Камень

– Нет. А что? – напрягся его собеседник.

– А то, Витя, что вместе с ними учится молодой князь Пожарский, и сейчас у них одна компания. Вчера они, все вместе, еще и с Анькой Шереметьевой, отдыхали в нашем развлекательном центре.

– Подожди, Толя, какой еще молодой князь Пожарский? Там, если я не ошибаюсь, только один князь, Михаил Николаевич, и он совсем не молодой!

– А ты помнишь тот скандал с покойной Лизонькой Пожарской около восемнадцати лет назад?

– Что-то такое припоминаю…

– А еще, Витя, там был именной императорский указ…

– Все, Толя, вспомнил! Теперь у нас получается, что князей Пожарских целых два, старый и молодой… Ну ладно, но как это может отразиться на наших внуках?

– По сообщениям моей службы безопасности, моя Наташка и твоя Инга к этому Пожарскому-младшему явно неровно дышат. Что будем делать, Витя? – поинтересовался Долгорукий.

– Ты с сыном разговаривал? – не спешил отвечать Юсупов.

– С Анатолием? Пока нет, сразу после доклада службы безопасности набрал тебя.

– Правильно сделал, – сказал Юсупов после небольшой паузы. – Вот и я со своим разговаривать пока не буду. Нам надо с тобой встретиться и обговорить, как мы будем на это все реагировать. Да, чуть не забыл, надо еще и Шереметьева пригласить. Договорились, Толя?

– Договорились, – сказал Долгорукий в трубку и нажал кнопку отбоя.

***

– Как погуляли? – с ухмылкой поинтересовался Прохор, ставя передо мной тарелку с ухой.

– Отлично. Вечер закончился в развлекательном центре Долгоруких, – ответил я.

– Чем сейчас собираешься заниматься?

– Не знаю еще, может быть, на планшете в Паутине посижу.

– Про подружку свою не забудь! – улыбался Прохор. – Она явно ждет от тебя отчета за прошлую ночь.

Не звонила еще?

– Нет пока, – помотал я головой.

– Вот с обедом закончишь и набери ее, а то обидится…

Воспользовавшись советом Прохора, я позвонил Алексии. Выяснилось, что она ездит по своим делам, дома будет только вечером и ко мне зайдет. Мой воспитатель оказался прав, предупреждая, что девушка устроит мне аккуратный допрос. Скрывать мне было нечего, совесть моя была чиста и на все вопросы Алексии я ответил «правильно», за что был «милостиво» оставлен на ночь.

На следующий день, после лекций в университете, мы с Долгорукими и Юсуповой пошли в кафе. Через некоторое время к нам присоединилась и Шереметьева. Конечно, все разговоры крутились около нашего субботнего похода в ночной клуб. Девушки с меня взяли твердое обещание, что в ближайшие выходные мы все это еще раз повторим. В кафе просидели около двух часов, потом я проводил девушек до машин и направился домой.

После восьми вечера ко мне заглянул Сашка Петров, которому я рассказал о своем субботнем загуле.

– Врастаешь потихоньку в светское общество? – хмыкнул он после того, как я закончил.

– Приходится… Сам понимаешь… – улыбнулся я. – Как сам выходные провел?

– Да мы тоже с однокурсниками в кафе в субботу сходили, а в воскресенье я дома просидел, своими делами занимался.

Рассказав мне, в свою очередь, подробности студенческой вечеринки, Сашка засобирался домой, вызвал такси и уехал.

***

Граф Орлов досматривал видеозапись последней тренировки Пожарского.

– Да уж… – Полковник выключил плазменную панель. – Какие мысли, Виктор Борисович? – спросил он у сидящего рядом Смолова.

– Иван Васильевич, для него практически все наши тренировки бесполезны, сами ведь видите! – Ротмистр встал и начал ходить туда-сюда перед Орловым. – Остается только полоса препятствий и тренировка работы в команде, да и со стрельбой у него не очень, надо подтягивать.

– Когда у него следующая тренировка?

– Сегодня должен приехать.

