Читать книгу Эпоха второсортных злодеев (Сергей Сергеевич Мусаниф) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Эпоха второсортных злодеев
Эпоха второсортных злодеев
Оценить:

4

Полная версия:

Эпоха второсортных злодеев

Они вообще ребята довольно странные, но это их заморочки. Пусть делают, что хотят, пока это мне не мешает. А если вдруг начнет мешать, тогда посмотрим.

* * *

Кларк ждал меня в баре. Он сидел в тени, за угловым столиком, и, как и полагается, лицом к двери. Насилие на территории «Континенталя» вне закона, но старые привычки никуда не денешь.

Он потягивал виски со льдом. При моем появлении, Кларк отставил бокал, поднялся мне навстречу и протянул руку. Левую.

Подготовился.

– Привет, Боб.

– Привет, Джон. Рада тебя видеть.

– Взаимно. Тебе идет загар.

– Тебе тоже, хотя он и не местный, – сказала я. – Флорида?

– Были кое-какие дела в Ки-Уест, – не стал отрицать он. – Как ты, Боб?

– Бывало хуже, – сказала я. И, несомненно, станет хуже. – Лучше расскажи, как ты меня нашел.

– А кто, по-твоему, помогал Профу разрабатывать этот маршрут? – спросил он.

– О, – сказала я. – Даже так.

– Кстати, о Профе, – он галантно отодвинул стул и помог мне сесть, только после этого вернулся на свое место. Когда мы оба были копами, за ним таких манер не водилось. – Он знает?

– Понятия не имею, – сказала я. – Возможно, ты встречался с ним куда позже, чем я.

– Не видел его после вашего отъезда, – сказал Кларк.

– Какая жалость. Как ты сам, Джон?

Кларк ничуть не изменился с тех пор, когда я видела его в последний раз. Только чуть-чуть загорел.

Впрочем, такие, как он, вообще не меняются. Он – метачеловек, ему больше двухсот лет, и в своем нынешнем облике, как я полагаю, он застыл примерно сто пятьдесят лет назад.

И с тех пор выглядит одинаково. Меняются только прическа, длина бороды и фасоны одежды.

– Ушел из полиции, – сказал он. – Теперь на вольных хлебах. Цвету и пахну, как видишь.

– Наемник?

– Король наемников, – ухмыльнулся он.

– За тобой не следили?

– Доверься моему профессионализму, Боб, – сказал он. – Кроме того, у меня есть информация, что ТАКС прекратило активные поиски.

– С чего бы это?

– Они все еще не знают, что с тобой делать, если найдут.

– Два года они знали, что делать.

– Опасаются, что этот подход больше не сработает.

– Могут на этот раз вообще мне руку отпилить, – сказала я.

Это им ни черта не поможет, но вполне возможно, что они этого не знают.

Кларк потупился.

– Я ничего не мог поделать, Боб.

– Я понимаю, – сказала я. – Никаких обид, Джон.

Его однажды уже убили из-за меня, так что я считала, что свой дружеский долг, как и долг коллеги, он выполнил на все сто. Нельзя требовать от человека, чтобы он в одиночку шел против теневого правительства.

В этой войне нет шансов на победу.

– Все это время я не знал, что с тобой, – сказал он. – После Йеллоу-Парка я долгое время думал, что тебя нет в живых.

– Все так думали.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил он.

– Нет, – сказала я. – Уже поздно, мне завтра на работу. Давай просто посидим немного, ты расскажешь мне, зачем приехал, а потом я пойду.

– Ты не ходила к врачу?

– По поводу чего? – уточнила я.

– По поводу руки.

– Ходила. Врач сказал, что ничего нельзя сделать. Что как раньше уже не будет. Что единственный способ вернуть хоть какую-то часть былого функционала – это ампутировать руку и поставить вместо нее бионический протез. А дальше была сорокаминутная лекция о том, какие замечательные сейчас протезы и как они возвращают утраченные, казалось бы, навсегда возможности. Вероятно, я бы даже смогла продолжить играть на скрипке. Ну, если бы я играла на скрипке до этого.

– И что ты ему сказала?

– А как ты думаешь? Ампутация стоит копейки, зато за сам протез они просят стоимость крыла от «аэробуса», – сказала я. – Кроме того, я привыкла к этой руке, знаешь ли.

– Если проблема только в деньгах…

– Нет, – сказала я. – Проблема не только в деньгах. Ты меня вообще слушаешь, Джон?

