Пыльные дни

Надежда Миронова

Пыльные дни

Глава 1. Доброе утро, планета

– Следующий!

Ваня протянул паспорт в окошко «Акедия туристик: контроль».

– Добро пожаловать! Как долетели?

Он сдержанно кивнул.

Девушка по ту сторону стекла много и широко улыбалась, до такой степени, что это казалось искусственным. Она быстро посмотрела билеты, нажала пару кнопок и протянула паспорт обратно.

– Проходите, вас встретят в основном зале.

Полет на Акедию, планету уныния, занял три недели. Было непривычно, но приятно ходить по настоящей земле, а не по металлической кабине корабля. Ваня слегка размялся, хотя все равно ощущал себя опухшим и помятым. Попытка пригладить рубашку и растрепанные волосы не увенчалась успехом. Заломы на ткани были такими же упрямыми, как и торчащие пряди.

Станция оказалась типичным аэропортом. Большой просторный холл, в котором эхом отзывался каждый шаг и шепот. По громкоговорителю приятный женский голос объявлял о рейсах. Все вокруг сияло белизной и чистотой, а люди спокойно бродили, находясь в энергосберегающем режиме.

Большие окна пропускали тусклый рассеянный свет, и пейзаж за ними утомлял уже на первой минуте. Серое небо куполом накрывало белую каменную пустыню до горизонта. Планета уныния была под стать греху.

Прибывающим не давали забыть, где они находятся. При выходе из корабля их встречала огромная надпись

«Бездействие отнимает силу, длительная праздность разрушает решительность»

Чуть дальше, в зале ожидания, на пассажиров выпрыгивали яркие плакаты про все семь греховных планет и карта самой Акедии. Планета была поделена на зоны, в центре каждой стоял город. Зоны отличались языком туристов и местного населения. Часть городов еще только строилась – церковь активно расширяла направление греховного туризма.

Мысль была простой – воля человека слишком слаба, и без пресыщения грехом он не исцеляется. На планете человек терялся на фоне остальных таких же. Не находя упоения и успокоения в своем состоянии, он излечивался.

Терапия грехом встречала много сопротивления в научных кругах. Обычные граждане и староверы тоже не всегда поддерживали такие путешествия. Но для матери и друзей Вани это была чуть ли не последняя надежда. Друзья думали, что если не методика церкви, то хотя бы новые впечатления излечат его от скуки. Мать же воодушевилась примером своей подруги, которая отправляла дочь на планету Гула. Девушка излечилась, правда привезя с собой сахарный диабет и 30 лишних килограммов.

Группу с Ваниного корабля встретил мужчина с табличкой «Терапия унынием 5» и проводил до автобуса. На улице Ваня закутался в кофту – было прохладно.

***

Автобус привез участников в мотель, где им предстояло жить на протяжении всей программы. Здание было невысоким – три этажа, на первом расположился бар, он же ресепшн, зона для еды и отдыха. Рядом с баром поднималась лестница к номерам. При входе под ногами хрустел песок с улицы, но дальше ковры не давали ему разойтись.

Мотель не отличался стерильностью станции, это и цепляло. Уют создавали цвета – коричневая барная стойка, деревянный пол, зеленые стены с картинами в рамках. Обеденная зона была посветлее – круглые столы и белые скатерти выглядели нарядно и аккуратно. Тут же напротив бара рядом с окном стоял диван, где можно было почитать или отдохнуть. За баром в стеклянной нише, красиво поблескивая, стояли бокалы.

– Тут всегда так тускло? – окликнул Ваня пожилого бармена. Тот вытирал барную стойку и посмотрел в окно, оценивая погоду.

– Да. Песок часто поднимается. Живу тут уже лет пять, как все началось, а прямого света не видел.

– Не тоскливо вам?

Бармен пожал плечами.

– Привык. Важнее деньги. Церковь хорошо платит.

В крохотной комнате едва можно было развернуться. Она больше походила на каменную келью с кроватью, столом, маленьким окном и личной уборной. Брошюра на столе рассказывала, что входит в каждый тариф программы исцеления. Самый дешевый, но «не менее действенный» предлагал минимальные удобства. Тарифы подороже с повышенным комфортом и развлечениями помогали быстрее вывести человека из уныния. Суммы были неподъемными, и Ваня попал в эконом-класс. Его такой вариант устраивал. Мишура из развлечений не привлекала, он хотел просто остаться один, подумать, отдохнуть. Комната располагала к тому, чтобы грустить без посторонних глаз.