– Вот и погоняйте его на полосе препятствий, с учетом нашей специфики, да в тире пусть тренируется, а работой в команде можете заняться чуть позже. – Я примерно так и наметил, Иван Васильевич. – Ротмистр наконец остановился. – Могу быть свободен?

– Да, Виктор Борисович, – кивнул головой полковник и устало откинулся на спинку кресла.

***

Упреки за отказ пойти после лекций в кафе во вторник я выслушивал уже не от двоих девушек, а от троих. Оказывается, у Ани Шереметьевой сегодня было на одну лекцию меньше, чем у нас, и она специально осталась в университете только для того, чтобы сходить с нами в кафе.

– Девушки, а вы мне раньше не могли сказать, что мое присутствие обязательно? – улыбался я.

За всех, как всегда, ответила Инга Юсупова:

– Алексей, ну что ты как маленький! Конечно же, твое присутствие обязательно! – Она смотрела на меня таким чистым и незамутненным взглядом, что мне на секунду стало даже стыдно за свое «отвратительное» поведение.

– Хорошо, девушки, я останусь только на одно мороженое, а потом мне правда надо идти, – сказал я им твердо, чем заслужил благодарные улыбки красавиц.

***

– Алексей, такое ощущение, что за нами следят, – сказал мне Прохор, глядя в зеркало заднего вида.

– Как следят? – не понял я.

– Эта серая «лада» висит у нас на хвосте от самого дома, – пояснил мне Прохор. – Сейчас приготовься, будем отрываться.

– Хорошо, – кивнул я.

– И машину мне не развороти! – ухмыльнулся Прохор, закладывая крутой вираж.

Разминувшись буквально в несколько сантиметров с попутной машиной, мы повернули направо на ближайшем перекрестке, проехав до следующего перекрестка, повернули опять. На большой скорости мы пару раз проскочили на красный свет под отчаянные гудки других участников движения. Пока не выехали из Москвы, Прохор продолжал резко перестраиваться, сворачивал на параллельные улицы и постоянно менял направление движения. Уже когда мы подъезжали к Ясенево, он сказал мне:

– Про слежку в корпусе пока молчи, мы сами с твоим дедом разберемся. Если будут спрашивать, почему задержался, скажи, что попали в пробку.

– Хорошо, – кивнул я и вышел из машины.

В раздевалке меня уже ждал Смолов.

– Переодевайтесь, Алексей Александрович, нас ждут великие дела! – заявил он мне с улыбкой.

Дела были действительно великие. Когда мы добрались до полигона, Виктор Борисович приказывал мне на «темпе» бегать, прыгать, подтягиваться и отжиматься, и все это на время и количество. Все результаты, никак их не комментируя, ротмистр записывал в свой блокнот. Потом была полоса препятствий, более сложная и длинная по сравнению с той, которая была у нас в лицее. Уже в конце, когда я практически вылез из трубы, мне «достался» удар в голову, от которого я не сумел увернуться. Откатившись сторону, заметил, что на меня несутся два человека в комках и тактических шлемах, точно таких же, как и на мне, а за их спинами маячили еще трое. Такого у нас в лицее точно не было… Видимо, опять начальство меня проверяет. На ноги я вскочил так, чтобы прикрыться одним из нападающих от второго, поймал его ногу, которой он хотел ударить мне в живот, и просто толкнул «волкодава» на его напарника, после чего они покатились по песку. С троицей следующих «волкодавов» такой фокус с самого начала не прошел – ребятки четко пытались отслеживать, чтобы я не прикрылся кем-нибудь из них от остальных, даже прекращали атаку, если это грозило тем, что произошло с первой парой. Но и это им не сильно помогло – на «темпе» я был гораздо быстрее их и, «поймав» очередного «волкодава», толкнул его в оставшихся двоих. Тут подоспела оклемавшаяся первая пара нападавших. С ними бой я построил так, чтобы контролировать троицу вторых, которые уже пытались вставать, но раз за разом получали от меня удары, валившие их на землю. Когда попытки встать прекратились, а на ногах остался только один «волкодав» субтильного телосложения, уже достаточно вяло двигавшийся, я решил закончить учебный бой красиво. Проведя удушающий прием, я дождался похлопывания по руке от моего последнего противника, который продолжал из последних сил держать ментальный доспех. «Волкодав», шатаясь, отошел от меня на пару шагов и обессиленно опустился на землю.

