Договор о любви

Черт.

Я встаю со стула, хватаю с кровати листок и пробегаю глазами по ее размашистому почерку.

О чем она вообще думает?

И еще более правильный вопрос: почему я-то об этом так запарился и так на ней зациклился?

Я выбрасываю листок в металлическую мусорку рядом со столом и не могу оторвать от него взгляд. Он одиноко лежит на дне. Дразнит меня. Он меня притягивает, как черная дыра, я не могу даже в места сдвинуться.

– Да пошло оно все! – я достаю листок из мусорки и кладу на стол. – Оставь его. Не ввязывайся, – тут же пытаюсь себя переубедить.

Плохо уже то, что я сразу же не выкинул это из головы. Нужно было посмеяться, выбросить листочек и самоустраниться. Потому что, черт возьми, такого просто не может быть!

Одно дело, когда я невинно флиртую с ней, чтобы увидеть, как трогательно вспыхивает румянец на ее щеках. Просто безобидная забава, но… это?

Я перейду черту, и назад уже не вернешься. По-прежнему ничего уже не будет, и не только с ней, но и с Илаем.

Я разглядываю фото в рамке на столе. На нем мы с Илаем вдвоем на нашем первом матче высшей лиги бейсбола, сидим на стадионе на старых стульях. Помню этот день, как вчера. Как будто до сих пор чувствую зной, обжигающий наши спины. Тем летом жара стояла, как в Африке. Она началась за пару дней до этого, и я хорошо помню, как мы с отцом и Илаем обливались потом во время матча. Мы сидели низко, рядом с домашней базой[6], в этот один из лучших дней в моей жизни. Мы были все вместе.

Мне было лет восемь, и тогда мы с братом по-настоящему сблизились.

Илай всегда был застенчивым ребенком, тихим, замкнутым, выбирал науку, а не спорт. Полная моя противоположность. Я любил быть в центре внимания, куда бы не приходил. Я всегда хотел играть в бейсбол, и, хотя учился на отлично, школа все равно оставалась на втором месте. Я в первый раз взял в руки биту и… все. С того момента я понял, что хочу профессионально заниматься бейсболом.

А сейчас… не знаю. Мы взрослеем, все меняется. Я как будто пытаюсь осознать себя не только как «Лейн Коллинз, номер 22, подающий надежды питчер и король кампуса».

И приударить за Халли Эдвардс… Что уж точно рассорит нас с братом.

Эта парочка неразлучна с самого раннего детства. Он никогда не намекал на то, что между ними что-то есть, но… я не знаю. Он же мой брат, и последнее, чего я хочу – вбить клин между нами.

Даже если этот клин – Халли с ее экстравагантными футболками, эксцентричным стилем и премилой улыбкой, которая поражает меня в самое сердце каждый раз, когда я удостаиваюсь ее мимолетного взгляда.

Я всегда ожидал, что они начнут встречаться, родственные души и все такое, и это одна из причин, почему я никогда не пытался за ней ухаживать. Ну и еще мы много лет соседствовали с Эдвардсами – Халли практически член нашей семьи. Мама никогда бы меня не простила, если бы я причинил боль ей или Илаю, ухаживая за девушкой, которая явно предназначается не мне.

Нужно обо всем забыть и немного поспать, чтобы набраться сил перед завтрашней тренировкой, потому что моя жизнь и без того непростая.

И, конечно, забыть, что от Халли Джо Эдвардс меня отделяет лишь тонкая стена.

* * *

На следующее утро я просыпаюсь не в духе. Отчасти потому, что большую часть ночи я проворочался с боку на бок и заснул только с рассветом, когда лучи солнца уже просачивались сквозь занавески. И отчасти потому, что я не переставал думал о Халли и ее «контракте».

Бессонница, мысли о том, что не можешь изменить и о девушке, которая никогда не будет твоей, кому угодно испортят настроение.

Я провожу рукой по волосам и по лицу, пытаясь проснуться по пути на кухню. Илай сидит в одиночестве за кухонным столом, читает что-то на айпаде и пьет кофе.

Как сорокалетний мужчина в теле девятнадцатилетнего парня. Таков мой братишка. Он такой правильный, если не сказать больше.

– Доброе утро, – ворчу я, направляясь прямиком к холодильнику. Нужно подзаправиться. Он переводит на меня взгляд и приподнимает бровь.

– Поздно лег? Выглядишь дерьмово.

Я качаю головой:

– Не-а. Всю ночь не спал. Ворочался с боку на бок. Что читаешь?

