Царевна (Не) Смеяна

Все шло так, как я и планировала: начали за здравие, кончили – за упокой, но мне это нравится, ведь нет ничего печальнее счастливого завершения любого дела.

После очередного и вполне ожидаемого разочарования, что на охоте на меня не напал упырь, оборотень или живой мертвец, я, наконец, заполучила свою добычу и теперь хладнокровно смотрю на нее сверху вниз.

Волх лежит в могильной яме и смотрит на свинцовое небо, вспоминая, где, как и когда совершил такую оплошность – недооценил своего противника.

Меня.

Я привела всех в мрачный и дикий лес, примыкавший к усадьбе Радко, с единственной целью – изощренно убить царского советника.

Его должен был насторожить тот факт, что поместье окружено кладбищенской оградой, как и то, что перед началом охоты гробовщик снял с него мерки.

Затем Лепа и старший доведчик отстали.

Кажется, моя служанка вывихнула лодыжку или сделала вид, чтобы не остаться в этой зловещей чаще одной.

Радко играл с волками и стрелял из лука по стволам деревьев, на которых были нарисованы красные мишени, а Волх…

О, да, царский советник шел медленно и осторожно, словно опасаясь, что из темных зарослей на него бросится голодный медведь.

Чтобы оправдать его жуткие ожидания, я приблизилась к небольшой пещере, образованной стыком двух приземистых скал, и сказала:

– Если услышите, что я громко кричу, велик шанс, что я просто довольна.

Сказав это, я направилась к расщелине, оставив Волха одного, и что самое главное, повернулась к нему спиной.

Вдруг я отчетливо услышал святящий звук, а затем ощутила мощный удар в спину – стрела с металлическим наконечником вонзилась в мой доспех.

К сожалению, этот коварный и подлый выстрел принадлежал не царскому советнику, а механической ловушке на зверя, которого я шла выманивать из пещеры, чтобы развлечь себя и немного покалечить гостей.

Оглянувшись, я разочарованно наблюдала, как Волх рухнул на землю и очень вовремя, ведь над его головой просвистело деревянное копье, которое с треском вонзилось в ствол дерева.

Выругавшись, он пополз по земле, словно змей, проклиная охоту, Радко и свое невыполнимое задание – убрать меня с должности главы Судебной палаты, и вдруг провалился в тщательно замаскированную гнилыми листьями и ветками яму, которой оказалась недавно вырытая могила.

Охнув, он перевернулся на спину, с тоской вонзил глаза в темнеющее небо и благословил садоводческое увлечение моей тети, которое спасло его от участи быть заживо распятым железной рогатиной, рухнувшей в яму следом за ним и вонзившейся в землю возле его головы.

– Вы до сих пор живы? – мрачно спросила я, с интересом заглянув в яму.

– Волх! Что ты делаешь в ловушке для медведя! – радостно воскликнул Радко, прибежавший на звук сработавшей ловушки.

– Лежу и отдыхаю, – меланхолично ответил царский советник, больше не пытаясь изобразить на лице счастливое довольство. – Признайтесь, царевна Смеяна, вы привели меня сюда, чтобы убить.

– Да, но только не в этой части леса: ловушки здесь не такие коварные и жестокие, – с усмешкой ответила я. – Я не злопамятная. Если кто-то причинит мне добро, я не буду мстить. Сяду на берегу Беледонской реки, и вскоре увижу, как мимо меня проплывет его разрезанный и зашитый мною труп.

Волх встретился со мной взглядом и тоже усмехнулся.

– Иногда врагу можно и помочь упасть в реку или, например, в могильную яму.

– Волх! Ну, ты даешь! Твои обвинения непредсказуемее змеиных атак! Ты сам попался в ловушку! Кстати, тебе очень повезло! В прошлый раз в эту яму свалился бывший жених сестренки! – жизнерадостно воскликнул толстяк и широко улыбнулся. – Точнее, покойный бывший…

– Чтобы гореть ему вечно в Пекле, – мрачно добавила я.

– …И рогатина попала ему прямо в яичко!

– Такие, как он, не должны размножаться, – снова перебила я брата. – Вы сможете выбраться из ямы самостоятельно? Или мне бросить в яму плотоядных жуков?

***

Волх глухо застонал, изображая боль.

– Кажется, я сломал ногу. Или очень сильно вывихнул. Не могу пошевелиться, – не моргнув и глазом, солгал он.

Радко снова жизнерадостно рассмеялся и ловко спрыгнул в яму, чтобы помочь другу встать, а затем осмотрел его ногу, которую медленно и бережно ощупал.