– Прости.

– Проехали.

Он глотнул виски.

– А ты не думаешь, что надо поставить Профа в известность?

– Во-первых, – сказала я ледяным тоном. – У меня нет канала связи с Реджи, и я понятия не имею, как поставить его в известность, даже если бы я захотела бы это сделать. Во-вторых, вполне вероятно, что это не его ребенок. В-третьих, если ты сейчас спросишь меня, а чей он тогда, я скажу тебе, что это не твое собачье дело, Джон, встану и просто уйду отсюда. И никогда не узнаю, что ты еще хотел мне сказать.

– Не собирался ничего такого спрашивать, – сказал он. – Прости, Боб. Как-то у нас беседа не клеится.

– Слишком много времени прошло, наверное.

– Я приехал, чтобы помочь.

– Угу, – сказала я. – Прости и ты меня, Джон, и последнее, что я хочу сейчас делать, это предъявлять какие-то претензии или выяснять отношения, но помощь мне была нужна два года назад. Полтора года назад. Может быть, год назад. Пару месяцев назад я бы тоже не отказалась от помощи. А теперь я уже и сама справлюсь.

– Не сомневаюсь, что ты вывезешь, Боб, – сказал он. – Просто подумал, что не в одиночку это будет сделать чуть легче.

Ну да. И поэтому он уже дважды намекал, что мне стоит рассказать все Реджи.

Который отправился на поиски себя и, вполне возможно, вообще тут не при делах. Я была зла на Реджи, я была зла на себя, и, отчасти, я была зла на Джона.

Просто потому что он мне обо всем этом напомнил. Явился в маленький уютный мирок, который я пыталась для себя выстроить, и натоптал там своими армейскими ботинками.

Поэтому я решила не сдерживать себя и высказала ему все, как есть. Точнее, все, как думала.

А так оно или не так на самом деле, мы тоже скоро проясним.

– Ты все это время знал, где я, Джон, – сказала я. – Ты мог приехать в любой момент, но приехал сейчас. Ты ходишь вокруг да около и не говоришь, зачем явился. Ты уверен, что это мне нужна твоя помощь, а не наоборот?

Глава 3

– Скажем, мы можем помочь друг другу.

– И как же?

– Я привез тебе шанс на возвращение домой, Боб.

– Мне нравится здесь.

– Здесь неплохо, – согласился Кларк. – Для пенсионера – так просто идеально. Климат прекрасный, недвижимость недорогая, цены куда ниже, чем у нас, можно жить и ни в чем себе не отказывать. Но ты далека от пенсионного возраста, Боб. А твой ребенок – тем более. Белиз – это страна для отдыхающих, он не славится ни своей системой здравоохранения, ни своей системой образования. Да и с трудоустройством тут тоже проблемы, а о карьерном росте я уже не говорю. Ты уверена, что хочешь для своего ребенка именно такого будущего?

– Это лучше, чем быть подопытной крысой и провести всю жизнь в лабораториях ТАКС.

– Если ты вернешься со мной, ничего подобного тебе грозить не будет, – сказал Кларк.

– То есть, ты хочешь сказать, что работаешь на кого-то, кто сможет прикрыть меня даже от теневиков?

– Я работаю с теневиками, которые находятся куда ниже, чем ТАКС, – сказал он. – И они готовы гарантировать тебе полную защиту.

– Разыгрывают вариант «все будет прощено и забыто»?

– И даже более того.

– Похоже, что ты нашел выход на кабинет министра финансов.

– Они сами ко мне пришли.

Вообще-то, по поводу министра финансов я пошутила. Это был уровень, ниже которого уже некуда. Деньги правят миром, а министр финансов управляет денежными потоками и является самым могущественным и влиятельным человеком в стране. И одним из самых могущественных и влиятельных людей во всем мире.

Если он скажет ТАКС «Фу!», ТАКСу придется утереться и отступить. Иначе агентству свернут финансирование, и завтра никакого ТАКСа уже может не быть.

– Что ж, тебе удалось меня заинтересовать, Джон, – признала я. – Не так, чтобы на сто процентов, но остатки моего любопытства ты пробудил. Продолжай.

– Сначала я хочу тебя кое о чем спросить, Боб. Где твой топор?

– Где-то там, – я махнула рукой куда-то в сторону севера.

– Почему ты не забрала его с собой?

