скачать книгу бесплатно
– Открывай справа дверь, а не слева, мы должны привезти их вовремя, а не мешкать.
Все четверо зашли во внутрь, и сотник посмотрел через замочную скважину, как они открывают двери. Схватив свой чемоданчик, он выскочил из своей камеры, побежал к машине, потом к воротам тюрьмы.
Около ворот стояли красноармейца, спрятавшись за бочками, которые стояли около угла тюрьмы, стал наблюдать за красноармейцами.
Закрыв ворота, красноармейцы, подошли к дверям столовой.
– Стоять и ждать, – приказал старшина. – Осталось три минуты, они выедут, а мы за ними.
Выехала машина, красноармейцы побежали за ней. Около ворот остановилась и подъехала вторая. На улице стало темно, садившиеся солдаты шепотом торопили садиться друг друга.
Сотник увидел у ворот знакомого охранника, который закрывал ворота вслед уехавшим машинам.
Увидев Василия, охранник попросил подержать одну половину ворот и пошел за второй.
– Не уходи, пойдем, закроем двери камер, где сидели заразные. Они искали тебя, не нашли, где ты был?
– Мне велено сидеть в боковой.
– Старший сказал, там тебя не было.
– Все врут, а где мне быть, как не там.
– Верю, мне все равно.
– Сходи, лучше сам закрой двери, а то, не дай бог, кто придет, а меня не будет, накажут. Что-то новая власть часто стала менять тюремные законы. Когда это видано, чтоб охраннику доверяли ключи от камер смертников.
– Каких смертников?
– А тех, за которыми ты ухаживал, вот только что их прихлопнули и повезли в яму.
– В какую яму и кого прихлопнули?
– Какой ты несмышленыш, их казнили, выстрелив сзади в голову. Я слышал, как один солдат говорил, прикончили и увезли на развилку дорог, где Зарев принимал свою дивизию.
Василий вбежал в пустые камеры и стал искать, не оставила ли что-нибудь для него царевна. Перерыв все, он вспомнил, как сам в спешке убегал отсюда, боялся, чтобы самого не убили.
У них просто времени не было, оставить весточку для него… Он начал все аккуратно складывать, пошел к бочкам, набрал воды и помыл полы.
Он вошел во двор тюрьмы, где расстреливали приговоренных, и увидел на земле кровь. У него выступили слезы, и он заплакал. Снова вернулся в свою камеру, взял ведро, метлу и лопату. Очистив кровь и посыпав двор чистым песком, сложил свой инвентарь – ведро, метлу, лопату в угол, зашел снова, чтобы закрыть камеры. Закрыв их на замок, а входные двери на засов, чтобы никто не мог снаружи сюда войти, он вошел в свою камеру через тайный ход. Сюда спешили красноармейцы с начальником тюрьмы.
Финк сказал, что все, кто был в камере смертников, ушли домой, их отпустил человек, который увез смертников.
– У вас есть ключи, Иван Иванович, от этих дверей.
– Вторые ключи находятся у начальника охраны тюрьмы, а те, что были у нашей охраны, взяли ваши люди.
– Они отпустили охрану, а где тот человек, который имел доступ к смертникам.
– Его могло не быть здесь, так как он имел право в любое время заходить и выходить с территории тюрьмы. Он нам был не подвластен и подчинялся только вашим людям.
Пришел начальник охраны, сунул ключ в замок, двери не отрываются. Закрыты на внутренний засов.
– Обойдем тюрьму и войдем внутрь с другой стороны.
– Это с той стороны, где их казнили?
– Пошли! – сказал старший красноармеец.
Красноармейцы подошли к месту казни.
– Успели убрать, это хорошо.
– А вы волнуетесь, – сказал начальник тюрьмы. – Где-то поблизости находится ваш человек, которого вы ищете. Только он мог произвести уборку. Зайдем во внутрь, если там чисто, значит, он подготовил камеры для новых заключенных, которых должны сюда привести.
– Вы, товарищ Финк, начальник тюрьмы, а не надзиратель, почему вы не знаете, что у вас творится под носом.
– По приказу Украинского, я и мои люди не имели права быть здесь, в этих камерах. Сюда заходить могли только люди Украинского и Ковалевского.