– Перелома нет! Вывиха тоже! Может, растяжение! Точно не скажу! Сестренка, надо растянуть его на дыбе и все проверить! – радостно воскликнул розовощекий толстяк.

– Так и было запланировано, – сухо ответила я. – Радко, обойди все остальные ловушки. Если в одной из них найдешь истекающую кровью Лепу, немедленно разыщи старшего доведчика, чтобы он зафиксировал факт, причину и точное время ее смерти, – спокойно распорядилась я.

– Будет сделано, моя черная могилка! – воодушевленно отозвался двоюродный брат и вылез из ямы, чтобы сбросить веревку для Волха.

– Вам придется потерпеть. Я очень тяжелый, – извиняющимся тоном произнес царский советник из могильной ямы, держа в руках сброшенную ему петлю висельника.

– Мир – это место, которое надо терпеть, – сухо отозвалась я и нахмурилась. – Долго я буду вас ждать? Надевайте веревку.

– Прошу меня извинить, царевна Смеяна, но я откажусь. Мне дорога моя жизнь, – съязвил в ответ Волх.

– Мне тоже, поэтому рекомендую просунуть в петлю все же голову, а не ногу. Легче доставать из ямы мертвое тело, – ответила я и зловеще улыбнулась.

Царский советник так и сделал, приняв неверное решение, о котором скоро пожалеет.

– Царевна Смеяна, я вам нравлюсь? – вдруг спросил Волх, когда я вытащила его из ямы.

– Вы не безумец и не убивец, а просто лжец. Определенно, вы не мой типаж, – холодно ответила я.

– А вы не боишься, что я вас… приворожу? – с развязной улыбкой спросил царский советник.

– Я таких, как вы, на завтрак с десяток привораживаю, – спокойно ответила я. – Мою бабушку за это чуть не сожгли на костре.

– А давайте поспорим?

– Ставка?

– Конечно, жизнь, – ответил с улыбкой Волх. – Если я влюблюсь в вас, то вы меня убьете, а если вы в меня, то я – вас.

– Какой безумный, жестокий и бессмысленный спор. Мне нравится, – угрюмо ответила я. – Надеюсь, вы умрете от моей руки на состязании женихов, которое я провожу каждый год, чтобы пополнять мертвецкую новыми телами для научных исследований.

– Правила? – спросил Волх и приподнял бровь.

– Никаких, – еще более зловеще ответила я.

– Согласен.

– Я не согласен! – вдруг отозвался Радко, только что вернувшись обратно вместе со старшим доведчиком и служанкой. – Раз вы начали встречаться, папа и мама должны вас обвенчать!

Глава 13. Лечебные пытки

– Сколько пальцев ты видишь?

– О, боги! Радко! Откуда ты их достал?!

– Я спросил: Сколько. Видишь. Пальцев, – повторил вопрос двоюродный брат, держа в руках банку с отрезанными и заспиртованными пальцами гостей, игравших со мной в настольную игру с ножом «филе из пяти пальцев».

– Дюжина! – выпалил Волх и лязгнул железными наручниками. – Почему я прикован к столу? Почему в подвале? Почему у меня голова в крови? – забросал нас вопросами царский советник.

Удивительно.

Я думала, царские советники отвечают на глупые вопросы, а не их задают.

– Сестренка, и, правда, почему? – вдруг присоединился к допросу Радко и удивленно выпучил круглые глаза. – Почему все твои женихи задают одни и те же вопросы?

Я надела белый кожаный передник и длинные белые перчатки, смерив его тяжелым зловещим взглядом.

– Может потому, что каждого из них ты бьешь по голове дубинкой? – мрачно ответила я и приложила к голове Волха кусок белой марли, смоченной в целебной мази.

– Я это сделал ради тебя! – радостно воскликнул толстяк. – Как только разговор доходит до черного венчания в нашем родовом склепе, твои женихи пытаются сбежать…

– Знаю, – мрачно отозвалась я. – Именно поэтому я так метко стреляю из лука. С простреленной лодыжкой далеко не убежишь.

– Ты же не злишься, моя черная тучка? – спросил розовощекий толстяк и нарочно умильно потупил глаза, зная, как я ненавижу всякие нежности.

– Я в бешенстве.

– Безумно рад!

– В следующий раз просто проломи ему череп. Я устала лечить вместо того, чтобы калечить, – недовольно проворчала я. – Это не так весело. Лепа, подай разводной ключ на 40.

