скачать книгу бесплатно
– Томас! Что ты там застыл?! Проводи милорда в покои!
И снова последовали ненавистные ступени. На свою постель Винсент рухнул совсем без сил, с трудом сохранив сидячее положение. Не прошло и минуты, как Генри скользнул к хозяину, подав на маленьком подносе пузырек с густой алой жидкостью и бокал вина. Благодарно кивнув, барон осушил заботливо откупоренный пузырек, чтобы тут же сделать щедрый глоток алкоголя, запивая ужасный металлический привкус. Облегчение выдохом сорвалось с губ, прокатываясь по телу волной тепла, и он виновато улыбнулся хмурому дворецкому.
– Ну не могу я таскать его с собой при моей работе… – неловко попытался он оправдаться, словно нашкодивший отрок, но Генри это ни капли не впечатлило.
– При всем уважении, ваша милость, это, – указал он на пузырек, – не литровая бутыль. Ваша фляга с виски вполне может потесниться в кармане.
– Довольно, Генри, – мягко осадил Винсент слугу. – Я ценю твою заботу, но нас и так зовут кровавыми монстрами, ни к чему эпатировать и лишний раз раздражать публику.
Поджав губы, дворецкий послушно кивнул.
Допив вино, барон оставил бокал на кофейном столике и поднялся, чувствуя, как возвращаются силы и хорошее расположение духа. Сейчас казалось, он готов свернуть горы, а уж раскрыть убийство… Но дворецкий мягко осадил его, зарубив на корню порывы.
– Вы продрогли, милорд. Я приготовлю вам ванну, а после вы отдохнете. Эффект после нарушения режима временный. Вы же знаете…
Пришлось признать и смириться с необходимостью на несколько часов остановить бурную деятельность. Зато у него появилось время спокойно подумать, а вода, источающая благовония, стимулировала мозг. Да, в чем-то Генри прав, неплохо иметь лекарство под рукой, чтобы не доводить себя до состояния, когда голова не работает и ты начинаешь допускать промахи. Винсент скривил губы, только сейчас подумав о журнале учета, который наверняка вел Питерсен, или о рецепте, что можно было найти в бумагах. Не так и много прошло времени…
– Вам дурно, милорд? – обеспокоенно поинтересовался слуга, намыливая мочалку.
– Нет. Все хорошо, не стоит беспокоиться.
Вот только дворецкого слова не убедили, и он внимательно следил за своим господином, помогая ему омываться. На что барон чуть улыбнулся, качнув головой: для Генри он так и остался ребенком. Непоседливым проказником, который вечно находил приключения на свои многострадальные коленки и ходил в синяках. И, конечно, обожал химичить в лаборатории отца, что не всегда заканчивалось благополучно, и совсем не потому, что он плохо знал предмет.
– Я напишу записку, ее надо будет незаметно передать Барретту.
– Как прикажете, ваша милость, – мягко отозвался дворецкий, помогая барону ополоснуться и выбраться из ванны, заворачивая в огромное мягкое полотенце. – Тем более, полиция уже наверняка добралась до журнала.
Генри. Служба Валентайну Ибрайтесу, чью стезю Винсент выбрал еще в детстве, стремясь подражать дяде, не прошла для посвященного даром, развив чутье сыщика. Возможно даже, не будь он верным дворецким, Генри мог бы составить Винсенту конкуренцию, став вторым частным сыщиком Старой Столицы.
Уже на полпути к спальне, Винсент почувствовал, как накатывает знакомая слабость, граничащая с полным бессилием, а потому не стал откладывать свои планы. Когда Генри оставил его в одиночестве, откинулся на подушки, прикрывая глаза. Коснулся пальцами шеи, до сих пор не в силах избавиться от ощущения горячего склизкого щупальца, сдавливающего горло. Отчаянно потер нежную кожу пальцами, пытаясь стереть фантомные ощущения. Нет. Все же не стоит нарушать режим.
Покачав головой самому себе, Винсент зарылся лицом в подушку и накрылся сверху одеялом, повинуясь детской привычке, которую так ненавидела матушка. Интересно, она хоть что-нибудь любила? Кого-нибудь? Горькая мысль растворилась в липком мареве сна.
Разбудило его мягкое прикосновение к плечу, но барон дернулся, выныривая из тьмы к свету. Генри даже не вздрогнул, давно привыкнув к беспокойному сну хозяина.
