Отчаянный разум

У двери душевой Алина остановилась.

– Вижу, тебе уже лучше.

– И всё это благодаря твоему парню, – Лиза вошла в душевую. Алина последовала за ней и остановилась у раковин. – Мы всю ночь разговаривали. Он столько всего рассказал. Знаешь, он удивительно позитивный человек. Что бы ни случилось, он никогда не унывает. А в его жизни происходило действительно многое…

– Да… знаю…

– И я подумала… – Лиза закрыла кран, стряхнула воду с рук и уступила место Алине. – Это всего лишь неудача. Не стоит так переживать. Нужно извлечь уроки и идти дальше. Слезами делу не поможешь. Я справлюсь.

Алина вымыла руки, сполоснула лицо и взглянула на подругу. Лиза выглядела уставшей, но её глаза лучились решимостью и оптимизмом. Лучшая подруга снова была готова к борьбе за свою мечту.

– Я рада. Ты молодец.

– А я рада, что ты познакомилась с Кириллом, – Лиза обняла Алину за плечи. – Он потрясающий.

Алина подняла брови.

– Честно, он красавчик, умный… – Алина почувствовала, как её щеки заливает румянец. – И он такой позитивный. После разговора с ним мне стало гораздо лучше, будто он поделился со мной своим хорошим настроением.

– Лиза, ты опять выпила? Тебе нужно было просто лечь спать.

– Ладно, забудь, что я сказала, – Лиза взяла Алину за руку и повела её по коридору. – Он действительно классный парень, поздравляю. Я полностью одобряю твой выбор.

После завтрака Кирилл предложил проводить Алину до университета. Кирилл уверенно распахнул дверь, словно бывал здесь множество раз. Он спокойно шел по коридорам к ректорскому корпусу, лишь изредка опуская голову при встрече с преподавателями. В голове Алины роилось множество вопросов, но она не решалась их озвучить. Девушка пристально следила за каждым его движением и шагом.

Блондин поднялся по боковой лестнице учебного корпуса и провёл Алину через преподавательский холл. Это место было ей знакомо лишь по редким визитам: сюда студенты приходили, чтобы обсудить личные вопросы с преподавателями или сдать индивидуальный экзамен.

Она медленно читала таблички с именами на дверях, пока он не остановился перед большим портретом, освещённым прямоугольной лампой. На картине был изображён седовласый мужчина с добрыми карими глазами. Алина бросила взгляд на Кирилла и почувствовала, как у неё пересохло в горле. Его глаза были устремлены на портрет, словно он увидел что-то, что глубоко тронуло его душу.

– Что с тобой? – Этот вопрос вобрал в себя все мысли, которые кружились в голове всю дорогу до холла.

– Посмотри… – парень указал на портрет их сцепленными руками.

Алина перевела взгляд на чёрную табличку под изображением мужчины.

Сударев Андрей Архипович

Профессор психотерапии и нейропсихологии

1968 – 2010

– Это… твой отец? – Алина едва не задохнулась, осознав. Как она сразу не узнала эту ровную улыбку, которая, несмотря на морщины, излучала чистоту и молодость души?

– Да, – выдохнул Кирилл.

– Он был профессором здесь?

– В детстве я часто бывал в университете. Знаю здесь каждый уголок. А после его смерти… перестал приходить. Да и подходящего момента не было, – Кирилл погладил деревянную рамку свободной рукой. – Хотя, возможно, я просто не хотел. Здесь даже запах остался прежним.

– Вот почему я знаю Раису Ивановну и многих преподавателей, – Кирилл огляделся, а затем посмотрел Алине в глаза. – Не хотелось бы с ними сталкиваться.

Алина кивнула, понимая, и отпустила его руку.

– Тогда увидимся после занятий.

Г

лава 7

На грани

Звуки клуба гулким эхом отдавались в голове Кирилла, заставляя его вздрагивать от особенно резких электронных ритмов. Он с завистью смотрел на курильщиков, выходящих на улицу. Как же хотелось вдохнуть глоток свежего воздуха и ощутить долгожданную тишину. Но, как всегда, ему приходилось следить за звуком.

Показатели на ноутбуке были в норме, и Кирилл всё чаще поглядывал на дверь. Герман уверенно орудовал шейкерами, успевая за толпой, жаждущей ещё больше алкоголя.

