Охотники на кидал, или Кооператив сыщиков

– Как?

– Поставим машину и садимся в засаду. Но батя сказал, что кто-то ходил с ним по лесу рядом, может быть, с телефоном, чтобы предупредить, если водитель будет возвращаться. Встретил на дороге только одну машину – синие «жигули».

– Тогда сделаем так, – предложил Ванечка: – Я выйду раньше, а ты подгонишь машину до перекрестка и будто бы один пойдешь в лес. Далеко не уходи: я тебе сразу позвоню, как только.

Оба надели камуфляж. Кот сверху напялил еще и яркую оранжевую дворницкую безрукавку, чтобы обмануть следящего; наверняка это будет тетка, а мужики в это время станут потрошить машину – отработанная схема.

Место проверили заранее: лесная ухабистая дорога, от нее просека в сторону, куда обычно и ходили за грибами, туда машина не проедет. Определили точку, откуда Ванечка мог вести наблюдение и съемку. Там подальше уже стояла одна машина – синяя шестерка «Жигули» с наклейкой Rally на лобовом стекле. Невдалеке на кочках копошилась тетка, якобы собирала ягоды. Кот вышел, переодел тапки на сапоги, взял корзинку, двинулся по просеке. За ним тут же с небольшим отрывом двинулась тетка. Потом подъехала машина, и точно – синяя с той же надписью «Rally». Двое мужчин тут же вышли из нее и какое-то время ждали: может быть, телефонного звонка. Потом двинулись к машине Кота. Потрясли ее, проверили сигнализацию. Затем мгновенно, провернув с хрустом вставку отверткой, открыли багажник. Взламывали двое: мужик и молодой парень лет восемнадцати. Снова, видимо, семейный подряд.

Ванечка, представив выражение лица Кота, когда он увидит выломанный замок, ухмыльнулся и тут же сказал в телефон: «Есть!», закончил съемку и выскочил на дорогу. Те в этот момент уже вскрыли левую переднюю дверь.

Ванечка не рассуждал: сразу двинул одного, а потом – другого.

– Ты чего? – завизжал мужик, годами уже лет далеко за сорок, хватаясь за лицо и садясь на землю.

– Хер ли вы в мою машину полезли? – проорал Ванечка и двинул его ногой прямо в лицо, по закрывающим рукам, размазывающим кровь. Молодой лежал на дороге боком, не дергался, но видно было, что живой – дышал и, может быть, даже притворялся.

Тут выскочил на дорогу Кот: уже без оранжевой безрукавки. Подбежал, увидел взлом, прыгнул ногами на мужика:

– Ящик синий с инструментами вчера здесь из машины ты спиздил? И канистру? Где они?

– Ничего я не знаю, ребята, – захныкал мужик.

– Я не догоняю: тебе задали вопрос. Ты что не понял? – взревел Кот и еще ударил его грязным сапогом в лицо.

– В гараже. Отдам! – сломался мужик.

В лесу затрещало, видать, обеспокоенная тетка ломилась к дороге.

– Закругляемся, пока баба не выскочила: будет лишний вой и визг! – шепнул Коту на ухо Ванечка. – Придется тогда и ее как-то вырубать.

Кот, осмотрев разрушения, в ярости кинул булдыганом в лобовое стекло машины грабителей, ножом прорезал шину.

– Гляди, мужик, еще раз здесь увидим – живой ты точно не уйдешь!

Хотел, было, садиться в машину, но вдруг остановился:

– Так не пойдет!

Высадил и боковое стекло. Плеснул из маленькой канистры бензином, бросил зажигалку. В салоне хлопнуло. Машина немедленно вспыхнула. Мужик завыл. Молодой все так и оставался лежать на боку. Попало ему, видать, сильно.

Ванечка с Котом сели в свою «семерку», поехали, хлопая на ямах незакрытым багажником.

Мужик все-таки, приподнялся, заорал вслед:

– Убью, суки!

