Рестарт: Трактат о жизни. Том 1

Мирай Моногатари

Рестарт: Трактат о жизни. Том 1

Том 1. Глава 0

Свет монитора, как всегда, падал мне на лицо. Бледное, чуть мерцающее свечение – единственный источник света в комнате. Всё остальное тонуло в тени: книги на полках, немытая чашка на столе, старый свитер, брошенный на спинку стула. За окном, словно по сценарию, шел мелкий дождь. Где-то вдалеке слышались приглушённые звуки машин, но здесь, в этих четырёх стенах, был только я… и мой старый ноутбук, издающий тихое, ровное гудение. Время будто застыло. Ни часов, ни ощущений – только бесконечное “сейчас”. Я не знаю, сколько пробыл в этой тишине. Пять минут? Полчаса? Вечность?

Мне уже двадцать пять. Странно… Кажется, я говорил себе это уже не раз и словно каждый раз удивляюсь. И всё чаще ловлю себя на ощущении старости – не телесной, нет. Душевной. Будто я уже прожил слишком много, хотя по факту почти ничего и не было.

Как и все, я не помню своего рождения. Мои воспоминания начинаются с шести лет. И начинаются не с игрушек, не с смеха. А сругани, разбитых тарелок, с запаха перегара, висящего в воздухе. Пьяный отец, уставшая мать, крики через закрытые двери. Стандартная история, я знаю. Но от этого – не менее несправедливая. Позже они развелись, а я остался с мамой.

Мы жили бедно – действительно бедно. Маленькая квартира с облезлыми обоями, крохотная кухня, скрипучий диван, который превращался в мою кровать на ночь. Пара игрушек, которые мне когда-то подарили на праздники – вот и весь мой детский мир. Мама почти не бывала дома. Сутками на работе. Пахала, чтобы прокормить нас двоих, и каждый раз приходила с работы уставшая, как солдат после боя.

Но вот однажды она принесла мне компьютер. Старенький, шумный, с трескающим кулером и экраном, который иногда мигал. И даже так – это было окно в другой мир и в нём было столько всего. Столько миров и открытий. Игры, в которых я был кем-то. Вики-статьи, которые уводили всё глубже от простого любопытства к настоящему погружению. Там можно было исследовать, учиться, спорить, восхищаться и мечтать. Всё, чего не хватало в жизни было там. И именно тогда я нашёл свои любимые игры.

Герой Меча и Магии третья и четвёртая части. Я часами рассматривал карты, строил замки, вел армии из магов, рыцарей и драконов. Вторая Линейка моё первое онлайн-фэнтези, где я чувствовал себя частью чего-то большего. Ну и конечно Варкрафт – стратегия, от которой невозможно было оторваться.

Там за монитором было всё. Мечи и магия, мистика и технологии, герои и злодеи, союзники и враги. И в те моменты, сидя ночью перед монитором, забыв о времени, я верил, что в мире всё ещё осталось место чуду.

Когда мне стукнуло семь, я пошёл в школу. Там я никогда особо не выделялся. Не стремился к этому, да и не особо нуждался во внимании. Не хотел быть первым, не мечтал оказаться в центре. Хотелось только одного – чтобы меня оставили в покое, а после придти домой и сесть за компьютер. Спокойствие стало моей формой выживания.

Конечно, как и в любой школе, нашлись те, кто пытался самоутвердиться за счёт других. Кто-то пробовал поддеть, кто-то унизить. Но дальше попыток это почти никогда не заходило. Иногда приходилось драться – быстро, грубо, без зрелищности и особого смысла. Я не отвечал, но и не отступал. Я был неинтересной мишенью. Так и остался где-то на серой полосе между “своими” и “изгоями”. Нейтральный или проще говоря никто. Но меня это вполне устраивало. Поэтому друзей у меня там так и не появилось.