Я протянула ладонь, но так и не дождалась холодной тяжести равнодушного металла, привычно отягчающего мне руку.

Моя служанка с ужасом рассматривала заляпанные бурой запекшийся жидкостью пол, стены и потолок ветхого подвала, в котором дядя хранил чучела убитых животных, тетя – садоводческий инвентарь, долгое рассматривание которого вдохновляло меня на изобретение новых пыточных инструментов, а Радко – холсты и стеклянные банки с краской, в некоторых из которых я хранила законсервированные части тел.

– Мамочка! Это же… кровь! – пискнула, как мышь, Лепа и упала в объятия невозмутимого старшего доведчика, который без лишних вопросов тут же подал мне требующийся инструмент.

– Ничего подобного! – со смехом воскликнул толстяк и от удовольствия даже подпрыгнул на месте. – Это краска! Забыл помыть! Сестренка, обещаю, в следующий раз здесь все будет чисто, как в мертвецкой!

– Следующего раза не будет, – зловеще ответила я, и уголки моих губ дернулись в улыбке, ведь я смотрела на распластанного на железном столе Волха, в широко раскрытых глазах которого теплился ужас, ведь я медленно подносила разводный ключ к его закованной руке.

– Царевна Смеяна, что вы задумали? – хрипло спросил он и по его лбу стекла капелька холодного пота.

– Небольшую пытку. Следов не оставит.

– Это… не больно?

– Сколько раз ни делала, мне никогда не было больно, – спокойно ответила я и хладнокровно отрегулировала разводной ключ под большой палец царского советника.

***

Я никогда не верю тому, что слышу, и половине того, что вижу, поэтому досконально все проверяю, используя для этого самые жестокие методы и самые точные инструменты, которые должна мне вовремя подать моя служанка.

К сожалению, она теперь лежит на железном столе, ведь снова упала в обморок – на этот раз по-настоящему.

Теперь придется провести вторую операцию по спасению жизни, внеплановую, хотя для восстановления баланса добра и зла в Беледоне ее все же следует безжалостно убить.

Морально.

Читала в одном признании так и не раскаявшегося преступника из душеспасительной лечебницы, что душевная мука намного действеннее, чем телесная. Надеюсь, он писал не о выпечке хлебе, все-таки он был безумцем.

Что ж. Неважно. Сейчас проверим.

– Царевна Смеяна, давайте уже покончим с этой неловкостью, – с лучезарной улыбкой произнес Волх, энергично потирая свои запястья.

– Покончить с кем-нибудь я люблю, а неловкость меня устраивает. Ланцет, – мрачно произнесла я и нахмурилась. – Проверим, красная ли у нее кровь.

– Вы правы. Ее лицу явно не хватает красок, – невозмутимо заметил Глеб Морович и снова без лишних вопросов вложил в мою открытую ладонь остро заточенный тонкий нож.

– Мой злобный паучок! – вдруг воскликнул двоюродный брат и радостно захлопал в ладоши. – У меня здесь море красного сухого пигмента! Мы подкрашиваем им поддельное вино! Я могу порозовить ей щеки!

– Так и быть, – холодно отозвалась я. – Раскрасишь ее труп, если я увлекусь кровопусканием. Только сперва пусть старший доведчик зафиксирует факт ее смерти, а то родственники ее не узнают.

– Обижаешь, сестренка! – воскликнул Радко и затем рассмеялся. – Я всегда рисую близко к оригиналу! Мои картины хранятся даже в твоем дворце!

– Эту картину мы будем хранить на кладбище, – зловеще произнесла я и ухмыльнулась. – Боюсь, отец не оценит это направление в искусстве.

В гробовой тишине я сделала крохотный надрез на руке служанки, которая сразу же пришла в себя, перестав радовать меня своей мертвенной неподвижностью.

У Волха побелело лицо.

Я прекрасно понимаю, почему мои гости до смерти боятся заточенного ланцета – они опасаются, что в скором времени пополнят мою мертвецкую.

Но при чем здесь разводной ключ на 40, которым я подтягиваю крепления железных наручников?

Они постоянно разбалтываются, ведь гости зачем-то пытаются вырваться из цепей и убежать из подвала, думая, что на улице смогут обойти тетины растяжки и медвежьи капканы.

Конечно, ее способы борьбы с сорняками вызывают вопросы у Судебной палаты, но так как она выращивает цветы дурмана, то они обычно отпадают сами собой вместе с оторванными частями тел слишком впечатлительных и ранимых гостей.