Кот затормозил машину, включил передачу и с жужжанием дал задний ход. Мужик в испуге быстро на карачках пополз с дороги в канаву. Кот, ухмыльнувшись, снова врубил переднюю.

Невдалеке на просеке уже показалась колобковая фигура тетки.

– Санитарка-спасительница уже близко! – усмехнулся Кот. – Ходу!

Потом, вглядевшись в зеркало заднего вида, спросил у Ванечки:

–Ты молодому-то не очень крепко дал? Чего-то он так долго лежит, не двигается?

– Нормально дал, оклемается. Разве что, может, челюсть сломал – что-то будто бы треснуло. Да и хер с ним! – отмахнулся Ванечка.

– А ты видео записал?

– Да.

– А мне теперь замок на багажнике и дверях менять, вот блядь! Еще и царапины на двери останутся! Ё-мое!

– Херня замки-то поменять.

– Тоже верно! – сказал Кот, выруливая на бетонку.

Машину чувствительно тряхануло на колдобине, скрежетнул глушитель. Кот поморщился.

Перед выездом из леса Ванечка обернулся: столб черного дыма был виден далеко над лесом. Бросил Коту:

– Слушай, получается, они как-то семьями воруют, второй раз уже попадаем на семейный подряд!

– Может быть, у местных такой традиционный народный промысел: в сезон сбора грибов грабить машины.

– Вполне возможно.

Наконец выехали на хороший асфальт, Кот врубил четвертую передачу, надавил на газ.

А нервы у Кота последнее время стали явно пошаливать. На следующие выходные снова поехали к нему на дачу, купили чешского пива и мяса для шашлыков.

В Петергофе, чтобы не тащится за автобусами, ехали по левой полосе и встали на очередном светофоре. Когда светофор уже начал переключаться на зеленый, водитель впереди стоящей машины вдруг взял да и включил левый поворотник. Кот тут же пришел в бешенство, закипел, начал сигналить и мигать фарами:

– Это же чистый урод, сволочь, подонок, он специально так сделал: почему не мог заранее включить, как полагается – я бы перестроился! Он и в жизни такой! Сейчас бы догнать и набить морду, и тогда он никогда больше не будет так делать! В морду ему, в морду, по ебальнику! – буквально кипел Кот.

– Чего ты так кипятишься: может быть, он просто забыл, что ему нужно поворачивать или приспичило за бутылкой заехать в магазин. Очень уж ты категоричен! – меланхолично заметил Ванечка.

– Нет, он по жизни такой! – настаивал Кот. – Давай догоним – увидишь – это однозначно сволочь! Я считаю, что каждый, кто нарушает знаки направление движения по полосам, хитрожопые сучары и чистые подонки!

Но в этом момент они уже выезжали из Петергофа.

Через полчаса, наконец, добрались до дачи. Только разожгли мангал, как пошел сильный дождь. Дожаривали уже под зонтиками. Утром тоже шел дождь и за грибами решили не ехать.

На обратном пути дорожные приключения продолжились. На подъезде к Петербургу движение уплотнилось. Ехавшая впереди БМВ виляла из ряда в ряд, не включая поворотников, дергалась.

– Вот ведь сволочь! Как будто у него в жопе свербит – так и лезет, так и лезет! А ведь никуда, сволочь, не спешит: сейчас припрется домой, нажрется и ляжет на диван с пивом… – Тут Кот в раздражении просигналил влезающему перед ним совсем древнему рындвану с теткой и собакой на заднем сидении. Водитель рындвана, впрочем, был из яростных пенсионеров. Судя по выражению его лица и мимике, он грязно и нецензурно выругался.

Скоро опять уперлись в ту же самую БМВ. Кот в ярости замигал фарами и показал, высунув руку, «фак». БВМ тут же и остановилась. Из нее вышел коротко стриженый толстяк и решительно направился к старой морковной «семерке» где сидели сыщики. Кот, увидев это, тут же замолк и несколько побледнел, а Ванечка, наоборот, на него глядючи, покатился со смеху, раскраснелся.

