Осколки

Сначала я не узнаю его: лицо наполовину скрыто тенью, мантия старая, но с золотой прострочкой по вороту.

Я не знаю, что сказать, просто киваю.

– Ты здесь недавно. Но фамильяр у тебя старый, – замечает он. – Чудно. Обычно наоборот.

Он смотрит так пристально, что мне хочется убежать.

Я пытаюсь найти в голосе хоть что-то знакомое, но в нем только эхо старой усталости.

– Ты слышал, что кто-то исчезает?

– Да, – отвечаю тихо.

– А ты сам боишься исчезнуть? Или – что кто-то увидит то, чего ты не хочешь показывать?

В его вопросах – что-то слишком личное. Фамильяр отступает за мою ногу.

– Думаю, больше второе.

Он одобрительно кивает, на мгновение его рукав вспыхивает фосфоресцирующим символом – тот самый треугольник, о котором говорил Норис.

– Если когда-нибудь встретишь сон, который кажется не твоим – уходи первым.

Он неожиданно кладёт мне в руку какой-то предмет – маленькая костяная фигурка, вырезанная грубо, с острым знаком на боку.

– Это для того, кто умеет видеть между строк, – добавляет наставник. – Не доверяй первым словам.

Потом исчезает в коридоре, даже не шурша плащом.

Я остаюсь стоять – ладонь щекочет от костяной фигурки, символ светится в темноте.

В груди дрожит всё, что накопилось за эти дни: неуверенность, страх, странное ощущение, будто теперь я – “отмеченный”.

Коридор становится снова пустым.

Фамильяр впервые не уходит, а обвивается вокруг моего запястья – туго, как браслет.

И впервые за весь день я уверен: кто-то следит за каждым нашим шагом, а ночь в Академии – не просто отсутствие света.

Фрагмент 5. Предчувствие опасности

от лица Рем Синтари

Суть фрагмента:

В Академии все чувствуют, что грядёт что-то плохое: появляются новые запреты, ученики объединяются “маленькими стаями”, фамильяры всё чаще проявляют тревогу.

Рем не доверяет ни себе, ни другим, но впервые ощущает: теперь любой неверный шаг может стать последним.

Атмосфера становится плотной, как перед бурей, а финал – это ощущение, что опасность уже стоит за дверью.

День начинается раньше, чем обычно – я не спал почти всю ночь, и в утреннем свете всё кажется каким-то бледным, искусственным.

По коридорам движутся группы: теперь никто не спешит идти один, даже самые уверенные собираются по двое-трое, держатся ближе к окнам или стенам.

Лис впервые подходит ко мне первой:

– Ты слышал, что на западной лестнице кто-то видел чужого фамильяра без хозяина?

Её стрекоза садится на руку, но не двигается – обычно она всегда в полёте.

Я киваю, замечаю: даже у Кела лиса теперь всё время смотрит по сторонам, а у Тейи взгляд тревожный, она больше не появляется без старшей сестры.

Наставники стали появляться реже, их уроки теперь чередуются с какими-то “дополнительными инструктажами”, но никто не объясняет, зачем это – только говорят, чтобы держались подальше от закрытых дверей.

В столовой шумят меньше – вместо обычных шуток теперь перешёптывания, обсуждение странных звуков по ночам, внезапных отключений света, новых символов на стенах.

Кто-то говорит, что это просто “испытание”, кто-то – что пора уезжать, но никто не решается сделать первый шаг.

Я встречаю Элрис и Нориса в дальнем углу зала – теперь мы переглядываемся как заговорщики, но говорить вслух всё сложнее.

– Всё будет хуже, – шепчет Элрис, её фамильяр тускнеет.

– Или лучше, если повезёт, – фыркает Норис, но в его голосе нет уверенности.

Мой фамильяр теперь не просто тень – он стал заметнее, плотнее, иногда как будто тянется к ладони других, будто ищет союзников.

Но и у меня ощущение, что под кожей ползёт лёд: любое слово, любой взгляд может стать ошибкой.

Вечером наставники объявляют:

– До особого распоряжения после отбоя не выходить из комнат. Фамильяров держать рядом.

Толпа гудит – я впервые слышу, что некоторые почти рады этому: теперь есть повод быть вместе, и никто не обвинит в слабости.

В коридорах темнеет рано, а за окнами будто кружатся не только вороны, но и что-то ещё – чёрные пятна, которые исчезают, если смотреть прямо.