– Лепа, как ты себя чувствуешь? – участливо спросил Радко и положил свою пухлую ладонь на ее белый лоб.

– Может, и моим здоровьем поинтересуешься? – недовольно проворчал Волх и скрестил на груди руки.

– Зачем? И так видно, что ты не умер, – со смехом ответил толстяк и вдруг с серьезным видом глянул на царского советника. – Хреново выглядишь. Но змеиный яд – лучшее лекарство! – жизнерадостно сообщил Радко и помог Лепе слезть с разделочного железного стола.

– Змеиный яд? – удивился Волх и с ужасом прикоснулся к выпуклой шишке на голове.

– Змеиный яд очень полезен, – уверенно подтвердил старший доведчик, помогая мне снять белый кожаный передник. – Попробовать не желаете?

– Нет! Не желаю! – сердито крикнул царский советник. – У меня непереносимость! Теперь я медленно умираю!

– Ну что ты так разволновался? – искренне удивился Радко и пожал плечами. – Знаешь, я думаю, твоя проблема в подходе. Попробуй смотреть на вещи с радостной стороны. Ты просто… очень быстро живешь!

Волх закусил губу и сжал кулаки.

– Царевна Смеяна, если задушите его прямо сейчас, пока яд не распространился по телу, у вас будет вдвое больше органов для пересадки, – хладнокровно произнес Глеб Морович и, коротко кивнув, ушел.

Интересно.

Возможно, я венчаюсь не с тем человеком.

Глава 14. Черное венчание

Единственные женщины, которые знают точно, где находятся их мужья – это вдовы, поэтому моя тетя никогда не знает, где точно находится ее муж, ведь он до сих пор жив, но ненадолго, если снова опоздает на семейный ужин в честь моей очередной помолвки.

Тетя сильно печется о моем замужестве, хотя лучше бы она сильней пропекла кусок мяса, который с таким удовольствием ест Радко.

Мне кажется, с него капает кровь.

– Дорогая! Я подстрелил соседа! – воскликнул дядя Буеслав, крепкий и тучный младший брат моего отца, с грохотом ворвавшись в столовую и с шумом умостившись в пустующее кресло во главе стола.

– Да? Ну и готовь его сам, – меланхолично отозвалась худая, как скелет, тетя Сумерла и трагично воздела глаза к потолку. – Смеяна хочет снова обручиться. Мы проведем после ужина обряд черного венчания в семейном склепе…

– Дорогая, я так голоден! Давай проведем его прямо за ужином? – воодушевленно предложил дядя Буеслав и наложил себе в тарелку гору еды, бросив на меня испытывающий взгляд. – Алтарь?

– Все готово. Уже на столе, – замогильным голосом отозвалась тетя Сумерла и удивленно приподняла тонкие черные брови. – Радко, родной, поставь на алтарь горшочек с потрохами.

– Ну, мам! Это очень вкусно! – с набитым ртом ответил толстяк и задорно подмигнул Волху.

– Я знаю, дорогой, но это прах твоего дяди Отожа, который нужен для обряда черного венчания. Лепа, дорогая, в твоем горшочке, не жаркое, а прах дяди Горислава. Ты уже съела ножку? И как он тебе на вкус? В прошлом году он основательно пропекся во время пожара в бане. До сих пор пахнет костром…

– Мама! Ну, ты и шутница! – со смехом воскликнул Радко и поставил обратно на круглый алтарь все глиняные горшочки, которые с таким рвением мгновение назад расставил перед гостями.

– Увы, но это не шутка, – с грустью ответила тетя и приложила к глазам белый платочек. – Он действительно сгорел заживо. Я очень несчастна, ведь он так и не вернул мне набор погостных лопаток. Помнишь, Смеяна, как я подарила тебе первый набор для раскопки могил? Ты тогда почти улыбнулась. С того дня я тронута, – сказала тетя и вдруг горько расплакалась.

Служанка бросила на меня полный ужаса взгляд и, зажав рот руками, выбежала из столовой.

Видимо, дядя Горислав встала ей поперек горла. Он и при жизни был таким.

Надеюсь, Лепа перепутает женскую банную комнату с мужской. Дядя просил изготовить для него водную пытку. Пора ее испытать на живом человеке.