Так же я не был отличником. И не потому, что был туп, а просто не видел в этом смысла. Теоремы, которые никто не пытался объяснить, зачем они мне. Даты, которые нужно было просто вбить в голову. Меня это не вдохновляло и я не старался.

Но при этом я был любопытным и упрямым. Если мне что-то приходило в голову – я должен был это попробовать. Хотел понять, как всё устроено. Иногда доходило до того, что я ставил опыты над самим собой – проверял, как реагирует тело на разные раздражители или стимуляторы, записывал, как меняется пульс после нагрузки или сна, даже пытался выработать привычки через самонаблюдение. Всё это было наивно и неуклюже, но я относился к себе как к полигону для экспериментов. Просто потому, что был под рукой. И потому что мне всегда было интересно – как и почему всё работает.

Мир казался огромным, полным загадок, спрятанных смыслов и возможностей. Я учил языки – сначала английский, потом японский, потом чуть-чуть немецкий. Читал книги о космосе, смотрел ночные лекции по биологии, рисовал схемы будущих приложений. Сам писал простенькие программы, сидел по ночам в браузере, копаясь на форумах. Увлекался искусством. Потом – психологией. Потом – философией. Изучал культуру разных стран, сравнивал мифы и обряды, читал про традиции, кухню, музыку, обычаи. Пытался разобраться в физических законах природы – от теории относительности до квантовой запутанности, хоть и понимал их поверхностно. Мне всё было интересно. Но всё и бросал. Не потому что надоело. А потому что каждый раз приходила мысль:

«А зачем?» «Кому это нужно?» «Добьюсь ли я хоть чего-нибудь?»

Сомнения гасили интерес – и всё снова глохло. Я знал понемногу обо всём. Но нигде не продвинулся далеко. Ни глубоких знаний, ни уверенности. Только обломки – разрозненные фрагменты интересов, как недособранный пазл, у которого потеряли центральную часть.

А ведь у меня когда-то была мечта. Не просто выучить язык или написать программу. Я мечтал понять необычное. Нечто странное, скрытое. Я верил, что в мире есть загадки – не выдуманные, а реальные. Что где-то в старых книгах, в забытых языках, в повторяющихся снах и странных совпадениях спрятан ключ. Ключ к чему-то большему. Я представлял магистров, что читают заклинания. Искателей, что находят артефакты в пыльных библиотеках. Силы, что можно почувствовать, если стать достаточно чутким. Я хотел это изучить. Найти и почувствовать. Верил, что всё возможно, если очень захотеть… Так я и закончил школу.

Аттестат, наверное, должен был плакать – от такого количества троек. Но мне было всё равно. Ведь даже с такими оценками я всё же поступил в колледж. И не потому что хотел – скорее, потому что "так надо". А что ещё делать? Полноценно работать я тогда ещё не мог, а вокруг все будто уже знали, куда идут.

Но и колледж я почти не запомнил. Прошёл он как во сне – серый, смазанный, как если бы ты листал книгу, не читая ни строчки. Ни радости, ни цели. Только ожидание, что "потом"начнётся настоящая жизнь. Были попытки влиться в коллектив, быть «как все», плыть по течению – шутить, участвовать, делать вид, что мне это интересно. Но не сложилось. Всё казалось каким-то чужим, не про меня. Я быстро возвращался к привычной роли наблюдателя, который вроде здесь, но на самом деле – в стороне.

И как мне стукнуло восемнадцать я переехал. Снял маленькую квартиру на окраине – дешевле, тише и дальше от всего. Однокомнатная, с облезлыми обоями, скрипучими трубами и окнами, которые плохо закрываются. Но относительно своя.

Так я начал жить один. Поначалу это даже казалось свободой. Но деньги начали стремительно кончаться.

И сначала я попытался устроиться по специальности. Разослал резюме, обновил портфолио и подключил все, что мог. Но удача даже не взглянула в мою сторону. Интервью, на которых на меня смотрели как на лишнего. Письма, которые начинались со слов «Спасибо за отклик…»и заканчивались «…но мы выбрали другого кандидата». Раз за разом.

