Сага о йомсвикингах

Когда пир кончился, Горм-конунг и его жена Тюра собрались к себе в Данию. Они велели нагрузить много кораблей зерном и другим добром и отвезти все это в Данию. Они делали так каждый год до тех пор, пока не случился недород, который она предсказала.

А когда случился этот недород, они ни в чем не знали нужды благодаря всему, что запасли загодя. И те люди, что жили рядом с ними в Дании, тоже не испытывали нужды, потому что они щедро делились своими запасами со всеми жителями страны. Тюру считали самой мудрой женщиной, какая появлялась в Дании от века, и прозвали ее Спасительницей Дании.

У Горма-конунга и его жены Тюры было два сына – старшего звали Кнут, а младшего Харальд. От обоих многого ожидали в будущем, но Кнут уже смолоду казался людям более мудрым. Кнут превосходил большинство людей силой и статью и был искусен во всем, что ценилось в то время. Волосы у него были светлые, и он всех превосходил отвагой. Он рос у ярла Клакк-Харальда, своего деда. Тот воспитал Кнута и очень привязался к нему. Кнут смолоду был в почете у его людей. А Харальд воспитывался дома у своего отца. Он был гораздо младше брата, но уже успел проявить свой злобный и вспыльчивый нрав, так что с ним трудно было иметь дело. Поэтому люди уже смолоду невзлюбили его.

Рассказывают, что однажды Горм-конунг послал своих людей к Харальду-ярлу, своему тестю, звать того на йоль к себе на пир. Ярл принял его приглашение и обещал приехать на пир той зимой. Потом люди конунга отправились назад и сообщили конунгу, что можно ждать ярла.

Когда пришло время ярлу отправляться в путь, он выбрал себе в спутники кого пожелал. Ничего не говорится о том, сколько с ним было людей. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. Там они увидели одно дерево, которое показалось им необычным. На ветках были маленькие зеленые яблоки и цветы, а на земле под ним лежали другие яблоки – большие и старые. Они очень дивились этому, и ярл сказал, что, думается ему, не бывало еще такого, чтобы в это время года яблоки были зеленые, хотя рядом с деревом лежат те, что поспели летом, – надо, мол, повернуть назад, дальше мы не поедем.

Рассказывают, что он повернул назад вместе со всеми провожатыми, и они ехали, пока не добрались домой. Этот год ярл провел дома со своими людьми, и больше ничего не случилось.

Конунгу показалось удивительным, что ярл не приехал, и он решил, что тому помешали неотложные дела. Некоторое время все было спокойно. Так прошло лето.

А когда наступила следующая зима, конунг снова послал своих людей в Холльсетуланд звать тестя к себе на йоль, как и в первый раз. И чтобы не затягивать наш рассказ – ярл снова пообещал приехать. Посланные вернулись назад и рассказали конунгу, как обстоят дела.

И вот, когда пришла пора, ярл выехал из дома со своими людьми. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. Там они поднялись на корабль, чтобы переплыть этот фьорд. Говорят, что с ними были суки, а у тех щенки во чревах. И когда они поднялись на корабль, ярлу почудилось, будто щенки залаяли в сучьих утробах, хотя сами суки молчали. Ярлу и всем его спутникам это показалось небывалым делом, и он сказал, что не хочет ехать дальше. Тогда они повернули назад и провели этот йоль дома.

Так оставалось до тех пор, пока не наступила третья зима. И снова конунг послал своих людей звать ярла к себе на йоль. Тот обещал приехать, а посланные вернулись назад и сообщили конунгу, как обстоят дела.

Ярл собрался в путь, и когда пришла пора, выехал из дома с провожатыми. Они ехали, пока не добрались до Лимафьорда. На этот раз они благополучно переправились через фьорд, и так как день клонился к вечеру, решили там заночевать.

После этого им явилось видение, и оно показалось всем очень важным. Они увидели, как одна волна поднялась внутри фьорда, а другая снаружи, и обе устремились навстречу друг другу. Это были огромные волны, и вода забурлила. Когда волны столкнулись, раздался сильный грохот, а после им показалось, что море стало красным как кровь. Тогда ярл сказал:

– Это небывалое дело. Мы должны вернуться домой, я не поеду на этот пир.

Так они и сделали. Они повернули назад, и этот йоль ярл провел у себя дома.

