Музыка из уходящего поезда. Еврейская литература в послереволюционной России

Шлойме-Бер в «Бридер» сидит в бронепоезде, рядом – карты, радио и телеграф, он получает и отдает приказы. После начала первой пятилетки машины в целом и поезда в частности стали символами нового, более технологически развитого мира, путь в который проложила революция [Clark 1985: 293–298]. Бабель намеренно противопоставляет отмирающий мир хасидизма – описанное Гедали «страстное здание хасидизма» с его «вытекшими глазницами» приводит на ум образы Маркиша из «Кучи» – яркому свету и перестуку механизмов в агитпоезде Первой конной армии [Бабель 1990, 2: 38][57]. В «Бридер» у Маркиша, напротив, между бронепоездом и окружающим миром нет разницы: поезд заражен тифом, которым больны его пассажиры. Масштабы эпидемии подчеркнуты описанием поезда:

Сорок вагонов с жаром, вшами и лихорадкой,Сорок вагонов со стонами, криками и призывами,Сорок вагонов с израненной плотью, с кровью и гноем, —Больше в них места для лихорадки и жара не осталось.Ферцик вагонес мит хиц ун мит лайз ун мит фибер,Ферцик вагонес мит крехц, мит гешрай ун мит руфн,Ферцик вагонес мит вунд-флейш, мит блут ун мит айтер, —Мер хот кейн плац фар дем фибер ун хиц нит гестает

[Markish 1929: 216].

В работах, посвященных русской революционной поэзии, Р. Хеллебаст описывает символическую трансформацию «плоти в металл» [Hellebust 2003: 28–29]. Человеческое тело способно обрести сверхчеловеческую силу, как это видно на примере Шлойме-Бера. Образ тифозного поезда у Маркиша, однако, иллюстрирует обратный процесс, превращение металла в плоть[58].

«Братья» посвящены революции, распаду старого мира в канун рождения нового. Здесь в художественной форме представлено преодоление всяческих границ, отделяющих одно тело от другого и отдельного человека от, говоря словами Бахтина, «коллективного тела народа». При этом у Маркиша даже веселая бахтинская карнавальная толпа превращается в огромное недифференцированное тело. Как видно по многочисленным случаям и образам отделения кожи от плоти, разрушаются даже самые основополагающие границы между внутренним и внешним.

Основной стилистический прием, которым Маркиш пользуется в «Братьях», – избыточность. Образность у него, как пишет на идише критик Ш. Нигер, «распухшая», а кроме того, продолжает Нигер, «он болен тем, что я назвал бы извечным словесным голодом. Он проглатывает слово за словом и не может насытиться» [Niger 1958: 36]. Ненасытность (как это называет Нигер) Маркиша предполагает процесс инкорпорирования, парадоксальное состояние наполненности алчной утратой. Переизбыток слов и образов, горы плоти и утрата индивидуальных свойств, характерные для «Братьев» в целом, придают нарративную форму утрате, восполнить которую полностью невозможно. Избыток слов свидетельствует об их недостаточности. Двойственное отношение самого Маркиша к своему еврейскому прошлому, равно как и нарастающее давление на советских писателей, которых призывали преодолевать «национализм», привели к тому, что уничтожение еврейских общин по ходу Гражданской войны стало недопустимо оплакивать в открытую. Вместо этого утрата воплощается в пространном путаном корпусе текста, где слова выглядят вспухшими следами непризнанных ран.

Ближе к концу поэмы Маркиш описывает брошенный дом двух братьев, где «Никто более библию никогда не закроет, ⁄ никогда более не закроет, никогда не поцелует» («Кейнер вет дем тайч-хумеш мер шойн нит фармахн, ⁄ Мер шойн нит фармахн, мер шойн нит кейн куш тун») [Markish 1929: 265]. Людей больше нет, но предметы мгновенно приобретают живое обличие: «страницы Библии трепещут, точно крылья тощей мертвой птицы». Библия рассказывает дому обо всем, что произошло, а потом «восстает над местечком, будто еще более прекрасное надгробие» («штелт зих афн штетл, ви а шейнере мацейве») [Markish 1929: 265]. Библейский текст утрачивает свой смысл набора нарративов, откровений, заповедей и исторических сведений, превращаясь в надгробный памятник – знак, указывающий, где лежит мертвое тело.