Внутри давит не страх, а ожидание – вязкое, глухое, как гроза, которая всё никак не разразится.

Я засыпаю плохо, держу у себя под подушкой ту самую костяную фигурку.

Фамильяр ложится рядом, впервые так близко – и я понимаю, что ночью лучше не говорить с ним вслух: вдруг кто-то услышит.

В последний момент перед сном мне кажется, что за дверью кто-то стоит.

Слышу чьи-то шаги, приглушённый голос – не разобрать слов.

Фамильяр сжимается в комок, дышит тяжело.

Я понимаю: завтра всё изменится.

И впервые за всё время мне не только страшно – мне очень интересно, что будет дальше.

Акт II Осколки г.2 ч.1

Глава 2: Конфликты и сомненияЧасть 1: Давление и конкуренцияФрагмент 1: Соревнования, борьба за статус

Суть фрагмента:

В Академии объявлена Неделя Испытаний – серия магических и психологических тестов, открытые и “скрытые” баллы, новый уровень конкуренции и агрессии.

Рем втянут в коллективные ожидания, чужие амбиции, закулисные “игры”. Внутренний ритм – на грани стресса: всё не только о магии, но и о статусе, влиянии, личных обидах.

от лица Рем Синтари

Утро начинается с гулкого ожидания.

За окном двор будто сжался, покрыт рябью дождя, из окон общежитий тянутся тусклые огоньки – почти никто не спал, все ждали объявления:

наконец, в Академии стартует Неделя Испытаний.

В коридоре перед столовой толпа двигается плотной волной: у всех руки заняты блокнотами, фамильяры скользят вдоль стен, больше похожи на нервные тени, чем на животных.

Пахнет свежей бумагой, сухими травами и – чем-то острым, почти металлическим.

Кто-то толкает плечом – не из злости, а чтобы напомнить: сегодня каждый сам за себя.

Впереди у доски с баллами уже собирается толпа.

На большом листе, приколотом серебряными кнопками, выведено расписание:

– Турнир по отражённой магии,

– Испытание на доверие (в парах),

– Задача на “обман фамильяра”,

– Личный рейтинг по итогам дня.

Голоса звучат почти в унисон:

– Слышал, в прошлом году победителя “выкупили” в закрытую группу…

– А Лис? Говорят, её фамильяр ночью сменил форму – никто такого не видел!

– Кел опять пойдёт против всех, но ты видел, как его лиса царапается? На ней следы заклинаний!

Я стою чуть в стороне, фамильяр скользит вдоль стены, выискивает себе “безопасное место”.

Мимо проходит Тейя, на лице у неё белёсое пятно усталости. Она говорит тихо, только для меня:

– Если окажешься последним – не злись. В этой Академии это всего лишь повод для охоты.

В столовой атмосфера ещё более наэлектризована:

Кто-то смеётся слишком громко, кто-то ест молча, многие вообще только двигают ложками.

Старшие показывают новичкам расписание, объясняют, кто в какой группе – но сразу видно: честность тут никто не гарантирует.

– Держись ближе к тем, у кого фамильяры не паникуют, – советует Арвин, садясь напротив. Его кот с подозрением смотрит на мои руки, хвостом дёргает по столу.

Я киваю, замечаю: у Лис стрекоза словно увеличилась вдвое, сверкает синим, в голосе у самой Лис появляется стальная нотка:

– Если кто-то проиграет – пусть проигрывает с умом. В этих стенах второе место – хуже любого заклинания.

Первая сцена – магический турнир:

Собирают всех в нижнем зале, каменный пол усеян странными кругами, наставники расставляют фигурки – ловушки для фамильяров.

Всем раздают жетоны – “ставки на удачу”: у кого больше – тот в финале.

Первые пары выходят на площадку, вокруг – рев толпы.

Кел хищно улыбается, его лиса делает круг, бросает на меня взгляд с вызовом:

– Не боишься проиграть первым?

– Боюсь быть не собой, – выдавливаю сквозь зубы.

Внутри комок – фамильяр дрожит, но держится близко, напряжён как никогда.

Магия начинается с первого взгляда:

Первые поединки – вспышки, шорохи, заклинания, фамильяры пытаются ловить чужие тени.

Кто-то мгновенно проигрывает, кто-то кричит, обвиняет в нечестности. Наставники фиксируют баллы, а у проигравших фамильяры норовят исчезнуть.

Когда подходит мой черёд, напротив Арвин – его кот “играет на публику”, делает вид, что равнодушен, но по ушам видно: ждёт команды.