Но теперь конунг сильно разгневался на ярла за то, что тот ни разу не принял его приглашения, хоть и не знал, что помешало ярлу приехать. Той зимой Горм-конунг задумал пойти войной на своего тестя Харальда-ярла. Ему казалось, что ярл пренебрег его достойными приглашениями, так как он обещал приехать на пир и ни разу не сдержал обещания. Конунг рассудил, что поступок ярла наносит его чести большой урон.

Жена конунга Тюра узнала про его замысел и стала его отговаривать.

– Тебе не следует начинать с ним войну ради нашего с ним родства, – сказала она. – Это следует решить другим, более достойным образом.

Конунг послушался совета жены. Он успокоился и до времени отказался от похода. Затем было решено, что Горм-конунг пошлет своих людей к ярлу, чтобы узнать, отчего тот не приехал. Жена конунга посоветовала, чтобы родичи сперва встретились, поговорили и разобрались, что произошло. Послы конунга отправились к ярлу и передали ему слова конунга. Ярл не мешкая собрался в путь и поехал к конунгу с достойным числом провожатых. Конунг хорошо принял своего тестя.

Потом конунг с ярлом удалились в отдельный покой, и там конунг спросил ярла:

– Как случилось, что ты ни разу не приехал, когда я приглашал тебя? Ты нанес мне бесчестье, ни разу не приняв мое приглашение.

Ярл ответил, что он вовсе не хотел нанести конунгу бесчестье, хотя ни разу не приехал к нему на пир, и что ему помешали другие причины. Затем он поведал конунгу о тех дивных вещах, что они видели и о чем было сказано прежде. Ярл добавил, что готов объяснить конунгу, если тот пожелает, что предвещают, по его разумению, эти небывалые вещи. Конунг согласился, и ярл сказал:

– Я начну с того, что мы увидели дерево с маленькими и зелеными яблоками, а старые и большие яблоки лежали рядом на земле. Я думаю, это предвещает, что вера в стране переменится. Новая вера процветет, и знаменуют ее красивые яблоки. А старые яблоки, что лежали на земле, – это прежняя вера. Они сгниют и превратятся в пыль, и так же старая вера падет, а новая будет идти по странам. Прежняя вера уничтожится и скроется, как мрак перед светом. Второе диво – что мы услышали, как щенки залаяли в сучьих утробах. Думается мне, это к тому, что молодые люди станут принимать решения, не слушая старших, и будут вести себя безрассудно. Скорее всего, они станут поступать по своему разумению, хотя те, кто старше, бывают рассудительнее. И сдается мне, те, о ком я говорю, еще не родились на свет, ведь лаяли щенки в утробах сук, а сами суки молчали. Третье диво – что мы увидели, как две волны поднялись друг на друга, одна изнутри фьорда, а вторая снаружи. Они встретились посредине фьорда и сшиблись между собой, а море стало красным от бури, что они подняли. Я думаю, это предвещает вражду между знатными людьми в Дании, и оттого могут произойти жестокие битвы и большая война, и может статься – часть этой войны произойдет в Лимафьорде, так как здесь мы увидели то знамение, что я поведал.

Конунг благосклонно выслушал ярла и решил, что тот очень мудрый человек. Тогда он простил своего тестя, отпустил его с миром и перестал на него гневаться. Но говорят, до того как конунг и ярл уединились в отдельном покое, Горм-конунг велел своим людям напасть на ярла. Прежде он судил так, что ярл ни разу не приехал, когда был зван на пир, из дерзости, чтобы нанести ему бесчестье, и пока они не стали беседовать наедине, ему казалось, что он принял правильное решение. Но теперь конунг понял, что у ярла были причины не приехать.

На этом конунг и ярл кончили свой разговор. Некоторое время ярл провел у конунга в большом почете, а потом тесть и зять расстались в полном согласии как добрые друзья. Перед самым отъездом ярл получил от конунга достойные дары и ехал со своими людьми, пока не добрался домой.

Вскоре после этого Харальд-ярл отправился на юг, в Саксланд. Там он принял христианскую веру и больше не возвращался в свои владения. Все свои владения он передал своему родичу и воспитаннику Кнуту. И теперь уже Кнут стал править Холльсетуландом и всеми землями, что прежде принадлежали Харальду-ярлу.

3

Теперь надо рассказать про Горма-конунга и его сына Харальда. Как только Харальд возмужал, между отцом и сыном начались раздоры.

Тогда Горм-конунг решил дать ему несколько кораблей и так избавиться от него.

