Динуар

Обсидиан – коготь дьявола.

Мощная фигура Дракса стояла в остатках английского окна. Как статуя на носу корабля, разбивающая морские воды.

– Вытащите их оттуда, – мрачно приказал он, не ясно кому.

Ленни раскрыл добытую в ванной аптечку. По крайней мере, коробка пыталась притвориться ей.

– Хочется верить, с беднягой Элмором не случилось ничего непоправимого, – сказал мистер Хопс и с неподражаемой иронией добавил: – Он все-таки Счастливчик.

Под ними, в мутно-розовом бассейне, запутавшись в защитной пленке, как раненая рыба в сетях, трепыхался Билли Блэк. Могло показаться, что он продолжает драку с надоедливым сыщиком. Или его терзает акула. Ленни понадеялся, что в этой кутерьме бедняга не потерял треклятую бутоньерку. То-то большой босс взбесится.

– Твоя одержимость этим типом настораживает.

Кравитц выдернул самый большой кусок стекла. Кровь медленно поползла по рисунку подошвы.

– Меня удручает твое неверие, Вэл.

– Хмм…

– В игре, в которую мы влезли, правила меняются быстрее, чем успеваешь их изучить. А мы здесь, ждем морских черепах139 и молимся Богу. И если недоразвитый детектив – наш шанс выбраться из этого дерьма, зачем топить его в бассейне с акулами?

Недоразвитый? Шанс?

– Pley ze geym, pley ze rule, – задумчиво отозвался мистер Ди.

Резко хлопнула дверь, и в кабинет упало массивное тело. Звуки резонировали в воздухе и доносились из оконного проема яркими образами. Сыщик буквально видел, как два долговязых за’ара вошли в помещение и взяли парочку под прицел дробовиков. Они были похожи на братьев-палочников140, только в плащах и «авиаторах», точь-в-точь как у старины Демпса.

– А вы, ребята, явно не из наших, – повел бровью мистер Хопс. – Шли бы вы отсюда подобру.

Казалось, завсегдатая «Милосердия» просто невозможно удивить.

Вух-вух-вух.

Заложив вираж, Бродяга Хьюи, вышел на позицию. Он завис в воздухе между башней и сыщиком. Оконное стекло изгибалось в раме, будто бы хотело сбежать; задранный хвост полностью загораживал вид. Все равно что уткнуться в зад носорогу. При этом Ленни ясно видел и то, что происходило в тронном зале короля Ди, как если бы находился где-то поблизости.

В «Shrike» однажды писали про чувака, в которого заехало молнией, и он внезапно заговорил на немецком141. Ленни наконец выцепил когтем особенно неуступчивый осколок. Может, если тебя слишком часто лупят по башке, ты приобретаешь дальновидение? Или это заурядные глюки?

Миниган начал разгон. Шесть стволов привычно слились в размытый обод. Раздался стрекот, как если бы кто-то вздумал подровнять лужайку. Газонокосилка на высоте в сотню футов. Гильзы дождем лились на стройплощадку. Двадцатимиллиметровые снаряды прошивали кабинет Дракса. Большой босс замер в эпицентре шквального огня, словно принимал выстрелы грудью. «Бродяга» аккуратно шел по периметру, как огромная швейная машинка. Вряд ли он стремился кого-то убить.

Вертолет остановился. Здание будто выдыхало пыль. А потом раздался страшный скрежет: стена опрокинулась наружу и понеслась к земле. Где-то там, внизу, крохотный мистер Блэк еще боролся с акулой. А потом всё скрылось за большим БАХ.

Видимо, это и есть сигнал, о котором говорил Демпс.

Сыщик резко выдернул еще один осколок. Был такой парень, Накатоми. Пошел на фронт, чтобы избежать интернирования142, да так и остался в армии. Доброволец на службе дяди Сэма, и все такое. Тот еще садист.

– Это должно было впечатлить? – с иронией спросил Дракс.

