Дикие птицы

Администратор предупреждает, что официант подойдет в течение нескольких минут. Особо не обращаю на нее внимания и завороженно рассматриваю каждую деталь бунгало и вид, открывающийся из него, когда Николас отодвигает для меня стул.

– Как здесь красиво! – восторженно произношу я, занимая свое место.

Николас садится рядом. Наши колени едва соприкасаются. В приглушенном свете его лицо кажется загадочным, а глаза светятся, словно два топаза. Обстановка очень интимная и романтичная.

Николас склоняется ко мне, и его горячее дыхание обжигает шею. Его аромат, смешанный с солоноватом запахом моря, заполняет все вокруг. Ник касается кончиком носа моего уха, и тело мгновенно реагирует на его близость.

– Вид и ресторан под стать моей спутницы, – шепчет он.

Боги, его голос. Кажется, мои трусики спустились на несколько сантиметров. Интересно, девушке с фотографии он говорил то же? Может быть, и ей он дал прозвище, которых не было раньше?

Ловлю взгляд Николаса и, улыбнувшись, спокойно спрашиваю:

– Ту модель ты приводил сюда же?

Ни один мускул на лице Ника не дергается. Он изгибает бровь и широко улыбается.

– Ты ревнуешь, птенчик? – слишком веселым голосом говорит Николас.

Моя улыбка тут же испаряется, и я одариваю его злобным взглядом. Ник откидывается на спинку и заливается смехом. Не сдерживаюсь и толкаю его локтем в ребра. Когда Николас смеется, на его щеках появляются ямочки. Не те нелепые дырки, как у большинства, а чертовски сексуальные ямочки. Я бы и дальше любовалась, как он смеется, если бы в ситуации было что-то смешное.

Закинув руку на мой стул, Николас достает телефон, что-то набирает в нем, а затем показывает мне. На экране смартфона вижу те же снимки, которые обсуждают в интернете.

Он издевается?

– Ты решил окончательно испортить наше свидание? – отвожу взгляд от идиотских фотографий, чувствуя неприятное жжение в горле, и делаю большой глоток воды, пытаясь избавиться от него.

Николас проводит пальцем по моему плечу, вызывая мурашки по телу, но я не смотрю на него. Злость тлеющим угольком разгорается во мне, когда я думаю, что он считает нормой быть здесь, в самом романтичном месте в Калифорнии, со мной, отвешивать комплименты, хотя только что я видела фотографию, на которой он целовал другую. Страстно, жадно, с вожделением.

– Птенчик, взгляни на меня, – когда я не слушаюсь его, Николас тянет бретельку моего платья вниз. Шлепаю его по руке и кидаю предупреждающий взгляд. Ник снова показывает мне экран. Приглядевшись, понимаю, что это переписка с кем-то, кто отправил ему эти фотографии. – Посмотри на дату.

Больше месяца назад. То есть…? Мои губы приоткрываются, но сказать я ничего не могу. Что за черт? Если снимки старые, почему они всплыли только сейчас?

– Эта модель в то время состояла в отношениях по контракту с одним из моих певцов, – мягко объясняет Николас. – Пришлось заплатить за отсрочку их публикации, чтобы сохранить видимость их счастья.

– А… – единственный звук, который выходит из меня.

Получается, только что я устроила беспричинную сцену ревности, так?

Joder!

Щеки пылают огнем, когда я осознаю весь кошмар ситуации. Боже, мне уже стоит начать раздвигать ноги, чтобы Николас забыл о том, какая я идиотка?

– Мне приятно, что ты ревнуешь, птенчик, – Николас вновь запускает пальцы под лямку моего платья и поглаживает кожу, и я в очередной раз убеждаюсь, что этот мужчина совершенно лишен представления о личных границах. – Ты разбивала мне сердце своей холодностью.

Николас оставляет мягкий поцелуй на моем плече как раз в тот момент, когда в наше бунгало заходит официант и спасает меня от дальнейшего позора. Приняв наш заказ, он дает нам несколько пледов на случай, если мы замерзнем, и приносит кувшин с безалкогольным коктейлем.

– Ты уже уволилась с работы? – разливая по бокалом напиток, спрашивает Николас.

Непонимающе свожу брови у переносицы и качаю головой.

– Нет, почему я должна увольняться? Я же еще ни копейки не заработала на пении, – аккуратно сдвигаюсь в сторону от Николаса.

Но едва я отдаляюсь от него на сантиметр, Ник хватает меня за бедро и тянет обратно. Бью его по ладони и шиплю:

– Я подам на тебя в суд за харассмент в сторону сотрудниц.