– Медицинский журнал. Тут о таргетной терапии для больных раком молочной железы.

– Отличное чтиво для завтрака, – я усмехаюсь и наливаю в чашку миндальное молоко, чтобы приготовить протеиновый коктейль. Сегодняшний день будет изнурительным, и если я не начну его, влив в себя тонну белка и полезных элементов, я точно не выживу. Доводя себя до предела на поле и за его пределами, я должен поддерживать тело в отличной форме.

Илай пожимает плечами и делает глоток кофе. Только тогда я замечаю, из какой кружки он пьет. Это кружка Халли с летающей тарелкой, затягивающей корову, и надписью «Пока, лузеры!». Она любит пить из нее разный модный кофе. Я тут же вспоминаю о бессонной ночи и этом треклятом контракте. Самым большим искушением, с которым я в жизни сталкивался. Вздохнув, я ставлю шейкер на стол и поворачиваюсь к Илаю:

– Надо кое о чем поговорить.

Он поднимает бровь:

– Ладно. Что такое?

Я сажусь напротив и кладу руки на стол. Я не собирался говорить об этом с Илаем, но я должен скинуть с себя этот груз. Я должен знать, как обстоят дела.

– Что у вас с Халли?

Сначала он не отвечает и выглядит искренне смущенным, будто пытается осмыслить мой вопрос. То ли он и сам не знает, то ли не понимает, зачем я спрашиваю.

Между его бровями появляется складка.

– В смысле «у нас»?

– Ну… ты к ней что-то чувствуешь? Может, ты хочешь белый забор из штакетника, детишек и минивэн, но боишься сделать первый шаг?

Он широко раскрывает глаза от удивления и, хмыкнув, откладывает планшет.

– Чел, ты чего? Халли же мне, считай, как сестра. Это же ужасно. Как тебе это вообще в голову пришло?

Что?

Я не успеваю ответить, и он продолжает отнекиваться:

– Подожди, с чего ты вообще взял, что у нас что-то есть?

Я вдыхаю и провожу рукой по волосам.

– Да просто интересно. Я… я думаю, она всегда тебе нравилась. Я все ждал, что спустя столько лет вы будете вместе.

– Не, мы друзья. Бывает такое, что парни и девушки просто дружат. Попробуй как-нибудь, – брат ухмыляется.

– Так… значит, если она будет встречаться с кем-то другим, ты не будешь против?

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

– Ну… да, конечно. И я знаю, что она этого хочет. Чувак, мы с ней действительно просто друзья. И еще… я никому не говорил, потому что это случилось совсем недавно, но я общаюсь с одной девчонкой. Мы познакомились на вечеринке братства, и я позвал ее на свидание, так что… я вроде как кое с кем встречаюсь.

– О, правда? И кто она?

– Ее зовут Ари. Второкурсница с факультета английской литературы.

Наконец-то мой младшенький сделал этот шаг и, слава богу, это не Халли.

– Так почему ты спрашиваешь о Халли? – с каждой секундой он все более подозрителен. Черт. Я спрашиваю, потому что не могу больше постоянно думать о ней и не знать ответа на этот вопрос. Но я не могу сказать это ему.

Я просто… прощупываю почву.

– Просто интересно. Не знаю, просто всегда думал, что у вас что-то есть, а это, оказывается, не так.

– Да, мы друзья. И точка, – пожав плечами, он продолжает. – Она же как член нашей семьи, она со мной всю жизнь. Не пойми меня неправильно, она потрясающая, и ее парню очень с ней повезет, но я о ней в этом плане не думаю.

Я хмыкаю, но замолкаю и откидываюсь на спинку стула. Так это значит… хм, ее контракт теперь мне кажется еще более заманчивым, ведь мой брат не является препятствием, как я думал.

– А… м-мм, а что если бы я что-то к ней чувствовал?

– Подожди, что? Ты? – на его лице застывает недоверие. Я пожимаю плечами.

– Воу-воу-воу, подожди-ка. Ты ни с того ни с сего начал меня об этом спрашивать… потому что она нравится тебе? Какого черта, Лейн? У тебя такое происходит, а я узнаю об этом последним? Я…

– Я такого не говорил, – перебиваю я. – Я спросил «а что, если»? Ну, гипотетически. Вот и все.

– Уфф… я бы сказал, что ты вероятнее всего разобьешь ей сердце, и тогда мне придется тебя убить. Но сначала мне пришлось бы поверить в то, что ты вдруг втрескался в мою эксцентричную почти сестру с огромным сердцем, которая любит инопланетян. Не-ее.