– Полегче, парни. Сантиметром правее, и… – указал на порванный ворот пансионарий. – О! Вы привели обед? Как мило…

Братья-палочники переглянулись.

По руинам комнаты шествовал бойцовый петух Микки. Его броня хранила следы битвы, шпоры цокали в обломках потолка. Он критически осмотрел территорию и грозно встрепенулся. За ним в остатках дверного проема появился Сержант Мясник собственной персоной. Он выглядел, как разгневанная утка из мультика. Разгневанная утка с пулеметом пятидесятого калибра.

А вот и кавалерия.

– Бунт на корабле! – сверкнул глазами старик.

Накатоми выбирал кого-нибудь из пленных и заставлял бегать по стеклу. «Ты ж йог143, сука, ты ж это можешь!» – орал он. Но они не были йогами. Несколько бедолаг, которым не слишком везло в жизни. Теперь Ленни знал, чего им стоили те пробежки.

– Джентльмены, это Луис и Дэвид, – представил своих фермер. Братья-палочники подобрались. – Луис, Дэвид, знакомьтесь – бунтовщики.

– Я Виллентретенмерт Дракс.

– А я, кажется, оглох на левое ухо, – пожаловался пансионарий.

«Бродяга» грохотал так, что было не ясно, как бы Хопс что-то слышал, даже не оглохни.

– Что ж, ребята, дружно шагом. Волшебник хочет побеседовать с вами лично.

– Не шуми, – вежливо попросил Вилентрочто-то.

Кравитц вырвал из себя гребаный лепесток люстры. Острый, как будто их точили специально для врагов.

– У вас нездоровый оттенок лица, сержант, – задумчиво сказал мистер Хопс. – Точь-в-точь под цвет земли, которой засыплют вашу могилу.

– Не ты ли засыплешь? – Демпс навел огромный ствол на пансионария.

– Вы не поняли, сержант. Это мистер Ди. – Он особо выделил имя. – Когда мистер Ди решит встретиться с вашим выродком, он сам назначит ему время.

– По мне, хоть президент Кулидж.

Сыщик не знал такого президента144.

– Не стоит раздражать мист…

– Тихо! – рявкнул Дракс. Кажется, кто-то и без того был раздражен.

Большой босс не стал грозить или биться в истерике. Он просто переместился. Это был невероятный по скорости и красоте прыжок. Ленни выбрал бы такой для обложки комикса.

Могучий ящер взял старт у того, что осталось от его дорогущего стола, и приземлился прямо на кабину «Бродяги». Стальная птица содрогнулась всем корпусом.

– Я. СКАЗАЛ. ТИХО! – орал Дракс, с каждым словом нанося удар по закаленному стеклу «фонаря»145. Лопасти едва не касались волос.

Ленни зачаровано наблюдал, как мистер Ди голыми руками дрался с армейским вертолетом. И выигрывал. Хьюи нелепо дергался, словно ему действительно больно. «Я вырву твое сердце и помочусь в дыру!» – греческий бог пробил кабину и выволок ошеломленного пилота. Тот был таким же долговязым, как братья-палочники. И как только уместился внутри.

Дракс держал долговязого на весу одной рукой, словно тряпичную куклу, и продолжал орать. Его челюсти раскрывались, как если бы он пытался откусить бедняге голову. Машину повело, но Дракс цепко удерживался на ногах.

– Когда я говорю «тихо», надо вести себя тихо! – выплевывал слова большой босс, медленно приподнимая нарушителя спокойствия. Чуть выше, еще чуть выше, пока голова пилота не оказалась на траектории винта. Лопасти срезали череп слой за слоем, точно чудовищная овощерезка. Тонкими ломтиками, будто шинковали апельсин. Закончив, Вилли равнодушно выбросил тело.

Стало ясно, почему Билли Блэк так и не решился надеть очки.