Ваня сел на кровать, которая тут же издала скрип, а матрас провалился почти до пола. Поддавшись детскому желанию, Ваня покачался, тестируя конструкцию на прочность. Каркас, хоть и был измотан, не сломался. «Тоже держишься из последних сил?», Ваня аккуратно, почти нежно постучал по простынке. Для него тоска уже давно стала фоном, но жизнь продолжалась. Не было сил разбираться в причинах, а уж тем более исправлять положение.

Мертвым грузом над Ваней висел долг позвонить матери. Надо было сказать, что он долетел. Всю технику приезжающие сдают в шкафчик для хранения на станции, поэтому пришлось искать другие способы связи. Наверное, оно и к лучшему – при звонке с мобильного роуминг между планетами оставил бы Ваню в долгах.

Желая быстрее отделаться, Ваня спустился на первый этаж в поисках телефона. Очередь к автомату была приличная, все звонили домой после прилета. Пришлось ждать.

Слои песка и пыли в воздухе полностью скрывали пейзаж. Резкие порывы ветра стучалась в окна, и те отвечали застенчивым звоном стекла. Гулять было невозможно. Чтобы хоть как-то скрасить ожидание в очереди, Ваня играл с монеткой, загадывая ситуации с двумя исходами. Она всегда была с собой и помогала принять решение в важные моменты. Из-за этого отец считал его слабым и неспособным принять решение. Ваня смотрел на это по-другому. Для него монетка – способ вселенной самостоятельно, без посредников, решить судьбу. Сам он может неверно истолковать ее замысел и навредить себе и своей жизни.

В холле и обеденной зоне толпилось много народу. У каждого были свои занятия – тут пили чай, читали, слушали музыку или просто смотрели в окно. Атмосфера напоминала дом престарелых из старых американских фильмов. Никто не казался Ване достаточно интересным, чтобы поговорить. Он не мог преодолеть апатию, да и не хотел. Одному было спокойнее.

Наконец подошла его очередь к автомату. Ваня позвонил матери, поговорив от силы минут пять. В ее голосе была грусть и тоска по сыну, но проскальзывали и нотки облегчения. На этом же конце провода было безразличие к происходящему и желание поскорее положить трубку.

– Папа передает привет.

– Ага, как же. Ладно, мам, тут очередь, я пойду.

– Сынок, только позванивай иногда, ладно?

– Как будет получаться.

После разговора Ваня с облегчением осмотрелся. Стало меньше людей, многие вышли на улицу, буря стихла. Те, кто остался, были скорее похожи на психически нездоровых людей. Большинство смотрели в одну точку, сидя неподвижно.

– Сегодняшняя партия, – уже знакомый хриплый голос бармена. – Ты не пугайся, овощами они бывают только сначала. Потом начинают интересоваться и возвращаются к жизни.

– На вас такие не давят? – Ваня постучал пальцами по барной стойке, почти с отвращением осматривая унывающих.

– Бывало сначала, – бармен вытирал тарелки, а потом закинул полотенце на плечо. – Местные нормальные, и на том спасибо. Ну и туристы бывают ничего. Ты, например, не похож на типичного унывающего. Просто поглазеть приехал?

Ваня грустно улыбнулся и смущенно опустил глаза в пол. Как будто он не имеет права находиться здесь, раз не похож на остальных.

– Нет,– он сделал паузу, раздумывая, делиться ли деталями. – Меня мама и друзья подбили.

Бармен налил и залпом опрокинул бокал. Его уставшие глаза немного повеселели, но в глубине все равно застыло равнодушие. Ккак у врача, который долго работает в больнице и постепенно перестает проникаться историями больных.

– Значит хорошие друзья и мама. А про «просто так» не обижайся. Сюда многие приезжают за новыми ощущениями, – бармен разочарованно потряс головой. – Но я скажу тебе, дружок, оно того не стоит. Платить и тащиться в такую даль, чтобы увидеть грусть? Нет уж, увольте, – он налил и опрокинул еще бокал.

– Много пьете? – Ваня скривил рот, представив, как горячительная жидкость обжигает горло.

– А как по-другому? У меня нет других радостей, – бармен вдруг поднял указательный палец вверх. – Нет, вру. Иногда приезжают писатели, дают почитать. Но редко попадается что-то нормальное, – он постучал по бокалу. – Из развлечений остается только выпивка. Будешь?