– А что, если это… не внезапно? – тихо произношу я, готовый открыть этот ящик Пандоры, хотя я и сам не знаю, для чего затеял этот разговор.

– Дружище, у тебя не бывает длительных отношений. Ты о чем вообще говоришь?

Я выдыхаю, проводя рукой по лицу.

– Не знаю, Илай. Просто спрашиваю, а что вдруг? Если бы она правда, и по-настоящему мне нравилась?

Мой вопрос встречает молчание, он задерживает на мне пристальный взгляд и, наконец, отвечает:

– Если бы она тебе правда и по-настоящему нравилась, тогда ничего. Вы оба взрослые люди, и мне все равно, с кем вы встречаетесь. Но я за нее волнуюсь. Счастлива ли она, не разобьет ли ей сердце парень, который ее недостоин. Если ты сможешь поклясться, что никогда не причинишь ей вреда, то действуй.

– Я не говорю, что собираюсь. И вообще ничего не говорю. Я просто полюбопытствовал.

– Чувак, она лучшая. И она заслуживает лучшего, что есть в этом мире. Парня, который уважает ее, принимает ее особенности и не старается ее переделать. Она чиста и прекрасна, как внутри, так и снаружи.

Это было говорить не обязательно – я и так это знаю и согласен с каждым словом. А почему, вы думаете, я не решаюсь за ней приударить, хотя уже очень давно питаю к ней чувства? Потому что она чиста, и я боюсь ее замарать. Я боюсь, что облажаюсь, и это приведет к раздору между нашими семьями. Даже если это всего лишь исполнение контракта.

– Принял к сведению, – отвечаю я. В голове просто кавардак.

– Она моя лучшая подруга, а ты мой брат. Вы оба моя семья. И если она тебе интересна, не делай того, что обычно делает Лейн. Если ты хочешь ухаживать за ней, делай все правильно. Именно это я бы сказал. Конечно, гипотетически.

Черт, если бы он только знал.

Глава 4

Лейн

– Ну, какие планы на вечер? – интересуется Риз, откинувшись на матрасе, в тысячный раз подбрасывая резиновый мячик в воздух и с неуемной энергией потрясывая коленкой.

Его массивная фигура заполняет чуть ли не половину комнаты, а нетерпеливый стук его ноги эхом разносится вокруг нас.

– Что угодно, только не гребаный английский, – отвечаю я, глядя на Гранта.

Грант полностью оторвался от реальности за игрой в приставку. Мне кажется, он не моргал добрых пять минут. Я беру со стола книгу, кидаю в него и попадаю прямо в висок.

– Какого хрена? – он стонет и потирает место удара. – За что?

– Проверял, не сдох ли ты, а то ты, по-моему, не с нами. Мне уже надоело таращиться в экран. Пятница же. Давайте выползем куда-нибудь.

Прошло уже шесть дней с того момента, как мой мир повернулся, и не было ни секунды, чтобы я не думал о ней.

Грант морщит лоб и все еще потирает голову:

– Может, в Brady’s? Или лучше в Sigma Pi?

Это наши любимые места.

Нет уж, в привычные заведения я сегодня идти не намерен. Вчера Халли обронила, что они с Вив сегодня идут в Redlight – самый популярный бар рядом с кампусом, в котором по пятницам обычно толпа людей нафирменной ночи боди-шотов[7], где все играют в «зеленый-красный»[8].

Последние шесть дней, нося в кармане сложенный листочек, который изменил все, я провел в худшем из возможных филиалов ада. Так что сегодня я окажусь именно там.

– А может пойдем в Redlight? Сменим обстановку.

Мячик, который Риз подкидывал в воздух, падает ему прямо на лицо, и он замирает, пристально уставившись на меня:

– Ты что, серьезно? Я думал, ты его ненавидишь.

Я пожимаю плечами:

– Ну там слишком часто дерутся. А сегодня все будут стараться вести себя получше, так что должно обойтись без драк.

И я пойду туда, с друзьями или без, потому что должен за ней присматривать. Ни за что на свете она не пойдет туда без меня, особенно после язвительного замечания Вив о знакомстве с классными парнями.

И особенно после этих кошмарных шести дней, за которые я не мог думать ни о чем, кроме ее конт-ракта.

Да, она думала, что говорит с Илаем, но так уж вышло, что это был я. И с тех пор я потерял сон.