Колледж как и ожидалось по жизни мне так и не помог. Диплом так и валяется где-то в шкафу – между старыми проводами, пустыми коробками и пыльными папками. Я не доставал его уже несколько лет.

Поэтому я перебивался тем, что было. Не важно, тяжёлая работа или нет – лишь бы платили. Барменом? Хорошо. В продуктовом? Ладно. Разгрузка, ночные смены, праздники без выходных – да какая разница. Я жил от зарплаты до зарплаты, от смены до смены, будто существовал по инерции.

А то, чем хотел заниматься… Я слал письма – и получал молчание или вежливое: "Извините, вы нам не подходите". В какой-то момент я перестал надеяться. Даже мечтать стало как-то неловко. Будто это всё уже не для меня.

Но в этот же год умер мой отец. Мы давно не виделись и почти не общались. После развода он жил своей жизнью, я – своей. Редкие звонки и пара фраз. Иногда короткое: «Ты как?» и мой ответ: «Нормально». Всё было на автомате. Но в тот день я всё-таки решил заехать – сам не знаю зачем. Просто появилось странное, тяжёлое чувство. Дверь была не заперта, а в квартире пахло чем-то кислым и затхлым. Я сразу понял что произошло. Он лежал на полу в комнате.

Я вызвал скорую и полицию. Всё делал, как надо, как положено. Машинально. Был и на похоронах – стоял, слушал речи, смотрел, как опускают гроб в землю. Небыло ни слёз, ни злости, только пустота.

Он был человеком, который дал мне жизнь – и, может, сломал её ещё в самом начале. Поэтому, когда всё закончилось, я просто вернулся домой, выключил телефон и лёг спать. Не из равнодушия, а потому что не знал, что теперь с этим делать и что мне чувствовать.

И с возрастом… мир будто стал скучнее и потерял краски. Каждый день стал похож на предыдущий. Телефон молчит неделями. Соцсети как всегда пусты. Мама решила уехать в другой город, а я… остался. Потому что «ещё не решил, чего хочу». Потому что «мне комфортно здесь». Потому что на самом деле боялся. Боялся перемен, но ещё больше их отсутствия.

Проснулся. Встал. Сделал кофе. Включил игру. Пара часов квестов, чатов, диалогов, которые я уже знал наизусть. Миры, которые были ярче моего. Персонажи, которых я понимал лучше, чем себя. Это было не "плохо". Это просто… было. Серо, монотонно и без боли.

И все же я не считаю что я какой-то социофоб. Не боюсь говорить, встречаться, делиться. Я порой даже скучаю по живому голосу. По «привет» без ожидания выгоды. По разговорам, которые ни к чему не ведут. Но… не с кем. Просто не с кем.

Меня часто мучает вопрос: "И это всё? Вот так должна выглядеть жизнь?"

Не так давно был момент, когда я в очередной раз попытался что-то изменить. Пошёл на собеседование. Даже купил себе новую рубашку. Попробовал говорить уверенно. Но получил очередной отказ и после того дня я больше не пробовал.

Я устроился на удалённую работу. Простая техподдержка. Ответы по шаблонам, смены по восемь часов, редкие звонки. Деньги приходили да и ладно. Сначала казалось, что это удобно. Не нужно никуда ехать, не нужно говорить с людьми вживую. Можно не вставать с кровати. Но чем дольше это продолжалось тем сильнее тянула пустота.

Теперь не было ни малейшей причины выходить из дома. Ни одной. Мир за окном стал казаться каким-то… ненастоящим. Слишком ярким, громким. Слишком чужим. Я даже не помнил, когда в последний раз дышал свежим воздухом не через открытую форточку. Иногда, поздно ночью, я просто сидел, уставившись в темноту, и задавал себе вопросы, на которые не было ответов.

Если я исчезну – кто это заметит? Или что вообще изменится?