– Нет, спасибо, – Ваня сморщил нос от запаха протянутой бутылки.

– Как знаешь. Только большинство на второй-третий день бегут ко мне, – он снова постучал пальцем по стеклу. – Здесь особого выбора нет. В городе не нальют. Сухой закон, только со связями. А я из под полы могу, – бармен подмигнул и потянул из стакана.

– А вас как зовут?

– Сан Саныч, – от него пахнуло алкоголем.

– Ваня. Будем знакомы.

***

Утро на Акедии было красивым. Свет растекался на каменную пустыню, отражаясь от поверхности и заливая все вокруг тёплым молоком. Первое впечатление Вани о планете начинало меняться, ему нравились утренние пастельные тона. Как будто он оказался в зарисовке художника, который не успел раскрасить картину или в угасающих обрывках памяти пожилого человека.

Спустившись к завтраку, Ваня застал все того же Сан Саныча, только более помятого, чем вечером.

– Доброе утро. Хорошо вчера посидели?

– Не ерничай. Иди поешь лучше, пока все не разобрали.

За ночь в комнате без развлечений Ваня готов был лезть на стену. Поэтому ему срочно нужно было сменить обстановку. Как раз нашелся повод познакомиться с планетой.

– Позже, я не голодный. А здесь есть, где погулять?

Сан Саныч прилег на барную стойку, и его ответ звучал приглушенно.

– Да, в городе. Садись на автобус, – он поднял руку и помахал в нужную сторону. Ваня почти вышел, когда бармен снова окликнул его. – Там много баров. Скажи, что от меня, и тебе плеснут чего-нибудь крепче чая.

Автобусную остановку оказалось сложно найти – она совсем так не выглядела. В землю был просто вбит столб с потрёпанной табличкой. Ваня даже начал сомневаться, что он в правильном месте – автобус не приходил очень долго. Взгляду было не за что зацепиться в скудном пейзаже, а ноги гудели от невозможности присесть.

Но вот наконец, поскрипывая старым металлом, транспорт прибыл. При входе справа была коробка для карточки-пропуска, которую получают при прибытии на планету. Эти карточки давали туристу доступ к услугам по оплаченному билету.

Ваня мог позволить себе минимальный набор, о чем сильно пожалел, когда приехал в город. Территория была поделена на зоны. В первой зоне или окраинах, доступных всем, жили мелкие торговцы и ремесленники, которым церковь пообещала бесплатную землю и материальную поддержку. Правда им не сказали, что земля здесь очень бедна, и на её возделывание уйдёт много сил и денег. Теперь этот район был самым нищим и грязным в городе.

Дальше шёл развлекательный ярус с маленькими кафе, продуктовыми и сувенирными магазинчиками. Это был последний ярус, куда мог зайти Ваня. В городе было ещё два района для зажиточных местных и богатых туристов, которые по слухам с Земли даже не выходили из домов. Там можно было искупаться в шикарных бассейнах с изумрудной водой, везде были шелка, в ресторанах с отличной едой играл оркестр. В казино и барах мужчины в костюмах курили сигары и обсуждали то, что обычно обсуждают богатые и состоятельные люди. Ваня не очень представлял, что это за разговоры, но даже в унынии ему захотелось окунуться в эту атмосферу богатства. Но сейчас оставалось только прогуливаться по каменным улочкам среднего яруса и пить кофе, сидя за столиком на террасе.

Ваня прогулял в городе весь день, разглядывая витрины. По его тарифу он мог зайти только в самые базовые магазины – при входе тоже стояла коробочка для пропуска. В сувенирных лавках продавали религиозные товары – иконы, книги, украшения, предметы из камня и глины, фигурные и обычные свечи. Здесь же были магнитики, подушки, полотенца и одежда с вышивкой «Акедия», местными пейзажами и изображениями храмов. Все в лучших традициях сувенирных ларьков.

Были и магазины для местных – продуктовые, хозяйственные, с одеждой, мебелью, книгами. В общем, с тем, что нужно для жизни. Продуктов на полках было немного, а вода в бутылках стоила очень дорого по земным меркам.

Персонал в магазинчиках был одет опрятно, хоть и просто. На улицах же, особенно в бедном квартале, встречались люди в грязных и поношенных вещах. Ваня ловил на себе любопытные взгляды, и становилось не по себе. Большую часть времени он прятался в кафе или сувенирных лавках в ярусе для туристов.

