12 сотых секунды

Не знаю, что я буду делать теперь, когда его не стало. Наверное, буду искать то, о чем Колон меня всегда просил. В каждом неудачном повороте жизни он настойчиво твердил мне: «Найди в своем сердце то, что заставляет других улыбаться».

Я положил микрофон и приложил два пальца к виску, отдав честь отцу Колона. В ответ, мистер Лэйк сделал то же самое. Я направился к выходу. Однажды я прочел высказывание немецкого философа Эммануила Канта: «Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность». Что ж, значит, жизнь Колона была бесценной.

Знаете, я практически не верил в Бога раньше. Конечно, я придерживался одной религии. Мой отец верил, Колон верил, и я уважал их веру. Соблюдал обязательства, но не посещал мероприятия, посвященные религиозной теме. Да что уж, говорить, в церковь я ходил только в детстве. Что теперь? Теперь внутри меня в ячейке веры только пыль. Пыль, которую осталось лишь сдуть ветром последнего паршивого события.

– Хм, сегодня же день этих свиданий, – остановился я посреди перекрестка.

Проходящие мимо люди с недовольным видом оглядывались на меня. Но мне, честно говоря, не до них. Думаю, надо будет парочку раз сходить туда. Тем более это последнее, что советовал мне Колон. Как говорят люди, почтим память.

Я еле успел на начало представления. Эта старая толстая мисс Грэймайер только-только начала объяснять свои клубные правила. Я присел в свободное синее кресло и ввел свои данные. Свет потихоньку концентрировался на центре зала. Кресла начали свой ход. Откровенно говоря, я решил попробовать сегодня действительно с кем-нибудь познакомится. Завести нормальный диалог, представиться, рассказать о себе, послушать собеседницу, сделать пару комплиментов и…

– О, господи! – вздохнул я, – почему именно сегодня?!

– Ты не рад меня видеть? А я тебя наоборот, очень рада! – воскликнула Нако. – И, видимо, ты не немой к моему счастью. К твоему, кстати, тоже. Я была в школе для глухонемых детей. И я скажу, что, оказывается, очень сложно изучить язык жестов. Представляешь? Нам достаточно просто шевелить языком, соединяя согласные с гласными. А для них существует множество различных букв, слов, фраз, предложений и все это нужно учить. Это очень тяжелый труд.

Почему она? Почему сегодня? Любому другому человеку я был бы рад. Если бы я знал, я присел, хоть в женское кресло и побеседовал с любым представителем мужского пола. А тут снова эта смесь фейерверка, радужных шаров и мешка леденцов.

– Я сразу увидела тебя, когда ты вошел. Подумала, вот было бы круто, если нас свела бы эта машина первыми.

– Хм, слушай, – пробурчал я.

– Ого, вот это прорыв! Ты сказал слово! Ты даже обратился в мою сторону! – захлопала в ладоши Нако.

Я опустил голову и подставил руку, держась за переносицу. Так соберись, она тоже человек, с ней можно побеседовать.

– Нако? Я прав? Так, стоп, молчи. Слушай, у меня сегодня не очень веселый день, чтобы поглощать весь твой позитив, – я старался разговаривать спокойно. – Поэтому, давай просто промолчим и продолжим с другими более интересными собеседниками. Думаю, для каждого из нас здесь найдется напарник с общими интересами в жизни.

– Ты считаешь меня неинтересной и скучной? – нахмурилась Нако.

– Нет, я имею в виду то, что…

Господи, она умеет нервировать людей. Мой душевный штиль понемногу перерастал в бурю.

– Да, черт возьми, сегодня я похоронил своего единственного друга. И сидеть, болтать с тобой о том, о сем, просто нет настроения. Возможно, ты думаешь: почему же я пришел сюда, раз такое дело? Да потому, что именно он желал, чтобы я ходил в этот недоделанный театр дешевых актеров. Да, я не отправился напиваться, как сделали бы многие на моем месте. Да, я не попытался помочь ему, хотя у меня просто долбаная куча бесполезных денег. Но что я сделаю? Отказала печень. Может в твоем бархатном мире, полного ярких оттенков такого нет. Ну, а здесь, реальный мир. Мир, который каждый день уносит жизни людей, пока ты тут улыбаешься. Открой свои глаза радужная Нако – это и есть реальный мир. Хоть мне и наплевать на судьбы других, от этого не убежишь. Будешь меня обвинять в том, что я слишком по-хамски отношусь ко всему? Да, это так! Но это мой выбор. И если люди умирают, то это нормально.