– Ваша милость. Конверт от Чарльза Беррингтона, – доложил он. – Посыльный сказал: срочно.
Издав тихий болезненный полный отчаяния стон, Винсент выпутался из одеяла, начиная одеваться быстрыми резкими движениями. От раздражения пальцы не слушались, не справлялись с мелкими пуговицами и завязками, как и всегда после резкого пробуждения. Впрочем, верный слуга и тут пришел на помощь. Так что через пару минут барон уже спустился в холл, приняв конверт, переданный из рук в руки. Самый обычный конверт, и это породило в просыпающемся мозгу диссонанс. Однако, вскрыв послание, Винсент не смог не оценить юмора несостоявшегося тестя.
На билетах в цирк значилось нынешнее число, так что барону снова пришлось забыть о сне и отдыхе, отдавая распоряжение об одежде, цветах и экипаже. Дабы успеть забрать обоих спутниц, живущих в противоположных концах города, следовало выехать пораньше.
Перед этим, правда, отправил посыльного в дом Артура, давая Амелии время собраться. Не любящий спонтанности брат, все равно будет возмущен тем, что он срывает племянницу из дома без предварительного согласия. Артур вообще любил поворчать… Будто ему было сто двадцать, а не тридцать четыре… Впрочем, Винсент дал ему полтора часа, чтобы смириться с тем, что его грандиозные планы на тихий семейный вечер в компании дочери безжалостно сорваны.
Он едва переступил порог, а племянница уже сбежала вниз по лестнице, что еще раз доказывало – девушке не хватает развлечений, общения. Впрочем, в ежовых рукавицах брата и зачахнуть не мудрено. Совершенно очаровательная в платье цвета синего неба, которого в этом городе, наверное, уже и не помнили, она просто светилась.
– Винсент!
Совершенно забыв о правилах этикета, вместо реверанса, юная кокетка поцеловала Винсента в щеку и чуть вздрогнула, когда, тактичным покашливанием, на себя обратил внимание отец. Уверенно взяла Файнса-младшего под руку, как бы заявляя: она поедет и точка, отвечая на недовольство отца чистым упрямством.
Винсент едва не рассмеялся, наблюдая за битвой взглядов. Кажется, без него здесь развернулась целая война интересов и битва характеров.
– Пойдем, дорогая, – улыбнулся он победительнице. – Нам еще надо успеть заехать за Элизабет. Не волнуйся, Артур, я верну ее тебе, как только закончится все интересное.
Он лично помог спутнице забраться в экипаж, усадив напротив. Артур зорко следил за младшими представителями фамилии, не сказав ни слова, и оставался на улице, пока не захлопнулась дверь экипажа. И только после этого Амелия тихо выдохнула.
Улыбнулась спутнику:
– Понимаю, почему ты сбежал из этого дома.
– Он любит тебя… – как можно мягче, без тени укора, заметил Винсент, поправив ее вьющийся пшеничный локон, ниспадающий на плечико.
– Я знаю. Но с ним сложно, – искренне посетовала баронесса.
– Со всеми нами не просто, – легко улыбнулся Винсент искреннему, воздушному созданию, не пытаясь быть истиной в последней инстанции, но стараясь дать пищу для размышлений.
И спутница согласилась, подумав лишь минуту – она и сама была отнюдь не подарок. В салоне повисло молчание. Амелия смотрела в окно, подставив личико легкому игривому ветерку, приносящему с собой редкие дождевые капли. Винсент просматривал материалы по делу Крейвена. Он мог что-то упустить, а времени у них было предостаточно.
Амелия усмехнулась, следя за ним краем глаза:
– Если ты и в цирке не оторвешься от работы, рискуешь упустить возможность помириться с Элизабет.
Протянув руку, она мягко забрала документы, но вместо того, чтобы отложить, принялась листать их, изучая. Остановившись на зарисовках с изображением обезглавленного трупа скрипача, провела по линиям кончиками пальцев.
– Я знаю, когда следует остановиться, – заверил Винсент, забирая бумаги назад. – Что думаешь о его смерти?
Девушка разгладила несуществующие складочки на платье и передернула плечиками:
– Если бы его убили из ревности, то действовали бы импульсивно: удар ножом, удушение. Если из зависти, возможно, искалечили бы руки. Потому, я думаю, это Охота. И охотник очень изощрен.