– Дорогая! Мы знаем, что ты тронута, поэтому не стоит так убиваться из-за набора садовых лопаток. Положи нож. Самоубиваться тоже не стоит. Я куплю тебе новый набор. Да и соседей вокруг полно. К братьям своим я не питаю нежных чувств: мой старший брат никак не хочет умереть, а младшие только это и делают, поэтому тебе всегда будет кого закопать, – ласково утешил супругу дядя и погладил по костлявому худому плечу и тетя Сумерла перестала плакать. – Что ж, раз наша семья уже почти вся в сборе, можно приступить к обряду. Так ведь, дорогая?

Тетя вытерла платочкам заплаканные глаза и пронзила сердитое лицо Волха полным скорби взглядом.

– Согласен ли ты любить Смеяну, оберегать ее, восхищаться ею, поклоняться ее мудрости и таланту? – умирающим голосом спросила она.

– Для начала развяжите меня! – потребовал царский советник, руки которого действительно были привязаны к подлокотникам. – Помолвка – дело добровольное!

– О, нет, молодой человек, о, нет, – со смехом ответил дядя и покачал чернявой головой. – Меня взяли в заложники и заставили жениться, поэтому и с тобой мы поступим также, не так ли, дорогая племянница?

***

Когда я вижу вырезанные на деревьях имена влюбленных, нахожу это романтичным.

Меня радует, что люди ходят на свидания с ножами, поэтому всегда ношу с собой парочку. Никогда не знаешь, чье имя придется вырезать на могильной плите, или чье сердце – на столе в мертвецкой.

– Дорогие члены моей семьи: дядя Буеслав, тетя Сумерла, Радко, дядя Отож, дядя Горислав, – мрачно произнесла я и вдруг задумалась. – А как себя чувствует дядя Дубодар?

– Уже идет на поправку! – радостно воскликнул Радко.

– Слышала, он при смерти, – спокойно произнесла я.

– Я же и говорю: идет на поправку! Горбатого могила исправит, а он как раз и такой! – со смехом воскликнул двоюродный брат и откинулся на спинку кресла.

– …И дядя Дубодар, – закончила я перечислять имена всех близких мне по духу членов семьи, которые были вычеркнуты отцом из родовой книги царского рода Беледона за всякие невинные увлечения: работорговлю, мечеторговлю, травоторговлю и телоторговлю. – Предлагаю решить все, как взрослые, осознанные и живые люди.

Я встала из-за стола, достала из-за пазухи нож и подошла к Волху, чтобы вырезать на спинке его кресла черту – это мое увлечение: я оставляю отметки о женихах, которые затем зачеркиваю, когда набирается пять трупов.

– Царевна Смеяна, я думал, что это узор, – с натянутой улыбкой произнес Волх, когда Радко любезно отвязал его от кресла. – А это оказалась ваша… статистика.

– Все верно, – холодно ответила я. – Мне привычней работать с чертами, резами и мертвецами. На этом обряд помолвки закончен. Надеюсь, что смерть разлучит вас со мной.

– Я прекрасно вас понимаю, – с лучезарной улыбкой произнес царский советник, в который раз судорожно потирая запястья. – На свадьбах друзья мне постоянно говорили «ты следующий», и я начал говорить это им на похоронах.

– Кода я слышу такое, мое сердце начинает биться еще медленнее, – с тенью легкой мрачной улыбки ответила я. – Тогда у меня будет к вам просьба, Волх: на моих похоронах снимите букет с моего гроба и бросьте его в толпу, чтобы посмотреть, кто следующий, потому что я начинаю в вас влюбляться.

Царский советник удивленно приподнял брови и криво улыбнулся, скрестив на груди руки.

Если бы не его леденящий душу белый заупокойный кафтан, он выглядел бы намного хуже.

Как же все-таки ему идут похоронные одежды.

– Неужели сердечко нашей ядовитой змейки, наконец, разбилось? – спросил розовощекий Радко и попытался стиснуть меня в объятиях, но Волх ловко заслонил меня собой.

– Слегка поцарапалось – с ухмылкой ответил за меня царский советник.

– Ничего подобного, Волх! Ты отныне стал моим братишкой! Членом семьи! Папа, мама! Вы же слышали, как он поклялся в любви до гроба?

Дядя и тетя взялись за руки и согласно кивнули, наградив друг друга влюбленными взглядами.

– Я так и сказал твоей маме, сынок: я на тебе женился – мне твой труп и таскать, – с теплотой в голосе произнес дядя Буеслав, видимо, вспоминая о тех трех чудесных неделях голодных пыток в яме, которую выкопала для него тетя, бросив его на голодную смерть.