Кирилл оперся на стойку и тяжело выдохнул, не сумев в очередной раз скрыть от бармена усталость.

– Иди, я присмотрю, – сказал Герман. – Подыши, а то скоро закипишь.

– О нет. Если что-то пойдёт не так… Макс и так злой, как волк.

– Не драматизируй. Макс тебя загонял.

– Мне за это платят.

– Но это не значит, что ты не имеешь права на отдых. Иди.

Герману пришлось подтолкнуть парня, чтобы тот наконец вышел из-за стойки. Кирилл напоследок убедился, что на экране всё в порядке, мельком взглянул на Макса, который танцевал за пультом, и направился вверх по железной лестнице. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул ночной воздух, пропитанный выхлопными газами машин, проезжающих мимо клуба. Голова закружилась, и он привалился спиной к стене. Постояв так несколько минут, Кирилл понял, что дым сигарет, которыми у боковой двери затягивались парни, раздражает его гораздо сильнее, чем духота внутри клуба.

Он прошёл вдоль стены и свернул за угол. У другого конца стены его встретил тёмный переулок, едва освещённый одиноким фонарём на противоположной стороне улицы. Из клуба доносились приглушённые звуки музыки.

В любом случае, пора возвращаться, пока мелкие перебои не привели к непоправимым последствиям. Повернувшись, чтобы уйти, Кирилл услышал за спиной шуршание, будто что-то скользнуло по асфальту, и громкий шлепок, словно на землю упало что-то тяжёлое. Он невольно отступил назад, а затем, сделав пару шагов, выглянул за угол – на задворки здания. Сначала могло показаться, что на земле, прямо у мусорного контейнера, лежит обычный мешок с мусором, но с каждым шагом всё отчётливее становились видны очертания раскинутых ног.

– Эй! – Кирилл несколько раз толкнул человека в плечо, озираясь по сторонам. В переулке, на противоположной улице и на парковке не было ни души. Он снова похлопал мужчину по спине, но тот оставался безучастным. Тогда Кирилл потянул его в сторону и, приложив усилие, перевернул на спину. Торопливо полез в карман за телефоном, но, даже без фонарика, уже понял, кто лежит перед ним. Сердце вдруг забилось сильнее. Когда свет от экрана осветил лицо незнакомца, Кирилл застыл, не представляя, что делать дальше.

– Алекс! – Кирилл хлопал его по щекам, тряс за грудки, но реакции не было. – Очнись!

Он посветил фонариком прямо в лицо и замер от ужаса: кожа бледная, как мел, синие губы, впалые глаза. Дрожащей рукой поднёс телефон ко рту, подержал несколько секунд, и экран слегка запотел. Затем Кирилл снова начал изо всех сил трясти Алекса и хлопать по щекам. Алекс застонал. Его рот судорожно втянул воздух, но вскоре тело снова обмякло, а голова бессильно склонилась на бок. Страх сковал Кирилла. Собираясь позвать на помощь, он понял, что у входа, где толпилась курящая молодежь, шум был настолько сильным, что закладывало уши. Блондин попытался взять себя в руки и через мгновение осознал: в одиночку он бессилен. В голове мелькали самые страшные сценарии для Алекса, но, подавив все сомнения, парень начал набирать номер скорой. Пальцы дрожали не переставая, как и голос, но он сумел быстро назвать диспетчеру адрес, после чего приложил ухо к груди Алекса. К счастью, в переулке было достаточно тихо – иначе он бы не услышал это едва уловимое сердцебиение.

Теперь руки Кирилла действовали автоматически, выполняя привычные движения. Мозг словно отключился, уступая место инстинктам, которые пытались удержать беднягу в этом мире. Он без устали нажимал на грудь, делая массаж сердца, и поочерёдно вдувал воздух в рот Алекса. Кирилл потерял счёт повторений, пока за его спиной не раздался вой сирены. Только тогда он осознал, как занемели его руки.

Двое крепких врачей оттеснили его в сторону и окружили бездыханное тело. Кирилл сидел на грязной земле, часто дыша и ощущая, как прохладный воздух обжигает лёгкие.

