Не слушай колокольчики

Обед пах божественно. И все было бы идеально, если бы не та темная фигура в углу, которую охотница заприметила с самого начала. Арда следила за ней боковым зрением, пока жевала и глотала жареную свинину, пытаясь вместе с едой протолкнуть подальше в глотку и чувство тревоги. Но оно лишь усиливалось, стоило Арде вновь наткнуться взглядом на человека в черной накидке. В голове звенело. То ли от голода, то ли от воспоминаний.

Арда узнала его, когда готовилась откусить яблочного пирога – так и застыла с открытым ртом.

– Быть не может, это… Наставник Виллем! – Арда окликнула человека с восторженным нетерпением в голосе и, вскочив из-за стола, направилась к его месту. Они не виделись столько лун, что она даже бросила считать.

В отличие от тех охотников, кто жил и промышлял в Броге, ее наставник вел уединенный образ жизни. Даже среди своих у него была репутация опасного и непредсказуемого старика, и охотники прислушивались к его сухим речам, но близкого знакомства с ним, кажется, никто не водил. Виллем отпугивал даже суровый люд Броге своей строгостью и полным отсутствием духа общности, присущей охотникам. Он был одним из немногих в их профессии, кто пережил сорок один самайн, но силы и выносливости в нем с годами не убавилось. Несмотря на то, что наставник обходился с Ардой сурово даже в те времена, когда обучал ее владеть мечом и охотиться на диких животных, ее не пугали его черствость и отсутствие беспокойства за ее жизнь. Виллем выгнал ее, едва Арда научилась сама о себе заботиться, но он мог бы выгнать ее и раньше, будь он плохим человеком. Вместо этого его мудрые советы и мастерство помогли юной девочке, сбежавшей из приюта, найти собственный путь. За это Арда осталась навсегда ему признательна.

С течением лет Виллем почти не изменился – только вокруг глаз прибавилось мелких морщин, как колец у старого дерева. А в остальном он выглядел так, как Арда запомнила его: высокий, крепкий, поджарый, с темно-русыми волосами, завязанными на затылке, и глубоко посаженными зелеными глазами, смотрящими немного сквозь людей. Из-за этого казалось, что Виллем разговаривает с кем-то за спиной собеседника.

– Не чаяла вас здесь найти, – сперва Арде, пожертвовавшей пирогом ради этого разговора, показалось, что он ее не узнал. Но по недовольной складке в уголке рта она вычислила, что наставник ее все-таки помнит. Даже если вместе они пробыли всего ничего и даже если он не хотел признавать в Арде ученицу.

– Как необычно, ты жива еще, дитя, – он всегда был прямолинеен и скуп на эмоции. Даже увидев ее вблизи, повзрослевшую, окрепшую, набравшуюся мастерства, Виллем не выказывал никаких признаков если не учительской гордости, то хотя бы дружеской симпатии. Он взглянул сквозь нее со своего места, и выражение его лица не выражало ни удивления, ни радости от встречи.

– Какие теплые отношения, – посмеиваясь, шепнула ей в затылок подошедшая Фэй. У Арды, в отличие от напарницы, получилось расслышать в словах наставника похвалу. Она и правда выжила вопреки всему, что ей пророчили. Виллем велел ей учиться у псов, а Арда стала псом. Как ищейка, она выискивала тропы, по которым кто-то вроде нее может пройти. Она не жадничала, брала кости по размеру и в начале жизни охотника не пыталась урвать кусок побольше. И, смотрите-ка, дотянула до этого дня. До новой встречи с наставником, до репутации, с которой считались, до возможности ловить фейри. «Который удрал», – некстати напомнил ей внутренний голос с интонациями монахини-наставницы в ее приюте, но Арда отмахнулась.