– Сначала было как-то не до того, – сказала я. – А потом… наверное, я боялась, что они смогут отследить его полет и вычислить меня. И, честно говоря, мне очень не хотелось снова во все это ввязываться.

– Но, как я понимаю, ты можешь призвать его в любой момент? И он ответит на зов?

– Да, как-то так это и работает, – звучит достаточно странно, но старый пожарный топор был частью меня, и я чувствовала его, даже несмотря на расстояние. Я знала, что он цел и невредим, я знала, что могу призвать его в любой момент.

Просто я не хотела этого делать. Да и зачем одинокой женщине, ведущей мирный образ жизни и готовящейся стать матерью, атрибут Цензора ТАКС, неуничтожимое оружие, которого касалась длань бога?

– Твой топор вернулся в Неваду, – сказал Джон.

– Это абсолютно все равно, – сказала я. – Особенно если смотреть отсюда.

Прошлый раз они попытались похоронить его под землей, залив десятками тонн бетона.

Не помогло.

– Наверное, – согласился Кларк.

– Что они сделали с ним на этот раз?

– Они учли прошлые ошибки и не стали затруднять тебе доступ, – сказал Кларк. – Оборудовали в пустыне стартовый стол и огородили территорию вокруг. Ты им прошлый раз пол хранилища разнесла, между прочим. Некоторые артефакты оказались утраченными безвозвратно.

– И это я еще не старалась.

– Они поняли, что не могут ни уничтожить его, ни спрятать от тебя, – сказал Кларк. – Поэтому сделали так, чтобы следующий призыв по возможности обошелся без жертв и разрушений.

– Как мило.

– Могу я спросить, как ты с ним управляешься, учитывая… ну…

– Учитывая мои новые анатомические особенности, Джон? Да очень просто управляюсь. Когда я призываю топор, у меня отрастает мистическая третья рука.

Кларк допил виски, вздохнул и посмотрел на дно бокала.

– Раньше с тобой было проще, Боб.

– Раньше вообще все было проще, Джон.

Когда мы оба были копами, у нас был закон. По крайней мере, у меня был, и я руководствовалась его духом и буквой и все такое. А потом выяснилось, что закон вариативен, опционален и иногда можно его вообще не применять.

И все стало гораздо сложнее.

Выяснилось, что интересы государства могут стоять превыше закона. Что интересы эти формулирует теневое правительство, и от случая к случаю эти формулировки можно трактовать по-разному.

Ребята из ТАКС уверены, что преследуют благие цели, но трупы вокруг множатся и множатся.

– Я не хочу тебя обидеть и не пытаюсь как-то задеть, Боб.

– Я понимаю, – сказала я. – Но мне не нравится ход твоих мыслей. Ты понимаешь, что сейчас происходит?

– А что сейчас происходит?

– Ты заявился к одинокой беременной женщине, у которой куча своих проблем, и пытаешься вписать ее в очередной кровавый блудняк.

Он покачал головой.

– Никакого кровавого блудняка. Насилие в этом деле вообще сведено к минимуму.

– Именно поэтому ты спросил, способна ли я до сих пор управляться с топором.

– На этот раз его не придется применять против людей.

– Ха, – ровным голосом сказала я. – И еще три раза ха.

– Нет, серьезно, – сказал он. – Дело простое. Я даже не представляю, что может пойти не так.

– Тебе двести лет, Джон, – напомнила я. – Уж ты-то получше всех нас должен знать, что-то все всегда может пойти не так. Особенно если в деле замешан топор.

– Сформулирую по-другому, – согласился он. – Риски, что все пойдет не так, в этом деле сведены к минимуму. Речь не идет об очередной охоте на человека. Нужно всего лишь зацензурить один предмет, и этот предмет даже искать не придется, потому что он уже в руках моего нанимателя.

– Что за предмет?

– Сюжетообразующий артефакт, – сказал он. – Который имеет кое-что общее с твоим топором – его невозможно уничтожить обычными средствами. Он не тонет в воде, не горит в огне, выдерживает любое давление, и, полагаю, уцелеет даже в эпицентре ядерного взрыва. Ничего тебе не напоминает, Боб?

– И что вы от меня хотите?

– Чтобы ты попробовала ударить по нему своим топором, разумеется.

Что будет, если несокрушимое встретится со всесокрушающим? Может быть, ничего. А может быть, они взаимно аннигилируют, вызвав цепную реакцию, в результате которой наша реальность схлопнется в новую черную дыру.