Винсент усмехнулся уголком губ. Не была бы она девушкой, его племянницей – без раздумий взял бы в помощницы. Таких очаровательных прелестниц, одаренных острым умом и язычком, беречь нужно было как зеницу ока. Поэтому он с ужасом думал о ее будущем замужестве. Найдется ли тот, кто сможет оценить ее таланты по достоинству? Поможет ей раскрыться и не запретит сиять?..
– Именно поэтому, мы должны быть предельно осторожны, понимаешь? – заметил барон, отмахиваясь от неуместных сейчас мыслей. Мягко взял девушку за плечи, и та послушно кивнула.
Пусть ключ рода передавался исключительно по мужской линии, в женщинах текла та же кровь, и они дарили мужьям сыновей.
Погладив Винсента по щеке, Амелия мягко улыбнулась:
– Я живу в доме с цербером. Даже если бы я и хотела сотворить какую-нибудь глупость, то не смогла бы. Но я не ты. Я не хочу.
– Умница.
Удовлетворенный ответом племянницы, барон позволил себе немного расслабиться, ведь когда они доберутся до Беррингтонов, это будет сложно. Не каждый сможет отвлечься, когда рядом сосредоточение твоих обид, боли и желаний.
Стоило экипажу остановиться у старого особняка, Винсент едва слышно перевел дыхание и выбрался на улицу, подав руку юной спутнице. Следовало почтить Чарльза визитом, да и дожидаться Элизабет в экипаже было бы неприлично. Дворецкий сообщил, что хозяин ждет их в малой гостиной и, снова взяв спутницу под руку, Винсент поднялся по лестнице, невольно задержавшись на пороге. В комнате, выдержанной в синих родовых тонах Беррингтонов, на диванчике рядом с отцом сидела Элизабет, облаченная в сиреневое наглухо закрытое платье. Скромное и элегантное, оно, несомненно, шло ей, подчеркивало ее стать, достоинство и внутренний стержень. Но Винсент все равно втайне надеялся, что однажды увидит на ней, столь модные сейчас, платья с открытыми плечами, что раскрыли бы ее красоту, вынуждая обжигаться взглядом об изгиб ее плеча, молочность нежной кожи…
Пока же только Элизабет обожгла Винсента ледяным взглядом, небрежно отложив изысканный букет на журнальный столик. Не хотелось даже думать, кто и как уговаривал девушку принять приглашение.
Внешне холодная, как утро поздней осени, переведя взгляд на Амелию, она тут же растаяла и, поднявшись, нежно расцеловала девушку в щечки.
– Давно не видела тебя, дорогая! Так подросла!
– Да, невеста уже, – довольно поддакнул Чарльз, крепко пожав ладонь Винсента в знак приветствия. – Может, юная леди составит прекрасную партию Матиасу, когда он хоть немного повзрослеет.
Щечки племянницы зарделись легким румянцем. Ни для кого не секрет, что Артур уже присматривал для нее будущего супруга. Но от перспективы, что им станет тихий, немного странный и совершенно неприспособленный к жизни Беррингтон-младший, Винсенту становилось не по себе. И как бы он не боролся с этими мыслями, больше подходящими Артуру, все равно им проигрывал.
Впрочем, и сама Амелия замуж не торопилась и на неуместные, по мнению Винсента, вопросы отвечала пространно или отшучивалась. У нее имелись и другие интересы в жизни. Как предполагал Артур, несколько раз застав дочь над бумагами, она по примеру Элизабет пыталась писать. Весьма распространенное увлечение дам, надо заметить.
– Время еще есть, – заметил Чарльз, щелкнув карманными часами. – Быть может, чая?
Отказывать было некрасиво, поэтому Винсент мягко улыбнулся:
– Конечно. Представление длится около трех часов. Не морить же прекрасных дам голодом.
Бросил украдкой взгляд на Элизабет, точно ребенок, жаждущий заслужить благосклонность взрослых. Однако не получил в ответ ни малейшего отклика.
Вечер будет долгим…
К счастью, подали чай, подточивший лед брошенной невесты, и атмосфера стала более непринужденной и дружественной, хотя разговор и не клеился. В конце концов, Амелия перетянула внимание Элизабет на себя, спасая Винсента от неловкости и позволяя сосредоточиться на разговоре с Чарльзом. В котором он поведал главе совета не только о том, как продвигается расследование, и об убийстве аптекаря, но и поделился версией Уильяма, по которой Крейвена пытались убить дважды.
