Зеркало Странствий. Странный мир

Максим Мочейко

Зеркало Странствий. Странный мир

Глава первая. Пролог.

Пятый месяц!

Уже пятый месяц, как я попал в этот странный, на мой взгляд, мир. Вот какого черта я ученик пятого класса Советской спортивной школы Сокольнического района горда Москвы делаю здесь?

Все из-за дурацкого спора, будь он не ладен. Ну, кто меня тянул за язык. Все моя жадность пропади она пропадом. И ради чего? Повелся на коллекционный модель игрушечного ЗИМа, нет там все круто, все в нем открывается, и дверки и капот и даже багажника, а двигатель выполнен со всей скрупулезной точностью ну и что? Ну, это я сейчас так думаю, после того как вошел в заброшенный дом принадлежавшей когда-то Бабке Пелагее Петровне. Жила у нас в районе такая старушка мир ее праху про нее всякое болтали и что она ест маленьких детей и что она злобная колдунья.

Только по факту, оказалась она вовсе не тот человек, за которого она себя выдавала, ну это я только сейчас выяснил. Оказывается, она была хранительницей Зеркала странствий. Правда, когда я к ней первый раз попал ну не совсем добровольно правда, но это сейчас уже и неважно все было очень даже чинно и благородно, даже пирожками накормила, но дело вовсе не в этом.

Короче поспорил я с друзьями, что я не призраков не привидений не боюсь и договорились, что проведу ночь в ее доме. Ага, провел ночь один такой, ну, ну.

Вот какого черта меня потянуло к ее старому зеркалу, не знаю, проклятие, что ли такое? Вот оно то и доказало мне что оно не простое, обрамленье золотое, а на раме чудо звери и все словно в зеркало глядели. Ну, я с дурру и решил голыми руками с него пыль протереть. Хотя, наверное, если бы не гроза, долбанувшая в дом, я может и не оказался здесь, хотя и здесь неплохо кормят и даже приютили и по факту усыновили, но плохо то, что мои настоящие родители, не в курсе что я жив, здоров, и прекрасно себя чувствую.

Вот еду сейчас в школу магии и трясусь в карете приемной семьи Главного магистра короля Людовика Бесстрашного под необычной фамилией Хаттабы. Глава семьи Квентин Хаттаб, его супруга Лиллиан Хаттаб их сын Эммануил и я. Правда, у него был еще брат близнец, Эдуард которого после боя с отрядом Грифонов, утащил красный дракон, но где он сейчас живет, да и вообще, жив ли он, никто стопроцентно сказать не может. Ну что еще добавить мы оба белобрысые одногодки двойники, но в этом мире нас не различить, зовут только по-разному, а так братья близнецы, да и только. Да чего уж говорить жизнь продолжается, несмотря на мои провальные попытки, вернутся к себе домой через зеркало странствий, каждый раз переправляющее меня туда, куда мне не надо.

Глава вторая. Кудесник.

Первый день «упавшего листа», в общем, в первых числах ноября», здесь уже фактически зима. Пока без снега, но ветры уже становятся весьма прохладные и порывистые. Деревья стоят голые, а трава вся жухлая и слегка подернутая утренними заморозками.

За окном кареты проплывали домики садовников, и нас слегка потряхивало на колдобинах или вывернутых копытами коней на камнях брусчатки.

Наступила новая учебная неделя, но когда нас привезли в школу магии, в ней уже были в курсе событий прошлых выходных дней, и я узнал что среди учеников школы, на том эксперименте с зеркалом странствий, присутствовали родители, некоторых из учеников школы.

Меня буквально обступили со всех сторон, расспрашивая, о моём приключении на Сатарийском корабле. А королевская шутка удалась, теперь меня негласно прозвали «Сатарийском принцем», скорее с иронией в голосе. Про гибель Королевства Сатарии, тут знал даже малый ребёнок. А за Эммануилом прочно закрепилось прозвище «злобный магистр».

Учебные дни вошли в обычный распорядок, по программе изучения магии и волшебства. Мы уже добрались до изученья волшебных свитков, боевого назначения, начиная от магии огня и заканчивая иллюзорными чарами, в которые входило и обучение морока.

   И тут я столкнулся с одной жирной проблемой, или учеников много или свитков мало, но по факту свитков в школе на всех желающих просто не хватает.