Однажды я услышал: «Человек умирает не когда сердце останавливается, а когда про него забывают». И, честно… про то и вспомнить некому.

Только старая музыка из игры, что я слушал ещё в детстве, напоминала, кем я когда-то хотел быть. Кем мечтал стать. Героем, магом или искателем приключений. А не вот этим… фоном. Никем.

Дождь за окном стал сильнее. Стук по подоконнику как будто зовёт: «Эй… ты там вообще живой?».

Я поднялся и пошёл делать кофе. Старенькая жестяная банка, почти пустая. Кофе обычный – горький. Я уже давно не пью его ради вкуса, а просто для того чтобы не уснуть. А может, и не ради этого. Может, у меня просто зависимость. Ритуал, без которого день будто не начинается. Горечь, которую я уже почти не замечаю, но которая всё равно нужна – как будто организм требует свою дозу, и я даже не пытаюсь этому сопротивляться.

Пока вода закипала, машинально открыл холодильник. Пусто. Закрыл. Потом снова открыл. Ну, вдруг… магия? Но нет. Всё так же пусто. Ни молока, ни хлеба. Ничего. Вот и повод выйти. Самый банальный. Но – первый за долгое время. Мелочь. А всё же – причина.

Я натянул куртку, наушники, капюшон. И вдруг… остановился. В прихожей, на мгновение, взгляд зацепился за зеркало. Сколько времени прошло с тех пор, как я реально в него смотрел? Не мельком, а вот так в упор.

На меня смотрел парень. Слегка взъерошенные тёмно-русые волосы с пробором посередине которые спадали на щеки, пряча уши. Лёгкая щетина, небрежная, скорее от безразличия, а не стиля. Серые уставшие глаза. Словно из них вычерпали всё, что когда-то делало их живыми – интерес, огонь, тепло. Теперь был только тусклый отблеск чего-то далёкого. Под глазами – тени и мешки, как следы бессонных ночей и бесконечной усталости. Слишком взрослый взгляд для такого молодого лица или… слишком мёртвый? Как у дохлой рыбы.

Я провёл рукой по щеке. Ощутил не ухоженную кожу. И вот смотря на себя я впервые за долгое время подумал: «А ведь это я. Это моё лицо, моя оболочка. Моя тень в зеркале и я даже не знаю, кто там на самом деле». Пустота внутри зеркала смотрела на меня так же, как и я на неё. Без осуждения, без какой либо жалости. Просто как факт.

Я поправил капюшон. Глубоко вдохнул и вышел в подъезд, морщась от холодного воздуха и тусклого света лампочки у лифта и затем на улицу.

Ночь была холодной и непроглядной, а дождь лил стеной, превращая улицу в грязную акварель серых и чёрных пятен. Типичная Питерская ночь. Я впринципе привык.

Я шагал по мокрому асфальту, плечи сутулились от мокроты, руки глубже сжал в карманы, будто ткань куртки могла хоть как-то защитить от сырости, пробирающей до костей. В наушниках звучала мелодия из старой игры, и это было единственное тёплое пятно на этой холодной картине. Последняя нить, связывающая с миром, в который я когда-то верил. Миром, где всё могло быть иначе.

Эх… что я вообще делаю со своей жизнью? Я ускорился. Будто можно убежать от собственных мыслей. Спойлер: нельзя.

Я дошёл до круглосуточного магазина. Свет внутри резал глаза после дождливой темноты улиц. Полки с унылыми снеками, полузамёрзшая пицца в морозилке и кофе в автомате. Взял всё, что хотел, и плюсом – что-то сладкое, что-то солёное и бутылку дешёвой газировки. Касса самообслуживания пробила чек с вежливым писком. Я сунул покупки в пакет и вышел на улицу.

Дождь усилился.

– Да ты гонишь, – пробормотал я вслух, глядя на небо.

Воздух был сырой, с привкусом бензина. Я только сделал шаг – и услышал сдавленный кашель.