Тот крепко задумался и, глотнув чая из фарфоровой чашечки, заметил:
– Зная характер Адама, я ничему не удивлюсь… Но серебро?
– Просто, находятся еще люди, которые верят в сказки. Например, церковники. Они служат одной из этих сказок, так почему бы им не выступить в крестовый поход против нечисти? Вопрос только: чем они вооружились, серебром или топором? Возможно, журнал Питерсена прольет на него свет.
– Вы еще не изучили журнал, барон? – граф удивленно воззрился на несостоявшегося зятя, искренне не понимая, что остановило Винсента от, казалось бы, элементарного, но важного действия. И тот потупился, подобно провинившемуся ребенку, заставив Чарльза нахмуриться: – Что произошло, Винсент?
– Ничего, – заверил барон, пытаясь прогнать из памяти образ твари, распускающей щупальца. – Я замотался и пропустил время приема лекарства.
Сильно пропустил, но проблема определенно была не в этом, поскольку другие, насколько он знал, выдерживали и больше.
Чарльз долго пронзал его взглядом, словно заглядывал в душу, затем покачал головой. И в жесте этом Винсенту привиделись и осуждение, и сочувствие одновременно. Ему вообще порой казалось, будто граф Беррингтон знает его лучше, чем он сам.
– Ничего, – повторил он, улыбнувшись в ответ. – К счастью, у меня есть Уильям Барретт.
Чарльз чуть поджал губы и недовольно заметил, что сближение с людьми не их круга почти всегда заканчивалось не благополучно для обеих сторон.
– Бросьте, Чарльз, – парировал Винсент, делая последний глоток чая, и решительно отодвинул чашку, давая понять, добавки не примет. – Дело не в круге, а в выборе лица, которому можно доверять.
Чарльз хотел было ответить, но решил не портить вечер, к тому же за чаепитием незаметно пролетело больше получаса, самое время выдвигаться. Они дружно поднялись и, продолжая непринужденную, отвлеченную от проблем беседу, спустились. Беррингтон лично посадил дочь в экипаж, точно боялся, что та в любую минуту сбежит. Винсент усадил рядом Амелию, чтобы во время поездки не упускать из вида обеих.
Впрочем, девушкам было решительно не до него, они счастливо щебетали, перепрыгивая с темы на тему и, чтобы от этой бессмыслицы не пошла кругом голова, Винсент вновь дотянулся до папки с документами, старательно игнорируя гневный взгляд, который кинула на него племянница.
Провел пальцами по вопросительному знаку. Где голова Крейвена? Прятать ее для сокрытия личности не имело смысла. Закопали отдельно, согласно древним традициям? Или унесли с собой как трофей?.. Винсент все же склонялся к первому, потому как их климат не позволял долго хранить подобные вещи, а качественно бальзамировать или высушивать, как делают дикари, мало кто умел. Однако, если все же допустить подобную версию, она вновь приводила к аптекарям и церковникам, у которых наверняка хранилось в закромах немало старинных трактатов.
Конечно, были еще Бейли – медики, за века изучения сложных наук в совершенстве овладевшие искусством сохранения не только отдельных органов, но и тела в его первозданной целостности. Вот только подозревать кого-то из своих было глупо, да и нынешние представители рода Бейли предпочитали оттачивать искусство работы алиенистами, нежели патологоанатомами.
Встречный экипаж неосторожно подрезал их, вынуждая Томаса резко натянуть поводья, останавливая вороных. Амелия выглянула в окошко и немедленно отпрянула. Заинтригованный, ведь его племянница являлась девушкой храброй, а порой и отчаянной, Винсент также выглянул наружу. Выдержав недобрый взгляд высокого церковника, наблюдающего за экипажем, демонстративно задернул шторку.
Амелия чуть поджала губы и отвела взгляд сторону, пряча от Винсента, и молодой барон нахмурился:
– Ты его знаешь?
Качнув было головой, девушка тихо вздохнула, а затем выразила согласие, кивнув. Не похоже на нее. Винсент бросил еще один быстрый взгляд на незнакомца, запоминая приметы, а потом тот остался позади, но что-то подсказывало, они еще встретятся.
– Этот тип досаждает тебе?