   А домашние заданья поджимают, а из пальца просто так, без базовых знаний правильное заклинанье не создать. Базу нам за прошлый месяц изложили, но этого было всё равно недостаточно для создания хотя бы мало майски серьёзного заклинания. Не говоря уже о практике.

   Я спросил у Бенедикта: «где мне взять нужные для уроков свитки»?

   Учитель мне сразу ответил: «что свитки и книги берут в школьной библиотеке, но если там нет, то их можно взять у писарей.

Вот так я впервые узнал о существовании при школе гильдии писарей. Все было бы ничего, вот только как выяснилось, что с наступлением учебного года, у них случаются авралы. Так как некоторые заклинания вместе со свитками часто страдают от неправильного использования, а свитки с огненными заклинаниями вообще склонны к самовозгоранию.

   Бенедикт, мне понятное дело подсказал, как мне правильно попасть в подвал, где как я понял, и располагалась эта самая гильдия, переписывающая оригиналы заклинаний на новые папирусы и бумагу. Последняя, к слову, была не очень высокого качества, и скорее напоминала оберточную бумагу, чем писчую.

   В общем-то, отыскать писарей мне не составило труда. Их подземелье занимало почти целое крыло школы. Когда я спустился в подвал, то сразу увидел дверь с резной табличкой «Писари» и культурно постучал. Ну как сказать культурно, вы пытались когда-нибудь достучаться сквозь дубовую дверь, да еще с металлической окантовкой? Ни электрических звонков, ни обычных навесных колокольчиков, к сожалению, возле этой двери не было.

   Дверь со скрипом отворилась, и за этой дверью я увидел достаточно большое, хотя и не сильно просторное подземелье, сплошь заставленное огромным количеством разнотипных шкафов. Между шкафами почти вплотную, ну или на расстоянии вытянутой руки, стояли наклонные столы с чернильницами и гусиными перьями разной заточки. Наборы перьев, начинались с узких перьев, заканчивались широкими перьями, почти расплющенных на своих концах. Это мне удалось разглядеть на том столе, что стоял ближе всех к выходу. В этот момент он пустовал, а на специальной подставке лежал незаконченный свиток, растянутый на специальной рамке для письма. Думаю, что и у остальных писарей были точно такие же наборы. Мне уже случалось видеть похожие наборы, только в моём мире перья для*каллиграфии были железными. А видел я такие разве что у начальницы моей мамы. Правда сама авторучка была другой системы с чернильным поршнем. Здесь же на конце гусиного пера были не то медные, не то бронзовые наконечники, и они макались в чернильницу, вот и все. Что там, было в недописанном свитке, разглядеть мне уже не удалось.

Примечание-Каллиграфия (от греч. καλλιγραφία)– («Красивое письмо») – одна из отраслей изобразительного искусства. Ещё каллиграфию часто называют искусством красивого письма. Современное определение каллиграфии звучит следующим образом: «искусство оформления знаков в экспрессивной, гармоничной и искусной манере».

При освещении свечей, сидевшие за столами люди усиленно скрипели перьями. Ну, это и так было понятно. Когда я появился в открытой двери, всё подняли головы и посмотрели в мою сторону, ну примерно до того момента пока передо мной не возник их командир, и своим пузом преградил мне путь, словно огромное и непреодолимое препятствие. Ну, в общем-то, я и не рвался в глубину подземелья, пропахшего бумажной пылью, кисловатым запахом чернил, и чём-то ещё неприятным, ну, скорее всего мышиным пометом, этот запах я уже ни с чем не спутаю.

   –В чем дело? Ученикам сюда нельзя. Если, конечно, не обладаешь красивым подчерком, – и он шутливо посмеялся, но остался стоять в дверях.

– Ну, подчерк у меня так себе, – ответил я и продолжил; «Я пришёл от Бенедикта, он сказал, что здесь есть нужные мне свитки.

– Ну что я могу тебе сказать, ты не в ту дверь постучал, библиотека находится в другой части школы.

– Мой учитель сказал, что именно к вам надо обратиться.

Пузан почесал подбородок, словно вспоминая что-то, и спросил:

– Для чего? И какой? – спросил командир писарей, – если есть в наличии, то выдадим, дай только чернилам просохнуть, – усмехнулся он, видимо находя свою шутку забавной.

