Кровь для мотылька

Матэуш искренне любил, почитал и уважал своих родителей, но не был уверен, что выбор был бы сделан в его пользу; безродного человека, обращенного вампиром давным-давно, не преминули бы предать огню прилюдно, а с этой жертвой канут в Лету годы правления всего клана Бересклет. Стоило ли это откровение таких последствий? И все же мужчина чувствовал: Элайн можно доверить собственную жизнь; то, как неотрывно она ловила его взгляд, как с придыханием и осторожностью интересовалась им, будто говоря «со мной ты в безопасности». Стоило девушке войти в комнату, воздух становится плотным и мягким, обволакивая каждую клеточку тела, но не сковывая, а наполняя чем-то новым, неизведанным.

Вспомнил Матэуш и гладкость ее шелковистых волос, белизну кожи, будто свечение души настолько сильное, что более не может быть ограничено приземленной плотью, требовательный, но одновременно просящий взгляд, которому он готов покоряться каждый раз, стоит лишь дать слабину, искусанные губы, к которым ранее не прикасался ни один мужчина, он был в этом уверен. За это признание самому себе мужчина тут же попросил прощения у Девы Марии, подойдя к ее изображению в одном из витражей, через которое калейдоскопом прорывалось ласковое солнце. Нет, Хадринн права, невозможно привести ни единого довода в пользу возможности этой любви, кроме отчаянного желания, а значит, это влечение – всего лишь очередное жизненное искушение, которое стоит преодолеть с честью.

– Матэуш, боюсь, нам пора. Епископ скоро прибудет, твой отец уже вводит остальных в курс дела.

С трудом оторвав взгляд от божественного лика святой, напоследок всей щепотью пальцев окрестил тщедушное тело и, кивнув патеру, отправился вслед за ним вглубь церкви. Тонкий запах ладана пропал, когда мужчины шли через темные коридоры в самый дальний зал, к которому вели высокие врата до самого потолка. Раздался скрип тяжело открываемой двери и сразу утонул в шумной дискуссии.

– Я слишком многого прошу от вас, господа?! Всего лишь отмщения за свою сестру!! Она не заслуживает такой смерти!!!

– Это немыслимо, Маргит! Ты требуешь развязать войну, а этого не заслуживают все остальные. На одной чаше весов жизнь твой сестры, на другой – все мы. Одумайся!

В просторном помещении первой бросалась в глаза звезда Давида, высеченная в каменном полу, в центре которой стоял пустой трон для справедливого, но строгого епископа католической церкви. Словно судья, он выслушивал мнения всех существ, вынося свой вердикт. Два пересеченных треугольника, являющихся основой звезды и всего ныне живущего, – символ Ордена, решающего вопросы равного правления рас. В каждом из углов эмблемы стоял трон поменьше, на котором восседал правитель того или иного народа, а подле – представитель, правая рука короля, также имеющий голос.

Правильный треугольник включал в себя короля со стороны людей, вампиров и ведьм, существ высшего порядка, имеющих общего предка, перевернутый же являлся союзом демонов, перевертышей, фейри, низших существ, также объединенных стародавними корнями.

– Давайте дождемся эпископа, господа. От ваших криков уже голова разболелась, – раздался голос Иштвана Де Кольбера с положенного ему места, Матэуш, коротко кивнув присутствующим, присоединился к отцу. В зале еще были слышны гневные шепотки, когда вошел грузный лысый мужчина в черной сутане, чье темечко было прикрыто ярко-красной тонзурой[12], такого же цвета широкий пояс, спускающийся практически до самого пола, поддерживал живот. Он медленно проковылял к трону, заставив своим присутствием встать и королей, а опустившись на трон, принялся тряпицей вытирать шею над колораткой[13].

– Ваше преосвященство, мы вас заждались.

– Терпение, господа, – благодетель.

Епископ наконец уселся удобнее, подавая знак начинать присутствующим делиться известной информацией.

– Говорят, вы укрываете ведьму, за которой охотится убийца? Неужели она ничего не знает?

– Давайте используем ее в качестве приманки!

– Выдать ее нам, пусть епископ Янош решит, что с ней делать!

На последнее предложение одного из присутствующих представителей раздались одобрительные возгласы, однако Де Кольберы воодушевления не разделили. Матэуш сморщился, как от боли, а его отец, хоть и казался равнодушным, еле заметно постукивал пальцами по подлокотнику серебряного трона. Епископ Янош Мадьяр не вмешивался в разыгравшееся перед ним представление, глазами, подобно орлиным, внимательно наблюдая за реакциями королей.