– Я помнила ваши наставления, – Арда, нагло ухмыльнувшись, достала кинжал из сапога, показывая, что готова ко всему. – И вот, охотник. Заезжай вы, наставник, в Броге почаще, слышали бы истории обо мне, – Арда не стеснялась хвастаться собственными достижениями перед всеми, кто хотел слушать. Частенько в таверне она делилась с другими охотниками историей собственных приключений, иногда немного приукрашая детали. Разоблачить ее могла только Фэй, но напарница молча пила свой эль и лишь закатывала глаза, когда Арда перегибала палку и вместо двух реальных головорезов из заказа в ее байке вдруг оказывалась целая толпа. Однако Арде верили, потому что обыкновенно она сама верила в то, что рассказывала, и этот ее запал сочетался с шумной и пьяной атмосферой таверны и кутежа. Да и с работой она никогда не подводила – остальные легенды были частью ее репутации.

Если хочешь, чтобы тебя заметили, будь заметной; если хочешь чего-то достичь, сделай вид, что это уже у тебя есть. Это Арда поняла еще в приюте, и эти истины были ее твердым убеждением.

– Вижу, ты гордишься своей славой среди тех, кто сбился с пути?

Арда поморщилась от его безучастливых слов, острых, как лезвие клинка. Иногда она думала, что встретит Виллема вновь, и, если добьется чего-то в своем ремесле, он признает в ней свою ученицу. Она ошиблась. От обиды свело горло, и говорить стало трудно. Мысли наплывали одна на другую, и все эмоции смешались. Острее всего Арда ощутила отвержение, и где-то за этой остротой чувства ей померещился тонкий перезвон колокольчиков. Их звук, неожиданно успокаивающий, заставил всю эту бурю хаоса внутри утихнуть, притупил боль и обиду. Он будто погружал Арду в транс, отодвигая все происходящее на задний план – он обволакивал и приносил спокойствие. Звал за собой, туда, где все жестокие слова не имели смысла и силы, и Арда, убаюканная его пустотой, поддалась спокойствию.

– Вы поэтому не бываете в Броге, считаете, что мы сбились с пути охотников? – глубокий голос Фэй выдернул Арду из сладкого кокона, вернул ей ощущение реальности.

– Наставник Виллем, это Фэй, она тоже из наших, – на секунду Арде показалось, что наставник вот-вот скажет ей «не ровняй», но расфокусированный взгляд его лишь переместился с нее на Фэй.

– Что ты знаешь о пути охотников, девочка?

– Вы мне скажите. Арда рассказывала о вашей мудрости и мастерстве. Раз вы так долго этим занимаетесь, полагаю, знания у вас действительно есть.

Арда поежилась: от Виллема и Фэй, казалось, физически исходил холод. Может, это было просто то высокомерие, что они оба так умело выказывали. Фэй всегда держалась с необъяснимым достоинством, не присущим никому из тех, кого Арда встречала. А Виллем давно уже отстранился от людей, видимо, не считая их стоящими внимания. Но Арда никак не ожидала, что станет свидетелем подобного противостояния.

– То, что знаю я, глупой девочке не постичь. Откуда знать тебе, какие силы веками пытаются сбить нас с пути? Откуда знать тем, кто ловит магию, чтобы продавать ее за монету, что охотники – это не слуги земных страстей и не сила на службе у властителей? Как могут живущие во тьме незнания видеть свет истины?

Виллем никогда не рассказывал Арде про пути охотника, и все, что он говорил сейчас, звучало для нее не понятнее заумных проповедей церковников. Все, что она разобрала из этой речи: наставник, видимо, считал, что они не должны прислуживать короне. Это не было для нее новостью. Еще в юности, когда Виллем учил ее держать кинжал, он недобро отзывался о других охотниках и еще более презрительно – о нынешнем герцоге Дану. Но о причинах своих взглядов он Арде не рассказывал. Он вообще был крайне немногословен.

– А вы попробуйте – удивитесь, насколько мы обучаемы, – кто-то вроде Фэй, наверное, просто не мог вынести, когда ее наставляли. Арда угадала, что Фэй ответит еще до того, как на ее лице появилась эта недобрая усмешка.

