Не слушай колокольчики

– Ты… – голос у Арды был сиплый, и весь ушел в скулеж.

Фейри метнул на нее взгляд сверху-вниз. Во взгляде этом было больше пренебрежения и недовольства, чем в жесте, которым он отбросил Виллема к противоположному камню. Наставник влетел спиной в каменную глыбу – Арда услышала, с каким свистом из его груди выбило воздух – и рухнул наземь справа от нее. Арда сжала зубы, пробуя подняться, освободить связанные за спиной руки, найти оружие, сражаться. В каком бы состоянии она ни была, а сдаться иному просто так не могла. Одно дело умереть от руки бывшего наставника, другое – достаться фейри. Но в своих тщетных попытках она лишь опрокинулась на спину, и, как бы ни трепыхалась, не высвободила туго и плотно связанные руки. Краем глаза она заметила фигурку Фэй и испугалась уже не за себя. Виллем уже пришел в себя и поднимался на ноги.

Фейри шагнул с камня, и стопы его мягко коснулись земли. В опустившихся сумерках кожа его ловила слабый лунный свет – Арда видела его очень ясно. Иной больше не смотрел на нее, словно потерял к ней интерес. Его острый птичий взгляд был направлен на наставника Арды.

– Уходи, тебя не звали, – Виллем снял с пояса меч, зачерпнул золы из костра и начертил пальцем у себя на лбу незнакомый знак. Фейри дернул головой, на его тонких губах заиграла зловещая ухмылка. И впервые Арда увидела, как Виллема сковал страх. Он оцепенел, и глаза его, полные ужаса, обратились к Арде.

– Что ты наделала, девочка?

Арда не успела ответить, оправдаться, сказать правду, ведь она ничего не сделала – Фейри тенью скользнул ей за спину, и освободил руки. Арда зашипела от резкой боли, едва дернув плечом – в голове раздался звон. Но в этом всеобъемлющем звучании она четко расслышала: колокольчики приказывали ей бежать. Прочь от Виллема и развалин, в лес. Она колебалась: доверия их неуверенному треньканью не было. Впрочем, доверие теперь значило для нее так мало. Предательство наставника жгло сильнее, чем вздувшиеся волдыри над грудью. Арде хотелось остаться и сражаться, хотелось мстить за разрушенную веру. Но еще Арде хотелось бежать прочь.

– Что бы он тебе ни говорил, не слушай, – резкий оклик Виллема сопровождал такой же резкий взмах мечом. Фейри набросился на охотника, стремительный, как лесной хищник. Виллем отступил, теряясь в тенях. Они кружили, огибая камни, то скрываясь из виду, то появляясь вновь. – Арда, фейри нельзя верить, – голос наставника доносился как будто отовсюду разом.

– А вам можно? – весь гнев, все отчаяние и потерянность Арда вложила в этот хрип. И в ту же секунду решила, как ей быть: она не могла остаться здесь, не могла снова довериться Виллему. Она бы лучше погибла в неизведанном, чем сдалась бы тому, кто смотрел на нее, как на глупое дитя, не оправдавшее надежды, как на проводника тьмы, которого нужно уничтожить.

И Арда побежала. Сперва метнулась к Фэй, пытаясь поднять ее с земли – бросить напарницу Арда не могла. Стиснув зубы, она потянула руку Фэй, чувствуя, что от этого расходятся края ее обожженной кожи, расползаются, как мед на жаре. Эта боль не отрезвляла, не придавала ясности – она заставляла всхлипывать от бессилия. Но ей нужно было забрать Фэй отсюда. Арда тянула и тянула, не оборачиваясь, пока не ощутила необыкновенную легкость – фейри подхватил тело Фэй на руки, перебросил через плечо, будто она совсем ничего не весила, и ринулся прочь от развалин. Теперь другого пути не было: если бы Арда не пошла за фейри, она бы могла потерять напарницу навсегда.