Каждую зиму Харальд проводил в Дании. Здесь у него была зимняя стоянка. Говорят, спустя некоторое время Харальд стал просить у своего отца, Горма-конунга, дать ему какие-нибудь земли во владение и управление, как это сделал его дед Клакк-Харальд для Кнута, но отец не дал сыну того, о чем он просил.

Говорят, что с этих пор между братьями Кнутом и Харальдом стала расти неприязнь. Харальду казалось, что они слишком отличаются друг от друга, и он полагал, что в дальнейшем эта разница не уменьшится.

Рассказывают, что однажды осенью Харальд не вернулся в Данию как обычно, чтобы зимовать там. Летом он воевал в Восточных странах. А в другой саге говорится [16], что Горм-конунг послал своих людей в Холльсетуланд звать своего сына Кнута к себе на йоль.

Когда пришло время, Кнут отправился в путь со своими людьми. У него было три корабля. Случилось так, что он добрался до Лимафьорда поздно вечером в канун йоля. Тем же вечером туда приплыл его брат Харальд. У него было девять или десять кораблей. Он приплыл из Эйстрасальта, проведя лето в походе. Харальд узнал, что здесь его брат Кнут с тремя кораблями. Вспомнил он тогда о той разнице, что была между ними, и велел своим людям надеть доспехи и взяться за оружие.

– Теперь, – сказал он, – следует положить конец тому, что стало между мной и моим братом Кнутом.

Кнут, видя, как повел себя его брат Харальд, понял, что тот задумал, и хотя у него было меньше людей, решил защищаться. Они вооружились и приготовились к битве. Кнут начал ободрять своих воинов. Харальд окружил их, и братья тотчас вступили в битву. Был канун йоля, когда они стали биться. Кончилось тем, что Кнут пал со всеми или почти со всеми своими людьми, потому что у Харальда было гораздо больше воинов.

После этого Харальд поплыл со своими людьми дальше, пока не добрался поздним вечером до гавани Горма-конунга. Они вооружились и направились в усадьбу конунга. Кое-кто из мудрых людей говорит, что Харальд стал гадать, как ему выйти из положения. Он не мог придумать, как сообщить о случившемся своему отцу, потому что Горм-конунг поклялся убить того, кто принесет ему весть о смерти его сына Кнута.

Тогда Харальд послал своего побратима Хаука к своей матери Тюре просить совета, как ему выпутаться из этой беды. Потом Харальд сам пришел к матери, все рассказал ей и стал просить у нее совета. Она велела ему пойти к отцу и сказать, что сшиблись два ястреба – один белый, а другой серый, оба очень ценные, и кончилось тем, что белый ястреб погиб, и это очень большая потеря. После этого Харальд вернулся к своим людям.

Потом Харальд не мешкая отправился в палаты, где его отец бражничал со своей дружиной. Конунг и его дружинники сидели за столами и пили. Харальд вошел в палаты, предстал перед отцом и рассказал историю о двух ястребах, как ему посоветовала мать. А закончил он свою речь так:

– Теперь белый ястреб мертв.

Сказав это, он ушел прочь и вернулся к своей матери. Не говорится о том, где он провел эту ночь со своими людьми. А Горм-конунг, как заметили люди, ничего не понял из слов своего сына. Он пил вдоволь, а после отправился спать.

Ночью, когда все покинули эти палаты и ушли спать, туда явилась жена конунга Тюра со своими людьми и велела снять со стен полотнища и вместо них повесить другие, темные, чтобы они закрыли все стены в палатах. Сделала она так по совету мудрых людей, потому что тогда полагали, что печальные вести нужно передавать не словами, а так, как она и велела сделать.

Утром конунг Горм Старый встал, подошел к своему престолу и сел на него. Он собирался бражничать дальше. А когда он шел по палатам, то видел на стенах темные полотнища, и когда сел на свое место, как прежде было сказано, то продолжал смотреть на них. Тюра села на другой престол рядом с конунгом. Тогда конунг сказал:

– Должно быть, палаты так убрали по твоему совету, Тюра.

– Почему ты это решил, государь? – спросила она.

– Потому что ты хочешь сообщить мне о смерти моего сына Кнута, – ответил конунг.

– Ты сам говоришь мне об этом, – сказала Тюра.