– Заносчивость губит даже правителей. А безродной девчонке она и вовсе не к лицу, – то, как сузились глаза Фэй, подсказало Арде, что напарница потеряла свое обычное самообладание. Фэй никогда не рассказывала о своем роде, говорила только о бабке, вырастившей ее. То, что она выросла без родителей, было для напарницы больной темой. Арда как воспитанница приюта, могла бы это понять, но она все детство была окружена точно такими же найдёнышами, и это позволило ей обрасти крепким панцирем. Фэй же была крайне чувствительной в этом вопросе. Единственным, что помешало ей напасть на Виллема с кинжалом, было вовсе не терпение, а сковавший ее гнев. Фэй будто заледенела от злости и не могла двигаться. Если бы Арда рассказывала эту историю в таверне, она бы точно сказала, что по стеклам поползли морозные узоры, а дыхание всех присутствующих превратилось в пар. Действительно было ощущение, что температура в трактире упала.

– А мы фейри поймали, – Арда сказала бы что угодно, лишь бы прекратить эти заморозки. Фэй моргнула, будто разбуженная ее голосом. Взгляд Виллема, став внезапно необыкновенно острым, метнулся к Арде.

– Что ты сказала, девочка?

Арда обрадовалась, что обстановка немного разрядилась. Тем более, она привлекла внимание наставника и снова могла показать свое мастерство – в этот раз Виллем просто обязан был его оценить.

– Да, недалеко от деревни, у холмов. Только он сбежал. Тот еще трюкач оказался.

Виллем оглядел ее пристально, и Арда встретилась с ним взглядом. Казалось, даже его зеленые глаза потемнели, превратившись в засасывающую трясину. Сколько бы Арда ни пыталась отвернуться, не могла.

– Он был сильный? – настойчивость в его голосе не походила на простое любопытство.

Вздумай Арда сопротивляться, губы все равно бы двигались против ее желания, отвечая на вопрос.

– Сильный? Да не что бы… Он не упрямился. Удрал, пока мы спали. Проснулись – веревка и кандалы есть, а фейри и след простыл.

Виллем отвел взгляд и вдруг показался Арде очень уставшим. Он явно был обеспокоен – морщинки у глаз сделались глубже.

– Ворожил, значит… Что ж, идемте.

– Куда, наставник?

– Арда, ты когда-нибудь встречала существо, которое не сражается за свою свободу? Идемте. Или потащу, – пригрозил он, и Фэй бросила надменное:

– Попробуйте.

– Фэй, я знаю Виллема, – Арда взяла ее за руку. – Если он велит идти, надо идти.

Доверие Арды к наставнику было велико, что океан. Как и много лет назад, она была готова слушаться каждого его слова.

– Едва ли затянется. До вечера уж точно управимся. Воротимся, выспимся. А солнце встанет, двинем в Броге.

Фэй противилась, видимо, выбирая между своим доверием к Арде и неприязнью к Виллему. Наконец, она мотнула головой чуть раздраженно и бросила задумчивый взгляд на свои вещи, сумку и оружие, оставшиеся за столом у стены.

– Ладно, идем, но кинжал я возьму.

Арда никогда не бегала от сражений, но теперь лишь пожала плечами, уверенная, что в компании Виллема оружие им не пригодится. Она проглотила оставшийся кусок пирога и припустила за наставником.

полнолуние

За яблоневыми деревьями была река, за рекой – развалины. Виллем нашел мель и заставил их идти вброд. Вода была ледяной и там, где заливалась в сапоги, кожа у Арды немела от холода. Развалины оказались непонятными древними руинами, Арда уже видела такие. Они были разбросаны по всему Дану, одни камни сохранили надписи, от других осталась лишь крошка. Виллем привел их к тем, что более-менее сохранили целостность.