– Ты чего угораешь? – прошипел Кот, с опаской наблюдая за подходящим к нему громилой.

Тот, однако, увидев в машине всклокоченного Кота и хохочущего рядом с ним Ванечку, несколько озадачился.

К тому же Кот ему тут же и высказал замечание:

–Ты чё виляешь по дороге, братан? Совсем ебнулся?

Громила-то подходил, в общем-то, с явным намерением хорошенько пнуть в водительскую дверь ногой, а потом уже разбираться по существу, то есть дать в морду и водителю, но увидев выражение лица Кота, занесенную ногу тут же опустил. Кота же со страху пробил словесный понос:

– Ну, чего, братан, скажу тебе так: если бы ты сейчас ударил, то влетел бы на бабки круто…– глядя на громилу в упор, нес Кот, в один миг перевоплотившись в среднего пошиба братка, замаскировавшегося в развалюхе под реального лоха с целью кого-нибудь урыть.

Громила подумал, что лучше будет не рисковать, замялся, нервно повертел в руках мобильник, сунул его обратно в карман, повернулся, сел в свою машину и уехал.

Сыщики тоже двинулись дальше. Тут же какой-то звероподобный «ниссан» пристроился сзади, завис буквально в полуметре от бампера, начал сигналить и мигать фарами.

– Да пошел он на хер! – возмутился Кот, взглянув в зеркало заднего вида. – Я сейчас еду семьдесят километров в час, а максимальная разрешенная скорость в городе – шестьдесят. Хули ему от меня надо?

Внедорожник, однако, продолжал мигать и сигналить.

– Думаешь, мешки безопасности у него сработают, если он нам в жопу въедет? – озадачился Кот.

– Ни фига не сработают! – засомневался Ванечка. – Для этого нужен более сильный удар. А тут скорость маленькая.

– Спорим? На штуку? Что сработают! – загорелся Кот.

– Давай. Твоя машина…

– Прощай, любимая моя «семерочка»! Ну, держись! – скомандовал Кот Ванечке и резко дал по тормозам, а потом сразу бросил ногу на газ. Буквально в нескольких миллиметрах ушел от удара. Сзади послышался отвратительный звук сминаемого железа и хлопок лопнувшего стекла.

Оказалось, что в резко затормозивший «ниссан» кто-то въехал сзади, а потом и в этого еще кто-то за ним: получился эффект домино. Сыщики, отъехав, остановились за углом, и вышли поглядеть на аварию.

Из большой машины, въехавшей в зад «ниссану», вышел дядька с пивным пузом, словно беременный тремя детьми, такой же большой, как его машина, уныло посмотрел сначала на на свой капот, потом на разбитый в хлам задний бампер. Дядька весь был в белой пыли от сработавшего мешка безопасности, как в пудре. Ванечка молча достал и отдал Коту тысячу.

– Он теперь всю жизнь будет соблюдать дистанцию. Условный рефлекс успешно сформировался! – заключил очень довольный Кот, чмокнув купюру и засовывая ее в нагрудный карман рубашки.

С трудом ввинтились в сплошной поток машин. Однако через полчаса уже почти на пустой улице Коту не повезло. Ни с того ни с сего на светофоре в зад его «семерке» въехала серебристая «тойота-раф». Оттуда, хлопнув дверью и тряся волосами, стремительно вышла яростная бизнесвумен – крашеная блондинка лет двадцать семи с мобильником в руке. Она начала сходу орать на Кота, с мрачным видом осматривавшего свой слегка погнутый задний бампер. Орала блондинка почти исключительно матом, лицо ее налилось кровью. Она напоминала ведьму, только что соскочившую с помела. Ор ее, перешедший в визг, был мучителен. Кот, сузив глаза, посмотрел на нее и вдруг бахнул кулаком в челюсть. Блондинка взлетела в воздух и, взбрыкнув ногами, буквально перелетела через капот своей «тойоты», на миг блеснув из-под короткой юбки белой полоской трусов, и там уже рухнула с глухим звуком упавшего картофельного мешка.