–Мне нужен для урока, магии огня и называется он «кольцо огня».

   Пузан, стоя в дверях, немного постаял, потом демонстративно почесал пузо, и сказал:

– У вас ведь есть оригинал, с него ведь кто-то копию все же списывал.

   –Оригинал мы не даем, если тебе нужен свиток, то он хранится в библиотеке.

– Но я уже спрашивал у ребят. Они мне сказали, что в библиотеке этого свитка давно нет.

Пузан постоял, словно обдумывая мои слова и вполуоборот, повернул голову в сторону подземелья и, не сходя со своего места, спросил, обращаясь к кому-то стоящему неподалёку.

К кому он там обращался, я не видел.

– Эй, Хельга кто «огненное кольцо» последним писал?!

   Вышла женщина из-за угла шкафа, с квадратными ячейками сплошняком утыканного огромным количеством всевозможных свитков и ответила: «у Рика был этот свиток, его буквально на днях забрали и назад пока не возвращали, а к новому написанию этого свитка ещё не приступали, Рик только начал переписывать заклинание «фантома»».

– Ну, вот и все, нет свитка твоего, так что либо в библиотеку ступай, либо у ребят на руках спрашивай. И будь любезен моих людей от работы не отвлекай, у нас и так дел по горло, – и меня просто выперли за дверь, я только и услышал, как за моей спиной скрипнули давно несмазанные дверные петли.

   Про школьную библиотеку, от ребят, я слышал всякие истории. Много всякого о ней болтали, я почему-то был просто уверен, что где-то ребята и приврали. Ну, к примеру, рассказывали, что в ней есть потайная галерея, где хранятся некромантские книги. Ну, может еще чего добавили для жути. Я в это не очень верил. Рассказывали даже о том, что на библиотеке имеется древний и какой-то зачарованный замок, который может открыть только хранитель ключа. У меня это вообще вызывало смех, я даже показал свои ключи от моей родной квартиры и сказал, что я тоже являюсь хранителем ключа, но это вовсе не показатель что у другого хранителя ключа он может подойти к моему замку. Ну как бы оправдываясь, добавили, вроде как на всякий случай зачаровали. Чтобы никто из непосвящённых его не смог открыть. Но что еще больше меня порадовало в плане рассказов о школьной библиотеке это то, что в этих подземельях, обитает древний призрак, и что этот призрак эту самую библиотеку стережёт, даже как-то его случайно видели, как он делает обход. И его путь неизменно заканчивается у дверей библиотеки. Он проходит сквозь закрытую дверь и не выходит оттуда до следующей ночи.

Мне было интересно до жути, взглянуть на этого призрака, хотя бы одним глазком, но как пройти в эту библиотеку. Вот только никто из моего класса так и не смог объяснить, где эта библиотека находится. Все объяснилось легко и просто, никто просто не знает, где она находится, вот и пришлось расспрашивать о ней у нашего учителя.

С чего я сделал железный вывод, что это, не что иное, как чистой воды враки.

   И я решил пойти «на удачу», пошёл на поиски этой таинственной библиотеки самостоятельно. Это потом я подумал, что о местоположение библиотеки, у Бенедикта почему-то спросить-то я и забыл.

   Я прошёл так пару сводчатых галерей. В этих средневековых замках «правило правой руки», почему-то не работает, хотя вру, работает. После очередного поворота направо я оказался в знакомом мне коридоре с низкими сводами.

   «Вот же лабиринт?» выругался я, когда вновь упёрся в знакомую дверь, с табличкой «писари».

   В этот раз я даже стучать не стал, просто навалился на дверь и всё.

А тот дядька словно того и ждал, стоя на пороге, как мне показалось он даже положения тела не поменял. Просто стоял и ждал, когда я вновь появлюсь на пороге писарской.

Ну, ясное дело, что в залы к писарям, как и в прошлый раз, он меня не пустил, перекрыв своей тушкой вход в подземелье.

Буквально упершись в его пузо, я сразу сказал:

   –Я в библиотеку так и не попал, – сказал я, придавая своему голосу нотку трагизма, – я по этому подземелью плутал, и опять к вам попал. Может, вы мне подскажите дорогу, как пройти в библиотеку, или может, вы меня проводите?

Но мои робкие надежды разбились вдребезги о непроницаемую стену надменности пузана. Но потом постоял с минуту и настойчиво выпер меня в коридор повторно, под несменный скрип дверных петель.