В 1929 году критики, писавшие на идише, были куда менее щедры на похвалы «Братьям», чем критики, которые впоследствии оценивали русский перевод. На одном из мероприятий в Москве, где Маркиша чествовали за его поэму, Нусинов и Литваков заговорили о национализме. Литваков утверждал, что «прыжок» Маркиша в «нашу советскую конкретику непреднамеренно привел его к национализму». Литваков добавил, что Маркиш «не смог освободиться от духа “освящения имени” (кидеш хашем) даже там, где описывает могилы троих погибших большевиков» [Litvakov 1929][59]. В заключение он призывает Маркиша «диалектически переварить (иберкохн) нашу советскую революционную жизнь и деятельность». Литваков был прав по поводу атмосферы траура, царящей в поэме. Однако совсем не прав по поводу неспособности Маркиша «переварить» советскую жизнь. Мир «Бридер» – слишком густой навар утрат, чтобы добавить туда что-то еще.

Борения Квитко

Поэма Л. Квитко «Ин ройтн штурем» («Красная буря») вошла в сборник «Герангл» («Борьба»), вышедший в 1929 году. Квитко являлся членом редколлегии харьковского журнала «Ди ройте велт» («Красный мир») и был глубоко вовлечен в войны внутри идиша, бушевавшие в конце 1920-х и начале 1930-х; при этом русские читатели знали его как автора детских стихов[60]. В «Красной буре» конфликт прошлого и настоящего поначалу принимает форму борьбы поколений. Отец поэта умирает от голода:

И зовет он меня,И умоляет он меня,И опустошает имя моеСвоей болью.Но я укрепляюсьИ не хочу слышать!Я должен существоватьИ должен принадлежатьБуре уничтожения,Молотам без числаЧтобы строить новое —Я стану моложе,Я стану моложе,Я стану свободным!Я делаю вдох!Ун мих руфт эр,Ун мих бет эрВейкт майн номен ойсИн пайн.Штарк их зихУн вил нит херн!Их дарф зайнУн дарф гехернЦу дем штурем фун цештерн,Цу ди хамерн ди филеАф цу бойен най —Их вер юнгер,Их вер юнгер,Их вер фрайХ’шеп!

[Kvitko 1929: 273–274]

В еврейской Библии отношения между Богом и людьми выстроены как взаимообразный процесс призывов и откликов: Авраам откликается на призыв Бога, Бог откликается на страдания народа Израиля, отвечая на его призыв. В «Красной буре» Квитко эта связь разорвана: отклик сына на призыв отца пресечен. Процесс изменения себя, связанный с перековкой, превращением «плоти в металл», приобретает добавочное психологическое измерение: нужно как следует закалить себя, чтобы до тебя не долетали крики отца о помощи. Лирический герой хочет стать молодым, тем самым подчеркивая расстояние между поколениями; он хочет сделать самостоятельный вдох, стремится к перерождению.

Однако образы боли, возникающие в последующих строфах, ставят под вопрос самопровозглашенную автономию, о которой говорится в этих строках. Не вняв зову отца, поэт ставит под удар собственное тело:

Я поджариваю свои беды на своем телеИ мщу себе через самого себя,Секу себя кусками собственного тела.Брот майн цорн аф майн лайбУн их нойкем зих ин мир,Шмиц их штикер фун майн лайб

[Kvitko 1929: 276].