– Неееет! – сержант взвыл, словно потерял близкого родственника. Его крик прошелся по воздуху и долетел до Ленни образом непередаваемого отчаяния. Черного, как сама смерть.

Разочарования ожидают каждого из нас – сказал чуть раньше мистер Хопс.

В нашем деле следует ожидать потерь – напутствовал после учебки сержант Праймс.

Врагу следует причинить максимальные ущерб и разрушения за минимальное время – ставил задачу генерал Пэлтроу.

Весь в крови, мозгах и перемолотых костях Виллентретенмерт Дракс стоял на носу «Бродяги», как воплотившаяся угроза миру. На его лице можно было опознать только очки.

«Пепел к пеплу», – прокомментировал Тони и шагнул в тень за колоннами. Был – и нету.

Бригада Демпса замерла в немой сцене. «Ребята выглядят, как кучка дрочил» – мог бы сказать на это большой босс. Единственным, кто сохранил способность к действию, остался петух Микки. Лавируя между развалин, пернатый воин набрал скорость и стремглав бросился в пролом прямо на несокрушимого Вилли Дракса.

Вертолет окончательно завалился и пошел вниз по дуге. Сам собой заработал миниган, росчерком ударив по стене здания. Ленни навсегда оставил в памяти этот момент, выполненный в акварели.

      Механическая глыба, черная, как обломок скалы, замирает под невозможным углом на фоне неба, залитого аквамарином. Дула из подбрюшья плюются снопами искр, зеркальные осколки падают в солнечном свете. Могучий за’ар и отчаянная птица бьются в кусочках отражений. Мистер Ди всеми силами старается удержаться на ногах. Микки в неестественной позиции подстраивает тело под траекторию вертолета. Когти в металлической защите нацелены прямиком в лицо, круг лопастей едва не касается бронированного крыла. Еще секунда – и они сцепятся в смертельной схватке.

А потом Хьюи встретился с землей. И земля содрогнулась. Ударная волна пронеслась куда-то в сторону, по касательной задев окно: панорама быстро покрылась мелкой сеткой трещин.

«Бродягу» тащило по стройплощадке. Ленни видел, как в пыльном шторме возвышается фигура Дракса. Он стоял, верхом на поверженной машине, в позе победителя всего. Он покорил бурю.

Из пробитого глаза торчал кусок разбитой линзы. Как тебе такой обед, сука ?

С отвратительным скрежетом вертолет врезался в драконову цитадель. Разверзся взрыв, прямо как тогда, в Заливе. Если постараться, можно было заметить, как снесенный ударной волной Микки кувыркается в ошметках брони. Как большой босс отталкивается от фюзеляжа. Как дрожащая лопасть втыкается между высоких штабелей. Песчаные лачуги проступили поверх индустриального пейзажа, и всю картинку пожрал огонь. Здание затряслось, и весь мир затрясся вслед за ним.

На прощание Хьюи выбросил столп сажи, окатив черным полосу стены. Пепел – к пеплу.

Демпс тяжело выдвинулся к пролому. Казалось, он постарел на сотню лет. Его пулемет безвольно смотрел в пол. Палочники следовали за ним, как свита.

Кабинет выглядел пустым. Только стоны умирающего здания и шорох расходящегося бетона. Они растянулись в линию, слишком далеко друг от друга. Потускневшие колонны стояли по обеим сторонам. За ними ожидала темнота, расплывчатая и тревожная. Братья бездумно водили шотганами. Скрип, неясное движение и – ничего. Джекки скорбно посмотрел вниз. Руины открыточного рая Дракса дымились под догорающим солнцем. Там остались верный петух Микки и тот чувак, который, вероятно, приходился фермеру кем-то. Жизнь – это боль, как утверждал ныне почивший философ.

«Мы уходим», – тихо сказал старик, но не шелохнулся.

Больше здесь ничего не произойдет. Ленни облил горемычные ноги «White Lizard» и попытался забинтовать тем, что соорудил из простыни. «White Lizard», да: круг в очередной раз замкнулся.

