Бывший нынешний муж

Михаил закончил, и мы поплелись к автомобилю, оставив птичек одних на их первую ночевку в кабинете. Долгая дорога до дома прошла в тишине. Я не знала, согласится ли Оскар выделить бюджет на сотрудника, так еще и работающего на меня. Переживания не давали вдохнуть полной грудью. Лишь почувствовав вновь свободу, я ощутила, насколько сильно скучала по ней. Мою клетку лишь приоткрыли, но свежий воздух достиг легких. И теперь они болели, от его недостатка.

Еще на подъездной дорожке я увидела машину Оскара. Сердце опустилось в пятки. Он вернулся. Я надеялась обсудить птиц по телефону. После теплого салона автомобиля на улице показалось ужасно холодно. На секунду я пожалела, что попросила не заезжать в гараж. Пробрало до костей. «Он все поймет. Сразу, как заговорю о помощнике». – Я сглотнула ком, подступивший к горлу.

Не трогающее мое нутро целый день, волнение захватывало мозг. Время для паники не подходящее. Михаил весь путь до дома был мрачнее тучи. Со сведенными бровями он открыл входную дверь. Излишне картинно. Будто работал швейцаром всю жизнь. От этого стало не по себе. Наверняка Оскар написал сообщение надзирателю, после того как не обнаружил меня дома.

«Гадство! У Оскара наверняка настроение плохое. Слишком рано он вернулся! Меньше суток прошло, почему он тут?» – Ответы на вопросы поджидали в помещении. Хоть оттуда на улицу и проникал теплый свет, но идти внутрь не хотелось. Я уже знала, что уют и мнимая безопасность рядом с мужем обманчивы. Спасаться чаще приходилось не от внешнего мира, а от того, кто поклялся любить меня до конца жизни. Стоя у алтаря, я не подозревала, что жизнь подразумевается моя.

На секунду в голове появилась шальная мысль побежать куда глаза глядят, в ночь улицы, стереть ноги в кровь, но не останавливаться. Михаил терпеливо держал дверь в ожидании, когда я зайду. Я тряхнула головой, проходя мимо охранника. «Бегаю точно медленнее Миши», – подумала я, заглядывая из холла в столовую. За приоткрытой резной дверью покачивалась нога, сидящего на стуле. Из холла я видела только нервно болтающуюся туда-сюда конечность. Обзор на нее преградила Тамара, возникшая непонятно откуда со словами:

– Вас ждут.

Михаил кивнул на прощанье, но не успел уйти.

– Обоих, – раздалось громкое из столовой.

На лице охранника промелькнуло удивление. Седой мужчина, как истинный джентльмен, взял на себя ношу пройти к моему мужу первым. Я проводила взглядом бледную Тамару. Она знала, что сейчас будет. Но предпочитала делать вид, что не догадывается. Как всегда.

Я пока не понимала причины злости Оскара, но чувствовала острую необходимость спрятаться. Вместо этого шла прямо к нему. Он всегда меня находит.

Оскар сидел у изголовья стола, попивая начатый виски. В открытой бутылке осталось подозрительно мало алкоголя. Предположительно, тот перекочевал в мужа и теперь кипятил его и так горячую кровь. Глаза Оскара проскользили по мне, затем метнулись на охранника.

– Я предупреждал тебя, – произнес муж, едко всматриваясь в моего надзирателя.

– И я строго придерживаюсь ваших инструкций, – ответил спокойно Михаил.

Оскар повернулся ко мне:

– Золото мое, выгляни в окно.

Я послушно отодвинула тяжелую штору. Мирная улица не представляла ничего интересного. В окнах соседей горел свет. Красивые высокие дома за кованными заборами. Идеальная картинка. Раньше я не позволяла себе мечтать о жизни в подобном районе, а сейчас только и хотела оказаться подальше.

Очевидно, муж попросил выглянуть в окно не для того, чтобы я полюбовалась архитектурой приличного района. От волнения соображать нормально не получалось. С мужем часто не удавалось угадать, что его выведет из себя. Но я решила попытаться. Во дворе дома стояло два автомобиля. Я закрыла штору обратно и уставилась на дожидающегося непонятно чего Оскара.

– Машина, на которой мы приехали, мешает тебе? Нужно было загнать ее в гараж?

Я была уверена, что ошиблась. Но в голову ничего другого не пришло. Оскар злобно усмехнулся. Темная жидкость из граненого стакана перелилась в мужа. Стекло звонко приземлилось на столешницу из красного дерева.