Противостояние между старым миром с одной стороны и свободой, юностью и ощущением принадлежности – всем, что обещает людям новый мир, – с другой приводит поэта к внутреннему раздвоению, ему представляется, что он заперт в готической пыточной камере. Невозможно провести черту, отделяющую то, что является частью него, от того, что он отвергает как устаревшее и умирающее, а наказание, которое он собирался обрушить на других, становится отмщением самому себе.

В следующей строфе поэт ощущает тяжкое бремя своей новой роли:

Впрягшись в великое разрушение,Иду я в тяжелой упряжкеПо грудам костного мозга и мозговПодбежала ко мне пустота.Айнгешпант ин гройсн хорев,Гей их ин дем шпан дем швернАф ди брудес марх, гехирнИз дер вист фун мир фарлофн

[Kvitko 1929: 277].

Революция и провозглашение советской власти – буря уничтожения, частью которой мечтает стать поэт, ощущается теперь как нечто сковывающее, воплощенное в слове «впрягшись», поддержанном «упряжкой»[61]. Поэт – вершитель уничтожения – сам становится его жертвой. Образы этой строфы отсылают нас к «Куче» Маркиша, написанной в 1921 году. Как и в этой более ранней поэме, образ отвратительного тела обретает монументальные размеры: все вокруг забрызгано мозгами и костным мозгом. Модернистский и революционный миф о возвышении отдельного человека до вселенских масштабов присутствует, например, в поэтике телесности у Маяковского – а здесь обретает пророческие свойства вселенского катаклизма[62].

Мертворождение

Маркиш и Квитко создают ощущение несовместимых обязательств, наложенных прошлым и настоящим, неосознанной скорби по поводу разрушения прошлого и двойственности в отношении и к старому еврейскому миру, и к революции. Телесная метонимия выражает одновременно и радостную, и катастрофическую утрату границ между мужским и женским, между человеком и окружающим миром, между внутренней и внешней стороной тела. Особенно сильно и проникновенно эти темы звучат в стихотворении Маркиша без названия, написанном в 1932 году:

И те,От чьей кончины я отворачиваюсь,И те,Чья кончина становится их рождением —Все вы обливаетесь кровью у меня во чреве,Все вы растете из меняИ падаете из меня,Точно плоды.Но я не стану выпрягать шаги свои из кандалов,Не позволю себе никакого отдыха у к олодца,Пока не доведу новорожденных до их рассвета.Вымаранное время!Вымаранные перекрестки – полные боли —Которые гаснут, будто бы утонув в памяти,Сердце мое зазря ради вас раскололось надвое,Река не может течь сразу в две стороны <…>Путь есть один, как есть одно сердце и одно мучение,Лишь, подобно непокою, будет в пути качаться мое сердце. <…>Так стучи, мое сердце, и трудись, дыхание, за обоих!Теперь, мое сердце, быть тебе носилками и колыбельюДля всех тех,Кому я дал клятву,Для всех тех,От чьего взгляда я отворачиваюсь!Сай диВос х’кер зих оп фун зейер брохСай ди,Вос зейер брох – зайнен гебуртн —Ир але зайт фарблутикт ин майн йох,Ир але вакс аф мирУн фалт фун мир,Ви фрухтн.Нор х’вел нит ойсшпанен ди трит майне фун цванг,Х’вел зих кейн општел бай кейн брунем нит фаргинен,Биз х’вел нит апфирн с’фаргангене н’фарганг,Биз х’вел нит ойфбренген с’гебойрене н’багинен.Фармекте цайт!Фармекте крейцвегн – фарвейте —Вос цанкен аф, глайх ви дертрункене н’геданк —Майн эйнцик харц хот зих умзист аф айх гецвейт дорт, —Эс кен нит флисн дох кейн тайх ин бейде зайтн <…>Дер ганг из эйнцик, ви дос харц ун ви дер вайтик,Нор ви ан умру т’зих дос харц гевигт ин ганг <…>…Из клап майн харц ун шлог, майн отем, зих фар бейде!Ицт музсту, харц майнс, зайн а мите ун а вигФар але ди,Вос х’хоб зих ойсгегринт а нейдер,Фар але ди,Вос х’кер зих оп фун зейер блик!