По правде говоря, мое к ней влечение просто переходит все границы. Она – из самых неловких девушек, что я встречал, но меня никогда ни к кому не тянуло так, как к ней. К ее большим, голубым, невинным глазам. Мне нравятся даже ее мешковатые футболки, и, как бы хреново это не звучало, я мечтаю снять их и увидеть, что она под ними скрывает.

Конечно, я не собираюсь говорить об этом ни одной живой душе.

– Я в деле. Насрать, куда идти. Главное, чтобы там были горячие девчонки и пивко, – добавляет Грант, снова взяв в руки геймпад. – И нужно вернуться не слишком поздно. Чувствую, на завтрашнюю тренировку идти будет самоубийством, если кто-то сегодня все-таки ввяжется в драку. Потому что вы же понимаете, что если мы пойдем в Redlight, то драки не избежать.

Риз закатывает глаза:

– Ну ладно. Пофиг. Давненько в моей жизни не случалось ничего интересного.

– То есть то, что тебя чуть не застукали, пока ты трахал преподшу, это недостаточно интересно? – удивляется Грант.

Да, было дело. Но мы об этом почти не говорим, потому что эта самая преподша – чертовски горяча, а Риза за такое могли выгнать из команды, и мы потеряли бы лучшего кэтчера[9] в Луизиане.

– На, засунь себе его в зад, – ворчит он, кидая в друга мячик, от которого Грант ловко уворачивается, чтобы не получить по башке второй раз на несколько минут. – Просто хочу сказать, что Лейн прав. Это наш выпускной курс. Нам нужно хорошенько поразвлечься. Горячие студентки, новые места. Затусим по-крупному.

– Значит, договорились. Скажите всем, что мы сегодня пойдем в Redlight, – мы обмениваемся ухмылками. Вечер пятницы в университете Орлеана никогда не бывает скучным. По крайней мере для нас. Весь универ в наших руках.

– И постарайтесь вести себя прилично. Звучит отстойно, но я не хочу, чтобы мы блевали на завтрашней тренировке. Как ваш капитан, приказываю держаться подальше от неприятностей. Это всех касается.

Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, что легче сказать, чем сделать. Неприятности, кажется, сами меня находят, ну и я всегда питал к ним слабость.

* * *

Мы переступаем порог Redlight. Я тут же начинаю искать ее глазами, оглядываю комнату в поисках ее темных волос. Фиолетовая прядь – как маяк для моих глаз. Не у всех девушек хватит на это смелости.

Черт, тут полно народу. Просто битком набито.

Толпа людей собралась у бара, где уже танцуют девчонки и распивают спиртное прямо из бутылок.

Я не нахожу ее, и прохожу за Ризом и Грантом вглубь бара, к столикам на самом верху, где уже сидят остальные ребята из нашей команды.

– Коллинз, дружище, че, как? – Ридж поднимает бокал пива, а я стукаюсь кулаками с Майлзом. – Все путем, а вы как?

Я улыбаюсь двум девушкам, сидящим на его коленях. Я бы не ожидал меньшего от нашего третьего бейсмена.[10]

– Так ты расскажешь реальную причину, по которой мы сегодня здесь? – интересуется Риз. Друг делает глоток пива и многозначительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами:

– Просто сменить обстановку. Я же уже сказал.

Я не отрываю взгляд от танцпола и оглядываю зал в поисках Халли, но безуспешно.

– Ага, как же. Может что-то другой бы в это поверил, кто тебя не знает, но точно не я. Так что выкладывай.

Стиснув зубы, я бормочу под нос:

– Здесь сегодня должна быть Халли.

– Я так и знал, что ты запал на эту девчонку! Чувак, а я хорош! – друг ухмыляется. – Значит, наконец-то готов к решительным действиям?

– Что? Да нет же, идиот. Я просто… присматриваю за ней. Чтобы она не попала в неприятности, вот и все.

– М-мм, ага, – в его тоне сквозит недоверие. – Присмотришь за ней, а потом… О, посмотри, вон там стоят Лорен и Брук. Выглядят просто бомбически сексуально. Идем.

В любой другой день Лорен и Брук – именно те неприятности, которые я искал. В такие неприятности я попадал не один раз. И чаще всего вот на таких пятничных вечеринках. Эти девушки готовы упасть на колени и доказать любимому питчеру свою преданность команде.

У них огромные сиськи, накрашенные губы, короткие юбки и облегающие майки, не оставляющие простора воображению. Они все понимают и исчезают с радаров без лишних слов.

Все легко и просто. Как я и люблю. Как раз то, что мне нужно.