Нако сидела, поджав колени перед собой. Брови сдвинулись к центру. Она опустила глаза, долго глядя вниз.

– Да, ты прав, смерть – это не так уж страшно. Страшнее, если ты знаешь, когда она придет. Мне очень жаль твоего друга. Честно жаль. Можешь не говорить, как тебя зовут, но давай я побуду твоим другом. Будем встречаться здесь, я буду давать тебе советы и помогать. Я в твоем городе ненадолго, но сделаю все возможное. Хочешь, познакомимся заново? Привет, я Нако Кусано, – она протянула мне руку и улыбнулась.

Знаете, бывает такое чувство, когда в ком-то видишь что-то знакомое. Может быть, Колон об этом и говорил. Не смотря ни на что, на равнодушие, наплевательское отношение, а теперь и агрессию, Нако продолжает мне улыбаться. Остальные уже давно послали бы куда подальше, обвинив во всех смертных грехах. Но не она. Она была неким ярким пятном на черном фоне.

Неожиданно стулья дернулись и повезли нас к следующим собеседникам.

– Пока, друг. Буду ждать тебя. Я тебе помогу, ты не останешься один со своим горем, – крикнула Нако и помахала рукой.

– Меня зовут Дим, – бросил я ей в ответ, отчего она растянулась в довольной улыбке.

Странное чувство нежелания расставаться с ней вдруг охватило меня. Я даже сразу не понял, что это за скопленный воздух внутри легких, который я не мог выдохнуть. Мои глаза бегали по сторонам. Сумбурность в движении тела, пока я ерзал в кресле. Подъехав к следующей собеседнице, я резко нажал на кнопку с рисунком крестика. Встал и двинулся к выходу. Все зашептались и обернулись в мою сторону.

– Так, молодой человек вернитесь в свое кресло! – уричала мисс Грэймайер.

И я бы действительно вернулся, но ноги сами волочили меня вперед. Несли меня прочь из этого места. Будто реакция моего тела на некий раздражитель, от которого оно старалось укрыться. Добравшись до близлежащей скамьи, я рухнул на нее. Сердце колотилось то ли от страха, то ли отречения происходящего. Ветер ударил меня со всей силой по лицу. Пытаясь, видимо, привести меня в чувство. За последние несколько лет я впервые потерял контроль над собой. Впервые ощутил сумбур внутри. Будто все мои внутренности поместили в миксер и хаотично смешали.

Глава восьмая

– Нам нужно любое оптимальное решение. Мы потеряли уже треть своих доходов. Цена акций нашей компании падает! – шумел Мистер Дабернер.

– Мне кажется, раз вас назначили во главе совета директоров, вы и должны найти то самое оптимальное решение, – язвительно произнес кто-то со стола.

– Повторите! Кто это сказал? Может быть, он хочет занять мое место? – прикрикнул нервно Дабернер.

Кристоф Дабернер стоит во главе совета директоров с момента, как отец погиб в авиакатастрофе. Странно, что тогда на переговоры в Брюссель отец вылетел с одним лишь молодым помощником. Никто из совета не отправился вместе с ним. Зато, какие пламенные речи они произносили на прощальном вечере. Наверное, каждый из них мог дать фору Цицерону. Жалкие мешки, набитые банкнотами, с черной дырой вместе души.

– Да, мистер Дабернер. Неужели и мне вы не позволите занять вашу должность? – спросил я.

– Нет, что вы, мистер Найт. У вас есть все полномочия это сделать. Но вы, же сами отказались, когда…

– Да, я в курсе моих действий. К счастью я еще не так стар, и не страдаю провалами в памяти, как вы. Если вы запамятовали, я напомню. Большая часть акций компании принадлежит мне. Также у меня есть все полномочия назначать и снимать с должности совета любого из присутствующих, – проговорил я и встал со стула.

Все переглянулись. Конечно, дерзость такого юнца как я, который ничего практически не смыслит в этом деле, была немыслимой. Но что они могут сказать, если практически семьдесят процентов акций принадлежали мне. Я зашагал вокруг стола заседаний.

– Я на досуге раздумывал кое о чем и решил сделать изменения в кадровом составе нашего совета. Знаю, я практически никогда не вмешивался в развитие компании. Но раз дела начали идти на спад, и реализация товара упала, то вас мистер Дабернер я прошу уйти с поста главы совета директоров. Думаю, никто не будет противиться моему решению? – проговорил я, посмотрев на остальных девятерых человек.