   –Иди туда, куда указывает рука – сказал он, и указал на оригинальный указатель в виде резной таблички, изображавшей руку в рукаве и указывающий резным пальцем, куда-то вглубь подземелья. Странно было то, что до этого момента я его почему-то не видел, или просто не обратил внимания.

   Тебе нужна двухстворчатая дверь, за ней читальный зал, а имя библиотекаря Паскваль.

   –Огромное спасибо – сказал я, и пошёл в указанном направлении. Я отошёл метров двадцать, когда вспомнил манеру поведения Эммануила кричавшего: Я сын магистра короля, Квентина Хаттаба и всем Вам, уважать меня подчиняться надо!

«Может, и надо было воспользоваться его нахрапистостью, хотя от таких слов и прилететь может.

Пузан, не из благородных, это видно, а по нашей школьной форме не видно какого ты происхождения, если не сверкать гербовыми вышивками на носовых платочках или на одежде. Но раз он в писарях до сих пор, и одет по-простецки то, скорее всего это сработало бы», и тут, поймал себя на мысли, что я начал привыкать к этому миру и его социальному неравенству.

Но возвращаться в «писарскую», и «брать пузана за жабры» как выражался сосед дядя Миша из моего дома, убежденного холостяка, и заядлого рыбака, я не стал.

   Мне пришлось долго поблуждать, пока я не увидел двухстворчатую дверь, а на ней красивая резьба только табличка была без названия, из серии «догадайся, что за дверью»?

   Открыл её, и увидел полки и столы, но все они были пустыми, словно библиотека резко сменила место и переехала, оставив после себя только пустые потрёпанные шкафы и полки. Да и вид у них был, мягко говоря, не очень, словно тут была вечеринка *гремлинов.

Примечание – Гремлин (англ. Gremlin) – мифическое существо из английского фольклора.

Единственное что выбивались из общей картины разгрома это то, что вдоль стен, стояли скульптуры, просто дивной красоты, а воздух пропитан запахом стружки и смолы.

   И среди всей этой красоты, сидит седой как лунь старик.

Я даже немного растерялся, озираясь по сторонам пытаясь в мыслях собрать в единую картину, увиденного мной зрелища и как-то аккуратно поинтересовался, куда вдруг исчезли всё свитки и книги, которые я ожидал здесь увидеть. И что тут за шкафной, и столовый разгром.

– Э-э, Паскваль? Извините, отчества не знаю, – обратился я к старику, – Мне очень, нужен один свиток для уроков магии, и я хотел его у вас его взять.

   Старик голову поднял и чуть кашлянув, переспросил:

– Свитки? – и он удивлённо приподнял седую бровь, – У меня только такие, – и он поднял в руке свернутую в трубочку кору какого-то дерева, и неестественно широкую стружку и улыбнулся, это было заметно по его усам и бороде. Но увидев мой растерянный вид, он пояснил:

– Ты двери перепутал мальчик, однако видеть студента начальных баз, в этих подземельях это действительно редкий случай.

Я демонстративно распахнул школьную накидку таким образом, чтобы он увидел на моей курточке семейный герб Хаттабов.

Он поднялся, подошёл ко мне и посмотрел на вышивку моей курточки, уважительно поклонился и извинительным тоном произнёс ваша светлость.

– А где тогда вся библиотека? – спросил я, – мне рассказали, про двухстворчатые двери, а их не так много в этом подземелье.

Старик слегка прокашлялся и продолжил:

– Гринт, вот пройдоха, – и он вновь рассмеялся. Тебе Глава Писарей про двери сказал?

Я утвердительно кивнул головой.

– Вот только с дверями ваша светлость, промахнулся, вернее чуточку до нее не дошли, она как раз чуть дальше от меня.

   –А это что?

– А это мастерская, чиним мебель, если вдруг её студенты поломали. Ну, бывает и неправильное заклинание на мебель зачитали.

– А Вы один? – полюбопытствовал я, оглядывая достаточно просторное помещение. Но кроме старика больше никого не увидел.

– Ну почему один. Есть подмастерье у меня, сегодня я его на волю отпустил, – улыбнувшись, произнёс старый резчик, – уж очень он по своей девушке грустил.

– А скульптуры кто такие создаёт?