– При всем уважении к вам, ваше преосвященство, я прошу у вас еще немного времени. Когда Элайн Мелтон и ее тети прибыли в замок, я ощутил от маленькой ведьмы чужеродный запах, связанный с ковеном Ирис. Думаю, она что-то скрывает, но нужно дать ей время самой довериться и открыться нам, отобрать силой – значит, пойти против наших же законов.

Молодой вампир медленно перевел взгляд на отца, всеми силами стараясь не показывать, что эта новость стала открытием и для него. Иштван не поделился информацией ни с кем из ближних, и если Хадринн мало волновало расследование, то Матэуш был заинтересован в нем не меньше остальных. Его нюх ничтожен в сравнении со способностями отца, хотя молодой вампир превосходил Иштвана в упорстве и ловкости. Потому неудивительно, что именно старший Де Кольбер заметил странный запах.

– Что могла дать этой девчонке моя сестра? – воскликнула одна из чистокровных потомственных ведьм, приглашенная для дачи показаний, но не имеющая голоса Ордена.

– Например, свою кровь.

По залу пронесся удивленный вздох, заглушенный возмущенным шепотом.

– Я лишь строю предположения. У Люсьен ведь были способности к магии крови, не так ли, Маргит? Возможно, – я подчеркиваю, возможно, – Люсьен Маранси рассудила так: кто бы ей ни встретился, ее убийство привлечет вампиров, которые от природы умеют считывать информацию по крови, а значит, нужно суметь сохранить священную жидкость, которую передадут нам.

– Из твоей версии следуют логичные выводы. Во-первых, она знала своего убийцу, а во‐вторых, этот кто-то был вампиром, – заключил епископ, сузив глаза до щелочек.

– Все так, ваше преосвященство. Отсюда вопросы: был ли убийца из того же клана Сангвинария, что и Люсьен Маранси? Что такого знала и видела ведьма, раз ей было необходимо донести эту информацию до Бересклета? Эта информация и стала поводом для столь жестокого убийства?

Иштван каждое слово произносил вкрадчиво, делая большие паузы, чтобы донести свой посыл до всех присутствующих. А может, он уже разгадал эту тайну и специально растягивает удовольствие, наблюдая за реакциями?

– Большей мерзости и выдумать нельзя! На что ты намекаешь, Иштван? Хочешь обвинить мой же клан в сестроубийстве? Да ты выжил из ума, слишком долго стоишь у власти, аж шестеренки заржавели!

– Есть основания полагать подобное, Иштван? – Янош Мадьяр перебил разъяренную Маргит, заставив ее замолчать жестом руки, увенчанной золотыми тяжелыми перстнями.

– На месте преступления я не почуял иных запахов, кроме Сангвинарии. Это говорит о двух противоположных вещах: либо убийца из давно вымершего клана теней, что практически невозможно, либо…

– Либо Сангвинария пошли против собственной сестры, – закончил за Иштвана епископ, на что тот молча кивнул, давая всем переварить услышанное.

– Клан теней… Имеешь в виду тех ублюдков из клана Такка, что покушаются на собственных создателей – Аппа? А ведь у тебя в подчинении один такой имеется, хоть и вымерли они все, как ты говоришь, – человеческий король расслабленно сидел, закинув ногу на ногу, бросая небрежные взгляды на вампиров. После его заявления все взоры обратились к Иштвану и его сыну. Те не дрогнули.

– Все верно, Оскар. Вот только мой Такка был со мной в ночь убийства. Я знаю, что он делал, вплоть до каждой секунды, если ты намекаешь на это. О других Такка я не слышал уже много лет.

На какое-то время тишина забралась в каждый уголок зала, незримо кипя от негодования, внутренних споров и злости, пропитываясь этими негативными эмоциями, становясь давящей. Епископ вдруг поднялся с трона, громко причмокнув губами.

– Что ж, Иштван, я даю тебе еще неделю. Надеюсь, ты прав, и ваша гостья предоставит улики, какими бы они ни были. А дальше посмотрим. Хочется поскорее разобраться со всем этим.

Деловито распрощавшись, каждый покинул территорию церкви, неся в душе бурю нескладных, словно подростковых, эмоций, размышляя и переживая каждый о своем. Лишь Маргит осталась стоять у входа, провожая взглядом Де Кольберов, крепко сжимая кулаки в гневе.