Прошли мимо угольного и дровяного складов. Зашли во внутрь помещения, открыли дверь и оказались в коридоре, напротив камер смертников.
– Жуткое место, сырое и холодное. Посмотрите на пол в камере и в коридоре, его только что помыли. Не просох местами пол в камере. Все аккуратно сложено, так может сделать только тот, кто часто этим занимался.
– Но где он может быть? – спросили красноармейцы Ивана Ивановича.
– Ушел домой.
– Как ушел и каким путем?
– Посмотрите на входную дверь, через которую мы хотели сюда войти, она закрыта на засов, это значит, что он закрыл двери и вышел на улицу убирать двор. Сделав все, он ушел домой. Мы всего-навсего разминулись, сейчас спросим охранника.
– Когда он придет сюда?
– Завтра утром.
– А где он живет?
– Завтра адрес дадут в канцелярии. Все, кто работал здесь, то есть охранял, кормил, убирал, подчинялись только вашим людям, а не мне.
– Еще раз повторяю, эту часть тюремного помещения мне приказано отдать в ведение Украинского и Ковалевского.
– Спросите их, и они подтвердят вам мои слова.
– Уже поздно спрашивать, завтра на рассвете в город вступят чехословаки, они у вас будут спрашивать, а не мы.
– А мне, что делать, отпускать своих людей домой, и открывать тюремные камеры и ворота?
– Приедут наши люди, вам скажут, а сейчас идите домой, мы вами довольны. Вы сделали все, что от вас требовалось.
Красноармейцы сели на лошадей и ускакали.
Иван Иванович подождал, пока охранник закроет двери, и спросил его.
– Куда подевался рабочий из «заразных» камер? Мы везде его искали и не нашли. Он молодец, хорошо и исправно служит, все убрал, привел в порядок камеры.
– Он только перед вами ушел, За пять-десять минут, как вы подъехали с красноармейцами к тюрьме, он отдал мне ключи и ушел.
– Ушел, значит! Для него это хорошо. А если скроется до утра, то еще лучше будет, Будет жить долго. А найдут, не протянет и до утра. Отвезут на развилку дорог и прихлопнут, как умалишенных.
Василий не пошел домой, он вначале отнес в тайник картины, пошел к извозчику, где стояла его лошадь, переоделся в форму красноармейца и поехал на развилку дороги.
Везде по дороге стояли красноармейцы. Не доезжая километра до развилки, его остановил патруль.
– Мне нужно видеть Украинского или Ковалевского, – сказал сотник.
– Они на заревском поле. Прямо через развилку ехать нельзя, там перекрыта дорога. Объедете по старой, и через полчаса вы будете на месте.
На развилке дорог он увидел машину, ту на которой увезли императора и его семью.
Луна ярко осветила могилу, и сотник увидел, как солдаты сбросили хозяина русской земли и его семью в яму. Подул сильный ветер, растрепал царице волосы и прикрыл ее голову широкой длинной юбкой.
Сотник повернулся спиной к своей лошади и увидел невдалеке от него стоящих красноармейцев. Они не имели права покидать своего места, он не мог уйти, чтобы не быть пойманным.
Ушли машины, и на заревском поле стало тихо. Со стороны города послышался шум. Екатеринбургская конница рабочих и крестьян шла навстречу наступающим чехословакам.
Сначала конница шла по дороге, обходя кусты, потом она срезала угол и пошла по могиле.
Красноармейцы ушли вслед за конницей. Сотник вышел на дорогу, подъехав на то место, где были похоронены близкие ему люди, когда-то бывшими властелинами Русской Земли.
Он слез с лошади, подошел к могиле, перекрестился, взял на обочине дороги ком земли, бросив его на могилу, сказал: «Пусть земля вам будет пухом».
Василий спешил в отряд майора, он еще не знал, где остановиться и что его ждет в будущем. Сумеет ли он застать майора, и поедут ли они в это грозное время домой.
Грозовые тучи нависли над матушкой Россией. Его Родине-Матери была навязана гражданская война.
Временное правительство отказалось от конституционной монархии, не утвердило республику, оно ушло с арены, на смену временных пришли большевики.