Несколько валунов неправильной формы стояли кругом. От некоторых камней отвалились куски, но на большинстве еще виднелись письмена на незнакомом Арде языке – ей ни один язык был незнаком, но эти острые палочки отличались от того, что Арда привыкла видеть в Дану и чему ее так и не смогли научить монахини в приюте. Они протиснулись между камнями, и прошли в самый центр, следуя за Виллемом.

– Что это? Зачем мы здесь? – Фэй выглядела настороженной, даже немного напуганной. Арда выливала воду из сапог, отжимала штанины.

– Послушайте меня, охотницы. Внимательно, от этого зависит ваша жизнь.

Фэй схватилась за кинжал.

– Я не угрожаю тебе, девочка. Не меня нужно бояться. Магия фейри древняя и страшная, она темнее, чем все, что вы знаете. Фейри не простые иные, которых охотники ловят для продажи, они первые хозяева этих земель. Были здесь до того, как в Дану ступили люди. А где земля, там и сила. Понимаешь?

Арда понимала. Но все, что знала про земли Дану, она услышала из Книги, отрывки из которой священники читали на уличных проповедях.

– Вы не первые за последние несколько лун, кто видел фейри в этих краях. Они давно уже не появлялись в нашем мире. И это не совпадение. Возьми, девочка, – Виллем прижал пучок подпаленной травы к груди Фэй, вынуждая ее перехватить стебли.

– Чего вы от нас хотите?

– Магия фейри враждебна людям. Любой, столкнувшийся с ними, узнает ее мощь. Но в людском мире фейри не так сильны, чтобы ворожить, им нужен проводник. Вот и затаскивают людей к себе. Используют сновидения и морок. Ваш фейри, чтобы освободиться, воспользовался помощью одной из вас, раз сбежал, пока вы спали.

Арда сглотнула.

– И если уж раз явился в сновидения, то теперь знает туда дорогу. Своей магией эти создания тьмы сводят людей с ума. Чтобы очистить разум, нужен обряд. Древний, как эти земли.

– А на вид сам был блаженный, – неловкую шутку Арды никто не оценил. Она и сама не оценила: пошутить ее заставил страх. Она чувствовала, что слова Виллема бьют в самую цель. Звон колокольчиков усилился, будто недовольный, что она слушает наставника. Будто колокольчики не желали, чтобы она это знала. От этого Арда лишь сильнее насторожилась.

– Это чушь, мне ничего не снилось. Пойдем, Арда, – Фэй дернула ее за рукав. – Арда? – но та не сдвинулась с места, впившись взглядом в Виллема.

– Как мне понять, коли меня заворожили?

– Тебе снилось что-то, девочка?

Арда кивнула.

– Сдается, это я его отпустила.

Мысль преследовала ее весь день. Тот сон был слишком явным, похожим на жизнь. Арда чувствовала, что фейри пытался заключить с ней сделку, хотел уговорить ее на что-то против ее воли. И она боялась, что у него это получилось. Она знала, что получилось.

– Сперва это морок, затем – чужой голос в голове, потом – тебя забирает тьма. Сознание подчиняется ворожбе фейри, и ты теряешься в междумирье. Если фейри тебя поймал, ничего от тебя не оставит. Раньше это было забавой – они так забирали женщин и детей, ведь наших женщин они любят, а дети у них редкость.

Подробности поражали – Виллем в силу опыта действительно знал гораздо больше, чем младшие охотники. Но Арду интересовало совсем другое.

– И как быть? Это можно остановить?

– Сгущающийся мрак всегда рассеет свет. Если фейри еще не проник слишком глубокого в твой разум, если тьма не разрослась, я могу вернуть тебя. Выгнать его оттуда. Но нужно провести обряд.

Виллем ловко поджег сухую кору, сунул ее в ветки, раздул огонь.

– Ты же не серьезно! – Фэй выбросила почти уже истлевшие травы. Их пряный запах осел на ее накидке.

– Он мне привиделся, Фэй. Место, где не было ничего, что бы я видела прежде. Это был не сон даже, а морок. И теперь я слышу его отголоски.