– Эй, парень, – раздалось у меня за спиной. Я обернулся.

У выхода стоял мужик. Очень пьяный, с покрасневшими глазами и грязной курткой. От него несло перегаром и сыростью. Вид – типичный уличный гопник: неопрятный, с всклокоченными волосами, с видом человека, которому плевать на всё, но при этом агрессивно настороженного. Он пошатывался, но держался так, будто искал повод зацепиться.

– Деньги есть? – спросил он, не мигая.

– Наличку не ношу, – я сделал шаг в сторону.

– А пакетик? – продолжил он, теперь уже подходя ближе. – Чё ты взял? Угости, а?

Я почувствовал, как внутри сжалось.

– Слушай мне проблемы не нужны, я просто хочу уйти, – тихо сказал я. Но он будто не слышал или делал вид.

– Ну так иди, – хмыкнул он, но тут же перехватил мой взгляд и шагнул ближе. – Только сначала покажи, что взял.

– Мужик, отвали, – голос у меня дрогнул.

И тут его рука дёрнулась. Что-то блеснуло в ладони – Нож? Я резко отшатнулся. Сердце прыгнуло в горло.

– А ты чё, умный? – прохрипел он. Его лицо его исказилось.

Он резко бросился на меня. Я попытался отступить но нога скользнула по мокрому асфальту. Сердце заколотилось в ушах.

Первый удар пришёлся под рёбра сбоку, слева. Металлическое жало легко вошло в ткань, прорвало её, как мокрую бумагу. Он резко вытащил нож из раны, и тут же вспышка боли – резкая, тупая, всепоглощающая – пронзила бок. Я взвизгнул, едва не выронив дыхание, и инстинктивно схватился за его руку.

– Не надо… – прохрипел я.

Я попытался оттолкнуть всей своей массой, навалиться, сбить с ног, как учат в драках но он лишь пошатнулся и снова ударил. Нож вонзился выше. Ниже ключицы. Скользнул вдоль плеча, оставляя рваную рану. Я закричал от боли, страха и бессилия. Мир дрогнул и всё исчезло. Осталась только боль.

Ладонь, сжатая в кулак, врезалась в мой живот. Воздух вырвало, а пакет с покупками выскользнул из руки. Плитка шоколада и банка газировки со звоном покатились по асфальту.

Моя ладонь скользнула по его куртке, хватаясь за воздух. Я пытался ударить локтем, ногой, хоть как-то, но всё в теле сопротивлялось. Мышцы не слушались, каждый вдох был как глоток стекла.

И тогда он толкнул меня. Я упал на спину, затылок стукнулся о мокрый бетон. В глазах запрыгали звёзды. Мокрый асфальт хлюпал подо мной. Я чувствовал, как по ребру стекает тёплая кровь.

Мужчина навис надо мной. Глаза его блестели, как у хищника в темноте. Но прежде чем он смог нанести третий удар я с отчаянием и наугад вскинул ногу. Пятка ударила по его колену. Он пошатнулся и я рванул в сторону, уползая, скребя ладонями по асфальту, словно зверёк, попавший в капкан.

Он вновь бросился ко мне и тогда я вцепился в его запястье с ножом, сжав до хруста. Я чувствовал, как острие ножа царапает шею, но рука его дрожала.

Резко мир покачнулся. Голова стала лёгкой, а руки слабели. Я слышал, как сердце гремит в ушах. Горло сдавило криком, который я не успел выдохнуть. Сознание быстро покидало меня, мир сужался до тусклого пятна. Последняя мысль обожгла ясностью: «Это не может быть концом…»

Мелодия в наушниках оборвалась, погрузив меня в полную, непроглядную тишину.

Сколько прошло времени? Сознание парило в пустоте, освобождённое от тела и эмоций. Здесь как будто не было времени, звуков или страха. Лишь бескрайняя, абсолютная тишина.