Пронесся небольшой гул от столь неожиданного заявления.

– Возражения? – спросил я, еще раз повысив тон.

Все лишь, молча, глядели то на меня, то на мистера Дабернера. Он в свою очередь застыл в изумлении, с встревоженным лицом.

– Что ж, господа, раз возражений нет, мы немедленно подготовим документы о снятии вас с должности главы совета директоров, – кивнул я мистеру Дабернеру. – И согласно всем правилам вы были сняты единолично, голосованием всей управляющей палаты нашей компании. А так, как я являюсь владельцем, то воспользуюсь своими полномочиями. И назначаю на место главы совета директоров – Бэна Новака.

Отстранившийся от нас и копошившийся в своем телефоне, Бэн неожиданно вскочил. Глаза, раскрытые от удивления пробежались по всем присутствующим. Он нервно убрал телефон в карман и начал нервно поправлять волосы.

– Дим, то есть, мистер Найт. Как же это? Вы не можете, то есть я не могу, – запинался Бэн.

– Успокойся, я это решение обдумывал неделю. Ты защитил докторскую степень в сфере мировой экономики. Был лучшим на своем потоке. Прежде, чем прийти к такому умозаключению, я отыскал всю доступную информацию о тебе. Я даром времени не терял мой друг, – улыбнулся я.

– Это немыслимо. Мы не обязаны подчиняться какому-то шоферу. Он даже не является акционером нашей компании, – кричал в гневе мистер Дабернер, поняв, что дела для него плохи.

– Во-первых, Бэн Новак не шофер и никогда им не был. Во-вторых, он с этого момента глава совета директоров компании «Найт Корп». А в-третьих, по уже заверенным документам, которые нужно лишь подписать, он стал обладателем десяти процентов моих акций. Так что добро пожаловать. Нужно было сделать это лет пять назад, – похлопал я по плечу Бэна и пожал ему руку.

За столько лет, я, наконец, нашел в себе силы заняться делами компании. Отец, скорее всего, был бы горд сейчас мною.

– Господа, на этом заседание окончено, – проговорил я с улыбкой и удалился с кабинета.

Я вышел в холл и, положив руки в карманы брюк, встал перед окном, вглядываясь на пейзаж вечернего Бирмингема. Ко мне подошел Бэн.

– Вы уверены мистер Найт? Вы уверены в своем решении?

– Слушай Бэн, когда мы здесь, я не имею ничего против обращения на «вы». Но за пределами этого здания, вне рабочих отношений, я хочу, чтобы ты обращался ко мне на «ты». Понимаешь, оттого, что практически все употребляют формальное обращение в мою сторону, не зависит уважение. К сожалению, доверять я могу только тебе, когда моего друга не стало. И уверен, что ты уважаешь меня настолько, насколько я уважаю тебя.

– Я очень уважал вашего отца и не думаю, что мое отношение к вам чем-то хуже. Но поймите, руководить столь большой компанией… – начало было Бэн.

– Да. Ты прав. Тебе будет сложно, но я уверен, ты справишься. Мои дорогие держатели акций в совете директоров подворовывают. В нынешнее время воруют все, без этого практически не стать богатыми. Ну а с деньгами приходит власть, репутация, влиятельность. Ты мне нужен, Бэн, чтобы они хотя бы немножко поджали хвосты. Я не боюсь за деньги, ведь их заработал совсем не я. Не эти самодовольные кретины, что возомнили себе, что хоть что-то стоят. Их заработал отец. Как бы я его не ненавидел, этого не признать, увы, не могу, – пояснил я.

В ответ Бэн молчаливо отошел и присел за стеклянный столик в холле. Я решил, что ему надо будет все обдумать. Наверное, любой человек, жаждущий власти и денег, сию минуту согласился бы и уже сидел в баре, отмечая столь высокую должность. Нет, с настоящими простыми людьми все сложнее.

Они тысячу раз обдумают, как это скажется на их личной жизни. Повлияет ли это на семью. Хотят ли они этого в действительности. Мне же, которому довелось родиться в достатке, этого не понять. Не понять, как сложно все дается.

* * *

– Какие люди? – воскликнула мисс Грэймайер.

Ей бы стоило немного похудеть и найти уже себе мужа. Организовала кружок свиданий для одиноких сердец, а сама без мужской ласки лет сорок. Парадокс.

– Я подумывала о том, чтобы вас больше не впускать в свое заведение. Своими выходками, вы портите мне репутацию молодой человек, – насупилась она.