– И часто вы вдвоем до ночи гуляете в мое отсутствие? – спросил грубо Оскар у охранника.

Михаил сохранял неприсущую ему во время бесед со мной вежливость:

– Мистер Стоун, если нужно добавить этот пункт в список ограничений, я это непременно сделаю.

От напряжения я прикрыла глаза. Охранник ответом указал Оскару на недоработки. Муж такое не любит, но вступаться за Михаила я не собиралась. Это бы разозлило Оскара еще сильнее.

– Сними рубашку, – приказал муж надзирателю.

В этот раз тот не сдержал удивления. Седые брови приподнялись, но Михаил расстегнул пиджак, повесил его на руку, затем снял кобуру. Краем глаза я видела, как пистолет накрыла белоснежная рубашка. Оскар постукивал пальцем по пустому стакану, дожидаясь, пока нанятый им человек, выполнит приказ.

Муж поднялся. Я наблюдала, как он обходит Михаила, внимательно рассматривая татуированный торс. «Жуткий тип», – испуганно летело в моей голове при виде церкви на спине и креста на груди. Оскар вроде не заметил, как я пялюсь на охранника, потому что никак этого не прокомментировал.

Муж остановился спиной ко мне, загородив Михаила.

– Повторю, Эл невероятно обаятельная, но если ты ей поддашься, то умрешь.

– Начальник, я помню, – заверил спокойно надзиратель, словно ему прилюдные оголения и осмотры не наносили никакого дискомфорта.

Оскар кивнул:

– Оставь нас, с утра переговорим.

Михаил молча удалился. Одеваться, видимо, решил у себя. Входная дверь хлопнула. Охранник направлялся в домик для прислуги, выделенный ему лично. В основном доме помимо нас с Оскаром проживала только Тамара.

Пощечина прилетела так неожиданно, что я потеряла баланс. От копчика по телу распространилась острая боль. Щека горела, но, очевидно, силу в удар Оскар не вкладывал. Муж вернулся к столу. Остатки алкоголя оказались в стакане.

– Позоришь меня перед людьми, – выдал муж, а затем плюхнулся на стул.

Мы уставились друг на друга.

– Не обязательно раздевать людей, чтобы спросить, спим ли мы, – пробормотала я, сидя.

Подниматься смысла нет. Все равно вернусь в скором времени на пол.

– А ты со всей прислугой спишь? – язвил муж, поглощая остатки виски. – Тамара тоже в опасности?

Оскар направился к бару. Из шкафа муж достал закрытую бутылку. Он посылал мне улыбочки, пока открывал ее. Я не оспаривала его заявления, когда Оскар в таком состоянии. Да и доказать человеку, убежденному в своей абсолютной правоте, ничего невозможно. Муж не простил мне увольнение водителя. Хотя прошел уже год после того, как Оскар увидел на шее парня засос, а на спине царапины.

Глава 9. Побег

Парень в «возможной» смерти, которого я виновата, иногда снился мне. Узнать, точно ли жив бывший водитель мужа, я не могла. Оскар в известность меня не ставил.

Я старалась быть дружелюбной со всем персоналом, работающим на нашу семью. В конце концов, им тоже приходилось терпеть моего мужа. Их выдержка вызывала уважение. Но позавидовать их участи нельзя. Они просто хотели заработать денег, в полной мере не осознавая, к кому устраиваются на работу.

Водитель был добродушный и открытый. Во время одной из поездок в город мы сидели с ним в машине, дожидаясь Оскара. Парень рассказал, что вторая половинка жалуется на его постоянное отсутствие. Работал он много. Муж вызывал его и днем, и ночью.

Парень понял, что сболтнул лишнего, слишком поздно. Я тогда рассмеялась и пробормотала, что сохраню его секрет нелюбви к начальству. С тех пор водитель совсем подобрел ко мне. В один из дней, когда на моем лице красовался почти заживший синяк, парень разблокировал дверь.

Мы ждали Оскара с переговоров, на которых, возможно, понадобилось бы мое умение залезать в чужие головы.

– Уходите, – произнес парень так обреченно, будто осознавал, какие его ждут последствия.

– С чего ты решил, что я хочу? – спросила я тогда.

Мы смотрели друг на друга через зеркало заднего вида. Мой голос дрогнул. Водитель все понял. С той секунды он был обречен. Я вышла, а парень сразу уехал. Понимал, что его ждет наказание.