Когда на город опустились сумерки, неон вывесок окрасил улицы в яркие цвета, и это полностью изменило атмосферу пастельной холодной планеты. Привычную апатию немного разбавили нотки веселья – захотелось развлечься, сходить в клуб или бар. Запойное, нервное желание убежать от фоновой тоски, забыться.

Людей, которые могли поддержать Ваню в желании вечеринки, не было. Точнее, людей вокруг вообще не было, улицы остались пусты, только изредка слышался звук шагов, но и он быстро пропадал. «Что ж», подумал Ваня, «видимо на сегодня хватит».

Уже на остановке он обнаружил, что последний автобус по расписанию ушёл 20 минут назад. Проклиная свою невнимательность, Ваня осмотрелся, постоял минут пять и пошёл пешком вдоль засыпанной песком каменной дороги. До мотеля было далеко, но в городе Ваня не видел ни одной гостиницы, и у него не оставалось выбора. Здесь не было Луны, как на Земле, вместо нее планету освещали три спутника поменьше, и глаза Вани быстро адаптировались в темноте. Он шел, напевая себе под нос и стараясь отогнать мысль о диких животных в пустыне.

Твердую каменистую дорогу хорошо утоптали, и идти было приятно, пока не подул сильный ветер. В этот же момент песок поднялся с земли и стал больно проникать в глаза, нос, уши, рот.

Ваня упал на землю, пытаясь закрыться от бури, но все было тщетно. Как говорят, в такие моменты перед глазами проносятся картинки, но у Вани все было иначе. Страх сковал мышцы, в голове не было мыслей, в ушах гудело от адреналина. Интересно, как его тело передадут на Землю? Найдут ли его? Он представил тяжесть горы песка на себе. Стало не хватать воздуха, но вдохнуть не давал ветер. Не так он себе представлял окончание жизни.

Последние несколько лет были сложными. Постоянно приходилось преодолевать: учиться, работать, придумывать причины, чтобы вставать по утрам. Пробираться через заросли критики и стыда. Все время отгонять страх того, что сложно теперь будет всегда, что это и есть жизнь. Иногда он лежал у себя в комнате и просил, чтобы хоть что-то стало легко. Умереть сейчас было легко. Тело расслабилось, ум успокоился. Вот и все. Наконец он больше не будет грустить. Не будет решать проблемы.

Уже приготовившись умереть, Ваня услышал гул мотора. Или это ветер? Определить точно было трудно. Нет, все-таки машина. Через пару минут его похлопали по спине, а потом потащили. Он сильнее зажмурился и поддался. Хлопнула дверца, и Ваня попробовал открыть глаза. Они жутко слезились и болели.

– Дайте ему воды! – скомандовал женский голос.

В плечо толкнули, и Ваня подставил руки. Ощутив прохладную воду, он стал активно промывать лицо. Когда глаза уже не так резало, он поморгал, прищурился и огляделся. В машине впереди сидела девушка лет двадцати пяти с темными короткими волосами, за рулем – седой мужчина лет пятидесяти и сзади рядом с Ваней парнишка лет восемнадцати.

– Ты как? – спросила девушка. Несмотря на нотки беспокойства, она выглядела собранной и строгой. – Повезло, что мы тебя вообще заметили.

– Зачем пугаешь? – возмутился мужчина. – Видно же, что новенький. – что-то в его лице было спокойным и приятным.

– Спасибо, что подобрали.

– Часто бывает. Теряются, бродят, а потом их находят засыпанных, – отозвался парнишка. Ваня удивился, какой он худой и длинный. Его ноги в сидячем положении доставали до ушей.

– Как себя чувствуешь? – отозвалась девушка. Она уже немного оттаяла и уже звучала мягче.

– Лучше.

– Хорошо, – она быстро отвернулась, заскрипев своей большой кожаной курткой. – Отвезем тебя домой. Ты ведь из мотеля?

Ваня кивнул. Машина резко развернулась и прибавила скорость.

Не успели они войти в мотель, как девушка подбежала к барной стойке и начала агрессивно нажимать на барный звонок.

– Сан Саныч, черт тебя дери.

– Человек спит, – грозно, но устало одернул ее мужчина.

– Его работа обслуживать. Сан Саныч!

Заспанный бармен вывалился из комнаты под лестницей. От него несло перегаром, лицо опухло, волосы сбились в комок.

– Ох, Верочка.

