скачать книгу бесплатно
– Загоняем стариков… Созывать Совет раз в полдня, – Винсент вздохнул. Прекрасно зная кузена, он видел, тот держится на позиции исключительно благодаря упрямству. Дожать немного, и сдастся. Однако бить по больному не хотелось, Эвану и так несладко. – И ты знаешь, каков будет ответ. Никто из них не смотрит в будущее. Не то, которое ждет нас завтра. Немного дальше. Взять хотя бы те же книги, которые вот-вот обратятся в прах… Откуда тогда наши потомки узнают, как бороться с тем, что призваны сторожить?
– Перепишем, – вяло фыркнул Эван, сжав пальцами переносицу. – Ты слишком прогрессивен. И нам это аукнется.
С этими словами, он с трудом поднялся на ноги и покинул столовую, так и не прикоснувшись к завтраку.
Обессиленно вздохнув, Винсент вновь опустился за стол. Сделал глоток кофе, устало потерев лицо. И, возможно, выпал из реальности, потому что книга, грохнувшаяся на стол, заставила его подпрыгнуть. Остервенело листая оную, Эван бурчал, что они погибнут в любом случае, не от попелави, так от рук Совета.
– Я всегда знал, что здравый смысл сильнее в тебе, чем изжившие себя рамки нашего общества, – улыбнулся Винсент, пересаживаясь ближе, чтобы следить за текстом, по которому скользили пальцы Эвана.
– Если мы умрем, я тебя убью, – фыркнул Кэмпбелл, заставив Винсента нервно прыснуть. – Как ты намерен поступить с показаниями церковников?
Ответ казался само собой разумеющимся, потому Винсент передернул плечами:
– Пойду к мэру. Ну, право же, мы были более чем терпеливы с церковниками. Они сами пересекли черту. Пора поставить их на место.
Вздохнув, словно на бредовый ответ нерадивого ученика, Эван чуть качнул головой. Но смолчал, не решаясь высказать свое мнение. Заметил, что с этим нужно разобраться как можно скорее, поскольку один отловом он заниматься не собирается.
– О, не беспокойся. Разве я позволю тебе насладиться приключением в одиночку?.. – подмигнул Винсент кузену, заслужив слабую мимолетную улыбку. – Я отправляюсь сразу после завтрака. То бишь, сейчас. Приложу к ним результаты экспертизы, тем более, мне как раз принесли журнал учета Питерсена. Угадаешь, кто заказывал аммарген?
Эван раздраженно помахал рукой, поторапливая, а по сути: выставляя из собственного дома, но Винсент только и смог, что посмеяться в ответ на это. Поспешил обратно в спальню, где Генри уже подготовил для него костюм. Не являться же на официальную встречу не в свежем.
Дворецкий ловко и быстро помог господину переодеться, не подавая вида, но Винсент слишком хорошо его знал. Мягко поинтересовался, в чем дело, и маска спокойствия слетела с лица мужчины, обеспокоенность осела в опущенных уголках губ.
– Вы уверены, что стоит открыто выступать против церковников, милорд?
– И что же ты предлагаешь? – поинтересовался барон, завязывая галстук простым, но элегантным узлом, секрет которого хотели бы знать и некоторые франты, приближенные ко двору. Увы, мода далеко не всегда бывала практичной и тем более удобной. – Переодеться мстителем в маске и вырезать их темной ночью? Или, может быть, забыть?
– Я предлагаю не повторять чужих ошибок… И не лезть в пекло, – как можно мягче заметил дворецкий, помогая барону с манжетами и запонками.
Он действовал мягко, но пальцы все равно дрогнули, выдавая нервозное состояние. Которое невольно передалось Файнсу, что несколько резко и грубо отстранился, довершая облачение самостоятельно. Напоминание о погибших и не отомщенных больно укололо, возвращая в те тяжелые моменты, когда совсем юного Винсента переполняли невосполнимое чувство утраты и гнев, который он не мог направить на убийц, отчаяние… Бессилие.
– Спасибо, что напомнил. Еще одна причина, по которой мы не можем оставить все, как есть. Они должны ответить! Если не за преступления прошлого, так хотя бы за нынешние.
– Милорд… – с мягким укором выдохнул дворецкий, послушно отступая, чтобы сцепить руки за спиной. – Вы бываете слишком горячны. Как ваш дядя… И однажды это может обернуться против вас.