Девушка сконфуженно передернула плечами:
– Этот человек – пастор Аларик. Молодой, амбициозный. Один из тех, кто идет по головам. Он просил у отца моей руки. И я, и отец ему отказали. Он, конечно, клялся в неземной любви, но… Смешно. Я видела его всего-то пару раз в жизни.
– Странный выбор, – позволил себе заметить Винсент, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к племяннице. Зачем церковнику осквернять себя связью с еретичкой? Они не общались с братом всего два месяца, а он уже так много пропустил… – Он в кабинет отца проходил?
Амелия кивнула и заметила, что этот человек не из тех, кто верит в старые страшные сказки. Куда сильнее его привлекают деньги и власть.
– Ради которых он пойдет на все, – добавил барон.
А уж пройтись по дому и посмотреть расположение комнат, посчитать количество прислуги и домочадцев…
– Думаешь, его подослали? – нахмурилась Элизабет, впервые на памяти Винсента заинтересовавшись проблемами расследований, которыми он занимался. Прежде, она скорее была напряжена и, наверное, втайне мечтала выкинуть все бумаги из ящиков стола жениха.
Может, предложить Артуру жениться на ней? Они бы друг другу подошли. Во всяком случае, в своем снобизме относительно его работы, они были схожи.
Винсент качнул головой, прогоняя не только посторонние, но и где-то неуместные мысли, поймав ускользающую нить разговора:
– Скажем так, не исключаю подобной возможности. Церковникам верить нельзя никогда.
Стоило экипажу остановиться у старинного двухэтажного здания цирка, лестница которого заканчивалась облюбовавшими арочные ниши по обе стороны от входа конными статуями, бросил взгляд на карманные часы, машинально скользнув по гравировке на серебряной крышке. “И”, увитая вензелями и розами, вызывала в нем противоречивые чувства… Заметив, что у них есть немного времени, предложил дамам зайти в буфет и взять сладости: мороженое или засахаренные фрукты, может, сладкую вату.
Однако, едва они зашли в душное помещение, переполненное сладкими запахами и слетевшимися на них людьми, Амелия совсем по-детски дернула Винсента за рукав, привлекая внимание. Потянула за собой к небольшой очереди, выстроившейся к повару, который жарил что-то на огромной сковороде. Шумно жарил, вызывая у дам и детей вскрики и смех.
– Я читала про это, – восхищенно пояснила Амелия, наблюдая, как гости получают долгожданные коробочки с посыпанным сахарной пудрой угощением. – Это называется взрывная кукуруза. Ее недавно завезли из-за океана. Давай попробуем?
Винсент скептично взглянул на миниатюрные раскуроченные коробочки хлопка, которые меньше всего напоминали не то что кукурузу, но и в принципе, что-то съедобное. Скорее уж упаковочный материал для перевозки хрупких вещей. Но сдался под умоляющим взглядом.
– Сегодня все для моих дорогих дам, – улыбнулся он, занимая очередь. – Присоединишься, Элизабет?
Та осторожно кивнула, определенно, как и жених, не доверяя незнакомому лакомству, но поддавшись воодушевлению подруги и атмосфере чуда, царящей в этом удивительном месте.
Отстояв очередь, Винсент надышался сладостями до легкого головокружения. Потеряв дам из вида, нахмурился. Поискал взглядом и почувствовал, как екнуло сердце. Направился к выходу, стараясь не паниковать. Вот ни на минуту оставить нельзя… Лавируя среди прочих гостей, покинул буфет, чтобы обнаружить спутниц при входе рядом с колонной, поддерживающей свод. Они о чем-то оживленно беседовали, энергично обмахиваясь веерами.
– Вот вы где, – сказал он, не скрывая облегченного вздоха. В такое-то время поступать столько неразумно. – Амелия, разве можно заставлять своего дядю так волноваться? А если бы меня удар хватил?
На все шутливые сетования, Амелия лишь поцеловала его в нетронутую щетиной щеку, забирая заветную коробочку.
– Там совершенно невозможно дышать. Надеюсь, под куполом будет свежее, – заметила Элизабет, также забирая порцию угощения, но прежде чем пробовать, с любопытством покрутила в пальцах кукурузину.
– Ну, полагаю, на арене не станут ничего жарить, – попытался развеять ее волнения Винсент и первым попробовал на вкус невесомый белый шарик, который буквально растаял у него на языке, оставляя после себя сладкую маслянистость.