Я хотел бы дать понять ей, что ее дешевое шоу никому не нужно, тем более мне. Но только одна причина затолкала мое мнение куда глубже.

– Очаровательная, мисс Грэймайер, неужели у столь красивой дамы не самое добрейшее в мире сердце? Из-за одного необдуманного поступка, задравшего нос юнца, вы будет так жестоки. Никогда не поверю этой чепухе, – растянулся я в любезной улыбке.

– Ох, ну что вы Дим. Ваш шарм растопит любое сердце, что уж говорить о моем, добрейшем, – засмущалась она. – Так уж и быть. Я вас прощаю. Присаживайтесь на свое место и не забудьте ввести ваши данные. Иначе попадетесь с теми, кто вам не понравился в предыдущие разы.

М-да, скорее все в точности наоборот. Очень странно, что за время, проведенное здесь, у меня появилось только два ненавистника. Наверное, остальные просто не выбили из меня ни слова, к своему счастью. Я присел на кресло и попытался глазами найти Нако. Нет, я делаю это не из-за того, что якобы она мне симпатична и так далее. Нет. Любой из вас бы искал знакомого или друга на мероприятии, или собрании. Так и я, просто искал друга. Хотя сложно назвать другом хоть кого-то, кроме Колона. К сожалению, приглушенный свет не дал результатов поиска. Я удобнее уселся, скорее даже развалился в кресле и ждал очередного неинтересного собеседника.

– Итак, дамы и господа, а может будущие жены и мужья. Мы начинаем представление, все личные данные введены. Удачной охоты дамы, приятного вечера господа! – расхохоталась мисс Грэймайер. Ее смех напомнил смех антагониста в каком-нибудь фильме. Когда те рассказывают о своем злобном плане, прежде чем воплотить его в жизнь.

Кресла медленно начали разбег. Для меня было бы намного проще, если вместо этой замысловатой конструкции, стояли бы обычные столики со стульями. Люди сами пересаживались бы, по истечении времени и таким образом шла очередь. Но нет же, в наш прогрессивный век человечество совсем обленилось. И эта жажда оградить себя от людей, которые по каким-то причинам вам не приглянулись легким нажатием одной кнопки. Была бы моя воля, я сбежал бы отсюда на всех парах. Умчался бы от этого современного двуличного мира.

– Привет, о чем задумались? – улыбнулась мне смуглая блондинка.

Я был удивлен, что первой собеседницей стала не Нако. Светлый русый цвет явно был не ее родным оттенком волос. Темно-каштановый проглядывался у кончиков. И она видимо перекрасила их в более светлый цвет. Искусственный загар, аккуратный макияж, стройное тело, я бы даже сказал спортивно-подтянутое. Утонченные черты лица и, выточенные до идеального, скулы. Прямой небольшой носик, без горбинки или других ярко-выраженных деталей. Синее летнее платьице, утянутое по фигуре. Казалось передо мной модель очередного известного дома от кутюр. Я бы, в первую очередь, отвел такой тип девушек на операцию, для смены мозгов. Ну, хорошо, хорошо, слишком грубо прозвучало, я пошутил. Для установки мозгов, так как их попросту нет, как мне кажется. Я непроизвольно засмеялся.

– Ты недовольна своей внешностью? Или тебя окружают люди, жаждущие только плотских утех? Ты хочешь любви, а от тебя требуют один лишь секс? Ты думаешь, где мне найти любовь всей моей жизни? Точно, пойду на дурацкие свидания на колесах, – произнес я, не дожидаясь знакомства.

Девушка с лицом ангелочка немного оторопела. Она аккуратно поджала свою миниатюрную сумочку к себе. Я сказал сумочку? Я соврал, судя по размерам, это был скорее чехол от телефона. Похоже, со временем, девушки будут носить сумку размером со спичечный коробок. Думаю, они и в него уместят кучу хлама.

– Вы меня не удивили своими вопросами, и я ждала, что мне попадется самовлюбленный нарцисс. Я, к вашему удивлению, учусь и работаю, чтобы оплатить получаемое образование. Плотских утех, как вы выразились, у меня не бывает. Ну, и раз это дурацкое мероприятие, – при этом она подняла руки и пальцами сделала кавычки. – Что вы тут делаете?