Она побежала, оглянувшись лишь раз – Виллем, опираясь на меч, полусидел у камня. Застывший, он был похож на стража этих древних развалин. Он был жив, но выглядел раненным и обессиленным, и не пытался гнаться за ними. Наряду с кипучим гневом – таким же горячим, как кинжал, оставивший клеймо на ее коже – и отчаянием от разорвавшейся связи в ней бурлило непонимание. Почему Виллем не сказал ей, как опасен ритуал – неужели держал ее за трусиху? Почему ничего не объяснил и не подготовил – разве не было к ней доверия? Разве он не знал, как был ей дорог, как она была ему благодарна? Разве не сделала она все, чтобы заслужить его признание – разве не была она, как и он, охотником, разве не доказала, что ей можно верить? Арда желала лишь быть подобной ему, сравняться. Ему было достаточно просто оставаться на ее стороне – она бы вверила ему собственную жизнь. Принять конец от рук Виллема, не получив ответов, не поняв за что – Арда так не могла. Он не должен был стать ее концом.

«Неужто тьма, которой вы страшитесь, наставник, так кромешна, что вы готовы принести меня в жертву?»

Арда бежала сквозь слезы и боль. Фейри был быстр, а ее подгоняли гнев и отчаяние. Пока ветки не принялись хлестать ее по лицу, Арда не останавливалась и не сводила глаз со спины своего проводника. Только когда лес сделался густым и непроходимым, фейри остановился. Он уложил Фэй под высокий, весь в цвету, бузиновый куст. Арда проследила, чтобы он отошел от напарницы, и только тогда отпустила себя – рухнула на влажную лесную землю, и прохлада сырой травы подарила ей успокаивающий сон.

***

Арда шла по заросшей тропинке. Вокруг не было ни души: ни людей, ни животных, ни птиц. Полная луна была ей компасом, будто вырисовывала путь – такая дорожка рисуется, если смотреть на спокойное озеро в ясную ночь. Привычная картинка окутывала спокойствием, уверенностью в наступающем дне. Но Арда нервничала. Луна была не такой яркой, как обычно, трава казалась пожухлой. И шепот, обычно отчетливый, сейчас звучал шелестом листьев. Арда не могла разобрать в нём ни единого слова. Ни привычного «отыщи», ни сочувствующего «вспомни», ни повелительного «проснись». Как будто она вдруг очутилась одна во сне, в котором всегда было чье-то присутствие.

Она остановилась – бил колокол. Громкий, словно созывающий на казнь, но и тревожный, будто предупреждающий о нападении. Арда повернулась на звук, и в тот же миг тропинка ушла из-под ног, раздвоилась, растроилась. Арда не могла выбрать, куда ей дальше идти, но и земля словно воспротивилась тому, чтобы она по ней ступала. Почва разошлась под ногами, и Арда рухнула во тьму. Она пыталась зацепиться хоть за что-нибудь, замедлить падение, но руки скользили по мокрой глине, тонули в трясине, царапались о сухой горячий песок, так ничего и не ухватив. Расползавшуюся землю совсем не держали корни деревьев – она была пустая, безжизненная. Арда кричала, но изо рта не вырвалось ни звука.

И наконец вернулся голос. Он велел ей проснуться. Этот звучал не так, как прежний. Он был холодным и уверенным, не упрашивал – приказывал.

Фейри склонился над ней, и подскочившая в ужасе Арда едва не столкнулась с ним лбами. Она не могла отдышаться, словно дыхание ее сбилось во время падения, но, отскочив, успела нащупать кинжал в сапоге, острие которого тут же направила на фейри. В отблесках разведенного костра его лицо было хорошо различимо.

– Зачем ты помог мне? Чего тебе надобно? – голос еще не восстановился и срывался на хрип. Фейри повел бровью в ответ на посыпавшиеся вопросы. Он глядел на Арду спокойным, чуть насмешливым взглядом и явно не собирался проявлять другие эмоции. Но что самое раздражающее – он молчал. Что там, явившись на помощь, что теперь, когда ему угрожали оружием.