– Не поддавайся на трюки, – шепчет Арвин.

В нашем поединке все смотрят не столько на магию, сколько на лица:

кто дрогнет, кто сдастся, кто впервые проявит агрессию.

Мой фамильяр на мгновение становится плотнее, чем обычно – я чувствую это как давление на виски,

и вдруг понимаю, что не хочу побеждать любой ценой – но и проигрывать нельзя.

Борьба – это не только магия.

Первые баллы достаются мне, но ощущение победы мимолётно: кто-то уже шепчет, что “новичкам всегда везёт”, кто-то замечает, что мой фамильяр “чудит”.Вечером:

Таблицы обновляются. Баллы – это теперь не просто цифры, а повод для сплетен.

Я замечаю: старшие за обедом говорят только шёпотом, фамильяры у них нервно переминаются с лапы на лапу.

В общей спальне обсуждают, кто победит – но имена называют не вслух, а между делом, чтобы никто не услышал “не ту ставку”.

Перед сном я смотрю на свой жетон – он кажется тяжёлым, как кусок льда.

Внутри не чувство победы, а острое понимание:

В этой Академии “соревнование” – это только повод проверить, кто первый сдастся.

Фамильяр скользит к моей руке – сегодня он чуть ближе, чуть плотнее,

но и мне становится ясно: впереди будет только труднее.

Фрагмент 2 : Интриги и подозрения против Рема

Суть фрагмента:

Неделя Испытаний превращает Академию в шумный улей: сплетни, шёпот, подставы и взаимные подозрения.

Вокруг Рема – не просто сеть, а целая атмосфера: он слышит чужие ссоры, видит, как собираются тайные “малые кружки”, наблюдает за переплетением микроконфликтов между другими учениками, ловит обрывки разговоров наставников и ощущает, что его имя то и дело мелькает в чужих устах, как слово-проклятье.

от лица Рем Синтари

Утро в Академии пахнет пригоревшей овсянкой и сырой одеждой. В коридорах ещё темно, но уже гудит толпа – фамильяры спешат к окнам, цепляются за плечи хозяев, шуршат когтями по плитке. Я протискиваюсь к расписанию, и тут же слева слышу обрывок разговора:

– Вчера Арвин спал прямо в библиотеке, чтобы не попасть в пару с Келом.

– А мне Лис сказала, что сегодня точно “сольют” кого-то из новичков.

– Ты видел, кто выкинул чужие вещи в коридор? Думают, что это Рем!

Шум не утихает, даже когда наставник Варнель просит всех построиться для жеребьёвки.

В воздухе пахнет разогретыми травами, горькими чернилами, чужими страхами.

В столовой за моим столом спорят сразу трое:

– Не понимаю, за что все взъелись на Рема, – бросает Тейя, но её тут же перебивают:

– А ты разве не слышала? Его фамильяр как-то странно себя вёл на турнире. И вообще – у них в семье всегда были чудики.

– Не чуди, – вяло отзывается Лис, – если бы у тебя был такой фамильяр, ты бы давно уже вылетела из Академии.

Где-то в углу Арвин пытается спрятать свой поднос, его кот прижимается к ногам, сверлит меня глазами: не то с опаской, не то с сожалением. Я не решаюсь подойти. В этот момент слышу, как за спиной кто-то обсуждает “нечестный обмен баллов”, кто-то негодует по поводу чьей-то “подставы” на экзамене.

В очереди за травяным настоем меня слегка толкает старший ученик – он нарочно громко говорит:

– Тут теперь каждый за себя, мальчик. Смотри, не подскользнись на своём фамильяре.

В аудитории суета: Кел рассказывает анекдот, в котором явно узнаётся намёк на меня, и вся первая парта гогочет, наставница делает вид, что не слышит.

Мой стул почему-то оказался чуть дальше остальных – будто бы случайно отодвинут.

Кто-то “забывает” учебник, другой громко хлопает дверью, когда я прохожу мимо.

Два ученика из младших классов шепчутся, перебирая листки с расписанием:

– Если в пятницу он останется последним, может быть, фамильяра вообще отзовут домой…

– Лучше бы сразу, чем ждать беды.

Я краем глаза вижу, как Лис ссорится с кем-то из параллели – спорят не о баллах, а о том, кто первый “сдал” друга.

В дальнем углу девушки спорят о том, кто подкинул чьи-то носки в сумку Тейи, фамильяры устраивают переполох под столом.