Николас ни на секунду не тушуется из-за моей угрозы, наоборот, он принимает вызов, который, как он думает, я ему кинула. Возможно, мой голос был недостаточно серьезным из-за того, что его широкая ладонь продолжает покоится на моем бедре, а пальцы – эти чертовски неуемные пальцы – проникают под боковой разрез платья и касаются оголенной кожи. Николас, глядя мне в глаза, спокойно пьет свой напиток, в то время как у меня перехватывает дыхание. Он провоцирует меня, как маленький чертенок, сидящий на плече. Только этот черт огромный и очень сексуальный.

– Ладно, – опомнившись, пытаюсь спрятать негодование подальше, сменить тему и вести себя дружелюбно. – Расскажи мне, чем занимаются на свиданиях. Особенно в подобных местах. Мне нужна инструкция.

Николас давится коктейлем и вопросительно приподнимает брови, глядя на меня и даже не думая убирать руку с моего бедра.

– Птенчик, ты что, никогда не была на свиданиях? – спрашивает он с таким лицом, будто у меня выросла вторая голова.

Все желание быть дружелюбной и хорошей девочкой, выполняя задание М, испаряется.

– Да, – бурчу я. – Прекрати так смотреть на меня! В этом нет ничего необычного. Мне всего двадцать два, и большую часть времени с того момента, когда я доросла до похода на свидания, я работала. Не у всех были годы, чтобы набраться опыта, как у тебя.

Губы Николаса расходятся в хитрой улыбке. Поставив локоть на стол, он опирается головой на руку и впивается в меня многозначительным взглядом. Каждой клеточкой чувствую, что сейчас он произнесет что-нибудь такое, за что я ударю его и заодно провалюсь перед М. Хватит придуриваться, я здесь не для развлечения. У меня есть цель.

Ловлю взгляд Николаса и, не опуская глаз, накрываю его теплую ладонь своей. Подаюсь вперед, выпячивая грудь немного сильнее необходимого, и соблазнительно прикусываю нижнюю губу. Остановившись всего в нескольких сантиметрах от рта Николаса и практически утопая в его аромате, кладу вторую руку на его грудь и провожу пальцами по пульсирующей на шее венке. Улыбка Ника не меркнет, но становится меньше, не такой веселой.

– Если я не ходила на свидания, не значит, что я так же неопытна в другом, мистер Кинг, – медленно произношу я, позволяя ему вкусить смысл каждого слова.

Мы так близко, что если один из нас подастся вперед, наши губы встретятся. Николас опускает взгляд к моему рту. Его небесные глаза темнеют, заставляя меня почувствовать небольшой заряд тока, бегущего по позвоночнику. Я могла бы сделать этот шаг, но тогда игра перейдет на следующий этап. Интересно, видит ли Николас мое смятение? Или Эктор говорил правду про мой дар к обману?

К сожалению или к счастью, нас прерывает официант, пришедший с первыми блюдами. Отстраняюсь от Николаса и принимаюсь за еду. Мне казалось, что эта небольшая перепалка сделает ужин напряженным. Первое время мы действительно едим молча. Потом Николас крадет гребешок из моей тарелки, а я – креветку из его. Не успеваю заметить, как мы начинаем разговаривать обо все на свете. Случайные прикосновения становятся частью общения, как и улыбки, которыми мы одариваем друг друга.

Закончив с ужином, мы выходим из бунгало и идем вдоль океана по чистейшему песку.

– Нет, подожди, – неприлично громко смеясь, потираю свое оголенные плечи. Николас тут же накрывает меня пледом. – То есть вот этот огромный и страшный мужчина из бизнес-новостей надевает корону и сидит на крохотном стуле, чтобы поиграть с дочерью?

Николас поправляет плед на моих плечах и кивает.

– Я бы показал тебе фотографии, но они все дома, – отвечает он. – Эта девочка самого Дьявола заставит играть с ней в куклы.

Мы оба заливаемся смехом. Теперь мне очень хочется познакомиться с женой Росса Кинга, которая воспитала такую дочь. Хотя нет, лучше не видеть семью того, кого собираешься предать.

– А что насчет тебя? – спрашивает Николас и едва ощутимо касается костяшками моего предплечья. – Я уже наговорил на пару статей в журнале сплетен о моей семье.

Начав разговор про семью, я совершенно не подумала о том, что в итоге и мне придется что-то рассказывать.

Легкость от разговора моментально испаряется, но я держу лицо, чтобы не показать, насколько болезненна эта тема. Глядя на спокойный океан, залитый лунным светом, подбираю верные слова.