И когда они начали разговаривать, Горм-конунг приподнялся со своего престола. Потом он тяжело опустился на него, ничего не ответил, прислонился к стене и умер. После этого тело конунга вынесли из палат и собрались похоронить. В честь него по совету его жены Тюры был насыпан курган.

Потом она послала весть своему сыну Харальду и велела ему ехать домой со всеми своими людьми и справить по отцу тризну. Так он и сделал. Тризна прошла хорошо и достойно.

После Харальд принял власть над землями, людьми, и всей державой, что принадлежала прежде его отцу. Тогда он собрал на тинг жителей страны, и датчане объявили его конунгом надо всей державой, что принадлежала его отцу Горму-конунгу. Несколько зим он жил в мире и правил своей страной с честью и славой. Он правил сурово и властно и был в почете у своих людей.

4

В этой саге говорится о человеке по имени Хакон. Он был сыном Сигурда, ярла Хладира. Он жил в Норвегии и был оттуда родом. Ему казалось, что он имеет право быть в Норвегии ярлом четырех фюльков. В то время в Норвегии правили Харальд Серая Шкура и его мать Гуннхильд, прозванная Матерью Конунгов. Они не дали Хакону властвовать над всеми его землями и управлять ими, а он хотел получить или все, или ничего. Поэтому он уехал из Норвегии, взяв с собой большое войско и десяток кораблей. Он отправился в поход и тем летом воевал во многих странах. А осенью он приплыл со всеми кораблями и людьми в Данию, предложил датскому конунгу свою дружбу и попросил у него позволения остаться в его стране на зиму. Харальд-конунг благосклонно отнесся к этой просьбе и предложил ему жить у него с полусотней воинов. Хакон согласился. Он отправился к конунгу с этими людьми, а остальных своих воинов разместил здесь же, в Дании.

Рассказывают, что у Кнута Гормссона остался сын по имени Харальд, а прозвали его Золотым Харальдом. Спустя несколько дней он приплыл в Данию с десятком кораблей. Он воевал во многих странах и добыл много богатства. Эту зиму он решил провести у своего родича Харальда Гормссона и получить здесь пристанище на зиму.

Харальд-конунг хорошо принял своего родича и тезку, и пригласил его к себе с таким же числом людей, какое было у Хакона. Харальд согласился.

Той зимой Хакон и Золотой Харальд жили в большом почете у датского конунга. А когда наступил йоль, был устроен пышный пир. Этот пир превосходил все прочие пиры как обилием браги и всевозможных яств, так и большим числом приглашенных.

Говорят, что развеселившись от браги, гости стали спорить, есть ли в Северных странах такой конунг, что устраивал бы более пышные и щедрые пиры, чем Харальд Гормссон, и все сошлись на том, что другого такого конунга нет во всей Северной половине земли, где говорят на датском языке.

Только один человек не участвовал в этих разговорах, ярл Хакон Сигурдарсон. Говорят, что у конунга было много осведомителей, и ему быстро донесли, что Хакон не восхвалял его, хотя все остальные делали это единодушно. Когда ночь подошла к концу, Харальд Гормссон пригласил к себе для беседы Хакона-ярла и Золотого Харальда. Втроем они уединились в отдельном покое.

И когда они оказались там, конунг спросил у Хакона – правда ли, что тот не считает его самым могущественным конунгом в Северных странах, как ему о том донесли. Ярл ответил:

– В самом деле, государь, я не говорил этого, хотя другие только это и делали, и вообще не участвовал в этом разговоре, и мне кажется, что я ни в чем не повинен.

– Тогда я хочу знать, – сказал конунг, – почему ты думаешь иначе, чем остальные.

– Трудно нам, государь, судить об этом, – ответил ярл, – только думается мне, что нельзя считать более могущественным того, кто позволяет другому собирать свои подати на протяжении многих лет и не решается потребовать их себе, даром что они принадлежат ему по праву.

Конунг помолчал, а потом сказал:

– Теперь я понял, что ты сказал правду, и у тебя были для этого причины. Но отныне ты не сможешь называться самым мудрым ярлом и моим лучшим другом, если не посоветуешь, как мне поступить с Харальдом Серая Шкура, сыном Гуннхильд. Ведь я знаю, что это его ты имел в виду.

Ярл сказал:

– После этой встречи со мной и твоим родичем Золотым Харальдом тебе прибавится чести, и с этих пор тебя будут считать еще более могучим конунгом, чем прежде. Давайте втроем составим план, и тем преумножим нашу славу.