Бригада скорой помощи начала приводить Алекса в чувство. Их действия были точными и быстрыми, словно заранее отрепетированными до секунды. Женщина-фельдшер подложила под голову парня резиновую подушку, приложила пальцы к его пульсу и следила за временем на своих часах. В это время санитар закатал рукав парня, разорвал его футболку и начал прикреплять к груди датчики. Женщина ловко обернула ослабленную руку тонометром. Они постоянно обменивались фразами и цифрами, а Кирилл сидел в оцепенении, ожидая результата. Широкоплечий мужчина с бородой ввёл шприц в руку больного, и через несколько секунд Алекс тяжело, со стоном, втянул воздух.

Когда врач перевернул парня, его вырвало на землю. Теперь даже издалека было видно, как плечи Алекса поднимаются от сбившегося дыхания.

Только сейчас Кирилл смог оторвать взгляд от происходящего. Доктор отошел в сторону, тяжело переводя дыхание, а санитар с водителем тем временем принесли носилки. Кирилл медленно поднялся на ноги. Его брюки были полностью испачканы, и, пытаясь очистить их руками, он только усугубил положение – теперь и руки были в грязи. Возвращаться в клуб ему совсем не хотелось. Он даже не заметил, как сзади подошла женщина-фельдшер.

– Вы в порядке? – Кирилл поднял голову. – Нужна помощь?

– Я? Нет…

Женщина окинула Кирилла взглядом с ног до головы. Мигание проблесковых маячков скорой помощи осветило её чёрные волосы и опущенные губы, словно она не улыбалась уже целую вечность.

Ещё бы! С такой работой.

– Вы можете поехать с нами и привести себя в порядок в больнице.

Кирилл взглянул ей за спину. Носилки с сыном губернатора уже загружали в машину скорой помощи.

– Как он?

Женщина обернулась, задержала взгляд и, помедлив, сказала:

– На этот раз, думаю, выживет. Но кто знает, сколько ещё таких случаев будет…

– Я поеду. С ним можно будет поговорить?

– Это решит дежурный врач. Его ещё нужно стабилизировать. Как раз успеешь почистить штаны. У нас в больнице есть свободная уборная и фен. – предложила женщина, бросив взгляд на брюки Кирилла.

Ему ничего не оставалось, кроме как скрыть свой ужасный вид в карете скорой помощи. Он устроился справа от Алекса. Голова больного была повернута в сторону, и Кирилл не мог понять, улучшился ли цвет его лица, но напряжение немного спало, когда он заметил ровное дыхание пациента. Женщина заняла место рядом с Кириллом. Некоторое время они ехали под звук сирен. Она первой прервала молчание.

– Ты его знаешь?

Кирилл недолго помолчал, глядя на безвольно подпрыгивающую на кочках голову.

– В детстве знал.

– Ты спас ему жизнь, – тихо произнесла женщина. – Ты молодец.

Кирилл усмехнулся. Он не был уверен, что этот поступок что-то изменит для Алекса. Возможно, он даже усугубил ситуацию. Но его подсознание, похоже, решило ввязаться в ещё большие проблемы. Он чувствовал только это.

Тихий больничный коридор будил неприятные воспоминания. Пожалуй, это место никому не приносит ничего хорошего. Кирилл смотрел на белые стены, увешанные изображениями человеческих органов – розовых, гладких, лишенных крови – таких, какими они не бывают в действительности.

Ожидание новостей от доктора, обследовавшего Алекса с ясным осознанием того, что по настоящему помочь ему он не сможет, порождало новые тревоги в голове.

Женщина-фельдшер разрешила ему слегка промыть брюки водой и подсушить их феном в подсобке, благодаря чему теперь было не так стыдно появляться перед людьми.

Сидя на кушетке в коридоре, блондин размышлял о друге, которого оставил в клубе, о второй бессонной ночи, которой стоило избежать, и о том, зачем ему этот проклятый наркоман, из-за которого он оказался среди белых стен, пропахших спиртом. Он пытался найти объяснение своим недавним поступкам и понять, как умудрился втянуть себя в этот водоворот событий. В глубине души Кирилл осознавал: он сам ведёт себя к пропасти

Мысли Кирилла прервала хлопнувшая дверь в конце коридора. Из реанимации вышел невысокий доктор – седовласый мужчина в очках с тёмными кругами под глазами.

– Ты приехал с Александром Гордовым?

– Да. Как он?

