скачать книгу бесплатно
При выходе из столовой, он взял со стола несколько кусочков вареного сахара. Увидев, что девочек уводят, дал каждой по кусочку сахара к чаю.
– Это ты новенький, какой хорошенький и воспитанный, – сказала шедшая впереди.
– Огрубеет и станет таким как все, – проговорила вслед вторая.
– Спасибо за светлые окна и чистый пол, они светят по-другому.
– Это тебе светят, потому что ты на свободе, а новеньким все кажется лучезарным и блестящим. Поработаешь здесь, и золото потускнеет в твоих глазах.
– Не болтай, Вася, с ними по пустякам, им пора в камеру. Подоспел ужин твоим «заразным». Неси.
Взяв в руки поднос, Василий снова спустился вниз, освещая дорогу фонарем. Подвал был уже освещен и около двери на уровне окошка висел фонарь.
За Василием наблюдали оба солдата. Подав пищу в окошечко, пожелав приятного аппетита, вернулся к солдатам.
– Через полчаса у твоих из первой и второй камеры – прогулка. Комиссар велел тебе оставаться с ними, а нам покрепче закрыть двери.
– А из третьей камеры тоже выпустить?
Охранник, стоявший у двери угольного склада, махнул Василию, чтобы подошел.
– Они уже отходили, – и показал в окно. Во дворе лежали убитые. – Это из третьей камеры. То монархисты, их прикончили, когда ты был в столовой. Скоро увезут.
Сотника при виде трупов затошнило, он ослаб, на теле выступил пот, ему стало жарко.
– Первый раз видишь мертвых?
– Нет, не впервые! На войне сам убивал.
– Я тоже смалодушничал, когда впервые увидел здесь такое, теперь привык. Уходи к своим, я закрываю двери. Выполняй свою работу. На, возьми четвертушку, если не пройдет, попробуй выпить. Но не балуйся с этим, можешь свихнуться. А кому такой ты нужен.
Василий открывает двери и входит к их императорскому величеству. Берет на руки царевича и выносит в коридор. За ним выходит сам государь.
Потом открывает другую дверь, царевны Оля с Марией выводят еле движущуюся царицу.
– Мама, возьми себя в руки, пошли к отцу и Алексею.
Они подходят к царевичу и останавливаются.
Василий берет ведро и идет мыть полы в камеру. Вымыв в обеих камерах, он подошел к Романовым.
– Ваше величество, вы пройдитесь, это освежит мысли и даст маленькое настроение.
– Это конец, сотник, мы видимся в последний раз. Когда нас привели сюда, то надзиратель сказал: «Вам повезло, гражданин осужденный, вы попали в самый рай. Лучше с больным сыном в рай, чем сидеть и видеть, как он мучается».
Василий вынул из кармана коньяк: Возьмите, пожалуйста, это женщинам, а нам бы с вами что-нибудь покрепче.
Вынул из второго кармана бутылку «белой», Это подойдет!»
– Как раз в самую точку попал, сотник, у меня в камере и закуска есть. Но не погоришь ли ты, сотник, если увидят нас…
– Не увидят, мне велено с моей стороны закрывать двери, чтоб вас стражники не узнали.
– Не узнают, сотник, в этом костюме я похож на огородное чучело, а когда будут зарывать, то и говорить никому об этом не будут. Похоронят, как собаку, как нищего бросят в яму, и к яме никто не подойдет. Ты последний, кто нас видит из знакомых, а придет смертный час, и ты нас не увидишь.
– Пей, сотник, не каждому смертному удается в таком месте распить бутылку с царем, – он засмеялся долгим смехом, так смеются только сумасшедшие.
На смех подошла Александра Федоровна.
– Успокойся, дорогой, выпей еще и тебе станет легче. Может, на том свете встретимся, только доешь свой ужин до конца.
Царевич сидел на маленьком стульчике, принесенном сотником, а царевна Марья тихо около него плакала. Ее мягкие шелковистые волосы свесились вниз и лежали на полу. Царевич взял пучок волос в руку и стал их собирать. Их было много, и они не помещались в его руке, снова падали на землю.
Постучали в двери, окончилась прогулка, пора сотнику выходить.
Сотник относит царевича и закрывает двери. Царевна Мария стоит около него и тихо плачет. Александра Федоровна стоит около своей камеры, ждет ее.
Он обнимает Марию за талию, потом нежно гладит ее волосы, целует в один, потом во второй глаз.
Снова застучали.
– Нам пора, царевна, иди к матери.
Александра Федоровна уходит и прикрывает за собой двери.
– Дай, мой дорогой, хоть выплакаться около тебя. Обещай, что каждую весну и в день моей смерти будешь приносить мне на могилу цветы, а в церкви поставишь свечку. Молчишь!!! Скажи, хоть, что-нибудь на прощание…
Сотник берет за руку царевну и вводит в камеру, становится на колени перед царицей.
Александра Федоровна перекрестила стоявшего перед ней на коленях Василия.
– Да сохранит тебя бог! – сказал она. – Иди, там уже снова стучат.
Сотник забирает свои вещи и идет к двери. Отодвинув засов, он поднялся наверх в освещенный солнцем коридор.
Стражники подошли к нему.
– Ты лишнее время пробыл на прогулке.
– Я мыл полы и наводил порядок в камерах.
– Еще тот дохлый не скончался?
– Вынес из камеры, пока мыл полы. Сейчас там чисто и опрятно.
– Видать твои заразные – почетные тюремщики, и ты тоже видать не новичок у них. Наверно, из тех, кто таких, как они до могилы провожали.
– Прикажут, проведу!
– Не злись парень, ты новенький, не обращай на нас внимания. Мы здесь потеряли все то, что не чуждо человеку. Но, бывает, и веселимся.