Мой мир вращается вокруг бейсбола, и зачастую в нем нет места для чего-то другого, особенно для отвлечения на фанаток, даже если это всего лишь развлечение на одну ночь.

Я иду за Ризом к хихикающим девчонкам, которых легко принять за близняшек. Они стоят рядом и перешептываются.

– Как сегодня поживают две мои любимые барышни? – воркует Риз, обнимая Лорен за плечи, а она улыбается в ответ.

– Привет, Риз, – выдыхает она, просияв ярко-голубыми глазами.

Девушка переводит взгляд на меня.

– А что вы делаете в Redlight? Не ожидала увидеть вас по эту сторону кампуса.

Я пожимаю плечами, одаривая ее равнодушной улыбкой.

– Люблю в жизни разнообразие, понимаешь ли. Развлекаешься?

– Теперь да.

Она теснее прижимается к Ризу, а ее «близняшка» подваливает ко мне и оказывается так близко, что я чувствую аромат ее духов.

– Давненько не виделись, Лейн, – многозначительно произносит она хриплым низким голосом. – Повеселимся сегодня?

В любой другой вечер я бы послал все к черту и с распростертыми объятиями принял бы ее предложение. Но сегодня?

Сегодня есть только одна девушка, с которой я хотел бы встретиться, и это точно не одна из этих блондиночек.

Брук принимает мое молчание за согласие, кладет руку мне на грудь и наклоняется ко мне:

– Давай сбежим отсюда. Пойдем к тебе, и я сделаю языком то, что тебе так нравится.

Я убираю ее руку, лежащую на моей груди:

– Я в порядке. Сегодня вечером я занят. Но спасибо за предложение.

Невозможно не заметить разочарование на ее лице, но она быстро натягивает фальшивую улыбку:

– Хорошо. Может, в другой раз.

– Да, конечно!

Я смотрю на Риза, который уже почти завалил Лорен.

– Пойду в бар. Тебе взять чего-нибудь?

Он качается головой и отмахивается от меня. Все как обычно.

Я подхожу к бару и заказываю пиво для нас обоих, потому что, если я вернусь с пустыми руками, он будет зудеть, что я ему ничего не взял.

Прислонившись к стойке, я оглядываю толпу. Снова безуспешно. Я начинаю раздражаться от того, что до сих пор ее не встретил.

Твою мать! Нужно было оставаться дома. Пошел бы на вечеринку братства. Куда угодно, только не сюда. Тут так громко, что я даже мыслей своих не слышу. Никакого настроения веселиться. А быть единственным трезвым человеком в компании уж точно не весело.

На противоположном конце бара собралась толпа, люди скандируют, когда кто-то опрокидывает фирменный шот Redlight, и я качаю головой.

Я сейчас должен заниматься тем же самым. А вместо этого я выслеживаю девушку, которая для меня настолько недоступна, что просто воплощение недоступности.

И тут такая же толпа рядом со мной взрывается радостными возгласами.

Какого хрена?

Я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть, что привлекло всеобщее внимание. Точнее, кто. И, конечно же, это не кто иной, как та самая девушка, которуюя ищу.

Та самая, одетая сейчас в обтягивающее черное платье с милым бантиком на груди и глубоким вырезом, оголяющим ее сочные сиськи, которые она сжимает, пока какой-то парень готовится выпить из них шот. Из ее пышного декольте торчит трубочка, а голова запрокинута назад в смехе, от которого у меня сводит живот.

Халли Джо, мать ее, Эдвардс.

Парень напротив нее выглядит так, как будто уже готов приступить к следующему блюду. Я вскакиваю с места, наблюдая за тем, что разворачивается перед моими глазами.

Да, конечно. Только через мой труп. Нихрена подобного.

Пусть прикоснется к ней, если хочет навсегда лишиться рук. Я с удовольствием переломаю все кости в его руке. Сегодня вечером мне как раз нужно выпустить пар.

Без лишних раздумий я направляюсь прямо к ним, распихивая людей, не утруждая себя извинениями.

Наконец я пробираюсь к ней, ловко вытаскиваю рюмку из ее декольте и опрокидываю в себя. Алкоголь обжигает мое горло. Она так пьяна, что у нее стеклянные и невидящие глаза, так что ей требуется чуть-чуть времени, чтобы осознать, что перед ней стою я. Мне кажется, я никогда раньше не видел ее пьяной.

Ее глаза становятся размером чуть ли не с блюдца, она взвизгивает: «Какого хера, Лейн?», спотыкается и с трудом удерживается на ногах.