– Стабилен. Ты родственник?

– Нет. Я нашёл его у клуба…

Кирилл осёкся, не желая углубляться в подробности, но, кажется, доктор уже всё понял – он несколько секунд внимательно смотрел на блондина.

– Если бы не твои действия, парень сейчас лежал бы в морге. – Кирилл сглотнул горький комок. – Ты удерживал его достаточно долго, но едва не сломал ему ребро. Оно треснуло. Лёгкие тоже пострадали. Первое время ему будет тяжело дышать, но он выживет.

– Спасибо, – машинально произнёс Кирилл, ощутив долгожданное облегчение.

– Это он должен говорить тебе «спасибо».

Кирилл замялся, впервые растерявшись от чьих-то слов. Он вовсе не ощущал себя спасителем. Просто оказался рядом в нужный момент – обычная случайность. Или, возможно, он пытается убедить себя, что всё происходит само собой, а не он сам постоянно втягивает себя в неприятности.

– Его отец приедет? – спросил доктор. Кирилл пожал плечами, ощущая, как холодная дрожь разливается по телу.

– Хоть бы не приехал сегодня. Его мне под конец смены только не хватало, – пробормотал мужчина, устало прикрывая глаза.

– Он в сознании? Можно с ним поговорить?

– Попробуй. Только никаких плохих новостей.

Кирилл вошёл в небольшую палату со светло-зелёными стенами, где его встретил равномерный сигнал монитора пациента. Он понимал, что его визит здесь не будет желанным, но цель была простой – увидеть более-менее живое лицо бывшего приятеля, чтобы ночами не вспоминать предсмертное выражение из переулка.

Блондин приблизился к кровати. Над головой больного мягко светилась люминесцентная лампа. Алекс спокойно спал на пухлой подушке, его веки едва заметно подрагивали. Лицо оставалось бледным, но губы больше не выглядели синими, хотя всё ещё казались пересохшими. Кирилл пытался запомнить это умиротворённое выражение лица и уже собирался уйти, когда голова Алекса медленно повернулась.

– Зачем пришёл? – прохрипел болезненный голос.

Блондин остановился, слегка шаркнув подошвой по рыхлой плитке. Монитор продолжал монотонно пикать, действуя на нервы. Мутно-серые глаза Алекса, открытые на бледном лице с пожелтевшими белками, отражали всю беспомощность его существования.

– Уже ухожу.

– Если ждёшь… благодарности… то… не дождёшься… – Алекс говорил медленно, с хрипом, прерываясь после каждого слова.

– Не жду. Хотел увидеть твоё здоровое лицо, но, похоже, оно у тебя страшное с рождения.

– Пошёл ты…

Кирилл едва заметно улыбнулся. Внутри пробудилось облегчение от живого и такого давно забытого голоса Алекса. Сын губернатора медленно вдохнул, явно собираясь продолжить говорить.

– Ну и зачем ты это сделал?

– Да так… Скучно стало, решил наркоманов из подворотен собрать.

– Может, я сдохнуть хотел… – раздражённо выдавил Алекс.

– Ты не хочешь умирать, – твёрдо заявил Кирилл.

– Сказал тот, кто не раз пытался…

– Я – другое дело.

– А-а-а, ты же у нас особенный.

Алекс вложил в эту фразу всю свою злость, и ему понадобилась передышка. Он прикрыл глаза, и блондин заметил, как его ресницы стали мокрыми.

– Ты сознательно себя губишь, хотя у тебя есть все возможности жить нормально.

– Заткнись… Что ты вообще обо мне знаешь?

– Это тебе сейчас лучше заткнуться. Но ты прав… – Кирилл с грустью опустил голову. – Теперь ничего. Не думал, что ты так изменишься, станешь таким чудовищем. А ведь ты сильный, очень сильный. Это я точно помню. – Алекс ничего не ответил, лишь надолго замолчал, прикрыв мокрые глаза. – Я пойду, – сказал Кирилл, охваченный яростью. Он не мог понять, как его давний друг оказался в таком состоянии, довел себя до тупика и утратил даже надежду на самостоятельный выбор. Кирилл больше не хотел ничего добавлять – все слова, что приходили ему на ум, были наполнены жалостью и болью.

– Подожди, – Алекс попытался схватить Кирилла за руку, но его пальцы лишь скользнули мимо.