– Жизнь, Генри, вообще вещь опасная. И дана она нам вовсе не затем, чтобы, цепляясь за нее всеми силами, мы переступали бы через гордость, принципы и предавали предков, – убежденный в своей правоте, заметил Винсент, отворачиваясь от зеркала, найдя свое отражение более чем удовлетворительным для деловой аудиенции. – Мне думалось, ты усвоил это, несколько лет прожив бок о бок с Валентайном?
Генри вздрогнул, точно от удара, породив у господина чувство вины за напоминание о пережитой боли, но послушно склонил голову. Проводил до экипажа, преданно держа над Винсентом зонт, спасая от ледяного проливного дождя, обрушившегося на землю с такой силой, будто даже небеса протестовали против визита к мэру, намереваясь остановить барона. А может, им категорически не нравилась идея пребывания в этом мире инородного существа? Что ж, это их проблемы, ведь отказываться от своего плана Винсент не собирался.
Откинувшись на спинку сидения, он прикрыл глаза, но вовсе не для того, чтобы вздремнуть, компенсируя очередную бессонную ночь. Все же, как бы он не отрицал опасения кузена и дворецкого, а преподносить подобные известия следовало аккуратно и осмотрительно. Все же церковь и в нынешние времена имела определенное влияние. Перечитав признания послушников, решил делать упор на отдельные чины, не обобщая всю церковь.
В это раннее промозглое утро на улицах было пусто. Только редкие прохожие, да парочка встречных экипажей спешили куда-то по делам. Прочь от резиденции мэра. От этой мысли Винсенту стало не по себе, но он все же предпочел надеяться, что записку с просьбой об аудиенции таки доставили главе города, и тот готов принять незваного визитера.
Впрочем, старый мэр всегда был благодушен к молодому барону, со снисхождением смотря на все его невинные шалости. Вот и в этот раз, не иначе ожидая очередную из них, принял придворного сыщика сразу, как только дворецкий доложил о визите. Перешагнув порог кабинета, как и все в резиденции не лишенного роскоши и помпезности, Винсент Файнс склонил голову в знак приветствия и почтения, символически прижав ладонь к сердцу.
– Господин мэр.
И вернул себе более непринужденную позу, когда ему жестом позволили приблизиться, тем не менее сцепив пальцы за спиной, не в состоянии справиться с захлестнувшим волнением.
Лорд Ричардсон был уже немолодым человеком, среднего телосложения, возможно, даже склонный к излишней полноте, но старавшийся держать себя в форме. Волосы его, слегка покрытые налетом серебра, все еще оставались густыми и аккуратно стриженными по моде прошлых лет.
– О чем вы хотели доложить, барон? – вместо приветствия с ноткой раздражения, так знакомого по голосу его племянника, который служил под началом инспектора Хейлера, начал он. – Право слово, ваша записка больше походит на бред сумасшедшего.
– Увы, господин мэр, но в моем послании не было ни капли фантазии, – заверил Винсент, извлекая из папки показания, но не торопясь их отдавать. – И у меня имеются доказательства не только в лице задержанных на месте преступления послушников, но и письменные свидетельства, заверенные незаинтересованными лицами, а также иные доказательства, которые я готов предоставить по первому вашему слову.
Лорд вопросительно изогнул бровь, протянув руку, готовый изучить документы. Однако стоило ему скользнуть взглядом по идеальному почерку, как он потемнел лицом. На лбу залегла напряженная морщинка. Поджав губы, он перечитал текст несколько раз, прежде чем убрать бумаги в ящик стола.
– Винсент… – вздохнул Ричардсон поднимаясь на ноги, – вы же понимаете, что ни эти документы, ни даже упоминание об их содержимом не должны покинуть пределов моего кабинета?
Поздно. Впрочем, барон Файнс-младший благоразумно умолчал о количестве посвященных в дело людей.
– Разумеется, – согласился он с подобной необходимостью. – Но что же вы предлагаете? Забыть о произошедшем, словно ничего возмутительного не случилось?
– Это будет самым разумным с вашей стороны, – кивнул Ричардсон, вынуждая Винсента поджать губы.
– Но как же, если не закон, то справедливость? – поинтересовался Винсент, сдерживаясь, готовый стиснуть пальцы в кулаки.
– Справедливость понятие относительное, вам ли не знать, – как можно мягче заметил мэр. – Общественность, вне всяких сомнений, встанет на сторону церкви. Нападки в их сторону настроят простой люд против власти. А этого я допустить не могу.