[Markish 1987: 464]

Поэт не уточняет, к каким двум группам обращается, кого намерен покинуть и кого клянется вести в будущее. В последних строфах автор отождествляется с Моисеем, и напрашивается сравнение между местечковыми евреями, вставшими на путь превращения в советских евреев, и поколением рабов, выведенных из Египта.

Проблема в том, что поэту не удается выдержать сравнение между проклятыми и спасенными («Все вы обливаетесь кровью у меня во чреве»), между новым рождением и смертью, прошлым и будущим: «вымаранное время». В «Братьях» воспевается утрата границ и иерархий – в этом и состоит триумф революции – и оплакивается утрата еврейского мира, и все это – через образы тела, выплескивающегося за собственные пределы. Маркиш персонифицирует и психологизирует утрату, создавая образ отвратительной инкорпорации, включения в себя утраченного предмета, беременности смертью. Границы смешиваются. Во второй строфе поэт говорит, что смерть является частью его собственного тела: «Все вы растете из меня ⁄ И падаете из меня, ⁄ Точно плоды». Далее в одной из строф функции тела поэта – дыхание и биение сердца – якобы происходят ради тех, кто умирает, и тех, кто нарождается к жизни, – сердце его одновременно и «носилки», и «колыбель». Тело поэта становится одновременно и маткой, и могилой («брох», кончина, рифмуется с «йох», буквально – бремя). Это не революционный образ победы над природой или укрощения репродуктивного процесса – это символ мертворождения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Цит. в пер. Д. Молока.

2

Другие примеры использования высказываний Беньямина на исторические темы применительно к еврейской истории см., напр., в [Boyarin J. 1992:32–51].

3

См. [Veidlinger 2000; Estraikh 2005; Shneer 2004; Krutikov 1999; Shternshis 2006].

4

См. [Sicher 1995], а также недавно вышедший сборник статей, где, в частности, говорится о еврейском контексте у Бабеля [Freidin 2009].

5

Либерман однозначно утверждает: чтобы правильно понять Бабеля, в сравнительный анализ нужно включать Бергельсона и других писавших на идише [Liberman 1996: 10]. Рут Вайсс включила писавших на русском и на идише в главу «Литература русской революции: от И. Бабеля до В. С. Гроссмана» [Wisse 2000: 99-129]. В главе «Первая любовь Бабеля: евреи и русская революция» Слезкин упоминает «Братьев» Маркиша в обширном обсуждении роли русского еврейства в новой революционной культуре [Slezkine 2004: 104–203].

6

Далее он говорит, что их отклик «понять легко: оба были новаторами, революционерами в словесности на идиш, и новации Бабеля, во многом замешанные на еврейской образности, одновременно и традиционной, почерпнутой из Библии, и бытовой (светской), не могли им не нравиться» [Markish 1994:169].

7

См. его статью 1926 года «Михоэлс» в [Мандельштам 1979: 260–263].

8

См. об этом также [Roskies 1984; Yerushalmi 1989].

9

Об этом и о советском времени в целом см. [Brooks 2000: 77–82].

10

Другие подходы к Мандельштаму и иудаизму см., наир., в [Freidin 1987; Cavanagh 1995; Katsis 2002; Vinokur 2008].

11

См. [Shternshis 2006; Gitelman 2003].

12

А. Львов оспаривает этот вывод в [Львов 2008].

13

Русские формалисты и М. М. Бахтин разработали, так сказать, «местную» теорию касательно этого корпуса; прекрасный обзор русского формализма см. в [Эйхенбаум 1965]. Критический обзор «нового формализма» см. в [Levinson 2007].

14

Примером может служить выполненный Джозефом Шерманом блистательный перевод «Опганг» Бергельсона и его же «Нох алемен» [Bergelson 1999; Bergelson 2009]. См. также антологию работ русско-еврейских писателей [Shrayer 2007].