Кот, не говоря ни слова, сел в свою машину и дал по газам.

Ошеломленный Ванечка даже не знал, что и сказать по этому поводу. Нет, точно: Кот явно был не в себе. Что-то с ним происходило. Он словно перерождался в монстра. Отъехав подальше, вышли еще раз посмотреть на бампер и смыть грязь с номеров.

– В метро ездить нельзя, на машине, получается, тоже… Что же делать? Как жить? – бормотал себе под нос Кот.

Рядом с ними остановился большой туристический автобус. Оттуда вышла группа японцев. Все тут же с интересом уставились на парней, занятых протиркой номеров.

– Конничива! – закричали им в один голос Кот с Ванечкой, кланяясь.

– Конничива, – как болванчики, поклонились в ответ японцы, не выказав при этом никакого удивления.

Потом, построившись, они куда-то пошли за девушкой-гидом, державшей в поднятой руке, как флаг, нераскрытый розовый зонтик.

– Саюнара! – опять дуэтом проорали им вслед Кот с Ванечкой. Им вдруг стало очень весело.

И японцы, и сыщики расстались довольные друг другом.

Только потом Кот снова уставился на Ванечку:

– Откуда ты знаешь японский?

– Я ж поступаю в Универ, ёпт! – гордо ответствовал Ванечка.

На следующий день с самого утра приехали в Сосново на дачу к Спичечной Голове. Сторож Сергей Махров, мужик лет тридцати пяти-сорока пропитого вида, без лишних вопросов открыл ворота. Прошли по выложенной плиткой дорожке к дому. На крыльце сидел огромный белый кот. Он не тронулся с места. Пришлось через него перешагивать. Кота звали Зураб Зурабович. Дверь в дом была открыта. Вытерев ноги о половик с надписью «HOME» завитушками, прошли в гостиную. День был дождливый и прохладный. В камине трещали дрова, гудел огонь. Вскоре по лестнице со второго этажа спустился в домашнем халате Спичечная Голова с несколько отечным и помятым лицом. Поздоровался. Рука у него была сухая и горячая.

– Заспался чего-то, знобит, и голова болит. Спасибо, что приехали. Я хочу, чтобы вы побыли тут до завтрашнего утра. Подстрахуете. Сергей что-то такое заметил. Чаю попьете?

Попили чаю, потрепались о пустяках, потом пошли на улицу. Зураб Зурабович все еще сидел на крыльце. Сторож Сергей курил у ворот. У ног его сидела ушастая собака.

Ванечка хлопнул его по плечу:

– Серега, чего ты там такое видел?

Махров в ответ что-то прохрипел своей обожженной спиртом глоткой.

Несмотря на весь его расхристанный и пропитой вид, Ванечка относился к Махрову с большим уважением. Махров воевал в первую чеченскую, в самый что ни на есть бардак. От того периода жизни у него осталось ощущение нереальности, дурдома, как он говорил, «это был настоящий сюр». Рассказывал немыслимые вещи. Говорил: «Вспоминаю – и сам не верю». Солдатам тогда было нечего есть. Ванечка слушал его, разинув рот. Это было словно рассказы родители про жизнь при Советской власти, когда нельзя было запросто купить ботинки, туалетную бумагу и колбасу, зато поездка в метро стоила пять копеек. Впрочем, на первой войне было и много удобных вещей с точки зрения боевой практики. Зачистка домов тогда проходила гораздо проще: сначала кидаешь в окно или дверь гранату и только затем заходишь в дом – очень удобно. Потом такую практику запретили.

Махров ничего определенного сказать не мог: собака что-то почувствовала. И он сам ощутил взгляд из леса. Это был аргумент. Остались дежурить.