Внутри все кипело от возмущения. Осознание, что старая аристократия не имела таких же прав на справедливость и защиту, как все остальные, всегда подогревало в Винсенте недовольство и обиду, и сейчас сила кипения достигла предела, за которым последует взрыв. Взрыв, которого нельзя допустить, ибо никому оттого не станет лучше, скорее наоборот.
– Не сомневаюсь, – процедил он сквозь зубы. – И потому не требую судить виновников по закону, не требую афишировать неугодную народу справедливость. Но разве подданные его величества, даже если они монстры и изгнанники, не должны знать, что она существует и для них?
– Я переговорю с первосв… – начал было мэр, но осекся, потому как дверь неожиданно распахнулась, являя взору присутствующих… Первосвященника Азраэля.
– Простите за столь грубое вторжение, лорд Ричардсон, – пожилой мужчина, явно подверженный греху чревоугодия, учтиво склонил голову, мельком скользнув брезгливым взглядом по барону.
Не дожидаясь позволения, словно находился у себя дома, прошел в кабинет.
– Ваше Первосвященство, – открыто улыбнулся ему мэр, жестом предлагая опуститься в вычурное кресло напротив, – ничего страшного. Барон Файнс уже уходит. Не правда ли? А нам с вами есть, что обсудить.
– Конечно, господин мэр… – учтиво поклонился барон и вышел, едва удержавшись от того, чтобы громко хлопнуть дверью.
Пытаясь вернуть себе самообладание, прислонился спиной к двери, глубоко вдыхая, изгоняя адреналин. Дворецкий сунулся было к нему с намерением выпроводить, но напоровшись на взгляд Винсента, способный убивать, отступил, приглядывая с отдаления.
Пальцы чуть дрожали, кровь стучала в висках, и барон не сразу разобрал слова, прозвучавшие за дверью. А может, просто не мог в них поверить?
– Что Файнс здесь делал? – брезгливо поинтересовался церковник.
– Грязно работаете, Ваше Первосвященство, – раздраженно бросил глава города, и кресло, которое он покинул, жалобно скрипнуло. – Обязательно было таскаться по городу с гильотиной и посвящать в дело болтливых послушников?
– Ах вот оно что… Если вас это беспокоит, мы разберемся.
– Будьте любезны. И действуйте аккуратнее. Не раскачивайте лодку. Старая аристократия все еще бывает полезна при дворе. Король не оценит бездумного разбрасывания кадрами, тем более он так ратует за изгнанников. С самой коронации.
– Отец его, да будут открыты ему врата Царства небесного, первым удавку ослабил. Титулы вернул, – первосвященник брезгливо фыркнул. – Чуму они остановили. Неизвестно, кто ее сюда завез.
– Ну-ну, не горячитесь, Ваше Первосвященство. Что сделано, то сделано. К тому же, его можно понять, их девицы бывают чрезвычайно прелестны.
Словно в ледяную воду окунули. Конечно же, Винсент подозревал, что Ричардсон постарается замять неудобное ему дело, на то он и мэр, дабы поступать во благо спокойствия горожан. Однако, что дела обстоят настолько ужасно… Сумев, наконец, сделать вдох, он решительно отлепился от двери и быстрым широким шагом вышел прочь из приемной мэра. Скулы горели, словно ему отвесили по пощечине.
Дышать было тяжело, но Винсент сдерживал себя. Только спускаясь по ступеням к ожидавшему его экипажу, сорвал с шеи галстук, позволяя себе сделать вдох.
– Домой, Томас, – распорядился он, прячась в темноте экипажа от посторонних глаз.
Глава 4
Капли воды стекали с волос за воротник, заставляя содрогаться от мерзопакостных ощущений. И не факт, что дело в дожде. Казалось, еще немного, и Винсента начнет бить нервный озноб. Однако следовало держаться – у него еще уйма работы. И он нужен Совету здоровым и здравомыслящим. Проблемы решаются в порядке очередности, а первостепенной сейчас, несомненно, являлись потустороннее существо и щель, из которой оно выбралось.
Экипаж неожиданно остановился, не преодолев и половины пути, и он недовольно выглянул, посмотреть, что побудило Томаса придержать лошадей. Но кучер оказался ни при чем. Колеса опутали вездесущие щупальца, несколько из которых немедленно воспользовались ситуацией и проникли в салон через приоткрытую дверь.