15

Нас удивило, что вариант этой строки использован у Бенджамина Харшава во вступлении к его фундаментальной антологии американской поэзии на идише [Harshav 1986: 20].

16

Вывод основан на статистике, собранной в [Martin 2001: 424–426]; Пинкус называет 1939–1953 «годами уничтожения», 1930-е, годы террора, не включены в этот период [Pinkus 1988]; подробный разбор и сравнение еврейской жизни и культуры с таковыми других «нерусских» народов см. в [Smith 2006].

17

Об аресте и гибели членов Еврейского антифашистского комитета см. [Rubenstein 2001].

18

См., напр., [Slezkine 2004; Pinkus 1988].

19

Утверждение, что Маркиш и Бергельсон были убежденными коммунистами и произведения их были социалистическими по содержанию и национальными по форме, недавно прозвучало в [Slezkine 2004: 298].

20

Введение в идиш см. в [Harshav 1990]. Историю литературы на идише от ее зарождения до 1970-х, в том числе и в СССР, см. в [Liptzin 1985]. О трех классиках литературы на идише см. [Frieden 1995]. Наиболее подробно об Абрамовиче см. в [Miron 1996]. Новаторское исследование, где показаны связи между классиками и дальнейшим развитием литературы на идише, см. в [Garrett 2003].

21

О писателях-евреях XIX века, писавших по-русски, см. [Murav 2003; Safran 2000].

22

О «Евреях и русской литературе» и откликах на него см. [Иванова 2004].

23

О поставленной перед собой задаче преодоления «ассимиляции с колыбели» см. [An-sky 1910]; см. также сборник статей об этом [Safran 2006]; о фотографиях см. [Avrutin et al. 2009].

24

См.: «Их глейб с’из мир башерт» Гофштейна и «Вейс их нит, ци х’бин ин др’хейм» [Shmeruk 1964: 224, 375].

25

См. подробнее в [Estraikh 2005: 6-36].

26

Иллюстрированный альбом «Культур-лиге» с описанием на английском и украинском [Казовский 2007].

27

См. [Shneer 2004: 40; Moss 2009: 217–252].

28

См. [Estraikh 1999]. Инзохисты в Нью-Йорке также писали слова, заимствованные из иврита, фонетически.

29

Об изменениях графики см., напр., [Smith 1998].

30

См. об этом [Estraikh 2003].

31

О творчестве Кафки как части еврейской литературы см. [Robertson 1985].

В статье, опубликованной в 1956 году, К. Грибнерг убедительно доказывает, что еврейство Кафки проявляется во временной структуре его текстов, а именно в том, что все уже решено и мы с тревогой ждем результата [Greenberg 1961: 266–273]. Мы считаем, что тем же подходом к категории времени пользуется и Бергельсон.

32

О гибридности культур в сфере изобразительного искусства см. [Wolitz 1995].

33

См., напр., [Wirth-Nesher 1994; Wisse 2000; Kramer 2001].

34

Подробнее о Литвакове см. [Estraikh 2005: 57, 130, 169; Krutikov 2001; Moss 2009: 108–109, 116–117, 233–241].

35

Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенографический отчет.

М., 1935. Процитирован в [Tertz 1960: 148]. Синявский подчеркивает телеологию соцреализма и сравнивает ее с классицизмом XVIII века.

36

Винер М. О некоторых вопросах социалистического реализма. О Винере см. [Krutikov 2010].

37

См. сборник статей, где рассмотрены новые подходы к социалистическому реализму: [Lahusen 1997].

38

Яэл Хавер пишет о сионистском варианте соцреализма [Chaver 2007].

39

О месте песни в сталинской культуре см. [Воут 1997]. К. Гринберг первым отметил сходство между Норманом Рокуэллом и соцреализмом в статье 1939 года «Авангард и китч» [Greenberg 1961: 3-21].