– Поведай нам свой замысел, – сказал конунг, – и докажи, что тебя недаром считают дальновидным и мудрым человеком.

Хакон ответил:

– Если тебе необходим мой совет, то вот что я задумал. Отправьте своих людей на одном хорошо снаряженном корабле к Харальду Серая Шкура и скажите, что вы приглашаете его к себе со всем почетом и с немногими провожатыми на достойный пир. Велите передать ему, что при встрече вы сможете мирно решить все ваши разногласия. Ты должен также сказать, что намерен посвататься к его матери, Гуннхильд. Я хорошо знаю ее нрав. Она уже не молода, но сделает все, чтобы убедить сына отправиться в эту поездку, если о том зайдет речь, потому что больно охоча до мужчин. Мы все устроим вместе, а ты должен пообещать своему родичу Золотому Харальду, что отдашь ему одну половину Норвегии, а мне другую, если нам удастся убить Харальда Серая Шкура так, что тебе со своими людьми не придется участвовать в этом. Взамен я обещаю тебе, вместе с Золотым Харальдом, что ты получишь от Норвегии те подати, что мы будем выплачивать, когда эта страна станет нашей: сто марок серебра и шестьдесят ястребов. Если мы так сделаем, то наша слава возрастет.

Харальд-конунг сказал:

– Мне кажется неплохим твой замысел, и мы осуществим это, если удача будет на нашей стороне.

Золотой Харальд тоже казался доволен их замыслом, и все трое вышли из отдельного покоя.

Харальд-конунг приказал не мешкая снарядить корабль. Это была большая шняка. Он велел собрать шесть десятков человек, и когда они были готовы, то отправились в путь. Их поездка прошла благополучно.

В Норвегии они встретились с конунгом Харальдом Серая Шкура и передали ему то, что им было велено. Они сообщили Гуннхильд, что конунг Харальд Гормссон хочет взять ее в жены. Когда она это услышала, то все пошло так, как предсказывал Хакон, и она стала убеждать своего сына поскорее отправиться в путь.

– Не следует это откладывать, – сказала она. – Я буду править нашей страной, пока ты не вернешься, и надеюсь, ничего за это время не случится. Собирайся скорее в путь.

После этого люди Харальда Гормссона поплыли назад. Они добрались благополучно и сообщили конунгу, что тот может ждать к себе Харальда Серая Шкура.

5

Тогда Хакон и Золотой Харальд спустили на воду свои корабли, а также те, что дал им в помощь Харальд Гормссон, так что у них было теперь шесть десятков кораблей, снаряженных к битве. Они поднялись на корабли и стали ждать, когда приплывет Харальд Серая Шкура, чтобы напасть на него. Харальд не стал нарушать свое обещание. У него было два корабля и четыре сотни людей. Он ничего не опасался.

Встретились они в Лимафьорде, в том месте, что зовется Хальс. Хакон сказал, что не хочет нападать на него с таким большим числом кораблей, ведь для этого будет достаточно и нескольких.

– По правде говоря, – сказал он, – мне трудно сделать это по той причине, что Харальд Серая Шкура мой родич. Но я охотно уступлю тебе эту победу.

Говорят, что Харальд позволил убедить себя, так как Хакон оказался очень хитер. После этого Золотой Харальд велел издать боевой клич и напал на своего тезку. Норвежцы оказались не готовы к этому нападению, потому что они ничего не опасались. Но защищались они доблестно и отважно. Хакон-ярл со своими воинами не участвовал в битве двух тезок.

Когда конунг Харальд Серая Шкура оказался в смертельной опасности и понял, что его обманули, ему стало ясно, чем закончится эта битва, и он сказал так:

– Одно меня утешает, тезка: тебе недолго радоваться своей победе, даже если ты убьешь меня, потому что, думается мне, все, что здесь случилось, задумал Хакон-ярл. Когда я погибну, он нападет на тебя и убьет вслед за нами, и так отомстит за нас.

Рассказывают, что конунг Харальд Серая Шкура пал в этой битве, и с ним большинство его людей. Так он закончил свою жизнь.

Когда Хакон-ярл узнал об этом, то поплыл к Золотому Харальду и его войску, когда они этого не ждали, и предложил людям Харальда выбрать одно из двух – или они сразятся с ним, или пусть выдадут ему Золотого Харальда, потому что он хочет отомстить за гибель своего родича Харальда Серая Шкура. Они предпочли не вступать в битву с Хаконом, так как знали, что конунг Харальд Гормссон хочет смерти Золотого Харальда, и все, что тогда случилось, конунг Харальд Гормссон втайне задумал с Хаконом. Затем Золотого Харальда схватили, отвели в лес и повесили.