Было бы забавно.

– А если ничего не произойдет? – спросила я. – Если топор тоже не сработает?

– Для тебя это ничего не изменит. Твой гонорар за попытку, а не за результат.

– И речь на самом деле идет о министре финансов?

– Да.

– Без проблем, – сказала я. – Привозите ваш артефакт сюда, и я его тюкну.

Кларк покачал головой.

– Это исключено.

– Почему? Он такой громоздкий?

– Нет, он как раз довольно компактный. Проблема в том, что он… как бы это сказать… скользкий. Если попытаться переместить его на большое расстояние, а это сложный логистический процесс, то в какой-то момент он может выскользнуть. И найти его будет целой проблемой.

– Странная история, – сказала я.

– Есть и другие соображения, по которым этого делать не будут, – сказал Кларк. – В частности, министр финансов не собирается выпускать его из своего поля зрения. Артефакт очень опасен, и если он даже случайно окажется не в тех руках… последствия могут быть довольно неприятными.

– И где этот артефакт сейчас?

– В личном сейфе министра финансов.

– Ладно, – сказала я. – Теперь, видимо, самый очевидный вопрос. О чем вы говорим? Что это вообще за артефакт?

– Ты узнаешь об этом только после того, как вернешься в Город. Или хотя бы дашь свое согласие.

– Приятно было повидаться, Джон, – сказала я. – Спасибо, что навестил.

– Но ты продолжаешь сидеть, Боб, – заметил он.

– Это потому что я устала, – сказала я. – А не потому что заинтересована.

– Ты торгуешься.

– На самом деле, нет, – сказала я. – Я просто даю тебе последний шанс сыграть в открытую. Я понимаю, прошло два с половиной года, все изменилось, мы больше не напарники, да черт побери, мы больше и не копы, но мне все равно не нравится, когда ты начинаешь вести себя, как теневик какой-нибудь.

– Ладно, – сказал он. – Хочешь знать, о чем идет речь?

– Угу. Но с каждой минутой все меньше и меньше.

– Наверное, нет нужды говорить тебе, что это конфиденциальная информация?

– Я – могила.

– Это Черный Блокнот, – сказал он.

– Впервые слышу.

– Гроссбух Ликвидатора, Тетрадь Смерти, Книга Заметок Мартина, – сказал он. – Это небольшая книжица вот такого, – он обрисовал руками в воздухе какого именно, – размера. В ней много пустых листов, и если вписать имя человека на ее страницы, то в течение минуты этот человек умрет.

– От чего?

– По умолчанию – от сердечного приступа. Если ты не распишешь подробности.

– А как насчет тезок и однофамильцев?

– Все не так просто, – сказал Джон. – Насколько мне объяснили, нужно знать лицо человека, имя которого ты вписываешь. У тебя не получится прикончить какого-нибудь рандомного чувака, просто написав его имя.

– Похоже, это довольно опасная штука. Где вы ее нашли?

– Говорят, что она появилась в Японии, – сказал Кларк. – Где с ее помощью наделали тех еще дел. Потом она прошлась по Европе, оставляя за собой шлейф из трупов, и только несколько месяцев назад пересекла нашу границу. Министр финансов тоже считает, что это очень опасная штука, у которой нет лимитов и воспользоваться которой может любой желающий, так что считает, что она должна быть уничтожена.

– В этом деле просто воняет ТАКС, – сказала я.

Кларк покачал головой.

– Это их профиль, но на этот раз сработала личная служба безопасности министерства финансов. Операция касалась… ну, в общем, никто не рассчитывал, что может наткнуться на эту штуку. Она стала лишь дополнительным призом.

– Что ж, спасибо за откровенность, – сказала я.

– И каков будет твой ответ?

– Я не хочу снова во все это лезть, Джон, – сказала я. – Но, разумеется, я никому об услышанном не расскажу.

– Там работы на пять минут, Боб. Не считая перелета.

– Частный джет?

– Разумеется, – он улыбнулся.

– А в чем твой интерес, Джон? Что получает посредник?

– Министр финансов будет должен мне услугу. Это дорогого стоит.

– Как ты вообще оказался в этом замешан?

– Они сами ко мне пришли. Спрашивали о тебе, попросили найти и уговорить.

– То есть, вот это вот все – это они тебе рассказали?

– Да.