– Это всё… мой отец.

– Что с твоим отцом?

Алексу было тяжело говорить. Он крепко сжимал одеяло, пытаясь выдавить из себя слова.

– Он хочет… запереть тебя в психушке…

Кирилл нахмурился. Казалось, Алекс всё ещё не избавился от бреда, а может, это уже побочный эффект новых препаратов.

– Что ты несёшь? Лучше я… позову врача.

– Заткнись… и послушай… – попытался прорычать Алекс, вцепившись в рукав Кирилла.

– Он знает… что случилось в клубе…

– Ему не плевать?

– На меня… да…

Алекс медленно вздохнул, содрогнувшись всем телом, и Кириллу показалось, что его присутствие лишь причиняет бедняге боль.

– Случившееся в клубе появилось в прессе. Он хочет… избавиться от тебя… чтобы выставить себя… святым…

– Понятно… – пробормотал Кирилл.

– Уезжай… из города.

– Ещё чего, – вспыхнул блондин, вырывая руку. – Не собираюсь ни от кого убегать.

– Вот и… дурак…

Несколько минут они молчали. Алекс, сделав передышку, снова набрал в лёгкие воздух и чётко произнёс:

– Тогда помоги мне его остановить.

– Остановить твоего отца!? – переспросил Кирилл, приподнимая брови. – И чем я могу тебе помочь? Кто я, а кто он? Ему наплевать на нас и на наши жалкие попытки помешать ему.

– Подумай… Сколько людей сейчас лежат на таких же койках. – Алекс постучал по белоснежной простыне. – И сколько… в подвале этого здания. Он сделал это даже со мной. – Кирилл отвернулся к окну. Его взгляд скользил по проезжающим машинам, швыряющим листья на больничную аллею, и девушке, чьи тонкие каблуки рассекали тишину улицы. Аргументы Алекса были лишними. После того как Кирилл увидел в переулке его почти безжизненное лицо, глаза, в которых угасала жизнь, он понял, сколько боли скрывает этот город. Сколько парней и девушек уже никогда не взглянут на эту дорогу, на этот желтеющий парк за окном. И всё это – по воле одного человека, решившего, что он бог. – До меня доходили слухи о том, чем занимается этот ублюдок. Но теперь я понимаю – предполагать и убедиться в этом – разные вещи.

Кирилл с детства был для Алекса примером стойкости и справедливости, человеком с сильным характером, который всегда оставался верен своим принципам, не выставляя их напоказ. Алекс же видел себя напротив – слабым, безвольным, сломленным. Они словно две противоположности, чёрная и белая стороны одного мира, неизменно сопутствующие друг другу. Поэтому в глубине души зарождалась надежда, что стремление к справедливости возьмёт верх в парне, особенно учитывая, что имя отца не стало преградой для того, чтобы заступиться за девушку.

– Интересно… как там… та девушка… из клуба? – протянул Алекс, словно его мысли вырвались наружу сами собой.

Кирилл медленно повернулся к приятелю, намереваясь сказать, что у Алины всё в порядке, но его губы плотно сжались. Он молча смотрел на друга. Кожа Алекса слегка порозовела, а глаза заблестели в свете лампы. Испуганное выражение лица сменилось задумчивостью, и на мгновение Кириллу показалось, будто на лице Алекса промелькнула тень отвращения к самому себе, когда тот решительно сжал кулак.

Кирилл мысленно усмехнулся, заметив, что парень наконец-то смог выразить хоть немного эмоций.

– Послушай… ты же понимаешь… я не хотел причинить вреда…

Кирилл глубоко вдохнул и посмотрел в окно, чтобы скрыть бурю чувств внутри. Сейчас его разум разрывался от напряжения, осознавая, что это правда, но его чувства к Алине подсказывали: «Ты должен испытывать ненависть». В то же время в глубине души, где-то между рёбрами, тихо стучало осознание, что не всё в жизни бывает чёрным и белым, и даже в самый чистый ручей может попасть крохотная капля грязи.

Алекс поднял голову, щурясь от боли, когда молчание затянулось. Теперь даже боль приносила некое удовлетворение. Она говорила: «Ты всё ещё здесь», «Ты дышишь», «Ты жив». Тем более, что прямо перед ним стояла надежда на крошечный смысл в его существовании.

