скачать книгу бесплатно
Усмехнулась красавица, стоит, косу теребит тонкими пальцами.
– Люди другое сказывают, будто уродливая, что убить могу, рассердить меня – так и рожь пожгу, с ума сведу, по голове ударю, ребенка украду…
– Пффф, люди сказывают, да что им верить? Меня рассерди, так я не только поле сожгу, я и избу раскатаю по бревнышку, с медведем схвачусь, да мало ли, – говорит тихонечко Даша, – не верю я им, врут все, не может такая красота зло творить.
Улыбнулась та девушка.
– А может, я морок, откуда знаешь?
– Нее, я вижу, ты не морок, сквозь тебя деревню не видно, стоишь будто из плоти и крови, и тепло от тебя. Ты не серчай, милая, наговорила я тебе всего, я за дочушку испугалась, за Аннушку.
– Я не держу на тебя зла Дарьюшка, спасибо за то, что поговорила со мной по-доброму… Чем тебя одарить?
– Да что ты, милая, ничего не надо, а доброе слово, оно и кошке приятно. Спасибо тебе, что открылась мне и красоту такую показала.
– Хорошо, быть по-твоему. С этих пор никто не посмеет обидеть ни тебя, ни детей твоих, ни потомков. Всегда будет поле родить невиданный урожай, а муж твой живой скоро вернется. Прощай, Дашенька…
– И тебе спасибо, девица, – повернулась Даша, а под березой Анютка сидит, бусиками играет, те словно солнышко у них внутри горят.
– Аннушка, где взяла?
– Тетя, – лопочет девчонка, – тетя… на Аня… тетя…
Поняла Даша, что Полудница одарила Аннушку, и не знает, то ли радоваться, то ли печалиться.
«Не бойся, милая, не сделаю вреда девочке, оберег это», – прошелестело в кроне березы.
– Спасибо, сестрица, – вымолвила Даша.
Легкий ветерок щеки ее коснулся, запахло травами степными.
Повернулась, нагнулась к Аннушке, на руки взяла девчонку, встает, а у нее полоска сжата, и солнце к закату катится.
Вон и свекр едет на лошадке, косил на дальней заимке, за Дашей с Аннушкой едет.
– Да ты что, девка, ополоумела, да ты что, все сжала?
Стоит Даша, ни жива, ни мертва, как сказать, что не сама, ведь камнями забьют, скажут, что с нечистой силой якшается.
Смотрит, стоит Полудница, позади свекра и машет, мол, не бойся, соглашайся, что сама.
Так и было, как та девица полуденная сказала, муж у Даши скоро цел да невредим вернулся, всегда урожай хороший был, мальчонку еще родила Даша, хорошо жили, счастливо.
Все беды будто мимо них проходили, вот и власть поменялась, говорят, царя не стало, а они спокойно живут.
Бусики те, что Полудница Аннушке подарила, девчонка на руку намотала, как браслет, так и носила. А ежели кто чужой пытался надеть, то жаром так жгло, что невыносимо.
Еще махонькая Аннушка была, увидела тетка ее, девка балованная да вздорная, отца сестра, увидела те бусики и давай выпрашивать у девчонки. А та вцепилась, не отдает.
Решила силой забрать, конечно, такая кобыла с дитем справится.
Только в руки взяла, как огонь вспыхнул в ладонях, чуть не ослепла, кинула те бусики, хотела закричать, что, мол, ведьменыш, да онемела.
С тех пор и не смотрела на Аннушку.
А Аннушка девушкой красивой выросла, все ей любовались, неземная красота говорили мол у девки.
Полюбил ее парень один, из города приехал, ученый, ни в бога, ни в черта не верит.
Приехал власть устанавливать советскую.
Увидел парнишка Аннушку и пропал, так и остался в селе. Долго приблизиться стеснялся, а тут осмелился.
Аннушка ему ответила, начали встречаться.
Был тот парень агроном, вот так поехал как-то на поле, а по дороге Аннушку встретил.
– А ты чего это женишок любезный без головного убора, а? Где у тебя кепочка беленькая, что матушка моя пошила?
– Так дома оставил, милая. Да что же мне будет? Чай не зима, уши не отморожу, – смеется.
– Не отморозишь, а вот Полудница так может голову вскружить…
– Да не верю я в эти сказки, и ты, Аннушка, ты комсомолка, не верь ничему.
И уехал в поле.
Только стала замечать после этого Аннушка, что жених задумчивый весь какой-то ходит, а в другой день и вообще на свидание не пришел и на работе не был.
Подумала Аннушка и пошла в обед в чистое поле, слышит разговор, ласковый такой, на два голоса, мужчина и женщина.
Она поближе подошла, лежит милый ее у девушки на коленях, та по волосам его гладит, наклоняется, что-то шепчет.
– А ну отойди от него.
– Ага, сейчас. Иди, откуда пришла, он мой.
– Отойди, сказала, а не то…
– Что ты мне сделаешь?
– Тетку свою призову, Полудницу, постарше да посильнее тебя будет, вот тогда и узнаешь, что с тобой будет.
– Что мелешь, смертная?