– Видать, дело серьезное, если они так откровенны.

– У меня есть определенная репутация, – сказал он.

У меня тоже. Но наши репутации противоположны. Кларк решает проблемы, я их создаю.

Правда, в основном – себе.

– Министр финансов очень обеспокоен, – сказал Кларк. – Это смертельное оружие, с помощью которого кто угодно может убить кого угодно. Конкурента, торгующего наркотиками на углу, опостылевшего мужа или президента страны. И никто даже не поймет, что это убийство. Поэтому он держит дело на личном контроле и настаивает, что Блокнот должен быть уничтожен.

– Держу пари, сначала он сам вписал в него пару фамилий, – сказала я.

– Мне об этом ничего неизвестно.

– Ну еще бы, – сказала я. – Почему бы министру финансов просто не похоронить эту штуку у себя в сейфе? Или он сам себе не доверяет?

– Он стар, – сказал Кларк. – И не хочет оставлять после себя мину замедленного действия, которая может рвануть в любой момент.

– Какой ответственный подход.

– У тебя есть основания для сарказма, но не все представители теневого правительства – законченные злодеи, – сказал Кларк. – Я не хочу тебя торопить с принятием решения, Боб…

– Поэтому у меня есть время до утра?

– До завтрашнего вечера, – сказал он. – Мне кажется, суток вполне должно хватить.

– Я не хочу возвращаться в Город, Джон.

– Чисто технически, тебе и не придется этого делать. Особняк министра финансов находится за городской чертой. Как и аэропорт.

– Ты же понимаешь, что я не это имела в виду.

– Понимаю, – сказал он. – Но, Боб, ты думала о своем будущем здесь? Ты и правда собираешься растить ребенка в этой стране, которой нечем похвастаться, кроме своего климата? Ладно, черт с ним, со здравоохранением, в конце концов, множество детей растут здоровыми и без присутствия врачей. Но образование, Боб? Здесь оно… не очень. Какого будущего ты ему желаешь?

– Мне кажется, ты забегаешь слишком далеко вперед, Джон.

Он пожал плечами.

– Я лишь пытаюсь обрисовать тебе контуры грядущих проблем, Боб. Да ты и сама слишком молода, чтобы заживо похоронить себя здесь. Напомни, чем ты сейчас занимаешься?

– Работаю в магазине.

– Торгуешь сигаретами.

– В меня хотя бы не стреляют, Джон. Не бьют по голове, не опаивают какой-то гадостью, не ломают руку.

– Ничего такого с тобой не произойдет. Я все время буду рядом.

– Однажды так уже было, и чем все это для тебя закончилось?

– Ну, тем не менее, я все еще здесь.

– А что будет, если в этот Черный Блокнот впишут и твое имя?

– Я не знаю, – признался он.

– Надеюсь, мы никогда этого и не узнаем, – сказала я и оперлась рукой на стол, намереваясь встать. Не то, чтобы этим вечером я чувствовала себя чрезмерно большой и грузной, просто скопившаяся за день усталость давала о себе знать.

– Подожди еще минутку, – сказал Кларк. – Чтобы тебе легче думалось, я могу озвучить тебе конкретные предложения.

– Угу, – я убрала руку.

– Миллион долларов, наличными или на счет, по твоему выбору, – сказал Кларк. – Разумеется, эта сумма будет освобождена от уплаты налогов.

Сумма внушала уважение и показывала заинтересованность министра финансов в моих услугах, но все же… Это было слишком много для Боб Кэррингтон, но слишком мало для Матери Хаоса, Дщери Мести и Войны.

– Ладно, – сказала я.

– Плюс они скажут ТАКС отстать от тебя навсегда. Забыть про тебя и в качестве объекта интереса, и в качестве потенциального сотрудника.

– Министр финансов стар, – напомнила я.

– Это будет письменное распоряжение.

Которое кто-нибудь в один прекрасный момент все равно потеряет. Все мы знаем, какой бардак может твориться в архивах. Впрочем, пока министр финансов жив, они не посмеют… Если, конечно, он сам не передумает. И даже если мне дадут копию, в какой-то момент в нее можно будет только высморкаться.

Кто делает ставки на милость сильных мира сего, тот строит свои замки на песке. Как только я перестану быть им полезной, меня спишут.

Для них это нормальная практика. В связи с изменившимися государственными интересами нами было принято тяжелое, но необходимое решение…

Теневому правительству верить нельзя. Тот, кто устанавливает правила, может в любой момент их поменять.