Но временные пытались вернуть свое господство, навязав народу России гражданскую войну. Народ перенес голод, лишения, разруху, но победил.
Сотник, увидев в тайнике, что все лежит на месте, решил искать майора на последней стоянке Зарева.
После казни крестьянами главаря банды Мыськина, отряд Зарева сразу ушел со ставки бандита.
Майор остался по просьбе Зарева, чтобы помочь все награбленное бандитами вернуть крестьянам.
Фуголь со своими людьми закрыл все потайные ходы убежища Мыськина и оставил только те, которые ему показали крестьяне после ухода полковника.
Сотник работал наравне со всеми, носил камни, пилил и рубил лес на перекрытия. Крестьяне помогали ему замуровывать главный вход. Один из крестьян, молодой парень Шмыгайло, во время обеденного отдыха предложил сотнику посмотреть убежище банды.
– Господин сотник, сегодня работать больше не будем, еслихотите, я вам покажу все входы и выходы этого подземелья? Они очень просты, но не зная их, можно долго бродить и не выбраться на верх.
Василий согласился и пошел осматривать подземные ходы, и составил для себя полный план. А выйдя наружу, спросил у крестьян, кто был здесь, не забыли ли они какой-нибудь еще незаметный, просто ненужный ход.
Вечером, срисовав план, сотник пошел к майору и показал ему его.
– Надвигается гражданская война, вот-вот она должна вспыхнуть. Такие тайники хороши для лесных обитателей и партизан.
– Многие думают, что мы ходы завалили, потому замуровали снаружи. Твой план нужно сохранить, такие вещи становятся пригодными раз-два в столетие.
Вспомнив о плане, он снова подумал о майоре. Вся Россия в огне, не может быть, чтоб дядя Леонид решился в это время выехать домой. Наверняка он там со своими людьми, но кто остался, если он говорил, что всех отпустил домой.
Сотник вспомнил царевну и последнюю ночь рядом с ней. Почему Ковалевский последние дни разрешил быть ему рядом с царской семьей? Почему искали его красноармейцы? Неужели его тоже должны были казнить вместе со всеми. Он один из всех, кто близко был около царской семьи, знал, кто они.
– Они не больные, а обреченные. Изо дня в день ждали своего смертного часа.
Охранник говорил, любая власть свидетелей не оставляет. Он, сотник, любимец царской семьи, знал больше о ней, чем кто-либо другой. Опасный свидетель. Таких в живых не оставляют.
Можно заехать домой на квартиру, подумал он, я в красноармейской форме, имею документы, зачислен в кавалерийский полк. Ковалевский говорил, прежде, чем поедешь в полк, найди меня, а чтоб тебя на каждом углу не останавливали, вот тебе пропуск.
К Ковалевскому можно поехать и позже. Нужно выяснить, что это за пропуск и не капкан ли он для него.
Повернув лошадь, Василий ускакал по направлению к своему дому. На улице бегали одни дети. Остановив лошадь около дома соседа, он зашел во двор. Из дома вышла дочь соседа.
– Мой папа говорит, что вас дома ждут красноармейцы и хотят арестовать, а я вижу, это неправда: вы и сами красноармеец.
– А где они?
– Двое в доме, а другие двое в сарае. Со вчерашнего вечера никого из дома не выпускают. Ваша хозяйка им говорит, что вы ушли на работу и больше не приходили.
Вы разрешите позвать хозяйку, вот она обрадуется, когда узнает, что вы никакой не беженец и не бандит, а красноармеец.
Отец, увидев девочку с Василием, испуганно сказал:
– Уходите, а то вам будет худо.
Затем увел девочку в дом и закрыл дверь.
Осталась последняя явка, на которой должен быть майор. Если его там не будет, недалеко от дома в тайнике должно лежать письмо.
Две последние бессонные ночи были самыми трудными. Цель, ради которой жил в этих тяжелых условиях, потеряна навсегда. Нужно определиться и выбрать себе путь, по которому он должен идти дальше.
Последней ночью его вышибли из седла и забрали лошадь, он остался один на один, сам с собой.
Кто-то его окликнул. Он поднял голову, перед ним стоял полковник.
– Чего голову повесил, казаче? Рад видеть тебя живым.
Он подъехал к сотнику, и они обнялись.