Пауза – и снова шум.

В коридоре кто-то чертит мелом на полу стрелки, ведущие к моей комнате.

На доске объявлений новая записка:

“Не верь тем, кто улыбается. Даже если фамильяр рядом – не все улыбаются тебе.”

Вечером в спальне дверь хлопает на ветру, у меня под кроватью находят чей-то шарф – к нему приколот странный знак: не то инициалы, не то угроза.

Я спрашиваю Арвина, чьё это – он только отводит глаза, его кот фыркает, прижимается к стене.

Дежурные спорят за дверью:

– Может, пора доложить наставникам?

– А ты видел, как фамильяр Рема меняет цвет? Такое только у тех, кто врет сам себе.

По ночам я слышу, как в коридоре кто-то смеётся, кто-то плачет – не всегда понятно, кто это, но каждый голос кажется опасным.

В какой-то момент я выхожу на лестницу и застаю целую сцену:

два ученика дерутся за жетон, фамильяры бьют друг друга хвостами, наставник строгим голосом пытается их разнять – но фамильяры не слушают никого, кроме своих хозяев.

Всё время ловлю на себе взгляды: кто-то ждёт, что я сорвусь, кто-то – что прогнусь, кто-то просто наблюдает издалека, как за интересным спектаклем.

В такие дни я впервые ощущаю, что не только “я и фамильяр”, но и “я и стая, в которой ты всегда на подозрении”.

Перед сном я читаю очередную записку, оставленную без подписи:

“Следи за тенями. Иногда они длиннее, чем ты думаешь.”

И только фамильяр, свернувшись клубком, греет мне ладонь – его тепло почти единственное, что не кажется здесь ложью.

Фрагмент 3 : Публичный конфликт, коллективная сцена

Суть фрагмента:

Стычка разгорается не из воздуха: серия мелких столкновений, провокаций, перепалок на глазах у всей Академии.

Рем оказывается в центре не только потому, что его подталкивают к этому – но и потому, что каждый хочет увидеть, как “чужой” поведёт себя под давлением.

Фамильяры ведут себя нервно, толпа реагирует по-разному – кто-то поддерживает, кто-то радуется чужим ошибкам, кто-то пытается “перехватить инициативу”.

Всё заканчивается вспышкой магии, переменой отношений, новыми слухами.

от лица Рем Синтари

Днём воздух в зале становится тягучим от ожидания: одни группы уже вернулись с испытаний, другие собираются на очередной тур. Фамильяры плетутся следом за хозяевами, кто-то дерёт когтями пол, кто-то беззвучно хлопает крыльями у ламп, создавая в коридоре рябь теней.

Наставники сдержанно командуют:

– Собрались! Не толпитесь у входа!

– Сегодня пары – по списку, не меняемся!

Я пытаюсь держаться ближе к выходу, но слышу, как за спиной кто-то намеренно громко говорит:

– Смотри, опять этот. Вечно всё портит, даже когда просто стоит.

У окна Арвин спорит с Лис, их фамильяры спорят даже громче – кот выгибает спину, стрекоза кружит вокруг головы, бьётся об волосы. В центре зала Кел уже собирает вокруг себя “своих”: рядом трое старших, их фамильяры выстроились цепочкой, будто готовятся к нападению.

– Видели? – спрашивает Кел, его голос разносится по всему залу. – Некоторые тут вообще не понимают, зачем пришли. Может, напомним им правила?

Толпа медленно подвигается ближе. Я замечаю, как в углу две девочки что-то записывают в блокнот – “журнал слухов”, как все называют. Наставник кидает на меня короткий взгляд, потом сразу отворачивается, делая вид, что ничего не происходит.

В этот момент фамильяр Кела вырывается вперёд – лиса прыгает к моей тени, почти наступает мне на ноги. Вокруг слышен шёпот:

– Дерутся? Вот сейчас посмотрим, кто из них сильнее!

– Да брось, фамильяр Рема и так еле держится, не то что лиса Кела…

Кто-то нарочно сталкивает меня плечом, другой подбадривает Кела:

– Покажи класс, лисёнок, не тяни!

Я уже не могу уйти – толпа замыкается вокруг, фамильяры возбуждённо шипят, хлопают крыльями, создают плотное поле напряжения.

Лис выкрикивает:

– Довольно! Вы что, вообще забыли, где находитесь?

Но её слова тонут в общем шуме.