Винсент отпрянул, уже не сомневаясь, что его преследует не кто-нибудь, а сам Лигур – верный слуга и соглядатай Великого, но пространства для маневра было катастрофически мало, и он оказался обездвижен, связанный по рукам и ногам. И напрасно он бился, точно птица в силках – слишком неравны силы.
– Нет…
Почему? Ведь он, как и предки, всегда чтил ушедших богов, исправно принося подношения. Следовал заветам, что оставил своим созданиям Великий.
Еще одно щупальце, отличающееся от собратьев утолщением на конце, скользнуло по ноге вверх. Забравшись под сюртук и жилет на животе, принялось сражаться с рубашкой. Послышался треск ткани, мешавшей добраться до цели, и барон закричал от боли, когда в тело впились острые зубы, начиная вгрызаться все глубже, разрывая плоть. На одежде быстро расползалось кровавое пятно, свидетельствуя о серьезных, если не катастрофических повреждениях.
– Нет! – короткое слово, единственное оставшееся в голове в этот момент, утонуло в хрипе.
Несколько щупалец пришли собрату на помощь и разорвали одежду, потянув в разные стороны, являя Винсенту дыру в собственном животе. Почувствовав свободу, щупальце, копающееся в нем, подалось назад. Но не одно. Следом, довершая картину, вывалились внутренности…
Крик застрял в горле, но и забвение не приходило, словно вытесненное чистым ужасом. В состоянии шока, он все еще пытался высвободиться, сделать хоть что-нибудь. Но его держали крепко. И встряхнули, словно тряпичную куклу, будто пытаясь вытряхнуть наружу остатки перемазанных слизью органов, заставив зажмуриться.
Кровь в висках отбивала барабанную дробь, которая складывалась в звучание родного голоса.
– … сент! Винсент, черт тебя дери! Приходи в себя! Посмотри на меня!
Подчинившись проскользнувшему приказу, Файнс-младший распахнул глаза, чтобы увидеть нависшего над ним, бледного словно смерть Артура. Заметив, что он очнулся, брат махнул рукой, и рядом немедленно вырос Генри, протянув господину бокал с лекарством.
– Пей, – последовал очередной приказ.
И он выпил, машинально проведя ладонью по губам, стирая алую жидкость. Чуть вздрогнул, задев искусанные, обожженные лекарством губы. Попытался подняться, понимая, что находится дома. В холле. Потом ощупал себя, убеждаясь, что все ему лишь привиделось. Даже позолоченные пуговицы и те оставались на положенных им местах…
Прерывая его нервное мельтешение, Артур вновь встряхнул брата за плечи, заставляя смотреть в глаза.
– Винсент! Хватит. Все хорошо. Ты дома. Слышишь?
Заторможенно кивнув, Винсент судорожно вздохнул. Осторожно приняв вертикальное положение и чуть покачнувшись, обессиленно уткнулся лбом в плечо брата, присевшего перед ним на корточки, не обращая внимания на свидетелей. Боль все еще пульсировала в голове, мешая разложить все по полочкам, отделить реальность от кровавого морока, опутавшего разум.
Артур ласково скользнул по его волосам, чуть дрожащими пальцами.
– Ты напугал нас… Меня напугал.
Пережитый страх до сих пор волнами прокатывался по нервам, но он долго тянул, прежде чем признаться, открыв тайну, которую скрывал все это время от тех, кому дорог: недуг, что преследовал его в детстве, вернулся. Более того, состояние ухудшилось. Видения стали сюжетными и не отличимыми от реальности ни качеством деталей, ни физическими ощущениями, ни сдвигом в пространстве и времени, отчего грань окончательно стиралась.
Рука Артура замерла. Он судорожно вздохнул, казалось, готовый наорать на нерадивого младшего брата, как бывало в детстве и отрочестве, следуя примеру матери. Но только участливо сжал плечо Винсента, хрипло спросив, сколько это длится.
– С тех пор, как поступил на службу его величества, – признался Винсент.
– Несколько лет… – обреченно выдохнул Артур, осторожно приподнял лицо брата, заставляя взглянуть себе в глаза. – Винсент, почему ты не сказал раньше?
– Это же прямой путь в лечебницу Бейли.