Арда знала, что звучит как помешанная. Она бы только отмахнулась, если бы кто-то рассказал ей подобное. Это было слишком схоже с теми байками и небылицами, что придумывала знахарка в приюте. Но если древняя магия действительно существует, то она была именно такой, какой Арда видела ее во сне: дымной, туманной, неясной, очень пугающей.

– Ты слышишь колокольчики? – бросил Виллем через плечо, занятый костром и незнакомыми травами в своей деревянной миске. Арда кивнула. Она надеялась только на то, что с прошлой ночи прошло совсем немного времени. Никаких голосов в голове не было – лишь колокольчики. Виллем уверенно толок травы в чашке, и Арда не сомневалась в его опыте. Возможно, его знания были частью того, что он видел за свою долгую жизнь. Может, это и были те самые пути, которым он не желал ее учить. И все же Арда доверяла наставнику. В отличие от Фэй, которая схватила ее за руку и прошипела в самое ухо:

– Ты же не собираешься проходить через обряд? Нам надо в Броге. К тому же это может быть опасно, вдруг он… – она не договорила, вдруг пошатнувшись. Фигура ее обмякла, потеряв свой обычный стержень, и Арда схватила напарницу под руки, чтобы та не рухнула наземь. Арда перепугалась и принялась трясти бесчувственное тело, но Фэй не реагировала.

– Что вы натворили? – щекой Арда уловила дыхание напарницы и, немного успокоившись, опустила ту на траву.

– Она в порядке, просто спит. Это травы.

– Зачем это?

– Ей не нужен обряд, будет мешаться. Упрямая девчонка, сильная. Такую долго уговаривать, – в других обстоятельствах Арду бы задел этот внезапный комплимент Виллема в чужую сторону.

Он протянул ей миску с отваром.

– Пей.

– Чего это?

– Шалфей, укроп и тимьян. Тьму выгонит, пей, – горькая, терпкая трава на вкус была не лучше, чем похлебка, которую готовила Фэй. – И руки давай.

Виллем достал крепкую веревку. Арда замешкалась – тревога, которую подстегивал запах трав и стремительные движения Виллема, усилилась. Видимо, в ее взгляде отразилось сомнение – Виллем протянул ей руку в ожидании.

– Чтобы ни меня, ни себя не поранила. Магия фейри упряма, без борьбы не уступит.

– Вы уверены, что это надобно? Сами сказали, фейри в нашем мире не так уж сильны…

Он не выдержал. В его словах были поспешность и нетерпение. Арда, ни разу не видевшая наставникатаким суетливым и подгоняющим, вдруг осознала всю безвыходность ситуации.

– Фейри людей с ума сводят, Арда. Заключившие с ними сделку теряются в другом мире и не могут отличить сон от яви, послушные любому. Когда фейри овладеет твоим разумом, и прикажет тебе убить родного отца, ты убьешь.

– У меня нет отца… – Виллем рвано кивнул в сторону. Арда взглянула на бессознательное тело Фэй – та мерно дышала.

– Ее убьешь. И даже не узнаешь этого.

Она верила наставнику почти половину своей жизни, и сейчас сомневаться в его словах, какими бы странными они ни были, у нее причин не нашлось – Арда вытянула руки. Виллем завел их ей за спину.

– Он сказал, что две души в плену… – рука Виллема на мгновение замерла, Арда ощутила, как пальцы его дрогнули.

– Он говорил с тобой? Ты слышала его голос и понимала его слова? – она повернула голову, чтобы хоть немного разглядеть наставника, и кивнула. В ответ он помрачнел. Тень, легшая на знакомое лицо, была таким же дурными предзнаменованием, как и не распустившиеся яблони.