– Я сын известного миллиардера, Дим Найт. Нахожусь здесь, по причине того, что хочу найти простую и честную девушку. Сыграть самую дорогую и шикарную свадьбу в Англии. А потом, прожить остаток своих дней в беззаботном странствии по миру. И знаете, я очень рад, что вас встретил. Своим вопросом вы подарили мне надежду, что не все заглядываются на мое финансовое состояние, а хоть кому-то важен я, как личность. Поэтому, я продолжу поиски той самой единственной и неповторимой, – я поднял голову, глядя вверх и стараясь сказать это, как можно более воодушевленно.

Моя новая знакомая умиленно посмотрела на меня, сложив ладони вместе.

– Это так мило. Вы такой хороший, благородный и красивый. То-то я думаю у вас внешность больно знакомая, – улыбнулась она. – Где-то я вас уже видела. Вы случайно не сын, трагически погибшего в авиакатастрофе миллиардера?

– Я так редко мелькаю в средствах массовой информации и очень удивлен, что вы меня узнали, – проговорил я. Сегодня я был на удивление спокоен.

Стулья медленно начали двигаться по рельсам.

– Стойте, возьмите мою визитку. Можете позвонить в любое время, – она достала из своей нано-сумочки бумажку и протянула мне.

– Благодарю, милая леди, – улыбнулся я в ответ.

Мы уехали во мрак к следующим собеседникам. Я аккуратно нажал на кнопку крестика. Интересно получилось, сначала я был самовлюбленным нарциссом, и вдруг ни с того, ни с сего превратился в благородного красивого рыцаря. Сказочная история, да и только. Я взглянул на визитку, которую она мне дала. «Энн Ламари, дизайнер». Я порвал визитку на четыре части и бросил в проем подстаканника. К сожалению, я уже давно не верю в сказки.

Я медленно остановился у очередной девушки. Заметив, что это не Нако, я нажал на кнопку с крестиком.

– Так сразу? – услышал я недовольный голос.

Не поднимая голову, я снова нажал на кнопку. Ничего не происходило. Я тыкал без остановки, чтобы этот стул скорее поехал. И я понял что, к сожалению, глупые правила этого клуба принуждают дождаться окончания свидания. Вышло неловко – это точно не про меня, мне было по барабану на собеседника.

– Мистер Найт, вам придется дождаться окончания беседы, так как другие пары влюбляются друг в друга! – захохотала мисс Грэймайер.

М-да, выражения у нее, будто она пересмотрела кучу сентиментальных французских фильмов.

– Зачем вы тогда вообще сюда приходите молодой человек? – снова послышался нервный голос.

Я решил просто подождать. В прошлые разы я также молчаливо сидел напротив собеседников, слушая неинтересные мини автобиографии. До этого я не экспериментировал с кнопкой, о чем жалею. Сейчас бы удалил бы всех из своего круга свиданий.

– Хотите совет? – произнес после продолжительной паузы голос. – Больше не приходите в это заведение. Вы только портите настроение людям своим поведением и бесполезным молчанием.

– Хотите совет? – ответил я. – Советую больше не советовать советов людям, которые в этих советах не нуждаются. Прошу прощения за тавтологию.

– Недомерок! – рявкнула она напоследок.

Кресло, наконец, двинулось. Раньше эти минуты проходили намного быстрее. Видимо в ожидании чего-то время тянется, как на марсе.

– Дим! – крикнула Нако, остановившись передо мной. – Ты почему обижаешь людей? Зачем бил по кнопочке? Думал, я не замечу? Да все тут только и пялились, что на тебя в тот момент.

– Ну, она меня не устроила. У меня же есть такое право, отказаться от последующих встреч с ней.

– Сколько уже девушек ты обидел? Признавайся? Они направляются сюда, чтобы встретить свою вторую половинку. С хорошим настроением и надеждой в душе они беседуют с людьми, и ожидают того самого единственного принца. А ты сбиваешь всю романтику! – Нако так смешно злилась. Она пыталась кричать на меня, но получалось у нее это уж слишком мило.

– У тебя слишком завышенное мнение о любви, – улыбнулся я.

– Ну да, может, у меня и были отношения, когда я была пятнадцатилетним подростком. Может они не были настоящими, какими я представляла их. Ты скажешь детская любовь, все это не серьезно. Но я все равно буду верить в любовь, как маленькая, хоть мне уже и двадцать один.

– Ну, лет через пять, когда ты будешь в моем нынешнем возрасте, тогда и встретимся. Расскажешь, какое на вкус это твое чудо?!

– Не уверена, что мы встретимся. Но скажу тебе одно, Господь Бог не мог просто так придумать любовь. Понятно тебе? – тыкнула она в меня пальцем и высунула язык. Ей-богу как ребенок.