– Не скажешь? А во сне болтал без умолку. Снова в немого играешься? Что ты такое вообще!

От бессилия и непонимания горло жгло слезами. За восемнадцать самайнов в этом мире Арда так ничего и не узнала: ни об истинных путях охотников, про которые говорил Виллем, ни о могуществе иных, что показал фейри. Она не знала ничего об истинном порядке вещей, хотя ее цинизма охотника хватило бы на девять жизней вперед. И Арда думала, что это дает ей преимущество, позволяет смотреть на вещи трезво. Но она так и не поняла, с какой магией имела дело и что страшнее всего – не знала, на что были способны люди. Предательство Виллема казалось ей страшнее древности.

Фейри вздохнул. Тронул пальцами висок, затем – губы, а потом развел руками. «Опять прикидывается?» – Арда скривилась.

– Да говори ты уже, чего хочешь, спаситель проклятый!

Ей нужны были ответы, но фейри, как и наставник, не собирался вносить ясность. Арда могла только догадываться со слов Виллема, что фейри заключил с ней сделку. Как, когда, каким образом против ее воли, что это означало для нее – ответов не было. Иной шагнул к Фэй.

– Даже не думай! – Арда метнула в него кинжал, особо не целясь. Еще в приюте Арда попадала в крысу из рогатки с двадцати шагов. И сейчас она не планировала его убивать, только хотела отогнать иного от Фэй. Кинжал пролетел мимо его головы, вонзившись в ствол ясеня – на лицо фейри легла тень. Он и раньше глядел на нее без особой теплоты, теперь же взгляд сделался и вовсе враждебным, словно иной собирался атаковать. Арда перенесла вес на опорную ногу, готовясь к схватке. Как победить фейри в сражении, когда она не могла использовать левую руку, охотница не представляла: он явно был не в том настроении, в котором попался им у холмов. В тот раз иной даже не отбивался, просто убегал, теперь же выиграл схватку с Виллемом. Но Арда была готова рискнуть – что ей было терять кроме своей жизни?

«Фэй», – промелькнуло в голове, и охотница принялась искать варианты. «Как мне сторговаться с иным, который даже не говорит? Как разведать, чего он хочет и зачем явился? Ежели он опасен… Да нет, он точно опасен». Виллем сказал, что фейри сводят людей с ума – Арда знала, что он не врал. Хотя бы в этом.

– Что происходит? – трава зашелестела, хрустнула ветка, и Фэй, пошатываясь, поднялась на ноги. Она держалась за голову, словно та болела, и оторопело оглядывалась по сторонам. Напарница осталась поразительно хладнокровна, заметив силуэт фейри неподалеку от себя. Тот, в свою очередь, не проявлял к ней никакой враждебности, и теперь они втроем они просто смотрели друг на друга, пытаясь разобраться в ситуации каждый по-своему. Арда уговаривала себя не суетиться, не принимать отчаянных решений.

– Арда, твой наставник меня одурманил? – уточнила Фэй, как показалось Арде, просто для галочки.

– Да он… сдается, пытался меня убить.

– Что, прости?

– Он сказал, что фейри заключил со мной сделку, что магия их опасна – что если она слишком глубоко в меня проникла, она меня поглотит и я сойду с ума. Мол, этому не помочь, если далеко зашло, обряд не поможет. Так что вот, – Арда не нашла лучшего способа объяснить, чем развести руками и ткнуть в иного, как в доказательство своих слов.

Фэй дернулась в сторону фейри. Тот не выглядел впечатленным, пока охотница шла к нему, и не пытался возражать. И это пусть косвенно, но подтверждало худшие подозрения Виллема: фейри не боялись людей.

– Фэй, стой!