Весь тот день шел дождь. Вечер выдался холодный, ветреный. Памятуя дежурство у клуба, Ванечка надел свой китайский пуховик, в котором можно было уютно спать, где угодно, даже без одеяла и хоть на улице, если такая возможность на дежурстве выпадала. Из оружия взяли двустволку и револьвер. Сергей с собакой тоже сидел у ворот.

Вдруг собака подняла голову, навострила уши, уставилась в темноту, рыкнула. Сергей тоже туда прищурился, но, понятно, ничего не увидел. Вышли из дома и медленно двинулись вдоль обочины, прислушиваясь к малейшему постороннему шуму. И все равно нападение произошло совершенно неожиданно. Внезапно раздались хлопки. От Ванечки полетели пух и перья, как от всбиваемой подушки. Сам он попятился и, не удержавшись, сел на обочину – прямо в грязь. Пуховик у него на животе и груди был буквально распорот пулями, застрявшими в бронежилете. В этот момент Ванечка, наконец, достал револьвер и начал стрелять в стремительно приближающуюся фигуру. Ствол в его руке ходил из стороны в сторону, однако последним выстрелом Ванечка попал убийце прямо в глаз. Височную кость вырвало с брызгами. Киллер повалился сперва на колени, а потом уже на бок – на дорогу, в судорогах продолжая стрелять в землю перед собой. С визгом в небо рядом с Ванечкиным ухом ушел рикошет.

– Вот ни хуя себе! – выдохнул выползший из канавы грязный и мокрый буквально до волос Кот, насилу сдержав рвотный позыв при виде валяющейся тут же выломанной кости. С Кота просто реально текло. Он вылил грязную воду из стволов двустволки. Выстрелить он таки не успел.

Ванечка, понурившись и опустив плечи, пошел прочь. Он вдруг ощутил чудовищную усталость, ноги его тряслись, он шаркал подошвами, шел, как на лыжах. За ним на дорогу из пуховика сыпались перья. Образовалась даже целая перьевая дорожка. Ветер сдувал их и крутил в воздухе, как тополиный пух. Позади, как водяной, шлепал, оставляя мокрые следы, Кот.

Через несколько метров Ванечка все-таки обернулся на труп киллера. Взявшийся, казалось бы, ниоткуда Сергей застыл над телом с топориком, чуть наклонив голову набок, как мясник перед разделкой туши.

Больше Ванечка не оборачивался. Когда все же, у самого поворота, еще раз все-таки оглянулся, ни Сергея, ни тела киллера на дороге уже не было.

Домой сыщики вернулись в десять утра с желанием как можно быстрее смыть с себя пот и грязь. Несмотря на субботу, Валентины дома не было. Кот попытался принять душ, но тут же перестала идти горячая вода – уменьшился напор в газовом воодогрее и огонь там потух. Из ванной комнаты раздались матюги. Отправились на улицу Достоевского – в ближайшую баню. На подходе за тридцатку купили у бабки веник. Несмотря на утренний час, народу в бане было довольно много. Кот все время боялся, что у него украдут новые ботинки.

В парилку сразу попасть не удалось – там шел ритуал проветривания. Вся голая публика терпеливо ждала. Парилкой заправляли двое. Один – толстый потный мужик в фетровой банной шапке и с крохотным членом без мошонки. У другого, напротив, огромные яйца болтались чуть ли не у колен, а размер самого полового органа просто поражал.

– Ёпт! – только и сказал Кот, толкнув Ванечку в бок. – Видал когда-нибудь такое?

После бани немного выпили в ближайщей пивной, а потом Ванечка поехал к себе.

Весь целый следующий день шел нудный мелкий дождь. По дороге с работы попали в страшную пробку. Впереди что-то произошло, какое-то время назад случилась авария. Внедорожник, видимо, на полном ходу врезался в стоящий у обочины грузовик: вся правая половина его была снесена. Медленно проехали мимо. Кот, что-то там заметив, вдруг напрягся:

– Ну-ка, ну-ка! – повернулся к Ванечке: – Пойдем-ка, посмотрим! Этого просто не может быть!