Громилы Оскара нашли меня в тот же день. Дома встретило чучело Сирены, злющий брошенный муж и испуганный водитель. Очевидно, его притащили против воли. Засос на шее парня, отпустившего меня на свободу, натолкнул Оскара на мысль, что отношения между нами были романтичного характера. Но ревнивцу правды не докажешь. Особенно после того, как на спине водителя нашли еще и царапины, оставленные его девушкой.

Для Оскара это не являлось убедительным аргументом. Опрашивать свидетелей муж не собирался. Избитого водителя выволокли из дома.

Я ждала повторения этого инцидента. Мне тогда сильно досталось, но я хотя бы осталась жива. После серьезных травм муж пообещал не применять физическую силу в мою сторону. Он тогда будто и сам напугался, что почти убил меня. Но время прошло и, видимо, пощечина только что прилетевшая мне, в картине мира Оскара не считается за удар.

– Подойди, – очаровательно попросил муж.

Его обманный тон не внушал доверия, особенно когда рядом со стаканом мужа оказался второй. «Хочет посмотреть насколько я готова унизиться, чтобы избежать побоев», – обреченно летело в воспаленном мозгу. Мой взгляд упал на колени. Я бездвижно сидела на полу, когда муж вновь заговорил:

– Золото мое, это не просьба.

По-прежнему бархатистый голос, но требующий от меня слишком многого. Окаменевшие мышцы не слушались. Я с трудом поднялась. На ватных ногах приблизилась к столу. Изображать радость или хоть что-то похожее на любовь к мужу не получалось. Оскару легко удавалось выводить меня на чистую воду. Он знал, куда давить.

Стаканы наполнились. Запах алкоголя разлился в воздухе. В тумане приближающейся истерики я не заметила, как отвернулась. Осознала это, когда Оскар грубо сжал мои щеки и повернул мое лицо на себя. Наши взгляды встретились. Его глаза нездорово блестели и излучали вызов. Мое маленькое побелевшее лицо отражалось в них. На нем читалось отвращение.

– Составишь мне компанию? – спросил Оскар так, будто у меня был выбор. Я не нарушала повисшую в столовой тишину даже дыханием. Муж громко вздохнул и смерил меня долгим взглядом. Губы мужчины изогнулись в ядовитой улыбке, слабо маскирующейся под заботливую. Он выдвинул стул, галантным жестом приглашая присесть. – Как гулять до ночи с охранниками, так пожалуйста. Как провести вечер с мужем, так приходится уговаривать.

От безумной веселости в его голосе по спине бежали крупные мурашки. Я вздрогнула, когда на плечо легла горячая ладонь, заставляющая меня опуститься на стул. Видимо, Оскар решил держать свое слово и не колотить непутевую жену. Но в его долгое терпение не верилось, особенно учитывая тот факт, что я намерена отказаться от моральных пыток.

Оскар сел рядом и повернулся корпусом ко мне:

– Понимаю, что ты тут веселишься, пока я работаю, но не хочешь узнать, как у меня дела?

Я не хотела ничего знать о нем, но спросить пришлось:

– И как прошел твой день?

Муж повернул мое лицо на себя. Видимо, Оскару не нравилось, что я до сих пор пялюсь на столешницу.

– Хоронить сегодня никого вроде не собираемся. Давай, повеселее.

– Как прошел твой день? – стараясь придать голосу больше заинтересованности, повторила я.

Муж улыбнулся. Виски оказался у моего носа. Я поморщилась. Оскар держал стакан, дожидаясь, пока я приму алкоголь.

Не выдерживая напряжения, я тихо попросила:

– Пожалуйста.

Должно быть, выглядела я жалко. Оскар ткнул стаканом мне в грудь:

– Ты же знаешь, не люблю пить один.

«Так не пей!» – орал внутренний голос в омерзении. Я молча приняла стакан с жидкостью цвета мочи, но по содержанию гораздо хуже. Мутило, будто я уже выпила. В мозгу вяло текли мысли, что следует что-нибудь предпринять. Надежда на хороший исход даже не теплилась в груди, я лишь надеялась выйти из ситуации с наименьшими последствиями.

«Если разбить стакан о его голову, то в ответ Оскар наверняка сломает мне руку или ребра, – обдумывала я варианты. – Просто оставить виски на столе не получится, Оскар продолжит удерживать меня в столовой, пока не соглашусь выпить или не выйду из себя. – Я глянула на мужа. Его брови сводились все сильнее. Он терял терпение. – Хотя если он сломает мне руку, то точно будет потом слезно извиняться. Если я выживу, конечно. Так-то и по голове может прилететь».