Глава 11

Бригитта Мольнарне поднялась к Элайн как раз вовремя – девушка уже оделась, завязала длинные волосы в пучок, чтобы не мешали заниматься готовкой, собираясь покинуть комнату. Намек на рассвет еще не коснулся небосвода; до кухни женщины шли маленькими шажками, вооруженные ручными канделябрами. Тени беззвучно проплывали из угла в угол – то слуги готовились к балу, шелестя чрезмерно накрахмаленными пышными юбками.

На кухне вовсю кипела работа, несколько девушек собрались вокруг неподъемной кастрюли, очищая, нарезая кабачки для любимого всеми летнего блюда фезелек[14]. За столом, закатав рукава по локоть, крутились две дородные женщины, очищая крупные серые грибы для гомба паприкаша[15].

В воздухе стоял пряный запах лангоша[16] с чесноком и сыром, отчего непроизвольно приходилось часто сглатывать слюну. Элайн не знала, за что схватиться, к чему приступить в первую очередь, потому встала как вкопанная посреди ажиотажа, пока Бригитта не взяла ее под локоть, утащив за собой вглубь кухни.

– Мы с тобой займемся десертами, Элайн. Авось эти рецепты пригодятся тебе для работы в вашем кафе, когда ты вернешься домой.

Мольнарне подмигнула помощнице, ловко вытаскивая из шкафчиков и с полок необходимый инвентарь.

– Умеешь готовить турос батю?[17]

Элайн задумалась, но, отыскав в чертогах разума рецептуру, закивала, довольная тем, что может быть полезной. Ей всегда нравились эти нежные конвертики, но в кафе не представилось повода их приготовить.

– Отлично! Тогда давай займемся ими чуть позже, первоочередное – испечь торт добош[18]. Возни с ним уж больно много.

Ободряюще улыбнувшись оторопевшей помощнице, Бригитта похлопала девушку по руке.

– Привыкай, детка. Балы у Де Кольберов всегда проходят с размахом. Будет много гостей, соберутся все кланы. Бал – не просто способ развлечься, это светское мероприятие для решения политических и иных межрасовых вопросов. Не переживай, все будет хорошо, я рада иметь такую помощницу. Просто повторяй за мной, и все получится!

Следующие два часа Элайн только и делала, что замешивала бисквиты, ставила в печь, спеша доделать крем до того, как продукты в нем свернутся. От нескончаемого жара печи лица кухарок раскраснелись и заблестели от выступившего пота. Работа не остановилась, даже когда они заслышали испуганный крик хозяйки, ворвавшейся во владения Бригитты и подскочившей к Элайн, чем сильно напугала девушку.

– Милостивый бог, Элайн! Можно узнать, что это такое ты здесь делаешь?!

– О, это будет невероятно вкусный, пышный…

– Нет, нет и нет! Дитя, ты гостья в этом доме! Тебе нужно нежиться в постели, быть свежей и румяной, чтобы покорять сердца молодых мужчин на балу. О, Святая Дева Мария, ты только взгляни на себя, мука даже на щеке! Швея уже готова показать тебе платье, нужно озаботиться украшениями и прической, а ты толкуешь о тортах! Леди, вы сведете меня в могилу!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Инкунабула – книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года.

2

Ретеш – прародитель штруделя.

3

Фелонь – одеяние священнослужителей для богослужения.

4

Праща – оружие пастуха, отбивающегося от животного.

5

Альба – литургическое одеяние католических и лютеранских клириков, препоясанное веревкой.

6

Пруслик – ярко расшитая венгерская безрукавка.

7

1Кор. 2:9.

8

Милое дитя (венг.).

9

Перкельт – национальное тушеное мясо Венгрии. Мясо говядины, баранины, свинины или курицы медленно томится в красном соусе с луком, чесноком, паприкой. Подается с клецками или вареным картофелем.

10

Бриошь – сладкая булочка из яичного теста на сливочном масле. Традиционно делается из шести частей округлой формы, слепленных вместе перед выпечкой.

11

Патер – католический священник.

12

Тонзура – такую шапочку носят монахи как символ отрешения от мирских интересов.

13

Колоратка – белый воротник священнослужителей.

14

Фезелек – рагу из кабачков, приправляемое сметаной. Подается холодным со свежим укропом и фрикадельками.

15

Паприкаш – вегетарианское рагу с паприкой, луком, помидорами, чесноком, мукой и сметаной. Подается с клецками накедли или рисом.

16

Лангош – жаренный во фритюре круг из теста с хрустящей корочкой и нежной мякотью.

17

Турос батю – закуска в ладошку. Конвертики из теста с творогом. Едят по особым случаям.

18

Торт добош – огромный семислойный торт, наполненный густым шоколадным кремом.