– И как ты собираешься ему помешать? – спросил Кирилл.

– Где-то должны быть… документы… Для начала нужно добраться до его сейфа. Кто-то мог видеть его в клубе. Или кто-нибудь из его подопечных полицейских его сдаст. Я пока не знаю… Но должен быть способ. Этот ублюдок тоже может ошибаться.

– И что ты будешь делать с этими бумажками? У него ведь весь город под рукой. Он мог всех купить.

– Я знаю… многих его друзей… Могу поговорить с ними. Постепенно выяснить, кто из них в курсе… Я умею с ними общаться.

Алекс медленно вдохнул и выдохнул. Кирилл машинально похлопал его по плечу.

– Ты… мог бы разузнать что-нибудь в клубе… – осторожно произнес Алекс. – Это всё, о чем я прошу.

Кирилл напрягся. Он вспомнил о брошенном Максе – вероятно, злом, как собака, – который сейчас, скорее всего, разрывает его разрядившийся телефон.

– Хорошо, – наконец сказал Кирилл, отчего Алекс уставился на него с широко раскрытыми глазами. – Но у меня тоже есть просьба: я хочу узнать всё о гибели моей семьи.

Мысли в голове закрутились, как вихрь опавших листьев. Кирилл подумал, что это настоящий шанс выяснить правду. Благодаря отцовским связям Алекс может легко разузнать о событиях того вечера, собрать воедино все тщательно скрываемые подробности. На мгновение он даже поверил в судьбу.

– Договорились, – ответил Алекс и прикрыл глаза.

Спустя некоторое время, наблюдая за его прерывистым дыханием, Кирилл хлопнул Алекса по плечу и, осторожно закрыв за собой дверь палаты, отправился домой.

Утро встретило Кирилла громким карканьем ворон и мощным ветром, срывающим ветки с деревьев. Кроссовки глухо стучали по тротуару, разбрасывая шуршащие листья, а в голове крутился разговор с Алексом, которого «любящий» отец накануне забрал из больницы, и от которого не пришло даже короткого сообщения. Кирилл не принадлежал к тем, кто умеет спокойно ждать, пока где-то решаются важнейшие для него вопросы. Но, с другой стороны, здесь требуется терпение.

Сегодня Кирилл с лёгкостью преодолел четыре квартала менее чем за час. Он отметил, как привычным стал обыкновенный шорох листьев под ногами и шум одинокой машины, мчащейся через спящий город. Тёмно-синее небо напоминало мирный сон, а зажжённые фонари и яркие вывески магазинов наполняли душу необыкновенной глубиной. Хотелось нестись по этим мокрым дорогам, вдыхая свежий аромат листвы и увядающей свежести. Всё это помогало реже вспоминать о том, что он не такой, как все. Он почувствовал горечь на языке. Под утренним прохладным ветром как никогда раньше захотелось ощутить тепло родных материнских рук, которые он помнил до сих пор. Мягкие, немного шершавые с тыльной стороны ладони, пахнущие ромашковым кремом. Глаза защипало, и, тяжело дыша, Кирилл остановился, угодив кроссовкой прямо в лужу. Он глубоко вдохнул, смахнув с глаз подступившие слёзы. Пытаясь отогнать опасные мысли, как делал последние десять лет, он сосредоточился на единственном твёрдом решении:

Я должен добраться до правды. А всё остальное не имеет значения.

Кирилл вбежал в квартиру, где уже витал аромат жареных яиц. От удивления он тихо закрыл дверь и принюхался, на мгновение подумав, что у него начались галлюцинации. Не может быть, чтобы Макс встал так рано – за окном ещё даже не рассеялась утренняя синева.

Блондин снял толстовку, быстро сбросил обувь и направился в ванную. Открыв дверь, он наткнулся на тяжёлый взгляд. Замер на мгновение, подавляя улыбку, которая в последнее время возникала в самые неподходящие моменты – как сейчас, когда всё ещё сердитый друг ожидал от него объяснений.

После той злополучной ночи, когда пришлось оставить диджея и исчезнуть, Макс так и не смог застать его дома. Вечером он уезжал в клуб, а утром Кирилл старался побыстрее уйти, так как пока не был готов сообщить Максу своё важное решение.