Из угла послышался шум. Нарочитый, нахальный, дерзкий. Братья синхронно среагировали. Отвлекающий маневр. Белый призрак метнулся из теней позади. Всего лишь миг, и Тони Хопс оказался вплотную к первому, едва ли не засунув глушитель ему в ухо. «Бу-ух», – озвучил выстрел пансионарий и, сделав танцевальное па, исчез в тенях за противоположной колоннадой. Тело обвалилось, как обваливается сухая сосна. Брат-палочник обернулся на звук. Зря. Вынырнув из ниоткуда, Тони прилип к его спине. Ленни вспомнил пряное дыхание, совсем рядом. При других обстоятельствах это могло сойти за домогательство. «А ты останешься смотреть», – прошептал психопат и пустил две пули долговязому в позвоночник. И снова исчез.

Это походило на смертельную игру в салочки, только консильери всегда водил.

Старик тоже не успел. Мистер Хопс оказался перед ним, как будто вырос из пола. Искаженное ликующей яростью лицо отразилось в треснутых «авиаторах». А потом Святой Баптист вцепился зубами в глотку сержанта.

***

Прошли годы, прежде чем мистер Хопс свернул с аллеи. Сделал шаг в сторону между кипарисов, как скрывался среди колонн. Сыщик едва не потерял его из виду.

Линии крыш постепенно опускались, прямые улиц петляли и завязывались, новостройки оборачивались довоенными146 домами, приземистыми и ненадежными. За поворотами поджидали тупики, глухие, будто декорации для убийства. Подступы к Старому городу гнили под тяжелым июльским солнцем.

Болевой порог – индивидуальная вещь147. Рано или поздно ты потеряешь сознание, но не сейчас. Кравитц ковылял за Хопсом, тот плутал в лабиринте безлюдных кварталов148. Белая спина мелькала за поворотами и пропадала в конце проулков. Беспечный малый не учуял бы «хвост», даже если бы тот заехал ему по пяткам149. Ленни наконец узнал местность: они были совсем рядом с Гулд-стрит. Куда же ты намылился, урод?

Пациент «Милосердия» свернул в тупик. Вот и развязка.

Сыщик остановился. Либо Тони зашел в одну из невзрачных дверей, либо поджидает его в тенях с «22-ым» наготове. Что ж, посмотрим. Граната в кармане брюк все еще ждала своего часа. Кравитц поправил шляпу и последовал за пансионарием. В тупике никого не оказалось.

Он очнулся утром под безумный гомон клаксонов, на тех же половицах, на которых вырубился вчера. Тело разваливалось, будто его недопереварил и выблевал кит. Ленни попробовал сосредоточиться на чем-то кроме страдания.

По всему выходит, банда мистера Ди не поделила тушу осла с Волшебником. Кем бы ни был тот тип, его ресурсы впечатляли. А еще Рэд Берри, который «сидел под плэгасом» и мутил колоду. Видимо, у парней был общий бизнес в сфере туризма, а потом все пошло по говну. Но зачем им похищать Лори? Или зачем Лори бежать из города?

«А что ты знаешь об этой заре?» – мог бы спросить ехидный внутренний голос.

Допустим. Но причем тут, мать его, я?!

«Детектив может быть ключом к выходу из нашего положения», – сказал Хопс. Хорошо, а где замок?

Сыщик уже отчаялся выстроить в стройную картинку весь этот бред. События просто происходили. Неотвратимо, безжалостно, хаотично. Но он все еще здесь, живой, в отличие от многих персонажей этой истории.

Кравитц застонал. Атомы бурлили в агонии. С улицы шел беспрерывный вой гудков и тысячи глоток пытались разорвать его барабанные перепонки. Будто ты вновь на песчаном базаре в наивной надежде купить кебаб.