– Эти? – и старик, всё ещё держа в руке свою стамеску, которой он что-то вырезал из стоявшего перед ним чурбака, жестом указал на скульптуры, – Это всё Мои работы, а вот там моего ученика, – с гордостью произнёс старик и указал на вырезанного из дерева серого волка почти в натуральную величину. «Они спасают меня от тоски, когда у меня случается простой в моей работе. Вырезаю для души, ну или на заказ.

«Не сочтите за дерзость, я всё же присяду ваша светлость, знаете ли, годы берут свое» Я практически здесь живу, ноги уже не те, что были раньше, и мне уже очень тяжело подниматься по этим лестницам, – и он показал в сторону входной двери.

Я одобряюще кивнул.

И он обратно присел в свое кресло, устраиваясь поудобнее.

Я улыбнулся, наблюдая, как старик, кряхтя, усаживается в него, отложив в сторону свою стамеску, явно ожидая продолжения нашей беседы.

Я же не Эммануил, и не буду тут кричать, что я весь из себя такой благородный, а всё вокруг меня холопы. А и резчик человек очень сильно пожилой, и я отнёсся к нему со всём должным уважением. Не просто так в моем мире говорят «молодым у нас везде дорога, а старикам всегда почет»!

Примерно так, я и поступил. Просто оказал уважение как тут принято. Старик даже застыл, от неожиданности, ему поклонился мальчик с высшего сословия. Он порывался встать ответить поклоном, но я сделал пару шагов его сторону и, положив руки ему на плечи, слегка удержал его порыв.

– Не беспокойтесь, ответный поклон мне не к чему, – ответил я, на его удивлённый взгляд.

– Но ваша светлость? – продолжал удивляться он.

– Ерунда – ответил я. Он мне напомнил деда Мишу, Бабушкиного соседа, который ходил в лес, собирал там всякие пни и коряги, а потом вырезал из них самые невероятные и прекрасные вещи, даже скульптурки. Моя бабушка о нём отзывалась как мастере резчике от Бога. Он для моей бабушки такую швабру сделал, легкую и прочную, что даже я мог с ней справиться без особых усилий. Ну да приходилось принимать участие в помывке пола, и чего тут такого? Я все-таки пионер, а пионер, обязан помогать старшим.

– У вас очень красивые работы, – продолжил я, после того как убедился, что дед уже не делает попыток оказать мне знаки внимания.

– У каждого есть свои имена, – продолжал старый резчик, и в его голосе появилась такая интонация, какая обычно появляется у людей, рассказывавших о своих любимых:

   Вот смотри его, зовут Антип, он очень сильный воин он готов всех охранять, на улице ему, конечно, не стоять, от дождя может очень сильно пострадать.

– Ну, насколько я знаю, существует такая вещь как лак, почему бы его им не покрывать, или растительным маслом пропитать тогда эта скульптура, где хочешь, может стоять, – вспомнил я вырезанный из дерева, сказочный городок, находившийся в парке Сокольники который посещали круглый год.

Такая мысль, меня уже посещала, только на практике не применял. А дёготь очень пачкает, и скульптуры получаются с чёрным ликом, а это многим не нравится. А вот смотри вот это мои самые любимые, Сара красавица земли, есть Робин добрый малый, добродетель. И рядом с Робином принцесса Нури, высокомерна, холодна, и в то же время добрая душа, я вырезал её воодушевлённый старшей дочерью короля. Я ее видел, когда она приезжала к нам в школу.

– Это действительно удивительные работы – подбадривающие сказал я, когда внимательно рассматривал резные скульптуры, которые называл старый резчик.

– Спасибо, за добрые слова. Вот мы беседуем, а до сих пор не познакомились – произнёс старый резчик, поглядывая на вышитый герб на моей курточке. Видимо он его знал, или может где видел, но еще не был уверен в своих догадках.

– А как зовут вашу светлость?

– Я Владислав, Хаттаб – выдавил с трудом я свою новую фамилию, так как я всё ещё не мог к ней привыкнуть, в отличие от своей родной фамилии, и добавил Сын магистра короля.

– Вот как. Я знаю, что у магистра были близнецы, Эммануил и второй, не помню, как его имя. Но говорили, что он пропал несколько лет назад.

У меня к горлу подкрался неприятный холодок, словно обволакивая мою шею.