– И тебе не хворать. Плесни-ка мне и Афанасию, – она устроилась за стойкой. – Эй, как там тебя, будешь? Можно же на ты?

Ваня был в шоке от всего. Сколько прошло, десять минут, пять, пятьдесят? Он чуть не умер, голова гудела от стресса, а ноги – от долгой прогулки. Внезапно он понял, что очень голоден и устал.

– Ау, ты чего? – бармен пощелкал пальцами.

– У него шок. В бурю попал, – парень пристроился рядом на диване.

– Кто-то не дал ему расписание автобусов, – девушка, кажется ее звали Верой, нахмурилась и бросила взгляд на Сан Саныча.

– Я что, нянька, за всеми следить? Он взрослый мальчик.

– Опять я уберегла твою шкуру от выговора. Не благодари, – Вера быстро осушила бокал и сморщилась.

В комнате повисла неловкая пауза. Тишину прервал Афанасий, по крайней мере так Ваня услышал его имя в разговоре.

– Можно мы останемся? Сейчас не проедешь.

– Для вас с Юрцом у меня комната всегда найдется. А она пусть спит в машине, – Сан Саныч показал Вере фигу.

Ваня был готов упасть прямо тут.

– Я пойду. Еще раз спасибо, что привезли, – и не дожидаясь ответа он поднялся к себе и рухнул на кровать.

Глава 2. Первый день

В комнату нервно и настойчиво постучали.

– Иван, просыпайтесь. Сегодня начинается ваша программа реабилитации, – женский молодой голос.

Ваня продрал глаза. Настенные механические часы показывали 8:05. Милый ретро-стиль, на Земле таких уже давно не делают. Повезло, что бабушка научила его определять по ним время.

У Вани совсем вылетело из головы, что он не будет просто шататься туда сюда и пить подпольный коньяк с Сан Санычем. Деньги заплачены не только за мотель и перелёт – его ждет полноценный религиозный санаторий.

– Пять минут. Одеваюсь.

– Жду внизу, – девушка засеменила прочь, стуча туфлями.

***

На первом этаже уже собралась толпа, человек тридцать, кого-то Ваня видел на корабле по дороге сюда. Молодая девушка в черном платье отмечала людей по списку. Увидев Ваню, она резко вычеркнула его имя, вдавливая ручку в бумагу. Он заглянул ей через плечо – остальных она просто помечала галочкой. Видимо, он был последний.

– Наконец вы спустились. В следующие дни попрошу не опаздывать. Сбор на первом этаже ровно в 8, – и дальше уже для всех чуть громче. – Братья и сестры, следуйте за мной. Нас ждет автобус.

Ваня занял место у окна и надеялся, что никто к нему не подсядет. Но мест оказалось ровно столько, сколько пассажиров. Рядом сел пухлый мужчина, который не помещался в кресло, суетился и все время вытирал пот со лба.

Сестра, как экскурсовод, вооружилась микрофоном, но поднесла его слишком близко ко рту. Шурша воздухом, она быстро проговорила заученный текст:

«Всем еще раз здравствуйте. Приветствуем вас на программе реабилитации “Акедия лайт”. Сегодня ваш первый день этого удивительного путешествия к исцелению и полной яркой жизни. Через тридцать минут мы приедем в храм, где вам подробнее расскажут, что будет происходить».

Мужчина рядом с Ваней восторженно похлопал, но осекся, не найдя поддержки.

– Я Павел! – он протянул руку для знакомства.

– Иван, – рука оказалась потной, и Ване пришлось незаметно протереть свою ладонь о рубашку.

– Вы же опоздали, да? Наверняка не успели позавтракать.

– Да, не успел.

Желудок Вани резко скрутило от голода.

– С завтрака я прихватил бутерброды. Будете? – Павел достал пакет. Пахло колбасой и черным хлебом.

– Спасибо, – Ваня без оглядки на приличия вынул бутерброд из пакета и жадно откусил большой кусок.

– Угощайтесь, – Павел казался довольным собой.

Минуты две Ваня жевал бутерброд в тишине, краем глаза наблюдая, как Павел украдкой поглядывает на него и не решается заговорить. Он ерзал по сиденью, мял пальцы и, казалось, сейчас лопнет от нетерпения. Наконец, на Ваню полился поток рассказа.