Запарковались чуть дальше, вернулись к месту происшествия. Моросил дождь, улица искрилась и словно шевелилась в бликах фар проносящихся мимо машин и скачущей неоновой рекламы магазина напротив. Милиционер в оранжевом жилете со светящимися буквами ДПС на спине махал полосатым жезлом, чтобы проезжали без задержки, мигала аварийная сигнализация разбитой вдребезги машины, стояли конусы ограждения. Кот не ошибся: некое тело лежало на обочине у тротуара, накрытое какой-то клеенкой. Видимо, ждали труповозку. Дождь шуршал по клеенке, бил по натекшей из-под тела лужице крови, разбавлял ее, и вишневые струйки, как от давленых ягод, бежали к поребрику – в канализационный сток. Костюм стоимостью в несколько тысяч долларов превратился в рваную грязную тряпку, которую санитары морга, скорее всего, просто выкинут (хотя, кто их знает!), ботинок с правой ноги валялся рядом. Нога в одном носке под дождем казалась беззащитной. На большом пальце, как пятно белой краски, сверкала дырка.

– Впечатляющее зрелище! Особенно, если знаешь, кто там под клееночкой лежит. «Так проходит слава мира»! Слушай, меня всегда удивляет, что люди от удара вылетают из ботинок и из кроссовок. Когда толпа в ужасе разбегается, всегда остается куча обуви. Смотри, он встает! – Кот вдруг округлил глаза и схватил Ванечку за руку.

Ванечка вздрогнул и резко обернулся.

– Шутка!

– А может это не он? – засомневался Ванечка, наклонившись, и пытаясь заглянуть под клеенку. – Где охрана, почетный караул?

– Он. И номер машины совпадает. Угрохал все-таки его Гена. И поделом: нехуй чужих жен ебать!

Номер машины вроде бы совпадал. Они вернулись к «семерке» и отправились дальше по своим делам. Впереди еще был целый вечер пятницы.

Ванечка дома заскучал и уже собирался зайти в бар неподалеку и выпить кружечку пива, когда часов в одиннадцать позвонил Кот:

– Ты дома? Есть дело!

Скоро он появился. Вид имел загадочный и довольный:

– Поедем-ка со мной. Чего покажу-то. Не пожалеешь!

Они проехали по Пискаревке, у эстакады повернули направо, промчались мимо длинного и высокого металлического забора и остановились у морга городского бюро судебно-медицинской экспертизы. Сторож, парнишка лет двадцати пяти абсолютно наркоманского вида с темными кругами вокруг глаз, пропустил Кота с Ванечкой, поздоровавшись с каждым за руку, но не сказав ни слова. Он провел их в подвальное довольно вонючее и холодное помещение. Там в коридоре на каталке лежал накрытый простыней покойник, на торчащей кисти с почерневшими скрюченными пальцами – на хомутике висела закатанная в пластик бирка с номером. Поверхность простыни представляла собой холмы. Брюхо преобладало и выпирало посреди самым большим холмом, сложенные на груди руки – более низким холмиком и еще голова. Сторож без каких-либо эмоций откинул простыню. Под ней лежал Его Величество господин Шор в том же костюме, еще не обработанный: под носом его запеклась кровь, из-под полуприкрытых век виднелись мутные стекляшки склер. Шетина, казалось, еще больше отросла. Шор даже здесь внушал Ванечке подсознательный страх: а вдруг вскочит, схватит за шею, начнет душить, вдруг он действительно не человек, а демон.

– Узнал?

– Еще бы! – Ванечка старался не дышать носом и вообще вдыхать пореже. – Только я думал, что его в особый морг поместят – для олигархов – типа с золотыми столами для вскрытия, специальными потрошильными ножами производства известных фирм…

– Да кому он теперь нужен! Не ссы: у него вон вообще затылка нет, мозги в пакетике рядом! Ха-ха-ха!

У Ванечки тошнота подкатила к горлу. Он, побледнев, сглотнул.

– Эй-е-ей! – всполошился охранник. – Тут не блевать!