– Из семьи только бабушка и лучшая подруга Кортни, но она живет в Нью-Йорке, поэтому видимся мы редко, – Николас ловит мою ладонь и сплетает наши пальцы. Мой взгляд опускается, и я одариваю Ника небольшой улыбкой. – Тема родителей возвращает нас к разговору о моем происхождении. Многие в Колиме работали на «Lazos Fuertes». Мои родители в том числе.

– Ты про картель Кордеро? – уточняет Николас.

– Да, – киваю я, вновь смотря на океан. Почему-то я не удивлена, что Николас знает главу самого могущественного наркокартеля в Западном полушарии. – В общем, эта работа погубила их, и бабушка перевезла меня в Штаты. Так что мне особо и нечем поделиться.

Николас перемещается и встает передо мной, останавливая. Поймав меня за подбородок, он поднимает мое лицо, чтобы я смотрела ему в глаза.

– До недавнего времени самое веселое, что я мог рассказать о семье, было то, что мой самый младший брат чуть не убил старшего, – без толики веселья в голосе говорит Ник. – Но теперь я вижу проблески света и в своей жизни. Просто их тяжело разглядеть, если разум погружен во тьму.

Обдумав его слова, все-таки вспоминаю нечто хорошее.

– Ты не первый, кто называет меня птенчиком, – мои губы расходятся в скорбной улыбке. На сердце одновременно и тепло, и больно. – Обычно все звали меня «диким цветочком» из-за имени и бунтарского характера, но папа дал нам с мамой другое прозвище. «Дикие птички». Мы с ней очень любили петь, ни один праздник не обходился без наших голосов.

– Видишь? И в самую темную ночь можно найти хотя бы одну звезду на небе, – Николас поднимает вторую руку, проводит ею по моей щеке и убирает волосы за уши. – Неважно, сколько боли причинило прошлое. Ты сама создаешь свое будущее, и если захочешь, если позволишь сама себе, оно будет счастливым. Для кого-то счастьем станет маленькая девочка с железным характером, для кого-то – занятие любимым делом. Неважно. Просто ты не должна держаться только за боль.

Некоторое время мы с Николасом просто смотрим друг на друга. Вблизи у Ника видны небольшие морщинки у глаз. Я даже заметила один седой волосок, о которому ему лучше не говорить. Но тем не менее, Николас остается чертовски красивым. Я никогда не западала на мужчин старше, особенно с такой ощутимой разницей в возрасте. Наверное, я забываю о двенадцати годах между нами, потому что немалую часть времени Ник придуривается.

– Это были самые вдохновляющие и мудрые слова, какие я слышала от вас, мистер Кинг, – язвлю я. – Вы обошлись без единого комплимента в свою сторону.

Ник театрально откидывает волосы со лба. В его глазах разгорается озорное пламя.

– Вы плохо прислушивались ко мне, мисс Варгас, – подмигивает он. – Мои речи всегда мудрые и вдохновляющие.

– Какой же ты… – качаю головой, посмеиваясь над самоуверенностью Николаса.

Ник делает шаг ко мне, почти не оставляя между нами пространство. В его глазах отражается серебристый свет луны. Океанский бриз играет со светлыми прядями его волос.

– Какой? – сипло спрашивает Николас. – Горячий? Остроумный? Красивый? Рассудительный? Идеальный?

Замахиваюсь, чтобы толкнуть эту самодовольную задницу, но Ник перехватывает мою руку. Не удержавшись, падаю на его грудь. Весь воздух вышибает, когда Николас ловит меня, сжав талию. Мои руки накрывают его твердые мышцы, чудесно ощущающиеся под моими пальцами. Улыбка сходит с лица Николаса. Его взгляд мечется от моих глаз к губам. Дышать вдруг становится тяжело, сердце сбивается с ритма. Пальцы Николаса, крепко держащие мою талию, почти обжигают.

С трудом вдыхаю, глядя на безупречное лицо Николаса, и выпаливаю:

– Может быть, уже поцелуешь меня, мистер Совершенство?

Наверное, впервые с момента нашей встречи Николас делает что-то молча. Когда он стремительно наклоняется ко мне, мои веки с трепетанием прикрываются. Пряный аромат, окружавший меня весь вечер, становится моим. Мы переплетаемся, становимся неразделимыми, когда Николас с тихим рыком впивается в мои губы. Сначала его движения плавные, поцелуй мягкий и невесомый. Ник словно изучает меня, пытается понять.