– Какой Бог? Ты про то, чего не существует. Любовь придумали люди, когда устали только и делать, что плодить детей. А потом это стало причиной, для секса без обязательств. Это ведь просто, Нако.

– Он существует. Он там, на небе, куда мы все попадем. Я буду ангелом, а ты будешь вариться в котле в аду! – расхохоталась она.

– Его нет, поверь мне. Если бог существовал бы, он не дал бы умирать хорошим людям, как мой друг! – прикрикнул я, немного выходя из себя.

– Ты говоришь ужасные вещи. Почему ты так отчаянно не хочешь верить в бога?

– Нет, Нако, я верю в бога.

– Ну, а в чем тогда проблема?

– Это он не верит в меня.

Стулья слегка дернулись и двинулись в разные стороны.

– Он верит в тебя, просто ему не хватает твоей поддержки, Дим. – Улыбнулась Нако.

Похоже, она никогда не унывает. Когда-нибудь она устанет от всего и взорвется. Эти люди, с постоянным приподнятым настроением, полные позитива, не спадающей улыбкой на лице и верой в лучшее, как бомбы замедленного действия. Весь негатив они поглощают, переваривая его в, как бы это смешно не звучало, пушистых зайчиков. День ото дня, пытаясь кормить свою светлую сторону. Но, к великому сожалению, придет момент, когда худшая сторона жизни поглотит их. Поглотит безвозвратно и уже никуда не отпустит, сжав крепко в своих цепких когтях. Очень жаль, что это произойдет. Увы, с этим поделать ничего невозможно.

Глава девятая

Утро следующей недели я довольно рано проснулся и вышел в город. Я бродил, разглядывая здания, улицы, людей. Впервые за несколько лет, мне захотелось просто прогуляться. Вдохнуть свежего воздуха. Я будто получил некий заряд энергии. Если сравнить меня два года тому назад и сейчас, то это были абсолютно разные люди. Человек практически с пустым сердцем и человек, заново наполняющий жизнь смыслом. После смерти Колона я будто вдохнул свежий глоток воздуха. Скорее всего, это от того, что я скучаю по нему. И какая та часть его осталась во мне. Я незаметно дошел до памятника Уатту, Болтону и Мердоку. Помню, как ждал Еву у этого места. Это было некой нашей особенностью, как мы считали. Всегда встречаться здесь, в самые трудные моменты жизни и при любых других обстоятельствах приходить сюда. Памятник посвящен Джеймсу Уатту, шотландскому изобретателю и механику. Мэттью Болтону – английскому инженеру. И Уильяму Мердоку – изобретателю, который первым применил газ для освещения. Великим людям всегда воздвигали монументы. Помню, как мечтал, чтобы и мне когда-нибудь поставили памятник, пускай даже и посмертно. Я хотел навсегда остаться в истории. Я очень боялся забвения. Боялся, что когда меня не станет, все забудут. Забудут, кем я был, какую жизнь прожил, сколько всего хотел совершить и сколько совершил для мира. Боялся, что я растворюсь в постоянном движении человечества. Будто память обо мне подвергнут кремации и развеют где-нибудь в Камберлендских горах. Стоя здесь, я вдохновлялся, что эти трое, видимо никогда не унывали, в поисках чего-то нового. Может быть, их планы и амбиции не были настолько корыстными, как мои. И вряд ли они стремились именно увековечить свои имена на гранитных плитах этого памятника. Да и в те времена, многое люди делали не только ради денежных состояний. Искренности в их стремлениях помочь людям, облегчить и улучшить качество жизни, было намного больше в отличие от их нынешнего поколения. Но все же. Как бы то ни было, я хотел увековечить свою личность. Навечно.

Что же сейчас? Сейчас я практически доживаю свою бесполезную жизнь. Необъятные, как океан, амбиции высохли от первых лучей реальности. Занимаюсь, честно говоря, чем попало. У многих людей хотя бы есть стимул зарабатывать для того, чтобы съездить отдохнуть в другие страны, повидать мир, купить очередное модное тряпье или новый альбом любимой группы. Каждые выходные лицезреть штампованные фильмы, из которых буквально один на тысячу будет действительно стоящим. Одни посещают фитнес-клубы и пытаются сделать свою внешность более привлекательной. Другие поглощают книги, как печенье с молоком, отчего становятся лучше внутри, познавая раз за разом что-то новое. У каждого человека в этом мире есть определенная цель. У всех кроме меня. Люди без энтузиазма – мертвые люди.