Ванечка весь покрылся холодным потом, но все же сдержался, хотя, конечно, поблевал бы с большим удовольствием. Было бы только куда.

– Ты как? – участливо спросил Кот, заглядывая ему в лицо.

– Хуёво чёй-то мне!

– А не хрен было мешать! Говорили тебе: не пей вина после водки!

– Да я сегодня вообще не пил! Чего приебался? – возмутился Ванечка, судорожно сглатывая набегающую слюну.

– Ну, значит, вчера пил… Или ел какое-нибудь говно…

Охранник ухмыльнулся:

– А пойдемте, чего покажу! Небольшая экскурсия. Хе-хе!

Зашли в большой холодный зал площадью примерно сто пятьдесят квадратных метров. Вдоль стен располагались приступочки, заваленные трупами в два ряда. Дальше началось еще страшнее: вошли в какой-то закуток с каталками, накрытыми простынями.

– Осторожно, не поскользнитесь!

У Ванечки под ногами действительно что-то хрустнуло. Он посмотрел на пол: «Мамочки! Опарыши!» Появились в большом количестве и мухи – какие-то особенно жирные и ленивые, медленно летающие. Совершенно особые морговые мухи.

– Это у нас называется «пляж»! Тут гнилые трупаки, – сообщил сторож с интонацией экскурсовода Эрмитажа.

Кот с Ванечкой застыли в ужасе, стараясь вообще не дышать.

– А где тут у вас холодильники, как в кино показывают, типа ячейки и оттуда поднос с покойником выезжает? – сдавленным голосом понтересовался Кот.

– Современные камеры есть в другом отделении экспертизы – в Пушкине, а здесь – пока нет.

– Кошмар! – выдохнул побледневший Кот.

– Это вы еще нашего подвала не видели. Только сам я туда не пойду. Сапоги надо надевать и другую одежду – иначе провоняет так, что не отстираешь.

– А что там? – с опаской поинтересовался Ванечка.

– Невостребованные трупы. Захоронения за госсчет, от одного до шести месяцев хранения, в пакетах.

– Все, пошли назад! – хором тут заявили Кот с Ванечкой.

При выходе Кот сунул охраннику в лапу пятисотку, благодарственно кивнул ему. Тот, очень довольный, поднял ладонь вверх, как индеец:

– Пока, пацаны. Заходите.

– Лучше уж вы к нам, – пробурчал потный от тошноты Ванечка, с наслаждением вдыхая влажный ночной воздух.

На улице Ванечка долго принюхивался, осмотрел ботинки, понюхал рукав куртки:

– Придется стирать! Ты что, не чувствуешь?

– Я же в армии два года аккумуляторами занимался. У меня нюх потравлен, – ответил Кот. – К тому же я курю.

– Чего так много ему дал? – поинтересовался Ванечка.

– Такса такая. Это я его еще знаю, как-то тусовались в одной компании. В Ростовском бюро – там вообще, говорят, творится беспредел, если надо труп получить. Санитары, говорят, имеют до полмиллиона в день. Настоящие упыри.

– Ух, ты! В Бога они, что ли, не веруют?

– А это у них как бы считается вовсе даже и не за грех, они все отмороженные. Да и работа, по большому счету, страшная…

– Ну, их точно черти крючьями-то за такие дела!

– Кто знает…

Оставаться одному после таких страстей никому совершенно не хотелось. Захотелось выпить. Поехали к Коту на Пять углов. Когда добрались туда, было уже два часа ночи. Неожиданно напал страшный аппетит. Есть обоим вдруг захотелось буквально до тошноты. На Владимирской площади забежали в круглосуточный магазин "Лэнд". Магазин был почти пустой, быстренько накидали всего в тележку, но в кулинарии случился затор: какая-то парочка пенсионного возраста никак не могла выбрать себе салат. Ванечка сам валился с ног и видел, как Кота потряхивает и как тот начинает закипать. И Кот, наконец, не выдержал: