скачать книгу бесплатно
Прощай, сотник. Поцелуй за меня свою жену и детей.
Твоя любимая Мария».
– Вот, все, что лежало в тайнике, возьмите его себе, дядя Леня, а я с екатеринбургской дивизией иду навстречу с чехословаками, буду жив, приду к вам.
– Подарки будут лежать в тайнике, кроме царского кольца, оно дарено мне и я его возьму, а остальное твое.
– Вы домой или в Петербург?
– Сначала в Петербург, потом домой, куда легче путь.
– Если вы домой, то возьмите с собой и другие подарки и деньги царевны, что есть в тайнике. Там лежат для вас документы и письмо от Великого князя Николая Николаевича. Пока вы соберетесь с отъездом, я узнаю все о судьбе императорской семьи.
Шло совещание уральского облисполкома, когда в президиум поднялся комиссар екатеринбургской дивизии Ковалевский. Председатель совещания Голощекин делал доклад «О ходе подготовки города Екатеринбурга к защите от вторжения неприятельских войск чехословаков».
– Нами сформированы две дивизии и один полк кавалеристов. Укомплектованы обе дивизии на пятьдесят процентов боеприпасами и обмундированием. В обе дивизии призваны новобранцы, не проходившие раньше военной службы, и только кавалерийский полк укомплектован полностью, сформирован из отслуживших и воевавших солдат.
По приглашению комиссара по чрезвычайным делам были приглашены в Красную Армию старые кадровые офицеры.
Дивизией, стоявшей южнее города Екатеринбурга, которая должна завтра встретить врага, командует полковник Зарев Сергей Михайлович.
– Вы не боитесь, товарищ комиссар, что Зарев, как офицер старой царской армии, ярый монархист, хоть и не доказано, но является участником в восстановлении в России монарха на престол, может вас подвести.
– Мы за основу взяли его действия, а не склонность, из Тобольска он шел домой в Екатеринбург, собрал по дороге около двести пятьдесят беглых из царской армии солдат. Уничтожил шесть банд, занимавшихся грабежом и разбоем крестьян.
Банда Мыськина многим нам знакома по его набегам, когда-то ушла от нас, и мы о ней ничего не знали. Недавно к нам в тюрьму попали ее бандиты и от них мы узнали, что банда разбита отрядом Зарева, а сам главарь банды был отдан на суд крестьянам самим полковником, которые его повесили.
– А что вы скажете о майоре, присоединившемся к отряду полковника. Где он сейчас со своим отрядом и что делают его люди в городе?
– Мы проверяли на улице каждого приезжего после прибытия в город Зарева. Людей майора нет.
– Вы можете мне задать вопрос: кто он и откуда прибыл?
– Знаем, что он монархист, но кто и откуда, не знаем.
Ярые монархисты находятся сегодня под арестом и на вопрос, кто такой майор, отвечают – монархист.
– Как вы совмещаете две должности: комиссар дивизии Зарева и комиссара охраны семьи Романовых?
– В связи с уходом на фронт, я сдал свои полномочия по охране семьи Романовых.
– Товарищ комиссар, не будет так, что вы уйдете на фронт, а тот малочисленный отряд майора пойдет на штурм дома, где находится Николай II со своей семьей?
– Я предлагаю вам, товарищ Ковалевский, вместе с новым комиссаром, возглавляющим охрану, вывезти из дома семью Романовых в тюрьму, а его верных слуг заставить работать на новую власть или тоже препроводить в тюрьму.
О том, что Романовы в тюрьме, никто не должен знать, даже тюремное начальство. У вас есть опыт по этому делу, передайте новому комиссару.
– Мне думается, что меня члены облисполкома поддержат в этом вопросе, и я вам предлагаю сделать это сегодня вечером.
– У меня есть еще один важный вопрос ко всем членам облисполкома. Я председатель суда, избран судейской коллегией Екатеринбурга над гражданами Романовыми. В связи со сложившимся тяжелым положением на фронте, ускорить судебное дело. В связи с началом суда, предлагаю семью Романовых лишить всех привилегий и держать с сегодняшнего дня на равных правах, как всех заключенных.
– Отправить, как предлагали здесь раньше, на самый строгий тюремный надзор и только после этого, вы, товарищ Ковалевский, можете уезжать на фронт. И ждем вас с победой.
Ковалевскому было жаль Василия, который не мог проститься с семьей императора, а в особенности с царевной. Он думал, что как художник, Василий в своих рисунках мог бы передать последние дни семьи Романовых.
Новый комиссар перевез с Ковалевским Романовых в тюрьму. Граждан Романовых Николая и Алексея посадили в одну камеру с врачом Боткиным, а гражданку Романову с ее дочерями в другую.
Деньги и драгоценности работниками банка были под надзором отправлены в банк, а личные вещи розданы работникам охраны, а более ценные – проданы на аукционе.
Личного врача царевича Ковалевский взял к себе в дивизию, старую повариху отпустили домой, так как вокруг Екатеринбурга шли бои, Украинский предложил ей поработать поваром в столовой облисполкома.
Новый комиссар Петр Анисимов, тезка Ковалевского, спросил его:
–А куда я дену вашего матроса?
– Какого матроса?
– Василия, который ежедневно драил полы в доме граждан Романовых.
– Он не моряк, – ответил, улыбаясь, Ковалевский, а художник и поставлен на эту работу, чтоб поближе видеть царскую семью. Он должен в своих картинах изобразить последние дни семьи Романовых.
– Я вас понял, товарищ член уральского облисполкома.
С завтрашнего дня ваш Василий, красноармеец екатеринбургской дивизии, снова будет мыть полы в камере граждан Романовых, и носить им еду. Кроме него никто не будет знать, кто находится в этих отдаленных и глубоко под землей находящихся камерах. Даже часовым запрещу ходить. Никто из охранников не подойдет близко к двери их камеры, и за полмили будут обходить вашего художника. Даже, если сидящие будут кричать и стучать в дверь, то их никто не услышит. Двери двойные со стопроцентной изоляцией.
Они сидят в камере смертников, оттуда выход только один… На небо к всевышнему.
– А вот художник знаком с законами тюрьмы, и сумеет сохранить тайну.
– Да! Словесно сохранит, передаст последние их дни в своих картинах, но для этого нужен кропотливый труд.
– Уверяю вас, он будет иметь возможность все знать, чтоб увиденное передать потомкам.
Часовые открыли большие ворота и впустили Василия вниз. Он дошел до вторых ворот и навстречу ему вышел Ковалевский с начальником тюрьмы.
– Здравствуй и прощай, Василий, вот новый командир вместо меня, он тебе все расскажет, а я ухожу на фронт. Как только ты здесь станешь не нужен, он отправит тебя ко мне с последними кавалеристами.
Они стояли около окна, грязного и запыленного, через которое еле проникал солнечный свет.
Василию подали еду для заключенных. Он взял поданное и пошел вглубь тюремного подземелья. Два охранника открыли перед ним двери и снова закрыли. Василий оказался в темноте, чуть вдали на стене горели три огонька.
Отодвинув защелку, он открыл маленькое окошечко и подал для двоих еду, тоже сделал он и около второго окошечка. Вернувшись к часовым, он получил небольшую кастрюлю с едой, половник и кувшин с водой. Это в третье окошко.
Набрав в кухне теплой воды, Василий начал мыть окна и полы. Дали сигнал обедать. Получив то, что и утром, снова пошел в темные камеры.
Покормив заключенных, Василий взял самую большую лампу и фонарь «летучая мышь», зашел в темный коридор.
Сначала он помыл двери, собрал мусор и паутины, начал мыть полы. За стенкой были слышны голоса часовых: «Сколько здесь работаю, в эти камеры никого не сажали на длительное время. Заключенные окрестили их «Входом в рай». На второй день увозили мимо угольной ямы на расстрел, во двор тюрьмы с другой стороны.
Помыв полы, Василий пошел во второй конец коридора, освещая дорогу фонарем. Он уперся в решетчатые металлические двери. Откуда-то проникал свет и он увидел внизу широкую яму, заполненную углем. Справа увидел узенький проход, прошел дальше и наткнулся на сложенные дрова.
Услышав голоса, доносившиеся со стороны падающего света на уголь и дрова, он остановился. Здесь для тюремной столовой хранились уголь и дрова. Две женщины, набрав уголь и дрова, ушли, а часовой закрыл за ними дверь. Было слышно, как ходит часовой по каменному полу.
Несколько раз Василий сменял воду, пока не вымыл пол.
– Для кого стараешься, приятель, их не сегодня-завтра отправят в рай и снова надолго закроют ворота. Не для кого здесь наводить порядок, присядь около нас, и давай перекурим. Близко не ходи около заключенных, они заразные, дольше проживешь. Заключенный или вольнонаемный в тюрьме?
– Вольнонаемный.
– Оно и видно, что не из здешних старых рабочих, как стараешься много всего сделать и делаешь с охотой. Голод пригнал работать здесь в тюрьме или нужда?
– То и другое.
– Вот тебе полтинник, сходи в столовую и попроси для нас что-нибудь выпить и закусить.
Сотник молча стоит перед охранником с опущенными руками около ведра с горячей водой.
– Иди, не бойся, скажи, что из «рая», они мигом тебе все дадут.
Оставив ведро, он пошел на кухню, повар, открыв двери, спросил: – «Что тебе?».
– Я из «рая», и подал деньги.
Подали Василию бутылку и на металлической тарелке закуску.
– Через полчаса принесешь посуду обратно или, когда придешь за горячей водой.
– Садись, выпей с нами, потом будешь мыть с улицы окна. И зачем тебе понадобилось их мыть. Пойдут дожди, смоют с них грязь. Всю жизнь простоял здесь и ни разу их никто не мыл. Коль моют, будет перемена.
Слышал от свого отца, помыли нижние этажи и из столицы привезли в эти смертные камеры вельмож, красиво одетых и со слугами. Слуг домой отпустили, а их отправили в рай.
Тебя прислали сюда, потому что ты умеешь молчать. Да! В нашей работе только молчание и спасает жизнь. Скажи что-нибудь не так здесь или на улице и будешь сидеть тут же, рядом с этими, – и охранник показал на камеры, где сидели заключенные.
– Вы допивайте, а я сделаю то, что мне велено, потом принесу вам еще, -это будет от меня.
– Иди сюда, здесь есть прямой выход. Мой скорее, и приходи. Нет, обожди, я дам тебе двух баб заключенных, они с радостью помоют полы. Их уже неделю не выпускают на прогулку.
Приводят к нему двух молодых девушек, они берут ведро и начинают мыть вдвоем одно окно.
– Иди, сходи снова, они не убегут, через этот забор не каждая птица перелетит, не то, чтобы баба сбежала.
Сотник забирает посуду и уходит в столовую.
– Посиди там, полчасика в столовой, пока мы с девочками повеселимся, – кричат ему вдогонку.
Отдав посуду, начинает подметать пол в коридоре около столовой.
– Тебе, парень, нечего делать, что пылишь здесь.
– Там вместо меня моют две девки, велено побыть здесь полчаса. Около вас, а потом я должен им еще принести, – и подает деньги.
– Спрячь, деньги и они завтра тебе нужны будут. Вот ведро и тряпка, бери и мой пол, а мы пойдем к твоим.
Они берут закуску, прячут бутылку за пазуху и идут вместо Василия.
Из столовой по одной выглядывают девушки и смотрят, как он моет полы. Слышен смех в столовой.
Помыв, пол, он сполоснул тряпку, вымыл ведро и сел около окна.
Со столовой вышла девушка и позвала его.
– Заходи к нам, не бойся, будь веселее. Новенький, видать не наш.
– Чей ты будешь и откуда родом?
– Служивый, жил на Пасхальной улице, первый день здесь.
– Там таких нет, я живу на Пасхальной, – проговорила одна из девушек.
– Ведь он солдат, поэтому и не жил там, а только недавно поселился. Что, не понимаешь, вот пристала к парню.
– Накормите, девочки его, – сказала пожилая женщина. – А ты чего отказался от молодух тюремных? Смотри, как наши быстро туда побежали, как кот на мясо бросились.
– Я новенький и мне не велено бегать по другим камерам.
– Они их оформляют не в камере, а там, где вы вместе выпивали, – проговорила высокая русая девушка, потом засмеялась и договорила, – Если голоден до баб, доешь и беги к ним, они на это голодные. Охранники их откармливают с нашего стола, а потом используют в своих надобностях.
– Молчи, дура, – сказала старшая, – если услышат сверху, то за это нас всех отсюда выгонят.
– Не выгонят, этим здесь занимаются все мужики. Они падкие на баб, успевай только перед ними штаны снимать.
Василий поел, говорившая около него девка взяла ведро и хотела идти по воду. Забрав у нее ведро, он стал носить от тюремного колодца воду. Наносив воды, снова сел.
– И долго ты так будешь сидеть молча, расскажи нам что-нибудь, чтоб не скучно было. Не стесняйся, если знаешь анекдоты, давай нам пару горячих.
Девушки смеются и хохочут от веселых рассказов. Увидев, что вода окончилась, снова пошел по воду.
Вернувшись с ведрами, он услышал, как запела повариха, а девушки ее подхватили.
Девушки забрали ведра и попросили спеть с ними песню.
– Пой, парень, если на своей работе не хочешь плакать. В тюрьме работать, – не мед кушать, здесь от увиденного можно и рехнуться.
Работали девушки быстро, а бодрое настроение поднимали звонкой песней. Василий запел вместе с ними. Закончив петь, девушки стали убирать со стола. На плите все кипело.
– Девочки, все готово, разносите и по домам.
Василий вернулся в подвал, когда охранники уводили девочек. Окна были чисто вымыты, пол во дворе подметен.