– Вижу, что ты не особенно впечатлена.

– Миллион долларов – это миллион долларов, – сказала я. – А все остальное – это просто слова. Какие у меня гарантии? Или ты предлагаешь мне поверить честному слову человека, которого я никогда в жизни не видела?

– Я скажу это тебе неофициально, Боб, и попрошу, чтобы ты меня не цитировала, – сказал Кларк. – Цена вопроса настолько высока, что ты можешь сама обозначить сумму. И речь, как ты понимаешь, идет не только о деньгах. Я уверен, что министерство согласится практически на любой бонус.

– Так прямо и на любой?

– Я сказал – практически, – напомнил Кларк. – В пределах разумного.

– А кто определяет эти пределы?

– Здравый смысл? – предположил он. – Я не уполномочен торговаться с тобой по этому пункту, но у меня есть ощущение, что они готовы согласиться… на многое.

– Например?

– Что конкретно тебя интересует?

– Меня интересует, что будет, если я попрошу у них голову Эллиота Смита на подносе, – сказала я.

Кларк ответил незамедлительно, как будто в кулуарах министерства финансов этот вопрос уже обсуждался.

– Полагаю, они спросят, какой формы должен быть поднос.

Глава 4

Черный Блокнот, надо же.

Сюжетообразующий артефакт, исполняющий только одно желание, зато делающий это бесчисленное количество раз.

Чтоб они сдохли.

И аккуратно переписываешь фамилии в столбик. Хулиганы, которые доставали тебя в школе. Начальник, который уже пять лет не дает тебе повышение и задерживает зарплату. Сосед, чья собака постоянно гадит на твой газон.

Получив доступ к этой штуке, любой может почувствовать себя богом. Можно сводить давние счеты, можно наказывать преступников, можно устранять конкурентов. Можно устроить государственный переворот, перебив все руководство страны.

И что самое удобное – при грамотном подходе никто даже не заподозрит, что это убийство.

Неудивительно, что министр финансов так переполошился. От обычных-то людей он защищен – никто не видел его в лицо, никто не знает, как его зовут, даже я, имевшая дело с теневиками, этого не знаю, но кто-нибудь из коллег мог бы убрать его запросто, наплевав на все степени защиты.

Но снова во все это лезть мне совершенно не хотелось. Теневики уже как-то раз попросили меня им помочь, и все это кончилось горой трупов, двумя выпавшими из жизни годами и фактической потерей правой руки. А в плюсы можно было записать разве что большое ничего в яркой праздничной упаковке.

И вот мне уже за тридцать, я одна, в чужой стране, вдобавок еще и беременна, и даже родителям не могу позвонить. Они не знают, что скоро станут бабушкой и дедушкой, но это пол беды. Беда в том, что они вообще не знают, что я до сих пор жива.

Лимузин высадил меня около моего – пока еще моего – дома и уехал. Я прошла по дорожке, поднялась по ступенькам… Сил, чтобы идти внутрь, уже не было, я присела в плетеное кресло на веранде, закинула гудящие ноги на столик и уставилась в теплую белизскую ночь.

Кларк прав. Здесь не лучшее место, чтобы воспитывать ребенка. Так себе медицина, так себе образование, никаких перспектив. Подрастет, будет маме в табачной лавке помогать…

С другой стороны, здесь тихо, спокойно, практически нет уличной преступности, и вообще, тут живет куча людей, и они вполне довольны выпавшим им жребием…

Но как я ни старалась себя в этом убедить, все равно мне казалось, что я лишаю своего ребенка части его будущего. Лишаю его возможности выбирать самому. Лишаю его тех возможностей, которые когда-то были у меня…

Меня это, как видишь, ни к чему хорошему не привело, но каждый человек имеет право делать свои собственные ошибки, и было бы неплохо дать ему этот шанс.

Но, сама понимаешь, предложение Кларка тоже было вариантом так себе. Если я отправлюсь с ним и снова влезу во все эти теневые игры, может быть, у меня и ребенка-то никакого не будет. Выйду на пенсию с двумя почетными медалями, солидной пенсией и перерезанной глоткой…

Тоже вариант. Может, быть матерью – это вообще не мое…

Я уже представляла себе один из возможных разговоров с будущим отпрыском.

– Мама, а где наш папа?

bannerbanner