– В тот день я копала яму в саду и вдруг откопал целый сундук с золотом, – с мечтательным вздохом ответила тетя Сумерла и ее бледное лицо даже слегка порозовело. – Я уж было побежала к тебе в усадьбу, чтобы рассказать о ценной находке, но потом вспомнила, зачем я копала яму. И ты в нее попал, став навеки моим.

Любовь – она такая.

Пожизненное заключение в камере строгого режима с ежедневными жестокими пытками покажется отдыхом.

Пожалуй, мне такое подходит.

Глава 15. Двойное убийство

И вдруг в самый разгар семейного веселья, когда я была уже готова стать женой и променять свою мертвецкую на живого человека, в столовую ворвался отряд вооруженных бердышами стрельцов в белых колпаках, следом за которыми вошел старший доведчик и спокойно произнес:

– Извините, князь Буеслав. Пришлось выломать дверь. Зачем вы заперли ее на замок?

– Опасаюсь! На улице столько ненормальных, – ответил дядя и всплеснул руками. – Присаживайтесь, гости дорогие. У нас для вас радостные новости…

– У нас тоже, – холодно перебил дядю Глеб Морович и вдруг пронзил мое неподвижное лицо угрюмым пристальным взглядом. – Соболезную, царевна Смеяна. Ваш отец умер.

В комнате повисло душное и липкое молчание.

Радко продолжил что-то жевать, а дядя Буеслав – улыбаться.

Тетя удовлетворенно прикрыла глаза, ведь новости о смерти родственников ее всегда успокаивали.

Лепа уже вернулась в столовую и потрясенно застыла на пороге, явно планируя упасть в обморок на толстый ковер из медвежьей шкуры, а Волх с невозмутимым видом рассматривал свои ногти, словно у него было свое кладбище царей, которых он убил собственноручно.

Надо подумать.

Царь умер.

День не успел еще закончиться, а уже кого-то убили.

Неплохо.

Не думала, что стану царицей так скоро.

– Вы слышали? Царь умер! – вдруг крикнул один из стрельцов, не выдержав нашего гнетущего семейного молчания.

– А точнее – убит, – добавил старший доведчик и обвел настороженным взглядом помещение. – Поэтому убедительная просьба всем оставаться на своих местах и не оказывать сопротивления при задержании преступника, а также не пытаться помочь ему сбежать. Я уже оповестил ваших родичей сообщить мне, если вы явитесь на их порог.

События принимают мрачный оборот. Обычно мне это нравится, как в случае со смертью боярина Прова, но не в этот раз.

– Неужели убийца находится среди нас? – с жаром спросил дядя и потер руки. – Кто это счастливчик?

– Я, – решительно призналась я. – Я накануне пролила мышьяк в заварник с чаем, который Лепа заваривает каждое утро отцу…

– Госпожа! – вдруг испуганно воскликнула моя служанка. – Владыка никогда не пил ваш чай! Он всегда выливал его в горшок с цветами! И сегодня утром тоже!

– Все верно, – подтвердил Глеб Морович и понимающе улыбнулся. – Царь был обезглавлен, разрублен на части, а затем сожжен в печи. Причина его смерти – не яд.

Не может быть.

Я расстроена и отказываюсь быть пешкой в чьей-то грязной игре, но, пожалуй, сделаю вид, что мне плевать, что убийца – не я.

Хотя, признаюсь, в душе мне все происходящее нравится. Люблю расследовать чужие преступления, а не свои.

– Царевна Смеяна, я понимаю, что вы любите мертвецов, но, пожалуйста, постарайтесь сделать грустное лицо, – сказал Глеб Морович и хищно глянул в сторону Волха. – Царский советник, вы задержаны по подозрению в жестоком убийстве царя Беледона…

– И какой из духов подсказал вам эту глупость? – вдруг умирающим голосом перебила старшего доведчика тетя Сумерла и закатила к потолку глаза. – Мы весь вечер провели в этой комнате, а до этого – вместе охотились в лесу. К сожалению, ни у кого из нас не было времени убить царя, ведь мы были заняты попытками убить друг друга. Правильно же я говорю, дорогой? – спросила тетя у своего супруга, и тот решительно кивнул головой.

– Так и было, дорогая. Я убил соседа случайно. Почему-то был уверен, что это ты, – со страстью в голосе ответил дядя и поцеловал руку жены.

***

– Князь Буеслав, вы снова убили человека? – с подозрение спросил старший доведчик и скрестил на груди руки.

– Почему это «снова»? – радостно спросил Радко и громко захохотал. – Опять!