40

О временных аспектах см. [Clark 1985: 136–155].

41

Еще один ключевой исторический роман на идише того же времени – «Миш-похе Машбер» («Семья Машбер») Дер Нистера, речь о котором пойдет в Главе 6.

42

См. об этом применительно к Блоку в [Hackel 1978].

43

Эта песня, основанная на тексте П. Л. Лаврова, написанном в 1875 году, в 1917-м, при Временном правительстве, была государственным гимном.

44

[Hofshteyn 1922: 19].

45

См. об этом [Хазан 2006].

46

Подробнее см. в [Shneer 2004: 134–214; Estraikh 2005].

47

См. [Будницкий 2005: 7]; документальную хронику см. в [Милякова 2007].

48

Видоизмененная цитата из «Цвей роцхим» («Двое убийц») Бергельсона. Герой рассказа, Антон Зарембо, – «атаман маленькой банды, которая грабила и вырезала еврейские местечки на Украине» («атаман фун а клейнер банде, вое хот барабевет ун гекойлет идише штетлех ин Украйне») [Bergelson 1930b, 6:206].

49

См. [Bakhtin 1965]; обсуждение см. в [Emerson 1997: 162–206].

50

О различии, которое Бахтин проводил между закрытым телом в отличие от гротескного тела, см. [Morson, Emerson 1990: 449].

51

По мнению некоторых исследователей, Левинсон еврей только по паспорту, однако для других он – «живой еврейский воин». Отрицательную оценку еврейства Левинсона см. в [Хазан 2001: 201]; положительную оценку см. в [Kleinman 1928: 164]. См. также [Slezkine 2004: 192–194].

52

А. Лежнев – псевдоним Абрама Горелика (1893–1938), видного литературного критика, входившего в группу «Перевал»; выступал за литературный гуманизм, что шло вразрез с тенденциями 1930-х. Арестован и расстрелян в 1938 году. В его произведениях, посвященных местечкам Белоруссии, звучит резкая критика традиционной еврейской жизни. Лежнев участвовал в формировании политики просвещения евреев. По ходу инспекционной поездки в белорусскую школу с преподаванием на идише писал, что родители-еврей считают идиш устаревшим и предпочитают говорить с детьми по-русски.

53

Цитата из оценки критических отзывов на «Конармию» из «Литературных портретов» Воронского, опубликованных в 1928 году [Воронский 1928:190].

54

См. «Их зегн зих мит дир» в [Shmeruk 1964: 375]. Анализ ранних произведений Маркиша с упором на языковую и физическую свободу см. в [Kronfeld 1996: 202–208]. Анализ его темпоральной поэтики см. в [Finkin 2008].

55

См. [Маркиш 1935; Маркиш 1969].

56

Благодарю Лазаря Флейшмана, указавшего мне на этот источник.

57

А. Глейзер усматривает более прореволюционный отклик у Бабеля и Маркиша [Glaser 2004].

58

В «Бронепоезде» Вс. Иванова состав распух от болезни – как и бронепоезд в «Братьях» Маркиша.

59

В 1931 году Литваков изменил свое отношение к «Бридер», признав, что, хотя у Маркиша и наблюдается «националистический уклон», его произведение являет собой пример масштабного «революционного полотна» и в целом служит свидетельством того, что Маркиш «растет в нашу сторону» [Litvakov 1931: 34].

60

Подробнее о Квитко см. [Estraikh 2005: 132–134; Shneer 2004].

61

Эта строфа резонирует с названием берлинского журнала «Ин шпан» («В упряжке»), который, как пишет Эстрайх, был просоветским; Бергельсон играл в нем ведущую роль [Estraikh 2005: 69].

62

Особенно ярким примером служит «Облако в штанах». См. [Maguire 1987: 432–449]; подробнее о самомифологизации Маяковского и его самоубийстве см. [Jakobson 1987: 273–300].