Виллем связал ей руки туго – Арде пришлось свести лопатки, чтобы не вывихнуть плечо. Затем он приказал ей опуститься на колени у одного из камней. Из сапога Виллем достал кинжал и, сунув его лезвие в огонь, зашептал. Слов Арда не разобрала. Но шепот был мерный, напевный – как молитва. Или заговор. На следующие мгновения Виллем снова забыл про нее. Никогда не видела она человека, настолько отрешенного от мира. Он смотрел в огонь, мерно крутил свой кинжал в пламени, и искры вспыхивали в такт его шепоту, пока тот не превратился в напев. И уже огонь смотрел в Виллема – и Виллем был огнем.

Дыхание Арды участилось. Она попробовала двинуть рукой, но запястья были связаны так туго, что пальцы начали потихоньку неметь. «Дело дрянь», – Арда была почти уверена, что это звучали ее мысли. Она попробовала уцепиться за что-то, что знала наверняка: Виллем не желал ей зла, он знал ее, он ее спас. Это было давно, но осталось той правдой, в которую Арда верила. Она рассеивала даже звук тревожно бренчащих колокольчиков.

– Вы сказали, что ежели еще не далеко зашло, вы вернете меня в мир людей. А коли поздно… – Арда постаралась вернуть внимание Виллема. Тот не спешил отвечать и даже не смотрел на нее. Лезвие накалилось в огне. Искры от костра летали за спиной наставника и складывались в причудливые фигуры. Арда почти видела в них буквы. Он часто дышал, и выдохи были громче вдохов. Арда никогда не обращала внимания, что изнутри его походная накидка выложена перьями. Но сейчас наставник оправил ее, и полы взметнулись назад, как крылья огромной диковинной птицы. С этим движением в нем словно что-то еще распрямилось, подняло голову. Если бы в следующее мгновение он оказался на ветке одной из яблонь, Арда бы не удивилась.

– Что он сказал тебе, девочка? – она не узнала голос Виллема.

– Я и не помню уже. Просто… – Арда прикусила язык. Ей не хотелось рассказывать наставнику все подробности своего сна. Она жалела, что согласилась на эту затею. Доверие ее к наставнику не исчезло, но исчез сам Виллем. Кинжал в костер опустил незнакомец. С каждой секундой его движения становились все резче, речь – все требовательнее, а облик – все более диким. Незнакомец с лицом Виллема достал раскаленный кинжал из огня.

– Наставник…

– Я не твой наставник.

Сердце у Арды пропустило удар, и от удушливого страха перехватило дыхание. Виллем смотрел прямо на нее, и опять его взгляд утянул ее в болото. Это были глаза бездны – за ними было не разглядеть человека.

– Что он сказал тебе, Арда? – она сжала челюсти, но чтобы промолчать, нужно было откусить себе язык.

– Сказал, что обменивает меня на свою свободу. И дал мне ягоду как зарок, – ответ вышел из нее судорогой, как будто неведома сила натянула внутри все, что могло звучать.

– Ты взяла ее?

– Развяжите меня. Вы обещали помочь, – Арда дернулась, и мышца в плече дернулась вместе с ней, заныла. То, что она испытывала теперь, было похоже на воздействие приказов фейри. И воздух вокруг нее и Виллема загустел, словно туман из сна пробрался в реальный мир.

– Ты заключила с ним сделку? Отвечай мне! – приказ наставника отскочил от камней, распугал птиц в округе. Арда зажмурилась – она глотала звуки, чтобы слова не вырвались наружу. Они булькали в горле, как горький отвар, который хотелось выплюнуть. Ее захлестнуло отчаяние: этот приказ будто надломил в ней самую крепкую опору. То, во что она так долго верила, обрушилось оползнем, похоронив под собой образ спасителя и героя. У Арды будто отобрали все добрые воспоминания юности – отобрали правду. Она ощутила свое сиротство, ее снова покинули все те, на кого можно было опереться. Виллем не хотел ее спасать – он желал лишь найти свои ответы, он требовал истины. Фэй спасти ее не могла – Арда была совершенно одна в целом мире. И против того, о чем понятия не имела: магия фэйри, преображение Виллема. Как она могла с этим бороться?