Хакон-ярл отправился к Харальду Гормссону, чтобы тот сам вынес ему приговор за убийство его родича Золотого Харальда. Но на самом деле то были пустые слова, потому что они вместе все это затеяли. Тогда Харальд-конунг объявил, что Хакон должен будет один раз собрать войско со всей Норвегии и прийти к нему на помощь в Данию, если окажется, что в этом будет нужда. А кроме того он сказал, что Хакон должен приезжать к нему всякий раз, когда он попросит его об этом или захочет получить его совет. Кроме того, Харальд обязал его платить те подати, о которых было сказано прежде.

Прежде чем уехать, Хакон забрал себе все золото, что принадлежало Золотому Харальду. Из-за этого золота Харальд и получил такое прозвище. Это золото он привез из Южных стран. Золота было так много, что его сложили в два сундука, которые не могли сдвинуть с места даже два человека. Все это золото ярл забрал себе как военную добычу и уплатил этим дань Харальду-конунгу за три года вперед, сказав, что лучше это сделать сейчас, чем в другое время. Харальд-конунг согласился, и на этом они расстались. Хакон-ярл покинул Данию и плыл, пока не добрался до Норвегии. Он сразу отправился к Гуннхильд Матери Конунгов и сказал ей, что отомстил за гибель ее сына Харальда Серая Шкура и убил Золотого Харальда. Он добавил, что Харальд Гормссон хочет, чтобы она приехала к нему с достойным числом провожатых, так как намерен взять ее в жены. Все это задумали Харальд и Хакон прежде чем расстаться. И на тот случай, если она клюнет на эту уловку и приедет в Данию, они назначили людей, которым велено было убить ее.

Тут и стало видно, что правду гласила молва, будто она охоча до мужчин. Она отправилась в путь с тремя кораблями. На каждом корабле было по шесть десятков человек. Они плыли, пока не достигли Дании.

Когда Харальд узнал, что явилась Гуннхильд, он выслал несколько повозок для нее и для ее людей. Ее усадили в красивую повозку и сказали, что конунг уже приготовил пышный пир. Они ехали целый день, и к вечеру, когда стемнело, так и не добрались до палат конунга. На пути их лежало огромное болото. Они схватили Гуннхильд, вытащили из повозки, бросили в болото и утопили там. Так она закончила свою жизнь. С тех пор это болото называется Болотом Гуннхильд. Сразу после этого люди конунга уехали оттуда и тем же вечером были дома. Они сообщили конунгу, как обстоят дела. Конунг ответил:

– Вы все сделали хорошо. Наконец-то она удостоилась той чести, что я для нее готовил.

Несколько зим Харальд-конунг и Хакон-ярл жили в добром согласии, и между Данией и Норвегией был мир. Они считались лучшими друзьями. Как-то раз Хакон-ярл послал Харальду-конунгу шесть десятков ястребов, сказав, что лучше уплатить дань сразу, чем делать это каждый год.

6

В то время Саксландом и Пейтулёндом правил Отта-кейсар, а прозвали его Отта Рыжий. У него было два ярла – одного звали Ургутрьот, а другого Бримискьяр. Рассказывают, что однажды во время йоля кейсар поклялся, что будет ходить войной на Данию три лета подряд, если потребуется, и окрестит эту страну, если ему удастся. И после того как кейсар принес этот обет, он стал собирать войско.

Когда Харальд Гормссон проведал об этом, и понял, что кейсар ведет с собой несметное войско, он послал в Норвегию к Хакону-ярлу шесть десятков своих людей на одной шняке. Он велел им передать ярлу, что еще никогда так сильно не нуждался в том, чтобы ярл собрал войско со всей Норвегии и пришел к нему на помощь. Послы конунга отправились в путь, приехали к ярлу, передали ему слова конунга и вернулись назад. Хакон-ярл не стал медлить, так как ему казалось, что нельзя допустить такую неслыханную вещь, чтобы людей в Дании или в других Северных странах принудили креститься и они не могли бы хранить обычаи и веру своих предков. Ярл поспешил собрать войско. Но у него оказалось бы гораздо больше воинов, если бы весь флот пришел к нему и у него было бы больше времени.