Из тяжелых размышлений вывел звон стекла. Оскар чокнулся со мной и осушил свой стакан. Пристальный взгляд мужа говорил: «Твоя очередь». Помимо нежелания пить, я боялась сболтнуть лишнего под действием алкоголя. У меня только появился план побега. Рассказывать о нем нельзя. Да и вдруг под градусом я выскажу мужу, что о нем думаю. Это повлечет за собой серьезные последствия. Мы ведь только недавно вновь стали нормально разговаривать. Точнее, пытаться делать вид счастливой семьи.

Не знаю зачем это Оскару, но мне фальшивая идиллия помогала сохранять остатки рассудка. Моя дрожащая рука поставила стакан на стол.

– Давай, просто поговорим, если хочешь? – предложила я без надежды на успех.

Глаза мужа сверкнули. Он дернулся. В ожидании удара я сжалась и невольно закрыла глаза. До слуха долетел звон. Я повернулась по направлению звука. Со стены, почти у пола, где лежали прозрачные осколки, сбегала жидкость, собираясь в маленькую лужицу у плинтуса.

– Если хочешь? – передразнил муж, указывая на ошибку в моем предложении. – А ты, дорогая жена моя, не хочешь?! – Оскар одним резким движением убрал пряди, упавшие на его симметричное загорелое лицо. – Ты ужасно неблагодарная. Я работаю над тем, чтобы наша жизнь была идеальной, а ты даже поинтересоваться искренне не можешь, как у меня дела! Только просишь у меня все время что-то. И просишь. И просишь. Все тебе не так, никогда не бываешь довольной. Никогда не достаточно того, что я делаю ради тебя.

Я старалась не отворачиваться от гневной речи, но то и дело отводила глаза. Щеки мужа чуть покраснели от прилившей к ним кипящей крови. Он на взводе. Мне хотелось расплакаться.

Каждый раз одно и то же. К боли не привыкаешь. Новый удар боишься так же, как и предыдущий. Я не представляла, сколько нужно пережить, чтобы спокойно терпеть физическую боль или на какой грани отчаяния находиться, чтобы стало все равно.

Муж обходил комнату, будто это его успокаивало. Он периодически постукивал пальцами по столешнице. Мое сердце замирало от гулкого звука косточек о дерево.

Оскар прошел к шкафу, оттуда достал граненый стакан, такой же как недавно разбитый:

– Попробуем еще раз. Ты стоишь каждой новой попытки.

Понятно, что говорил он о наших отношениях, но прозвучало так, словно речь шла о покупке товара. Стаканы наполнены виски. Оскар вновь сидел рядом, а у меня под носом стояла жижа, мутящая разум.

– Я обещал не применять силу, но и ты вспомни данные мне слова.

Муж непрозрачно намекал о брошенных мной в истерике мольбах начать все заново. Сказала, что смогу простить его. «Никогда», – четко пронеслось в моей голове. Оскар тогда поверил лишь потому, что я сама верила в то, о чем прошу. Настолько жить хотелось.

– Помню, – промямлила я.

Оскар указал на наполненный для меня стакан. Я смотрела на него, но пить не спешила.

– Раздражает, что тебе все время приходится об этом напоминать. Благодарности в тебе ноль, – процедил муж. – Я работаю ради тебя. Чтобы ты ни в чем не нуждалась, чтобы могла купить любую побрякушку, которую пожелаешь. Тебе только пальцем ткнуть нужно, и это появится. Ты не обременена готовкой, уборкой. Я ничего в ответ не прошу, кроме элементарной благодарности за беспечную жизнь.

Он просил. И гораздо больше, чем говорил. Оскар хотел, чтобы я полностью принадлежала ему. Возможно понял, что любить я его больше не могу, и нашел альтернативу в тотальном контроле.

Муж продолжал:

– Я простил, когда ты сдала меня полиции. Простил годичный побег и измену. Даже простил второй побег и измену, а ты жалкий виски выпить не можешь ради меня.

– Ты знаешь, как сложно это для меня.

– Именно поэтому это единственный способ доказать, что тебе не все равно на наш брак, – настаивал Оскар. – Пей.

Трясущейся рукой я поднесла стакан к губам. В голове боролись воспоминания о детстве, откуда и пошла нелюбовь к алкоголю, с яркими картинками жизни с Оскаром, где болит все тело.

Я сделала маленький глоток. Горло обожгло. От неожиданности я закашлялась, пролив остатки. Мерзкий запах усилился. Казалось, алкоголь пропитал все вокруг, не только мои джинсы.