– Ты! – прежде, чем Арда смогла ее остановить, Фэй протянула к фейри руку, будто собиралась поймать его за шиворот. Он даже не дернулся – вряд ли его пугали такие противницы. Его не напугал даже Виллем, а Фэй и вовсе не выглядела как типичный охотник. Она ткнула фейри указательным пальцем в грудь. – Что ты себе позволяешь?!

До того, как иной отреагировал, Арда оттащила напарницу подальше и заслонила ее собой. Фэй не видела того, что видела Арда – и не понимала всей опасности.

– Держись настороже, ты не видела, что он сотворил с Виллемом. Он совсем не тот, кого мы словили у холмов. Хотя он помог мне сбежать от Виллема, одна тьма знает, что за непотребство удумал этот иной, – в ответ на ее предупреждение Фэй совершенно явственно зашипела.

Фейри не двигался. Чаща была живой, и тут и там раздавались звуки ночного леса, но между ними висела мрачная напряженная тишина.

– Арда, я знаю, ты веришь наставнику, но… – в ответ на слова напарницы сердце охотницы тревожно сжалось, она верила наставнику. – Если все это правда, насчет сделки и магии, мы отыщем способ.

«Какие уж тут способы», – это было то отчаяние, что поселил в ней Виллем. Если даже он не мог ей помочь, только лишь избавить от страданий, на что было рассчитывать?

– Может, единственный способ помочь – это убить меня поскорее? Или его прикончить? – она кивнула в сторону фейри. – Не хочется свихнуться.

– Ты не свихнешься! – упрямо отчеканила Фэй. – Но фейри трогать нельзя. Даже у магии есть правила.

– Какая правила в этом проклятом безумии могут быть?! – Арда сорвалась на рык. Но Фэй взглянула на нее спокойно и сдержанно, ее взгляд отрезвлял.

– Ты плохо слушала проповеди? Помнишь, священники говорили, что магия кандалов предназначена только для одного пленника, что затем ее нужно обновить? Значит, у фейри тоже законы есть.

Арда рассеянно кивнула, не сводя глаз с силуэта иного.

– Тогда надобно у церковников совета спрашивать, – неуверенно предположила охотница. Но Фэй резко мотнула головой.

– У Церкви? Они же первые тебя на плаху отправят, если заподозрят в связи с иными. Нет, тут другое надо. Понять, как расторгнуть сделку… Но в одном я уверена: ели магия фейри действительно это с тобой сотворила, то ей и решать.

Может, временами рассудительность и трезвость Фэй вызывали в Арде волну сопротивления, но она как никто умела обернуть свои доводы в пользу надежды.

– И как нам это устроить? – Арда ощутила, как расслабляются плечи.

– Найти того, кто знает, но при этом не собирается тебя убивать. В идеале этот кто-то должен хотеть помочь… Подожди-ка, – Фэй взглянула на фейри и шагнула к нему так, словно вдруг стал другом. Совсем без опаски. – Ты знаешь способ?

Арда чуть не расхохоталась.

– Вроде бы это я схожу с ума, а потолковать с иным вздумала ты? Будет тебе, Фэй, он все равно не разговари… – Арда чуть не прикусила язык от удивления, когда фейри медленно и торжественно кивнул. – Знаешь, как меня спасти? Так чего молчал, полено болотное? А, ну да… – наверное, не следовало оскорблять того, у кого ищешь помощи. Но Арда не любила и не знала церемоний. – Как мне избавиться от твоей магии?

Фейри медленно приподнял плечи. Он не упрямился, а как будто говорил: «Я не ведаю». Он глядел только на Арду теперь, будто старался привлечь ее внимание. И в ответ на недовольное цоканье Фэй отступил от нее на пару шагов, так и не взглянув.

– Однажды я видела обряд священников, но на него много времени ушло. А распутать, не натворить. Долго разбираться будем, – в раздумьях Фэй повернулась к иному спиной. Но Арда так и не отвела от него взгляда. Охотница постаралась придать лицу угрожающее выражение, даже если он не мог различить его в сумерках. – Ты сказала, фейри что-то сделал с Виллемом. Он мертв?