Ей вдруг стало очевидно, что обряд убьет ее. Фейри забрался слишком глубоко, не только в голову, но и в сердце. Была это тьма или древняя магия – что-то проникла в самую суть Арды. Что-то, что было не выполоскать розмарином, укропом и тимьяном, сидело в ней тонким звоном колокольчиков. Виллем не мог ей помочь. Если то, что он говорил про фейри, было правдой – он мог только избавить ее от мучений. И он бы избавил, теперь Арда не сомневалась. Страшнее всего было погибнуть от его руки – того, кому она бы в любой день доверила свою жизнь. В любой, но не сегодня.

«Нет, нельзя, не сейчас. Отыщи. Та, кто ведает».

– Помоги, – сдавленно прохрипела Арда, не понимая, к кому обращается. Она никогда не просила никого о помощи. Теперь ей сошел бы всякий, кто услышал бы.

Но все боги остались безучастны к ее молитве – раскаленная сталь лезвия коснулась груди Арды.

Глава 3. Плоды яблони

новолуние

Она не сумела сдержать крик – кинжал лег плашмя на ее ключицу, и левую руку парализовало от боли. Что-то скворчало, будто мясо на противне, и в нос бросился резкий запах обоженной плоти. Изо рта вырвался крик, нечеловеческий, как у раненого животного. Очень быстро сил не осталось и на него, и когда Виллем отнял кинжал, Арда просто скулила, глотая слезы. Через раздирающую боль сложно было осознать происходящее, и Арда с трудом разобрала, что это была не боль от вонзенного кинжала – это была метка огня.

«Боль отрезвляет, девочка», – говорил ей наставник, когда она снова и снова падала на землю от его подсечек и толчков. Он учил ее обращаться с оружием и не позволял отвлекаться. Собранность, концентрация, внимание требовались в бою. И они вели к ясности, к трезвому пониманию происходящего. Арда это хорошо усвоила. Но все же не понимала, зачем теперь он подвергает ее боли в тысячу раз сильнее прежней. Какой трезвости хотел добиться.

– Наставник… Стойте, не нужно, – Арда задыхалась, но ей удалось собрать в себе осколки слов. Виллем не обратил на нее внимания: одной рукой он вцепился в рукоятку кинжала и вернул его в огонь, пальцами другой, как птица когтями, держал ее здоровое плечо. Губы его двигались, но Арда не могла разобрать слов. Знакомым и одновременно чужим взглядом наставник смотрел сквозь нее, и Арда не успела опомниться или отдышаться толком, как вновь раскаленный кинжал уже метнулся к ее правому плечу.

Она зажмурилась, уговаривая саму себя принять эту боль, пережить ее, ведь избежать не могла. И эти мгновения наедине со своим страхом и предвкушением агонии показались ей вечностью – ужас предстоящего растягивал время. Арда сделала уже два судорожных вздоха, а боли так и не было. Тогда она распахнула глаза, запоздало осознав, сколько всего вдруг зазвучало вокруг.

Костер потух, и закатное солнце было таким же багряным, как и вздувшаяся плоть на ее ключице. Тени от камней плясали и двигались в этой предсумрачной поре, и Арда решила, что от боли у нее плывет перед глазами. Но то мутился не ее взгляд, и не камни вдруг ожили – это мелькала чужая тень. Как силуэты двух больших птиц, парящих в воздухе. За тенью последовал новый звук, и Арда задрала голову в поисках источника. В сгущающейся темноте она не сразу разглядела происходящее: плащ Виллема, подбитый перьями, стал ему крыльями и позволил как будто взлететь над землей. Только приглядевшись Арда увидела, что Виллем парит не сам – его держала за горло длинная бледная рука. Пальцы, похожие на цепкие ветви, сомкнулись на шее наставника. Виллем трепыхался, пытаясь освободиться, но не мог даже дышать. Его противник стоял на самом высоком из камней и, кажется, не собирался отпускать горло ее наставника.