Придурок напротив нее пялится на меня и принимает более агрессивную позу, когда понимает, что уходить я не собираюсь и только что обломал ему всю малину.

Ну пусть попробует.

– Убери от нее свои сраные руки! – нападаю я и подхожу ближе к нему. Во мне горит чувство собственности, хотя я понимаю, что не имею на это права. Дело не только в том, что я хочу защитить Халли, но и в том, что она очевидна пьяна в стельку, и я не позволю какому-то случайному болвану прикоснуться к ней. У них все уже точно не может быть по обоюдному согласию, и я не оставлю ее в такой ситуации.

К счастью, говнюк понимает намеки и отступает назад, поднимая руки в знак капитуляции:

– Прости, чувак. Я не знал, что она занята.

Халли бормочет:

– Я… я им не… не занята!

Она смотрит на этого кретина, потом снова на меня.

– Что ты делаешь?

– Шоу окончено. Убирайтесь все! Вон! – рявкаю я толпе, сгрудившейся вокруг нас, и наблюдаю, как зрители разбегаются. Некоторые бросают через плечо взгляды, полные сожаления. – Всем пока! Берегите себя!

Я возвращаюсь взглядом к Халли. Она стоит, скрестив руки и надув пухлые губы.

– Знаешь, что? Мне нужна еще текила, – заявляет она, разворачиваясь на каблуках, но я хватаю ее за руку, пока она не успела уйти.

– Нет уж, – протестую я, наклоняясь и одним махом перекидывая ее через плечо.

– Лейн! Боже мой, пусти! – визжит она, колотя меня кулаками по спине. Я крепко обхватываю руками ее ноги, надежно ее удерживая, а моя ладонь лежит чуть ниже ее попки и придерживает платье, чтобы никто не увидел еще одно шоу.

Утром она меня возненавидит, но если я не уведу ее сейчас, она точно сделает то, о чем пожалеет, и это будет на моей совести. Я не идеальный человек, но в данном случае считаю это хорошим и правильным поступком. Когда дело касается ее, я хочу быть джентльменом.

– Мы идем домой, Халли. Это не обсуждается.

Она фыркает:

– Ты не можешь просто утащить меня, как пещерный человек! И не такой, как снежный человек, а в плохом смысле!

– Могу и сделаю. А теперь, дорогая, тебе лучше перестать сопротивляться, потому что я тебя унесу отсюда в любом случае.

Я стараюсь не думать о том, что моя рука сейчас в непосредственной близости от ее восхитительной задницы. Сначала нужно выйти на улицу, протиснувшись сквозь толпу зевак, наблюдающих за нашей капитуляцией.

– Да, Коллинз! Покажи ей, бро! – раздаются вопли у меня за спиной, но я продираюсь к выходу, не удостоив их прощанием и не став с ними разбираться. Сейчас для меня важно вернуть Халли домой в целости и сохранности.

Мы подходим к моей машине, нас окутывает теплый ночной воздух. Я наклоняюсь и ставлю ее на ноги.

Ее щеки раскраснелись то ли от напряжения, то ли от выпивки, то ли от жары, но как же мне нравится этот румянец.

– Поверить не могу, что ты это сделал. При всех! Это была самая неловкая неделя за всю мою чертову жизнь, – восклицает она, ударяя меня в грудь, но не слишком сильно – я почти не заметил. Я сжимаю ее крошечную ручку в своей, пока она снова меня не ударила, и делаю шаг назад.

– Ты пьяна, я не собирался оставлять тебя там, чтобы ты натворила дел. Злись на меня всю ночь, если хочешь, Халли. Но мы едем домой.

Открыв дверцу, я протягиваю ей руку, усаживаю на пассажирское сиденье и пристегиваю ремнем безопасности.

Из всех вариантов, как мог закончиться этот вечер, такого я точно не ожидал.

По пути домой она не сказала ни слова, только смотрела в окно, скрестив руки на груди.

Живем мы близко, но такое ощущение, что мы проехали сотню километров. И на каждом километре я готов был признаться, что ее контракт припрятан у меня в кармане, и это одна из причин, по которой я сегодня повел себя именно так.

Потому что я обезумел от ярости, когда увидел, что тот парень полез ее лапать.

Я завожу машину в гараж, глушу мотор, и на секунду останавливаюсь, наблюдая за тем, как она пытается отстегнуть ремень и ругается себе под нос. Ее нетрезвый мозг не может сообразить, что нужно нажать на маленькую красную кнопочку, которая освободит ее от ремня.