда возвращаясь к фону.

Параллельно с работой Маша болтала обо всем, и Ваня даже не заметил, как начал отвечать. Разговаривать с ней было просто. Например, она рассказала, что на Земле у нее никого не осталось, и она приехала сюда на последние деньги. Ее убедил местный священник, сказал, что программа только запустилась, но уже показывает отличные результаты.

– Он наврал. Билет стоил в пять раз дороже, чем в похожий центр на Земле. Вот и считай, – она забавно подняла указательный палец, Ваня засмеялся и заставил ее покраснеть.