Стройплощадка была уставлена полицейскими карами. В мозаичной сетке трещин тревожно мигали маячки, капоты дымились на жаре. Всюду сновали за’ары, в форме и в казенных костюмах. Мороженая150 цитадель Дракса стала похожа на банановый сплит. Солнце терялось в ее острых углах, черных прогалинах и разгромленных арках. Лимонный дракон с пробоинами в треугольных крыльях таращился из разоренного гнезда. Остов «Бродяги Хьюи» валялся, на треть увязши в песке, как выброшенный на берег кашалот. По нему сновали цварги151 из технической группы. Как лилипуты на теле мертвого великана.

С боевыми действиями в «центре Динаполиса» он, пожалуй, погорячился. Спиллейн-роуд – южный край Дракенсберга, отданный под массовую застройку. Ниже только Доки152. В таком месте можно смело ставить столы под бинго и продавать грошовые романы. Где-то неподалеку доживал свои деньки старик Смит, пока не исчез. Только тип вроде Дракса мог додуматься выстроить здесь отель с дворцовыми люстрами.

Со стороны дороги ревела бесконечная река каров. Черный металл прогибался под адским солнцем, потные рожи из окон проклинали белый свет. Пробка на задворках Дино? Тупые копы перекрыли движение. Был бы Ленни потупее, сам бы…

«Ты и так тупой», – мог бы сказать кто-то вроде нового Донни Шилдса.

А потом Ленни увидел его. Вдалеке от общей суматохи за руинами площадки наблюдал белоснежный и непоколебимый мистер Хопс. Снова в неизменном костюме, будто собирался на праздник. Сыщик помнил бешеный взгляд пансионария, когда тот перегрыз артерию обессилившему Демпсу, точно вампир. Малиново-алое пятно разрасталось по белой ткани, как вино на скатерти. Его наслаждение, когда кровь стекала с подбородка…

Ленни пристально посмотрел на фигурку консильери, разделенную сеткой трещин, будто кто-то собрал психопата в паззле. Куда же ты намылился, адский пес?

***

Куда же ты запропастился, Тони Хопс? Облупленные стены, заколоченные двери, навсегда уснувшие окна. У этого места даже не было имени, только съехавшая вывеска давно закрытого бара. «Кадис» – будто название салуна в мертвом городе, который ждет финальной дуэли. Иссохшие колонны едва удерживали навесной балкончик над высоким крыльцом: не хватало разве перекати-поля. Если не считать сыщика, глухой проулок был пуст.

– Меня всегда восхищала традиция Динаполиса давать названия барам в честь далеких географических объектов, – раздался медовый голос позади.

Сукин ты сын!

– Основанный за тысячу лет до Пришествия, Кадис был поименован в честь римского бога Гадеса, что в текущей ситуации выглядит символично153.

Ленни сообразил, что допустил фатальную ошибку.

– Когда я был мал, мы называли Кадисом весь этот проулок.

«Кадиссс, кадиссс, кадиссс» – точно змей шипел пансионарий.

Ошибка мертвеца. Ленни углубился в тупик, и оказавшийся сзади Хопс просто перекрыл отход. В армии это называют идиотизмом.

– Сюда приводили некоторых за’аров и оставляли их тела под крыльцом. – Кажется, змей облизнулся. – Как сказал Григорий Богослов по совершенно другому поводу: «Дальше Кадиса пути нет».

Ленни все-таки обернулся. Палевые стены узким коридором тянутся к бесконечно далекой фигуре. Искаженный перспективой Тони Хопс целится в него так, будто рекламирует гангстерский фильм. Тонкий глушитель смотрит прямиком в сердце. Черный кейс в эффектно отставленной руке добавляет образу налет профессионализма.

– Вынужден отдать должное, последние факты вашей биографии было непросто пережить.

Есть места, где жизнь определяется расстоянием между тобой и твоим врагом.

– Но, как это обычно бывает, в концовке вы допустили глупую оплошность. Поддались гордыне. И куда это вас привело? В тупик.