Среди всех голосов слышен только один – Кела:

– Давай, Рем, если не боишься – покажи, на что способен твой фамильяр!

– Или пусть уйдёт, если умеет только исчезать!

Я чувствую, как мой фамильяр становится вдруг плотнее – его контуры не расплываются, наоборот, собираются в один яркий силуэт, отражая все эмоции, которые я пытался скрыть.

Лиса бросается на тень, мгновенно начинается магическая вспышка: вокруг искрится воздух, раздаются визги фамильяров, часть учеников отскакивает в сторону.

Кто-то из толпы, вместо того чтобы испугаться, наоборот, подбадривает:

– Вот это бой!

– Давно пора было устроить что-то интересное!

В этот момент одна из младших девочек срывается на крик – её фамильяр прячется под стол, чужой ворон хлопает по голове Арвина. Наставники наконец вмешиваются:

– Всё! Остановились! Немедленно!

Но уже поздно – моя тень и лиса Кела сцепились настолько плотно, что не различить, где магия, а где злость. В итоге я делаю шаг вперёд, мой фамильяр резко вспыхивает, буквально “отбрасывает” лису Кела в сторону. Кел замирает, его фамильяр в панике жмётся к стене.

Пауза, гул, молчание.

Все смотрят на меня иначе: кто-то с опаской, кто-то с откровенным интересом, кто-то – с новым уважением, но многие – с завистью.

Лис подходит ко мне ближе, негромко, но отчётливо говорит:

– Ты знаешь, что теперь будет? Теперь на тебя будут смотреть как на того, кто опасен, а не просто чужой.

Арвин кивает с другого конца зала:

– Держись. В такие дни главное – не давать себя в обиду.

Толпа расходится не сразу – каждый обсуждает увиденное: кто-то пересказывает, кто-то уже придумал свою версию случившегося. Девочки из угла что-то лихорадочно записывают.

Наставники делают вид, что ничего не видели – у них свои заботы.

Я остаюсь в центре почти опустевшего зала. Мой фамильяр возвращается ко мне, становится тёплым и неожиданно тяжёлым. В голове всё шумит – но я впервые понимаю: после этой стычки границы коллектива изменились навсегда.

Фрагмент 4: Норис – наблюдатель и потенциальный противник

Суть фрагмента:

После шумной стычки зал и коридоры заполнены обсуждениями, кто-то ссорится, кто-то смеётся, наставники раздают формальные замечания, фамильяры “лечатся” после магических схваток.

Рем замечает Нориса – тот не участвовал, но явно видел всё, что происходило, и теперь смотрит на Рема иначе.

Между ними – не дуэль, а диалог-пауза: слова между строк, намёки, взаимное изучение.

Фон – группа однокурсников, обсуждения, усталость, подозрения, “перекличка” фамильяров.

от лица Рем Синтари

Зал после конфликта не сразу пустеет: одни собирают фамильяров на руки, кто-то жалуется на ушибы, другие спорят о “правилах”, третьи просто повторяют вслух уже разросшиеся слухи.

Где-то на подоконнике две старшие девочки утешают младших – те всё ещё всхлипывают, фамильяры трутся о колени. В углу Кел и его компания спорят – кто виноват, почему наставники не остановили раньше.

В этот момент я замечаю, что Арвин и Лис с кем-то советуются – кидают на меня взгляды, но не подходят.

Наставник Варнель ходит по залу, громко иронизирует:

– Следующая драка – в библиотеке? Или всё-таки на ужине?

Я выдыхаю, пытаюсь уйти незаметно, но вдруг чувствую взгляд – в проходе, у окна стоит Норис. Его кошка, как всегда, тихо скользит по подоконнику, хвост двигается плавно, как дым.

Вокруг него свободное место: никто не стоит ближе, чем на шаг.

– Громко вышло, – говорит он, не повышая голоса, – тебе это нравится?

Я не знаю, что ответить: внутри ещё гудит эхо чужих голосов, а фамильяр жмётся к моей руке, словно пытаясь спрятаться.

– В такие дни лучше быть тихим, – продолжает Норис. – Иначе запомнят не победу, а то, как ты смотришь на толпу.

Он наблюдает за мной с холодным интересом, его кошка, кажется, улыбается – или мне просто кажется.

Сзади пробегает Тейя, её фамильяр нервно пищит, кто-то кричит наставнику, что потерял жетон, кто-то – что не будет больше участвовать в командных играх. Атмосфера будто проседает: усталость, раздражение, но и ощущение, что всё ещё далеко не закончилось.