– Тут все так интересно! Надеюсь, терапия мне поможет. Я тут из-за жены, она развелась со мной, представляете? Ушла, говорит, разлюбила. Ничего не оставила, даже кошку забрала. Дом опустел, стал холодным. Уже прошел почти год, как я тоскую, – его голос дрогнул, и, прокашлявшись, он сменил тему. – А вот у того дедушки, Елисея Алексеевича, сын пропал, и он никак в себя прийти не может. Не выходил из дома неделями, его сюда внуки отправили. Достаточно смело, скажу я вам – такого пожилого человека отправлять в космос! Но тут намолено, так что даже если умрет, его похоронят по всем правилам, – от быстрой речи Павел начал задыхаться и продолжил уже медленнее. – А рядом с ним женщина, Виктория, у нее дом сгорел, представляете? В наш-то век технологий, а все равно огонь – страшная сила! А у вас что случилось?

Ване стало неловко. Он старался быстрее дожевывать кусок бутерброда, чтобы ответить.

– Да в общем ничего.

– Не может такого быть! Вы же здесь. Почему унываете?

– Сложно сказать. Просто ничего не радует.

Павел, кажется, был сбит с толку.

– Но все-таки, что стало причиной? – он осекся и перешел на странный шепот. – Женщина, а? Шерше ля фам? Если, конечно, вы хотите поделиться.

– Да не было причины, – Ваня начал раздражаться от внезапного допроса и тучности Павла, который занимал полтора места и придавливал его к окну. Голос стал громче и резче. – Или я не могу вспомнить. Это происходило постепенно, пока я вдруг не очнулся без вкуса к жизни.

Павел смутился вспышке раздражения, и оставшуюся часть поездки они ехали молча.

***

– Пожалуйста, не толпитесь. Встаньте в полукруг, вот так, спасибо. Приветствую всех, – мужчина прокашлялся, повышая голос. – Меня зовут отец Михаил, я руковожу этим храмом и буду одним из ваших кураторов на программе. Надеюсь, после реабилитации вам станет лучше, и вы уедете домой другими людьми. Сейчас сестра проводит вас в комнату для лекций.

Группа засеменила за девушкой в черном платье. Все шли так медленно, что Ваня успел разглядеть окрестности. Белая стена по периметру огораживала территорию. Наверх можно было подняться – Ваня видел там нескольких людей, а потом разглядел и лестницу.

В центре стоял храм. Он выглядел гораздо опрятнее всех построек в городе, отражал рассеянный свет планеты и благодаря этому как будто светился. Дверь была открыта, но с улицы было сложно разглядеть что-то внутри. По бокам от храма стояли маленькие белые домики, видимо, с техническими помещениями.

Служителей церкви почти не было видно, всего пара сестер и священников в черном. Но было много людей в форме серого цвета – они сажали цветы, красили стены, ухаживали за огородами.

– Это наше будущее, – парень рядом с Ваней проследил за его взглядом. – Мы на самой дешевой программе, а, значит, для церкви мы бедные. А бедняков лечат работой, – он хмыкнул.

– Почему? – Ваня озадаченно посмотрел на собеседника.

Тот пожал плечами.

– Считается, что у бедняков уныние от безделья. Будем копать картошку и, Бог знает, что еще делать, – он улыбнулся. – Простите за каламбур. Рабская сила, в общем.

– А вы откуда знаете? Уже бывали тут?

– Нет, поболтал с сестричкой утром, пока группа собиралась, – он кивнул в сторону работающих людей. – Земля тут каменная, все руки переломаешь. Как они умудрились столько зелени посадить?

И правда, на контрасте с каменистым и песчаным пейзажом планеты на территории храма было много яркого – деревья, островки травы, редкие клумбы с цветами, капуста и другие овощи. Мужчина рядом поливал газон, и Ваня вдруг понял, что в горле пересохло – утром он даже не успел выпить чая или воды.

Наконец группа добралась до нужной двери. В нос ударил запах пыли, старого дерева и лака. Похоже на класс в школе, только столы были больше, а на стене не висела доска.

– Пожалуйста, рассаживайтесь. Скоро отец Михаил подойдет и начнет вводный инструктаж.

По старому паркету заскрипели ножки стульев, все выбирали себе места. Ваня с удивлением заметил, что пока он гулял по городу, боролся с бурей и угрюмо ехал в автобусе, многие из его группы уже познакомились и даже сформировали компании и садились кучками. Он сразу пошел назад и сел у окна, чтобы отвлечь себя видами, если инструктаж окажется скучным.