Есть места, где никто не услышит твоего крика.

– Я полдня наслаждался вашим мучением, вашей высокомерной уверенностью в том, что вы достаточно хороши, чтобы противостоять мне. Взгляните на себя теперь, да на вас смотреть больно!

В этот момент сыщику было больно смотреть абсолютно на все.

– Не волнуйтесь, как всякий христианин, вы отправитесь в единственно возможное место. В преисподнюю154.

Ты разве не слышал, чувак? Динаполис – это и есть преисподняя.

– Так я больше тебе не нужен?

Вместо ответа мистер Хопс бросил взгляд на черный кейс, потом на сыщика и снова на черный кейс.

– Выходит, что нет, – пожал плечами пансионарий, как будто между чемоданчиком и жизнью Ленни существовала незримая связь.

– И как ты без меня выберешься из игры? Я же ключ, шанс, и все такое.

– О, вы так много слышали! – наигранно удивился Тони. – Но поняли так мало. Эффекты перехода бывают удивительно практичны. Я знал одного джентльмена, который… Впрочем, неважно.

– А?

– Я хочу сказать, вы действительно крайне удачливы, частный детектив Кравитц. Но за нашу короткую прогулку стало совершенно очевидно, что вы не ключ. В перспективе, быть может, это и к лучшему. По крайней мере, для вас. Однако в ближайшем будущем вы умрете.

Ленни медленно потянулся за гранатой.

– Если вас это утешит, мистер Ди тоже умрет. Только чуть позже.

– Вот как?

– Вэл, конечно, могуч, как Тихоокеанский экспресс, но его мозг не в силах оценить масштаб происходящих событий.

Под взмахами винта голова-апельсин с шипением теряет слой за слоем. Кровь пузырится на грязных линзах. Расскажи-ка мне еще о мозгах.

– Его бурная деятельность – не лучше, чем пытаться утопить ковчег из брандспойта. Что касается меня, то нет, я не хочу «выйти из игры». Я хочу сыграть в нее по моим правилам.

Мистер Хопс снова говорил с особым жаром, как если бы продолжительное время был заперт в одиночной камере и теперь наверстывает упущенное.

– Ну а вы… Вы не нужны мне, частный детектив Кравитц. – Пальцы осторожно пролезли в карман. – Трагедия вашего существования в том, что вы не нужны совершенно никому. Даже святые глядят на вас с упреком. Одинокий ребенок, который стал одиноким взрослым – ваша эпитафия.

31 фут. Именно такое расстояние… Да что ж всякий раз, когда меня собираются прикончить, в башку лезет эта дикая байка?! Просто тяни время.

– Знаешь, я стоял на твоей могиле.

Полированная плита. Жаркий ветер стелет к черной земле желтые цветы…

– Смею думать, что я стою на вашей.

Пальцы наконец нащупали рельефный металл. Еще увидим.

– В смысле, в другом Дино. Кто-то ухаживал за ней все восемь лет.

Долетит ли граната прежде, чем он меня грохнет? 31 фут. Интересно, сколько это в секундах.

– Вы заберете это знание с собой.

Кажется, психопат смутился. Ленни был готов выдать что угодно, лишь бы Хопс продолжил говорить.

– Я потом подумал, не странно ли: нашелся в мире за’ар, которому дорог такой урод.

Только не это.

– Вы чрезвычайно занимательны для трупа, – растянулся в улыбке Хопс. –Будьте любезны, верните федору, и закончим.

– А?

Нужен правильный момент.

– Шляпу верни, – тоном, который выбирают для иностранцев и детей, пояснил мысль консильери.

Шляпа? Моя шляпа? Есть надежда, что этот придурок пойдет ее забирать?

– Иди сюда и возьми.

Надежда – привилегия коммуниста155. А коммунизм – это синоним поражения. По крайней мере, об этом талдычил сержант Праймс, пусть их и готовили совершенно к другой войне.