Выходят повара – мужчины и женщины, проходят мимо стоящих мужчин.
– Пошли, новичок, домой. Или прописан к своим: до последнего их часа будешь и ночевать здесь.
– Иду, иду…
За воротами тюрьмы девочки берут Василия под руки и начинают петь песню. Сначала он молчит, потом обнимает их и тоже начинает петь.
Слезы медленно скатываются на грудь. Девочки вытирают их, смеются, ускоряют шаг, отходят от всех и останавливаются во дворе дома.
– Вот здесь мы живем, Вася, говорит одна из них.– Можешь выплакаться у меня вон на скамейке под кустом сирени, около клумбы, а мы с подругой чай поставим.
Сейчас дети придут домой, мы посидим, а ты душу около нас отведешь. Плакала и я, когда первый день пришла туда работать. А сейчас все замерло, кровь остыла. Наша повариха говорит: – на нашей работе нужно быть ко всему безразличным.
– Пошли пить чай, на улице стало темнеть, во многих домах зажгли свет. Тебе, Вася, далеко домой?
– Нет. Я живу рядом, на соседней улице, напротив твоего дома.
– Сиди тогда, мы все вместе проведем тебя домой.
Пришли соседи, зажгли лампу в беседке и стали играть в дурака.
– Спасибо, Рая, мне пора, провожать меня не надо, дойду сам.
Комиссар с начальником тюрьмы явились на работу на два часа раньше обычного.
Бои приближались к городу, и комиссар получил приказ усилить охрану царской семьи. Начальник тюрьмы имел распоряжение областного совета о полном выполнении им приказов комиссара и начальника охраны бывшего дома, где сидели неизвестные ему заключенные.
Начальнику тюрьмы Фик Ивану Ивановичу доложил начальник охраны тюрьмы, что вся охрана, которая привезла больных заключенных, находится на территории их тюрьмы, но не охраняет своих заключенных, охраняют свои. В камеру к заключенным имеет доступ только один человек, приведенный и рекомендованный Ковалевским и Уральским. Он имеет право на вольный вход и выход из тюрьмы и живет рядом. Весел, обаятелен, исправно справляется со своей работой.
Начальник тюрьмы написал приказ об усилении охраны тюрьмы и около дверей «заразных» было поставлено по три охранника. Во внутреннем коридоре, как и прежде, мог находиться только Василий. Комиссар даже запретил зажигать свет охранникам. Это возложили на сотника.
В углу коридора была маленькая комната, куда принесли кровать с матрацем, стол и стул. Начальник охраны закрыл комнату, и ключ отдал Василию. Ковалевский просил, чтоб вы больше бывали здесь. К заключенным имеете право заходить, когда угодно и на неопределенное время. Свечи и лампа, если вам будут нужны, в сундуке. Краску и бумагу принесут в обед.
Сотник понял, что Ковалевского интересуют последние дни императора в тюрьме.
Делая наброски в камере, Василий старался окончить их в своей комнате. Она имела две двери. Одна была входом из коридора, а вторая, потайная в нижнюю часть подвала, где сидели заключенные. Таким образом , он мог бывать среди царской семьи незамеченным охранниками, но не мог выйти незамеченным из тюрьмы.
Ковалевский все продумал, он творил историю и для истории хотел запечатлеть происходящее.
На рисунках сотника император выглядел простым крестьянином, а его семья, – как деревенские семьи.
Если никогда раньше не видел императора, то на его рисунках царя и не узнаешь. Обычная семья вокруг больного сына.
Сотник назвал картины: «Домашние заботы», «Родительское горе», «Страдания семьи».
Купец Куанов, имеющий больную дочь, увидев в доме сотника картину, попросил ее продать.
– Сколько дадите?
– Ты худой и костлявый, возьми у меня любую корову и пусть твоя хозяйка откормит тебя.
Хозяйка, услышав такую большую цену за картину, от удивления широко раскрыла глаза и с волнением смотрела то на купца, то на своего жильца.
– Вам нужна корова хозяюшка?
– Да! Но у меня нет денег!
– Зато у меня есть картина, за которую ее дают.
Купец забрал картину, а хозяйские дети вечером привели корову домой.
Час спустя, люди купца привезли старухе воз сена.
– Это подарок от хозяина, сама не сможешь накосить, чтоб было чем корову зимой кормить, а не хватит, докупишь.
Вторую картину вынес на базар и обменял на муку и зерно.
– У меня нет денег заплатить тебе за все твое добро.
– Через неделю здесь будут белые, – сказал Василий, – спрячь все, чтоб не голодали дети.
Голощекин сидел в кабинете и нервничал, у него после долгих проведенных в бессоннице суток начали трястись руки.
– Как только получу ответ из Петербурга о дальнейшей судьбе царской семьи, пойду домой и высплюсь.
В последние дни связь работала хорошо, и он успевал информировать о делах уральского облисполкома в центр и получать ответную информацию.
Вошла связистка, положила на стол лист бумаги. – Вот последнее, что я получила.
Голощекин развернул лист бумаги и прочитал:
«Чехословаки обошли с юга, и пошли в наступление. Связь прервана».
Нужно идти домой, эвакуировать семью из города и готовиться к обороне города.
В доме складывали вещи, выносили из квартиры и грузили на машину.
– Что с нами будет? – спросила жена.
– Поедешь с детьми к деду, сейчас сухо и через болото есть дорога. Как только пойдут дожди, до деда не добраться и пешком. Шофер, твой брат, дорогу знает, утром будешь на месте, а брат пусть сразу возвращается назад.
Как только машина выехала за двор, Голощекин пошел в баню, вымылся, переоделся и сразу лег.
Утром проснулся от яркого блеска солнца, вышел на улицу, было сильно мокро, везде стояли лужи.
– Когда начался дождь?