– Нет… Не знаю, пришел ли в себя. Но иной его сильно потрепал.

– Значит, он будет нас выслеживать, когда восстановит силы. Он упрямый, по нему это сразу видно. И сильный. Если твои рассказы про него хоть вполовину правдивы, у нас времени примерно до полудня. А, может, и вовсе до рассвета. Нельзя задерживаться на одном месте – выследит. Не тебя, так фейри. И в Броге возвращаться тоже нельзя, – Фэй цыкнула от досады. Ее стремление попасть на праздник не ослабло даже в переменившихся обстоятельствах.

Арда хмыкнула от того, как Фэй и Виллем сошлись в оценке друг друга. Все же ее окружали невероятно проницательные люди. Она не представляла, как можно, едва взглянув на человека, понять его суть.

– Ты права. Если он мне хоть капельку знакомец, он будет меня искать, чтобы дело доделать, – Арда инстинктивно шевельнула рукой, чтобы физическая боль заглушила душевную. Пронзительно-яркое ощущение в плече отозвалось колокольчиками в остальном теле. Они звенели, словно сопротивляясь такой пытке. «Заглохните!» – велела им Арда.

Ей под ноги прилетел ее же кинжал, заставив обеих девушек отступить и вернуть внимание к фейри. Он поймал их взгляд и поманил пальцами, призывая идти за ним.

– Думаю, нам стоит послушать его, – Фэй нагнулась, вытащила лезвие из земли, вытерла о накидку.

– Ну уж нет! Я сегодня уже ходила, куда позвали. Мы не знаем, что он задумал, – возразила Арда, сморщившись. Ей показалось, они с Фэй поменялись местами в своей осторожности.

– Зато мы знаем, что задумал Виллем. Так что между обрядом, который тебя чуть не убил, и фейри, который кое-что знает про свою магию и спас нас, я бы выбрала последнего, – Фэй сжала пальцы на здоровом плече Арды. – Тебе нужно укрытие. И план.

Между иным с неясными мотивами и давно знакомым наставником Арда предпочла бы хоть сколько-нибудь известное и предсказуемое в рамках человеческого. Против человеческого у нее хотя бы был шанс. Но в Фэй говорил холодный разум, а не смешанные в кучу, неясные ощущения. Арда чувствовала, что довериться ей было правильнее. Она сжала пальцы Фэй в ответ и согласно кивнула.

– Досада берет, с каким лицом ты говоришь верные вещи.

– Я знаю.

полнолуние

Рядом с холмом, куда их привел фейри, росло одинокое дерево боярышника. Старое и мощное, корнями оно уходило глубоко в землю. Фейри жестами показал, чтобы они обошли дерево слева направо. Затем еще раз, потом – третий. Арда не стала спрашивать, зачем они наматывают круги, фейри бы все равно не ответил.

Фей уговорила ее принять иного временным союзником. «Вряд ли он явился на помощь, чтобы потом убить», – рационально заметила она, когда по пути Арда рассказала ей в подробностях о произошедшем. Напарница слушала, слегка хмурясь, но хотя бы ни разу не назвала ее сумасшедшей. Если бы сама Арда услышала подобный пересказ, она бы точно окрестила рассказчика блаженным. Фэй же ей верила, и это одновременно и радовало и страшило: это означало поддержку, но еще и делало происходящее пугающе реальным.

Если Арда правильно подсчитала, фейри остановил их не раньше девятого круга, встал между ней и Фей, положил ладони им на плечи. Арда отшатнулась инстинктивно, не ожидая, подобного от иного – но он схватил ее за предплечье, и Арда пискнула от прикосновения к больной стороне тела. Но удивление отвлекло от боли: холм перед ними просто растворился, рассеялся, как будто и не было его никогда. Остался только каменный свод, а под ним – глубокая пещера со стенами, усеянными самоцветами. Их свет, рассеиваясь и отражаясь, освещал путь, когда фейри подтолкнул охотниц внутрь.