– Умница. Люблю тебя за понятливость.

Оскар заулыбался. Он выпил и наполнил стаканы новой порцией виски. Муж чокнулся со мной, призывая пить дальше. Окрыленный маленькой победой над моей личностью, он развалился на стуле. Выглядел уставшим. Не хотелось вновь чувствовать обжигающий вкус, я заговорила в надежде отвлечь мужа:

– Что-то серьезное случилось?

Имелось в виду его ранее возвращение домой. Он кивнул:

– Кто-то пытается нас разорить.

– Конкуренты? – Вроде дело обычное. За большие деньги всегда дерутся. Я свела брови. Неясно почему муж такой обеспокоенный. – Что натворили?

Глаза Оскара сверкнули. Он потянулся к бутылке. Жидкость в моем стакане удвоилась.

– Зубы-то не заговаривай, – сказал строго муж. – Я твои хитрые приемчики хорошо знаю. В наказание выпьешь залпом.

– Я не смогу, – с мольбой произнесла я.

– Сможешь, – заверил Оскар, положив ладонь на мою щеку.

У меня вырвалась непрошенная слезинка. Я ощущала угрозу, исходящую от сидящего рядом, и все равно сопротивлялась. Не могла наступить себе на горло. Пусть это сделает муж. Так нам обоим будет проще.

– Электа, не заставляй меня переступать черту, – прошипел муж в мое лицо. Я дрожала от вкрадчивого голоса и руки, сжимающейся на моей щеке. – Ты всегда такая, раскрываешь в людях худшее.

Хватка крепчала.

– Так не поддавайся, останься хорошим мужем, – прошептала я.

– Слишком люблю тебя, но ты потеряла мое доверие, а я хочу поговорить по душам, – настаивал Оскар. Его пальцы зарывались в мои волосы. Муж поднес стакан к моим губам. – Давай, малышка, пей. У нас романтический вечер. Напьемся и повеселимся.

– Не хочу!

От неожиданно прилившей злости я напугалась. Тело резко дернулось от мужа. Оскар крепко держал, поэтому мы остались в прежнем положении. Муж явно не обрадовался внезапному неповиновению.

– Не хочешь, что именно? Не нравится идея провести со мной вечер? Ты куда-то торопишься? Может, все-таки охранника я тебе выбрал недостаточно старого?

Иногда казалось, что перед его глазами столь непроглядная пелена, что любые слова бессмысленны, но я не могла молчать.

– Не заставляй меня пить.

– Не вынуждай меня заставлять тебя.

Оскар наклонял стакан. Горькая жидкость вливалась в меня против воли, пока муж удерживал руку на моем затылке.

Глава 10. Странности

Голова трещала. Глаза не открывались. Меня мутило. Стошнило до того, как я увидела мир. Кто-то придерживал меня. Я не понимала, где нахожусь. Комната плыла.

– Ложись, моя хорошая.

По спине похлопали. Я послушала голос Тамары и упала обратно. Мягкая постель поглощала мое ватное тело. Старушка убирала тазик на пол.

– Где я? – вырвался хрип.

Смертельно хотелось пить. Я моргала в попытке прийти в себя.

– Дома, – ответила Тамара, помогая мне сесть.

Она подала воду. Я залпом осушила стакан. Не помнила, что произошло, и недоумевала почему мои руки в бинтах до самых локтей. Кости не болели. По ощущениям ничего не сломано, но руки саднили. «Что вчера было?» – Я словно отупела и думала непривычно медленно, поэтому долго сидела молча.

В спальне темно, но из-за штор пытался пробиться свет. Видимо, наступил день. Я странно себя чувствовала, так еще и не помнила вчерашний вечер. Тамара скрылась с тазом в ванной. Из соседней комнаты с открытой двери послышалось журчание воды. Я поддела бинт пальцем и стала разматывать ткань.

Тамара вернулась в спальню с чистым тазом и тут же нравоучительно запричитала:

– А ну, перестаньте! Еще заразу занесете!

Старушка села на край кровати. Сил сопротивляться ее слабым морщинистым рукам нет. Поэтому я послушно терпела ее заботу.

– Что со мной? – поинтересовалась я.

– Миссис Мур, не смешно, – проворчала старушка.

– Почему вас так веселит мой вопрос? Мне плохо, хочется пить, мозг не работает, – про бинты я не говорила, ведь это очевидно. Вчера их не было. – Голова кружится, и меня тошнит. Опять.

Прикрыв глаза, я с трудом сдержала рвотный позыв.