«Неужели вы тот самый пропавший сын королевского магистра Квентина Хаттаба, вернувшегося домой, недавно, через зеркало странствий?! – воскликнул старый резчик.

Неприятный холодок опустил мою шею, и я кивнул: «и зачем я давал Отцу моего двойника клятвенное обещание не выдавать тайну своего истинного происхождения. Но с другой стороны я к ним в родственники не набивался».

«Вижу, что в нашей школе вы новичок», степенно и размеренно продолжал старик, «Но и до наших подземелий, доходят такие новости».

– Ах, простите это я дурень старый, должен был представиться первым.

– Мое имя Агап, и я польщен вашим визитом.

– А по батюшке Вас как? – спросил я, уточняя как мне лучше всего обращаться к этому старику.

– Здесь и не принято по батюшке людей-то называть, зови меня попроще, Дед Агап.

   Я даже слова не успел сказать, как дверь внезапно отворилась, и в комнату ввалился с раскрасневшимся лицом, как мне показалось сам барон Мюнхаузен. Ну, очень похожий.

– Привет Агап, ты сделал то, о чем я тебя просил? – с ходу начал гость, словно не заметив меня.

– О да! Ваша светлость ваша Афелия готова, она в том углу стоит.

   «Посторонись юнец, и в проходе не мешай», и следом за гостем в комнату вошёл бугай. Широкоплеч и бородат, про таких громил обычно говорят, либо богатырь, либо шкаф, в его случаи было второе.

– Владислав Хаттаб, очень рад был с тобою поболтать, – обратился ко мне дед Агап, показывая громиле на резную скульптуру Нури.

   Краснолицый гость тут же обернулся и пристально всмотрелся в меня, но было в его взгляде что-то неопределенное:

   –О, значит, ты и есть тот самый Владислав Хаттаб! – с неподдельным интересом обратился он ко мне.

«Слышал о твоих проделках. Непризнанный принц Сатарии», я поморщился, вспомнив на себе Сатарийскую корону.

«Ну как королевская корона тяжела»? – спросил он и улыбнулся.

Мне было крайне неприятно, что король выставил меня просто посмешищем при всём дворе, но все в один голос говорили, что это была оказана честь. Наверное, тут так принято, хотя мне, от этого легче не стало.

– Да уж! – произнёс я, морщась от неприятных моментов, того дня, когда эта корона всё время сползала на уши и сильно натирала их кончики.

–Тебя каждый раз ребята вспоминают, когда карета вашего отца через городские ворота проезжает, они, теперь видя вас в карете, близко к воротам не подходят, – и он посмеялся.

   –Я ничего такого не творил – ответил я, не понимая, чем не угодил этим людям.

– Ха-ха! А кто обделал стражников Эмиля и Корнила из окна? Тот Доспех, они отдраили только спустя три дня, ха-ха.

Хочу представиться, Начальник стражи Эрик Грант, и личному знакомству с вами я очень рад. И он приветственно поклонился мне. Я поклонился в ответ, и подумал, наверное, я никогда к этому не привыкну, настолько эти манеры были несвойственными для меня, «О времена, о нравы», вспомнилась фраза из какого-то телевизионного спектакля, не помню, о чем он был, но фразы мне запомнились.

– Эй, Никита осторожней это же подарок – произнёс Эрик Грант, когда здоровяк, подхватив статую как пушинку, едва не снёс полкомнаты старого резчика, но пару шкафов он умудрился завалить, насколько он был неуклюж.

«Слон в посудной лавке» подумал я, и улыбнулся.

   Попрощавшись, со всеми присутствовавшими и с бугаем по имени Никита в том числе, поспешно вышел в коридор.

Когда я все-таки добрался до библиотеки, то обнаружил её двери наглухо запертыми, а попытки позвонить в дверной висячий колокольчик, закончился падением этого колокольчика, и оборванной верёвкой, оставшейся в моей руке. Ну, в общем, я раздосадовано сдвинул его ногой к створкам дверей библиотеки вместе с обрывком верёвки, «раздосадовано плюнул в сердцах» и вернулся на первый этаж школы.

Когда я подошёл к парню из рода лордов Древляне, с которым я договаривался о передаче мне свитка «огненного кольца», выяснил, что его уже забрал граф Азимбек, как выяснилось, он договорился с Древлянином чуть раньше меня.