– Он же нас не сожрет? – серьезно спросила Арда.

– Не знаю. Если верить твоему наставнику, он больше заинтересован в том, чтобы мы свихнулись. Но пока что меня сводит с ума только размер этого камня. Это что, изумруд? – Фэй не теряла выдержки. Она с некоторой жадностью – скорее, до знаний, чем до драгоценных самоцветов – рассматривала пещеру. Шла она спокойно и уверенно, держась за спиной фейри, но не теряя его из виду. В напарнице всегда жила эта странная тяга к неизведанному. Любой нормальный человек боялся неизвестности, у Фэй же не заканчивались неудобные вопросы. Арда считала, что все это из-за умения читать: все, что Фэй могла найти в книгах или записать, обязательно заслуживало ее внимания. Ее стремление узнать чужое было почти такими же отчаянными и несносными, как стремление Арды побеждать и быть лучшей во всем, за что она бралась. Любопытство и честолюбие – Арда не знала, что из них страшнее.

– Как тебе духу хватает? – сама Арда могла думать лишь о том, что каких-то два дня назад они разу не видели фейри, и вот ходят кругами у деревьев, открывают проход в пещеру с самоцветами – все это выглядело как странный сон. У Арды не хватило бы фантазии придумать такое даже в бреду. – Как понять, что я уже не свихнулась? – на всякий случай уточнила она.

Фэй ухмыльнулась, покачала головой. Она перевела взгляд на плечо Арды, и по сведенным бровям та поняла, что напарница все же разглядела ожог в ярком свете самоцветов.

– Похоже, Виллем действительно верил, что ты одержима темной магией фейри, – взгляд Арды сделался вопрошающим. – Руну на тебе выжег. Такие же были на тех развалившихся камнях, где твой наставник хотел провести обряд. Удивительно, что Виллем их знает и умеет прочитать, судя по всему. Я думала, теперь таким знанием никто не обладает. Если бы нынешний герцог Дану узнал, наверняка устроил бы еще одно Великое очищение.

Это предположение заставило Арду задуматься, как много они не знают о временах прошлых герцогов. В Броге не было почти никого, кто бы служил при Одиннадцатом Дану. Старшему из охотников, Невлину, было двадцать семь самайнов, и он подался к ним, когда ему уже перевалило за половину жизни. Из тех, кто застал правление предыдущего герцога, были знахари. Некоторые из них даже умели читать, плохо, путаясь в буквах, но рецепты составляли могли. Они шептались, что раньше охотники не были слугами короны, а Книга не имела такой власти. Для Арды это все было сказками дремучих времен: Двенадцатый герцог правил уже девятнадцать самайнов, и ей самой было лишь немногим меньше. Что там происходило раньше, до того, как фейри убили Одиннадцатого герцога Дану, она не знала. А те, кто знал, предпочитали забыть – о прошлом говорили редко, и чаще каким-то былинами да сказаниями.

– Думаешь, Виллем ведает древнюю магию? – Арда терялась в сомнениях.

– Ты ведь сама сказала, что в момент обряда он не был собой обычным.

Арда ни разу не видела, чтобы кто-то из охотников или прочих жителей герцогства совершал обряды или прибегал к силе трав – то умели только городские знахари, и те не могли усыпить человека так эффективно, как сделал это Виллем с Фэй. Он будто знал больше, чем полагалось: его знание не было связано с их промыслом. Охотники приносили головы – их путем был путь силы, путь сражения.

– Твой наставник – друид, давно я их не встречал.

Сперва Арде показалось, что с ней говорит пещера: они уже зашли так глубоко, что вполне могли проникнуть в самое ее сердце. Однако отраженный от стен голос, вязкий, глубокий и бархатный, был таким же, как она запомнила из сна, и Арда в изумлении замедлила шаг. Фейри по-прежнему шел впереди, но повернул голову к девушкам. В свете необыкновенных камней он казался почти невидимым – его белая кожа отражала их сияние. И все же Арда расслышала его слова отчетливо. Без сомнения, это говорил он.