– Это похмелье, – оповестила старушка.

Я поморщилась: «Неужели алкоголики чувствуют это каждый раз, после попойки?! Зачем они тогда пьют?! Ужас». Оскар периодически пил. Если он чувствует себя так же на следующее утро, то мой муж – настоящий мазохист.

Обрывки воспоминаний алкогольного вечера вспыли в гудящей голове. Я помню, как после двух влитых в меня порций, стало повеселее. А еще я точно много говорила. «Секундное веселье, взамен на вот это!» – орал внутренний голос. Не верилось, что взрослые люди добровольно соглашаются испытывать то, что испытываю я сейчас.

– Тамара, принеси зеркало, пожалуйста, – попросила я.

«Может, Оскар все-таки устроил мне сотряс? – крутилась навязчивая мысль. – И что с руками?! А провалы в памяти?» Из-за того, что не пила раньше, я не представляла последствия похмелья в полной мере. Из круглого зеркальца, принесенного Тамарой, на меня уставилось опухшее лицо.

– Жесть, – вырвалось невольно.

На меня как будто напал рой пчел, а потом рысь исцарапала. По крайней мере, от рук шло такое ощущение, будто под марлей порезы. Парочка маленьких ссадин красовались на щеке. Тонкие раны. «Что за фигня? Оскар резал меня ножом? – Я поморщилась. – Не помню у него пристрастий к холодному оружию. Да и следы маленькие и совсем не глубокие». Я могла бы ногтями поцарапаться сильнее.

– В следующий раз будете знать меру в алкоголе, – поучительным тоном выдала Тамара, будто семь дней на неделе терпела мое пьянство.

– Вы же знаете, что я не пью, – возмутилась я.

Ее фраза обидела. Тамара обращалась ко мне как к пропитому алкашу. Старушка промолчала, но ощущение, что она по-прежнему считает, что я накидалась по собственной воле.

– Если вас не сильно тошнит, то я пока позвоню мистеру Муру, скажу, что вы проснулись. – Тамара поставила таз на кровать.

– Он не дома? – уточнила я, растекаясь по кровати.

– В городе. Уехал, как обычно, с утра пораньше. В отличие от вас, он работает.

Я проводила ее ненавистным взглядом. В этом доме все тычут меня носом в иждивение, но никто не хочет отпускать работать, потому что им удобнее, чтобы я сидела взаперти. А то еще накоплю случайно денег на побег куда-нибудь далеко, где меня не найти. Тогда муж останется без жены, а Тамара без работы.

Размышляя о заработках, я вспомнила о попугаях в офисе. Сегодня ехать туда никак не получится, но можно попробовать послать Михаила. По возвращении Тамары я уточнила, не уволили ли его. Она подтвердила, что кроме моего внезапного пьянства в доме все по-прежнему.

Сил злиться на старушку не хватало, поэтому я просто попросила передать надзирателю послание. Тамара внимательно выслушала и ответила, что должна согласовать с Оскаром мою просьбу. Видимо, бабуля решила, что «покорми попугаев» это тайный шифр между мной и «любовником». Как и Оскар, она верила в мой роман с пропавшим водителем и теперь подозревала в связи с охранником.

«Дожила. Превратилась в пропащую опухшую женщину с сомнительной репутацией», – иронично летело в моей голове. На мнение Тамары и Оскара не плевать только потому, что от них зависела моя жизнь. Не будь этого маленького препятствия, я бы давно послала обоих. Даже старушке бы сказала, что думаю, несмотря на ее возраст.

Старушка помогла мне добраться до ванной. Казалось, я до сих пор пьяная. Пока шла – шаталась. «Быстрее бы это закончилось!» – мысленно ругаясь, я старалась восстановить в голове события прошлого вечера. В ванной я пролежала полчаса, больше не разрешила Тамара. Она ворчала, что порезы на руках распарятся и будут плохо заживать.

Последнее воспоминание из столовой то, как пьяный Оскар жалуется на Риверу. Я точно кивала и возмущалась, что не стоило ему помогать избежать тюрьмы. Тот самый парень, мать которого просила найти убийцу ее мужа. Тогда полицейские подозревали старшего сына. Миссис Ривера думала на невестку, сел в итоге брат миссис Риверы.

После получения свободы старший сын миссис Риверы перенял дела отца. Кто ж знал, что Ривера-младший станет главным конкурентом Оскара?! Поначалу они с Андре сотрудничали. Я не представляла, когда их отношения из дружелюбных превратились во враждебные.