– Ты ведь понимаешь, что теперь тебя будут бояться, – негромко добавляет Норис, кивая на толпу. – А значит, захотят проверить, как быстро ты сломаешься.

Я замечаю: рядом с ним нет ни одного друга. Он как будто вне коллектива – и именно поэтому опасен.

Фамильяр его не отходит, только касается моей тени кончиком хвоста – и вдруг мне становится не по себе.

– Здесь никто не играет в “союзников”, – тихо говорит Норис. – Кто умеет ждать – всегда выигрывает больше, чем тот, кто бросается первым.

Мы оба замолкаем: вокруг вновь нарастает шум, кто-то зовёт всех к ужину, кто-то ругается на фамильяра, наставник записывает в журнал очередной инцидент.

Норис уходит первым, не оборачивается. Кошка исчезает в полутени.

Я стою среди растекающегося коллектива и впервые понимаю: за всеми битвами и скандалами всегда кто-то наблюдает – и далеко не всегда тот, на кого все думают.

Фрагмент 5 : Рефлексия Рема. Ночь. Коллектив.

Суть фрагмента:

После шумного дня Академия затихает, но напряжение не исчезает.

Рем остаётся наедине с собой, но за стеной слышны чужие разговоры, в коридоре кто-то ссорится из-за пустяка, по окнам бьют капли дождя.

Фамильяр ведёт себя иначе – не только отражение страха, но уже и поддержка, и нечто новое.

Рем впервые задумывается: что важнее – магия или умение не потерять себя в чужих играх?

Коллектив уже не кажется единым, но и одиночество больше не пугает так сильно.

от лица Рем Синтари

Ночью Академия будто бы перестаёт быть крепостью – по коридорам скользят длинные тени, фамильяры прячутся в своих углах, кто-то тихо поёт в душевой, а кто-то спорит в общей спальне о том, кто “на самом деле виноват”.

Я иду медленно, не зажигая фонаря: стены отбрасывают блеклый свет, запах мокрой штукатурки смешивается с остатками магии – воздух плотный, как одеяло, которым тебя накрывают, чтобы не услышал чужие мысли.

В комнате всё расставлено не так, как утром: кто-то передвинул мои книги, фамильяр нашёл себе новое место у подушки, вещи чуть сдвинуты – будто сама Академия играет в свои игры.

Слышу, как Арвин спорит с Келом за стеной – то срываются на крик, то вдруг оба смеются, но смех выходит усталым, как будто каждый сейчас не до конца понимает, с кем и за что ссорится.

Лис спорит с наставницей по поводу нового задания, а Тейя долго не засыпает – её фамильяр бегает по комнате, царапает паркет, потом прыгает на кровать и сворачивается клубком, будто защищает хозяйку даже во сне.

Я ложусь, смотрю в потолок – там тени фамильяров двигаются как облака, меняют форму, сливаются друг с другом, иногда превращаются в нечто совсем чужое.

Фамильяр подходит ближе, тихо ложится на грудь. Его тепло и тяжесть ощущаются по-новому – он больше не просто часть меня, но и что-то своё, отдельное, готовое защищать.

Пробую вспомнить день: стычка, голоса, крики, рев толпы, шум в ушах.

Я думаю: здесь никто не даст права быть слабым. Любая ошибка – повод для слухов, любой успех – причина для зависти, любой союз – временный.

В голове крутится фраза Нориса: “Здесь никто не играет в союзников”.

Но почему-то сегодня я не чувствую себя таким уж одиноким.

Может быть, потому что впервые фамильяр остался рядом до самого утра.

А может – потому что после всех этих конфликтов я вдруг почувствовал: чем больше вокруг чужих голосов, тем больше хочется сохранить собственный.

Я засыпаю медленно, улавливая приглушённый шум Академии, скрип кроватей, вздохи и шёпот за стеной.

Во сне мне мерещатся сцены дня – не столько магия, сколько лица, их взгляды, ссоры, чужая усталость.

И, кажется, впервые за долгое время страх становится не преградой, а просто частью меня – как фамильяр, как дождь, как этот огромный дом, где каждая тень знает твоё имя.

Акт II Осколки г.2 ч.2

Глава 2: Конфликты и сомненияЧасть 2: Внутренний кризис РемаФрагмент 1. Острая тревога и усталость. “День после”

Суть фрагмента

Ключевая эмоция: Усталость и тревога, которые перерастают в внутреннюю “пустоту”.