– Тогда в печень, – пожал плечами Хопс и выстрелил.

Неимоверное движение. Никогда еще Ленни не видел, чтобы на крючок нажимали так быстро и элегантно. Рюгер покачнулся. Черное дуло послушно выплюнуло пульку. 22-ой – женский выбор. Ленни не успел даже подумать, чтобы дернуться. Эхо выстрела отразилось от палевой кладки. «Скорость звука быстрее скорости пули, – утверждал крысеныш Стегманн, – так что ты сможешь услышать выстрел, который тебя прикончит». Мучительно громкое эхо. Дальше Кадиса пути нет – мысленно повторил сыщик, заваливаясь спиной на мостовую. Последние, что увидел Кравитц, это красное пятно, расплывающееся по белоснежному костюму. И озадаченное лицо пансионария.

Далеко-далеко, в другой жизни, кто-то уронил на камни тяжелый металлический предмет. И наступила тишина.

Неаполь, у моря

                                                                       08/01 We

***

Совсем близко уронили тяжелый предмет, и тишина разбилась на осколки. Ее кусочки покачивались в темном океане пустоты. Ленни медленно приходил в себя. Офис федералов: кажется, он провел здесь еще одну ночь. Свет давил на окружающий мир свинцовой плитой. Под такой стоило похоронить Хопса: чтобы не выбрался. Ковбой Брютс давно свалил, пообещав напоследок все кары небес, когда его шеф соизволит-таки явиться. Спустя несколько часов вечности кто-то наконец сел напротив.

Интересно, что там еще? Большой начальник с пудовыми клешнями, специализирующийся на традиционных методах допроса? Или очередной дебил по типу заклинателя крыс? От этого мира стоит ожидать любой тупости. Кравитц с трудом поднял голову и разлепил веки.

Ни то, ни другое. Секретарша в клетчатом платьице, похожая на сельскую школьницу в День благодарения, вынимала из безразмерной сумочки папки. Красная клетка паутиной расходилась по груди. «Бум. Бум. Бум» – тяжелым эхом отдавалось в голове. Сыщик застонал.

– Как вы себя чувствуете, мистер Кравитц?

Мистер Кравитц чувствовал себя так, будто его оттрахало стадо бегемотов.

– Хуже, чем выгляжу, – в горле еще драло от ядовитого перца Брютса, так что фраза получилась скорее жалкой.

– Тогда вы, должно быть, давно мертвы.

Ха-ха. Какой-то модник уговорил ее нацепить поверх бесцветную кофточку с огромными пуговицами156. И сиреневый платок в стиле парнишки Шилдса. У них тут мода.

– Мы можем приступать, или вам вызвать медицинскую помощь?

Спасибо, крошка, я лучше подожду, пока страшный начальник отмутузит меня как следует. А там хоть катафалк.

– Ну что ж.

Крошка улыбнулась, будто пришла помочь, отчего стала похожа на маленького крокодильчика. Они такие милашки в своем возрасте. Но подожди, и любой из них сожрет тебе лицо, если получится.

– Приступать к чему?

До Ленни не сразу дошло, а потом он ее узнал. Секретарша раскрыла досье, и сделала вид, что видит бумаги впервые:

– Итак, Леонард Элмор Кравитц, по прозвищу Счастливчик…

Из-за светлых кудрей, небрежно спускавшихся на плечи…

– Начинал с подпольных боев и торговли лизергином. Закончил под бомбами на побережье аль-Дэшила в 24 года. Не повезло. Между этими двумя точками стремительная карьера в преступном мире. И такой несчастливый конец…

Из-за макияжа, неудачно подчеркивавшего черты…

– А теперь вы вернулись с того света. И устроили бойню с Вилли Драксом за территорию.

На Счастливчика Элмора смотрело рассеянное, почти что сонное лицо Элизабет Дросс. И вряд ли она была здесь секретаршей.

– Но начнем мы с самого интересного…