«Сколько раз этот прохвост еще меня проведет?» – в том, что фейри нельзя верить, Виллем был прав. Похоже, все они были притворщиками и лжецами. Этот так долго прикидывался, что не обладает даром речи. «Зачем?» – постигнуть мотивы иного Арда не могла.

– Слушай, юродивый, чего голову морочишь молчанием, раз говорить умеешь?

Они шли в неизвестность за тем, кому нельзя было доверять – так глубоко в недра земли, будто хотели достигнуть ее чрева. У Арды жутко болела вся левая сторона. Впервые с того момента, как стала охотником, она чувствовала себя невыносимо слабой. У нее не осталось запала на бессмысленные битвы. И хотя очень хотелось устроить фейри взбучку, она была не в лучшей своей форме. Это сражение Арда решила оставить на потом.

– Мы больше не в вашем мире, – наконец, туманно отозвался фейри. Ясности это не внесло, но теперь он хотя бы говорил, и это вселяло надежду.

– Подожди, – вмешалась Фэй, – наставник Арды друид? Как это возможно? Я думала, друиды погибли вместе с предыдущим герцогом Дану. Разве Церковь не истребила всех? – она выглядела взволнованной и пристально сверлила взглядом спину фейри.

– Вероятно, не всех.

Арда знать не знала, о чем говорит Фэй. Про друидов она впервые слышала: она думала, иные были единственными, чьего уничтожения хотела Церковь. Да и само слово ни о чем ей не говорило.

– Кто такой этот друид?

– Человек, получивший наши знания, нашу магию, наши слова, – напевно разъяснил фейри. – Человек, что научился законам нашего блага.

Арда расхохоталась от абсурдности его слов.

– Виллем с вашей братией никак не связан, зуб даю. Я видела, как у него шла кровь, когда он бился с головорезами, как он накладывал повязки на раны. Мы с ним ели из одного котелка, и он не может быть хоть сколько-нибудь близок иным!

– Ты разве сама не видела наш бой? – фейри остался серьезен.

– Это похоже на правду, Арда, – вмешалась Фэй. – Вряд ли обычный человек смог бы пережить битву с фейри. Бабушка рассказывала мне, что раньше герцогам служили друиды, а не охотники. Они были и знахарями, и воинами, и проводниками. К ним ходили за советом и лечением, они могли даже мертвого вернуть. Но она говорила, что с водворением Двенадцатого герцога Церковь ополчилась на друидов – говорила, что они связаны с иными, что знают их древнюю магию и запятнаны тьмой. А раз так, то друиды неугодны Светлой Богине. И их всех уничтожили. Потом на смену появились мы, охотники, чтобы служить герцогу.

– Охотники на смену друидам? – насмешка и горечь в голосе иного причудливо смешались. – Друиды не охотились на нас, мы жили в мире. Пока ваш новый герцог не…

– Достаточно! – это был совершенно новый голос, и он пробрал Арду до мурашек. Если верить тому, как поспешно замолчал фейри, не одну ее.

Они встали как вкопанные, и Арда заметила впереди полоску света, который отличался от свечения самоцветов. Хоть по ее разумению они находились в самой глубине горы, но это дребезжащая полоска была похожа на свет дня, словно впереди их ждал не камень и мрак, а высокие и чистые небеса. «Выход?» Но прежде, чем Арда успела обрадоваться этому открытию, неясная тень отделилась от одной из скал и направилась к ним. Ее обладатель был высоким, хорошо сложенным, явно мужчина – плечи широки, а походка уверенная и стремительная. Ему понадобилось несколько решительных, чеканных шагов, чтобы предстать перед путниками. От напора незнакомца Арда отступила и с удивлением заметила, что их бывший пленник закрыл собой ее и Фэй.