Винсент даже позволил себе чуть нервно, но искренне рассмеяться, показывая, что в порядке. Поднялся, еще чувствуя слабость, но уже способный самостоятельно передвигаться.
Артур поднялся следом, поддерживая за локоть. С укором заметил:
– Мы тогда тебя не отдали и теперь не отдадим. Но если пустить все на самотек, кто-то может догадаться.
– О чем? – послышалось с порога, и в холл, хмурясь, вышел Эван.
Винсент сглотнул. От пары шагов, сделанных навстречу, кругом пошла голова и, сдавленно ругнувшись, Артур перехватил его удобнее, чтобы довести до дивана в гостиной. Где и обосновался, обложившись книгами, спешащий следом Кэмпбелл.
– Нашел что-нибудь? – тихо спросил кузена Винсент даже прежде, чем обессиленно рухнуть на диван, едва чувствуя пальцами бархатную обивку мебели. Атакуя, дабы не отвечать, надеясь, что неприятный инцидент просто забудется.
– Кажется, да… – задумчиво отозвался Кэмпбелл, присаживаясь на край диванчика, на котором полулежал Винсент. Хвала Великому, не пытаясь выведывать чужие секреты. – Но я не уверен, стоит ли рисковать, когда ты в таком состоянии.
– Мне хватит нескольких часов восстановиться, – заверил тот, немедленно удостоившись укоризненного взгляда Артура.
Заглянув в открытые книги, испещренные старыми письменами и набросками, Файнс-старший потребовал объяснить, что они задумали. Или никакого обряда не состоится. А то он их знает. Не ожидая ничего от пропащего брата, повернулся к Эвану, рассчитывая на его сознательность и здравый рассудок.
И тот, задумавшись на мгновение, выложил все как на духу, вынуждая Винсента закрыть лицо ладонью. Вот с кем приходится работать?..
Побледневший на глазах, Артур обессиленно потер лицо ладонями, выругавшись столь грязно и витиевато, что Винсент даже не сдержал смешка – и это чопорный и сдержанный барон Артур Файнс? Однако, напоровшись на тяжелый взгляд, подавился этим смехом. Пришлось снова доказывать свою теорию необходимости содержания и исследования столь опасного существа, как попелави. Отстаивать в еще более серьезной борьбе, нежели в споре с мягким и поддающимся влиянию кузеном.
– Нет. Нет-нет-нет-нет! Винсент, ты бредишь! – в горячности воскликнул Артур. Вскочив на ноги, замаячил по гостиной, пересекая ее широкими шагами. – Это не подорвать лабораторию отца, напроказничав с реагентами! Это не игрушки, Тьма тебя дери!
– Я знаю! – не выдержал Винсент, позволив себе поднять голос на брата. У него не было ни сил, ни времени на споры. – Именно поэтому мы должны это сделать.
Поймав брата за руку, он остановил его, попросив выслушать. Словно не в меру болтливый попугай, повторил те аргументы, которые приводил и Эвану. Старался быть убедительным, оставаться спокойным и не отпускал его руки, зная, как для старшего брата важен тактильный контакт.
Сжав его пальцы едва ли не до онемения, Артур обессиленно вздохнул:
– Ты понимаешь, что если что-то пойдет не так, если пострадают люди, я не смогу тебе помочь?
Винсент кивнул, подтвердив решимость и словом, для пущей убедительности. Он давно не ребенок и, когда дело касалось ответственности и чужих жизней, привык взвешивать принимаемые решения. А также был готов отвечать за них, даже если ценой станет собственная голова. Утешая брата, сжал его плечо:
– Я уверен в том, что намерен сделать.
Обессиленно вздохнув, Артур похлопал его по ладони и попросил Эвана проконтролировать все, потому как на Винсента не было никакой надежды.
– Спасибо, что веришь в меня, – усмехнулся Винсент ему в спину. Едва за братом закрылась дверь, опустился рядом с Эваном. – Ты готов? Надо проследить, чтобы все покинули дом.
Увы, даже в стопроцентном, казалось бы, деле всегда оставалась доля процента, что все полетит к чертям…
– Я никогда не буду готов, – мрачно отозвался Кэмпбелл, тем не менее пододвигая записи к Винсенту. Обычно идеальный учительский почерк то и дело плясал, в тексте имелись помарки и зачеркнутые строки. Но шутить по этому поводу казалось сейчас слишком неуместным, и барон просто вчитался, слушая предложения кузена.