Хватаю воротник его рубашки и притягиваю Николаса ближе. Тогда он углубляет поцелуй, вторгаясь своим языком в мой рот. Его губы мягкие, идеальные, как и все в нем. Николас прижимается так близко, что кажется, будто он заслоняет нас от всего, что может разрушить этот момент.

Николас одной рукой крепче, до приятной боли, стискивает мою талию, а второй обхватывает мой затылок. Не сдерживаюсь и стону ему в губы. На вкус Николас сладкий, как кокосовый десерт, который мы ели на ужине. Наши языки сплетаются, танцуя и кружа. Николас стискивает волосы на моем затылке и целует еще крепче, еще сильнее, еще интимнее. Когда рука Ника спускается чуть ниже моей талии и задевает попу, поцелуй превращается из страстного в порочный. Я бы назвала его головокружительным.

Николас, оторвавшись от моего рта, проводит языком по моей нижней губе, прикусывает ее и оттягивает. Затем он спускается к шее. Его губы покрывают чувственными поцелуями мою кожу.

Мои трусики определенно намокли, если до сих пор не слетели.

Мои ноги подкашиваются, когда Николас останавливается в особенно чувствительном месте в изгибе шеи. Он проводит зубами по коже, легко прикусывает и облизывает. Не остаюсь в долгу и царапаю ногтями его плечи, наслаждаясь каждым хриплым рыком, издаваемым Николасом. Это вопиюще непристойное поведение. В сотне метров от нас есть люди и камеры. Но все тело так и умоляло, чтобы Николас уложил меня и трахнул прямо на чертовом песке.

Но как бы мне не было приятно, как бы отчетливо я не ощущала страсть, разгорающуюся между нами, я чувствую аромат лжи. Ядовитые нотки, пахнущие миндалем, словно цианид.

Мои пальцы, державшие рубашку Николаса, разжимаются. Кладу руки на его грудь и тихонько отталкиваю, разрывая поцелуй. Губы приятно покалывает. Когда я отступаю на шаг, тело протестует, желая вернуться в объятия Николаса. Мне требуется несколько долгих мгновений, чтобы заставить себя натянуть улыбку и вновь увидеть убежденного бабника, а не мужчину, с которым я провела один из лучших вечеров в своей жизни.

Поднимаю глаза и понимаю, что проиграла сама себе. Моя стена никогда не подводила меня, так почему же сейчас она покрывается трещинами?

Николас с мягкой улыбкой на губах, без единого намека на ехидство, вновь целует меня. Нежно и успокаивающе. Если наш поцелуй был песней, начинающейся со спокойного проигрыша, то сейчас он сыграл последнюю ноту, эффектно закончив беззвучную мелодию страсти.

– Мне… стоит вернуться домой, – продолжая держать маску безмятежности на лице, говорю я.

И Ник покупается. Взяв меня за руку и переплетя наши пальцы, он отводит меня обратно к бунгало, чтобы забрать вещи, а затем отвозит домой. Дорога из Малибу кажется бесконечной, потому что я должна делать вид, что со мной все хорошо, поддерживать милую, ненавязчивую беседу и флиртовать.

Автомобиль Николаса, совершенно неуместный в подобном районе, останавливается возле небольшого дворика перед нашим с бабушкой домом. Отстегиваю ремень безопасности и в зеркале заднего вида замечаю черный внедорожник, сопровождающий нас весь вечер. Интересно, телохранители видели , как мы бесстыдно целовались на пляже?

Николас берет мою руку и, притянув к своим губам, оставляет горячий поцелуй на тыльной стороне ладони. Второй рукой он тянется к моему лицу. Его пальцы очерчивают линию моих губ.

– Я провел волшебный вечер, птенчик, – хрипло произносит Николас.

– Я тоже, – неотрывно глядя в его глаза, отвечаю я. Повинуясь порыву, наклоняюсь и быстро целую его в губы. Выпрямившись, открываю дверь и выскальзываю на улицу. – Спокойной ночи.

– Спокойной, птенчик.

Николас дожидается, когда я захожу в дом. Под звуки драматичной мелодии из теленовеллы скидываю кеды, бегу в ванную и встаю под ледяной душ. Мочалкой практически сдираю с себя кожу, чтобы смыть аромат лжи. Подобно густому и ядовитому дыму он заполняет каждый миллиметр моих легких, и обволакивает тело, как густой сироп.

Продолжаю стоять под холодными струями воды, пока не перестаю чувствовать пальцы на ногах. Обернувшись в полотенце, вылезаю из душевой. Взглянув в зеркало, вижу отражения тех от кого бежала почти всю жизнь.

Своих родителей.

Глава