Неожиданно вокруг меня медленно вспыхнули огоньки, сотни и тысячи сияющих сфер, соединённых тонкими нитями, словно звёзды на полотне ночного неба. Одна из звёзд засветилась ярче других, и меня потянуло к ней. Пространство началось сужаться и ослепляющая вспышка.

Затем вновь темнота и тепло. Мягкое, обволакивающее и сдавленность. Как будто я в тисках. Я пытаюсь толкаться чтобы освободится. А затем я слышу крик женщины.

Том 1. Глава 1

Холод. Свет. Звук.

Я пытаюсь вдохнуть очень медленно, будто сквозь вязкую жидкость. Воздух обжигает изнутри. Лёгкие словно впервые учатся жить. Вдруг – резкий, звонкий шлепок. Всё тело вздрогнуло, и я закричал, не успев подумать. Но быстро взял себя в руки.

Веки дрожат от напряжения, но я не могу открыть глаза: свет слишком резкий. В ушах дикий шум, неясные голоса, гул, похожий на грохот под водой. Всё будто бы… не в фокусе. Что происходит?

Я только что умер. Но если так, то почему я снова чувствую? Я ощущаю тепло кожи, запах дыма, дыхание другого человека. Меня аккуратно держат и кто-то осторожно качает, словно я это нечто хрупкое.

Стоп, подожди… Кто-то держит меня на руках? Спокойно и даже без усилия. Что?! Как?! Я помню, сколько весит мое тело. А сейчас… они качают меня, как мягкую игрушку. Словно я ничего не вешу.

– Tari’ven as luvi… – устало говорит женщина.

– Es vira ka se. – отвечает мужчина.

– Ia… selin vira an se’re. – женщина усмехнулась. – Ka lenor’va es?

– Ethan…

– Ethan. Ma serin.

Что? Что это за язык? Это точно не мой. Не русский, но и не английский и не что-то похожее. Я пытаюсь вслушиваться, но бессмысленно, суть ускользает.

Понятно мне только одно: тепло. Оно исходит от груди женщины, к которой я прижат. Я чувствую её тяжёлое дыхание над своей головой. Слышу, как бьётся её сердце – ускоренный ритм.

Постепенно я начинаю различать лица.

Может быть… я вышел из комы? А эти люди – врачи? Да нет вроде не похожи. Но… Кто это? Эта мысль сбивает с толку. Я вижу перед собой красивую женщину и её тёплые светло-серые уставшие глаза. Кто она? Я не знаю её. Но она смотрит так, будто знает меня.

А мужчина рядом довольно высокий и крепкий. Это что в его взгляде, радость?

Он наклоняется и с лёгким напряжением в голосе произносит:

– Ka ma dari ta… selin’an es ka nerian.

А женщина отвечает с усталой улыбкой:

– Na sari, alin. Na sari.

Я пытаюсь пошевелиться – но бесполезно. Всё тело будто вязнет в себе. Словно я зажат… в кожаной ловушке.

Что с моими руками? Они крошечные. Пальцы… слишком короткие, слишком слабые. Как будто не мои. Я пытаюсь сжать кулак – и ничего.

Кто-то склонился надо мной. Улыбается. Смотрит, как будто я что-то удивительное. Почему они так смотрят? Почему радуются?

Что происходит? Это сон? Глюк мозга? Последняя вспышка перед смертью? …Хотя нет. Слишком всё реально.

Я ребёнок? Нет. Младенец?! Абсурд. Я взрослый мужчина или может… был взрослым. Я не могу быть этим маленьким телом. Но почему всё говорит об обратном? Запах дерева и жар от камина. Шероховатость ткани и даже слабое жжение в горле.

Где я?

Потолок деревянный, с толстыми балками. Стены из камня и досок. Камин пылает тихим огнём. Внутри абсолютно всё старомодно. Словно я попал в сельскую глубинку где-то далеко от цивилизации. Возможно, в другой стране? Где-то, где я не был. Где-то, где говорят иначе и нет техники, ни ламп, ни розеток, ни даже шума города. Это… какая-то деревня?