– А то, а ну подними, подними глаза-то свои, – говорит Аннушка, а сама руку с бусиками вперед вытянула, – ну.
Как глянула та девушка, упала на землю, толкнула жениха Аннушкиного и ползет к ней, шипит, изворачивается.
– От-тда-а-ай, да-а-ай. Откуда у тебя? Да-а-ай.
– Ага, сейчас, не ты давала, не тебе принадлежит.
– Что ты хочешь за это?
– Зачем жениха моего увести хотела?
– Так натура такая у нас.
– Не ври мне!
– Не понравилось, как сказал, бахвалился…
– Он мой.
– Давай меняться, я тебе жениха, а ты мне бусы.
– Нет.
Вдруг смотрит Аннушка – та, которую тетенькой она зовет, подошла, рукой смахнула, будто пыль невидимую, улыбнулась Аннушке ласково и таять начала.
– Тетенька… бусики…
– Твои это, Аннушка, носи и не снимай, живи и ничего не бойся, не приключится худое… А парень у тебя хороший, не раздумывай.
Забрала парня Аннушка, сказали, что солнечный удар был, хорошо, что Аннушка вовремя поехала искать.
С тех пор агроном в кепочке всю жизнь ходил, женились они с Аннушкой, бусики те Аннушка дочери передала своей, а та – своей, так и ведется.
Говорят, девки из того рода все красивые, да статные, да работящие, чужого не возьмут, своего не упустят.
Так с тех самых пор повелось, как Даша Полудницу встретила.
Поговаривают, что девки-то в том роду навроде ведьмачек, брешут, видимо.
Сказка про огненного человека
Горит огонь в печи, потрескивает.
Кошка сидит, кемарит, уголек выскочил из поддувала и запрыгал по железке, остановился возле крашеных в красный цвет половиц.
Смотрит кошка на уголек, хочет лапкой подвинуть, да обжигается, фыркает.
– Ты чего? Чего? Мусенька? Ах, ты боже ты мой, ну хозяюшка, ну умница.
Бабушка берет железный совочек, поддевает уголек и, открыв дверцу печи, закидывает его обратно.
– Что там, бабушка? – выглядывает внучек Егорушка.
– Уголек, сынок, – бабушка всех внуков называет «сынок» или «дочечка», – уголек выпал, а Муська, ты посмотри-ка, умница какая, лапкой, лапкой его поддевает, чтобы значит не скатился дальше, да не наделал бы беды.
– Бабушка, а какой беды?
– Ой, сыночек, даже думать страшно. Как бабушка моя говорила, вор хоть стены оставит, а огонь и это заберет.
– Ой, – прячется за занавеску на печи Олечка, сестрица Егорушки, – ой, бабулечка, зачем тогда он нужен такой злой, этот огонь. Лучше бы вообще его тогда не было, только беда одна от него.
– Да что ты, что ты, милочка, да как же без огня. Без него же и замерзнешь, и в темноте сидеть будешь, и пищу не приготовишь.
– Маленькая ты еще Олька, маленькая и глупая, – говорит Егорушка.
– И ничего я не глупая, бабушка-а-а…
– Не глупая, не глупая. Егорушка пошутил, пошутил ведь, Егорушка?
– Ну не совсем, ладно, не дуйся… не глупая…
– А если я не глупая, то давай в мои куклы поиграем, – сразу же соображает хитрая Олечка.
– Ну уж нет, замучила ты со своими куклами меня, а ну как мальчишки узнают, что я в куклы играю, засмеют.
– Бабушкааааа, – канючит Олечка.
– Да ладно тебе, Олька, попрошу маму с папой, чтобы больше не отправляли тебя сюда, ты к городской бабушке поедешь, а я к нашей.
– Ой, я тоже к нашей хочу-у-у.
– Егорушка, – говорит бабушка, – нельзя так, сыночек, городская бабушка тоже ваша.
– Наша, – соглашается Егор, – вот Олька к ней и поедет.
Пыхтит девчонка, куксится, но молчит.
– Ладно вам, кукляточки мои, не ругайтесь, милые, вы же родные друг с другом, дружить вам надо. Тебе, Егорушка, всю жизнь Олечку охранять, а тебе, милая, всю жизнь братца чествовать. Старший он, заступник твой.
Молчит, пыхтит Олечка, а Егорушка плечи расправил, гордый сидит.
– Баба, баба, а когда Петька меня толкнул, Егор увидел и сказал, что ему голову будет отрывать и руки, если он еще меня обидит.
– Ну вот, видишь, Егорушка твой защитник.
– Угу, – говорит Егорушка, – а потом пришел брат Петькин, он на три года меня старше, и начал меня трясти, а Олечка схватила палку и ка-а-ак даст ему по спине, тот заревел, представляешь, баба. Вот такая она, наша Олька.
– Да ты что? Олюшка, нечто правда?
– Ага, я ему ка-а-ак дала по спине палкой, а незачем моего братика обижать, – говорит раскрасневшаяся Олечка.
– Вы мои хорошенькие! Но впредь постарайтесь с людьми словами объясняться, а не кулаками.