Я пытаюсь спросить, но вместо слов хрип. Слабый, жалкий звук. Даже рот меня не слушается. Голова очень тяжёлая. А тело не мое… чужое.

Но я же помню все, свою прежнюю жизнь. Пустая квартира, мои мониторы, клавиши, бесконечный шум вентиляторов. Улица, где никто не смотрит в глаза. Голос матери и даже мой ник в сети "Шимадеус".

Я жил жизнь, не оставив и следа. Ни друзей, ни семьи. А теперь… я у кого-то на руках. А в голове роятся десятки вопросов:

Где я? Кто я теперь? Та же личность или просто остаток сознания, пришитый к новому телу? Зачем мне дали второй шанс? Кто дал? И с какой целью?

Мне и раньше приходила в голову мысль: а что, если начать всё с нуля? Но я же не мог представить, что „с нуля“ для меня будет – буквально с рождения.

Я начинаю чувствовать, как усталость наваливается на меня тяжёлым грузом, а мысли путаются. Сознание затягивает тьма.

Последующие дни – как в тумане. Я не знаю, сколько прошло. День? Неделя? Всё расплывается. Сон и бодрствование здесь не чередуются – они тянутся одной вязкой, спутанной лентой. Ни начала, ни конца.

Я не могу держать голову – она просто падает. Не могу говорить – только хриплый лепет, который не слушается. Не могу даже понять, как работает рука. Пальцы вроде бы есть, я их чувствую… но они как чужие. Слабые и вялые. Двигаются, как хотят, и чаще – никак.

От всего, что было "моим", остались только ощущения и слух. Слух – самый понятный. Он не требует усилий. Через него я и живу. Поэтому я слушаю и стараюсь наблюдать.

Но почему я вообще думаю?.. Я же как никак младенец. Вроде бы, мозг младенца ещё формируется. Там нейроны, синапсы, всё это… сырое, незрелое. Они же, вроде как, ещё только учатся работать.

Это вообще возможно? Может, у меня мозг остался взрослый? Да как это вообще работает? Где-то же должна быть логика… хотя бы минимальная. Даже компьютер, чтоб включиться, должен загрузиться. А я что, включился сразу? Без винды и BIOS-а?

Может, это что-то типа… ну, как жёсткий диск, воткнутый в новый комп? Внешность – детская, а система – старая. Как будто обновления не было. Но тогда – как сигналы-то проходят? Как вообще младенческий мозг справляется с потоком мыслей, к которым, по идее, он не готов?

Может, я вообще всё это выдумал? Или я с ума сошёл, и мне только кажется, что я ребёнок?

Блин… да я же размышляю о том, как я могу размышлять. Хотя, по идее, вообще не должен был бы ничего осознавать. Ни себя, ни мир, ни даже, простите, запахи. А я уже вон какие дебри залез…

Наверное… если вдуматься – если я способен об этом думать, значит, я уже не вписываюсь ни в какие правила. А если не вписываюсь… может, и не стоит пытаться всё объяснить.

И все же этот язык… очень странный. Резкий и певучий одновременно. Но он повторяется. Одни и те же звуки, интонации, фразы. Постепенно я начинаю их различать. Слышу, кто говорит, кто смеётся или шепчет. Я начинаю… запоминать.

Но даже если так меня не отпускает ужас. Я все ещё не понимаю что происходит. Где я? Почему я жив? Моё тело это же не я. Оно меня не слушается. Оно сопротивляется.

В каждый момент я осознаю себя взрослым, думающим, помнящим. Но мир вокруг видит меня как младенца. Как никого. Я в ловушке. Это не просто странно. Это очень страшно. Каждый день как падение в бездну бессилия. Каждая попытка пошевелиться как борьба с параличом. Каждый крик как напоминание: ты не можешь говорить. Тебя никто не поймёт. А вокруг чужие люди.