– Ты настоящий Камень! Как в тисках побывала! – неожиданно услышал я женский голос из-под тактического шлема.

– Прошу прощения, но если бы я знал… – начал я извиняться, но был прерван девушкой:

– Обязан был бы поступить точно так же!

В этот момент к нам подошел Смолов.

– Я очень извиняюсь за то, что прерываю вашу светскую беседу, но кто за вас будет заканчивать полосу препятствий, курсант Пожарский?

Я быстро добежал последние пятьдесят метров и остановился в ожидании ротмистра.

– Пойдемте, Пожарский, у нас с вами сегодня еще огневая подготовка.

Уже в лесу Смолов поинтересовался:

– Алексей Александрович, а почему вы вообще обратили внимание на нападавших или просто их не раскидали и не побежали дальше?

– Вы так усиленно, Виктор Борисович, вместе с графом Орловым, внушали мне мысль, что «волкодав» обязан противника взять, и взять обязательно живым, что скоро я ударную технику перестань использовать вообще! – улыбнулся я.

– Про ударную технику, Алексей Александрович, забывать не стоит, но общий смысл нашей работы вы уловили правильно. Результатами сегодняшний тренировки я доволен.

***

– Змей, ты сам встать сможешь? – спросил один из «волкодавов» у своего товарища.

– Дайте мне минутку… – закряхтел на песке Змей. – Как кувалдой этот Камень бьет, даже доспех не помогает…

– Это да, как щенков нас сделал! – согласился сидящий рядом «волкодав».

– Ладно, вас столько били, – вставила свое слово девушка с рыжими волосами, – А я как в объятиях у медведя побывала…

– Что, Ведьма, мишка был не ласков? – хмыкнул один из присутствующих.

– Этот мишка мне чуть шею, как куренку, не свернул!

***

Высокопоставленный чиновник с интересом слушал запись телефонного разговора князей Долгорукого и Юсупова. Закончив, он поинтересовался у помощника:

– Они уже встречались?

– Нет, мой господин, но князь Долгорукий приказал своей службе безопасности установить за молодым человеком наружное наблюдение.

– Вот как? – улыбнулся хозяин кабинета. – А конфликта со старым Пожарским он совсем не боится?

Помощник лишь пожал плечами и воздержался от ответа.

– Что-то еще? – Чиновник поднял бровь, видя, что его доверенное лицо не спешит покидать кабинет.

– Очередная видеозапись из Ясенево.

– Оставь, я потом посмотрю.

Глава 7

– Ты что такой смурной? – спросил Прохор, когда я сел в машину.

– Да стрельба у меня не особо идет.

– А ты как хотел, чтоб на второй тренировке все получаться начало? – усмехнулся он.

– Именно так я и хотел! – зло ответил я.

– А ты вспомни, сколько мы с тобой тренировались, чтобы ты достиг такого уровня в других дисциплинах – в казачьем спасе, в ножевом бое? – Прохор смотрел на меня серьезно. – Я даже не буду говорить про твое владение ментальным доспехом.

– Прохор, это же совсем другое… – возразил я ему.

– Какое другое? – мой воспитатель заговорил на повышенных тонах, что свидетельствовало о крайней степени его раздражения. – Научил на свою голову!

Знаешь, что мне с тобой хочется сделать?

– Что? – тихо спросил я.

– Перетянуть тебе огненной плетью пониже спины, как в детстве, а потом устроить кросс километров на пятьдесят по пересеченной местности на «темпе», чтоб дурь вся из тебя с потом вышла! Да не поможет… – Он махнул рукой и отвернулся.

– Прохор, ну ты чего?..

– Я чего? – взвился он. – Великим себя почувствовал? Непобедимым? А тут, видите ли, в стрельбе у него ничего не получается! С девками спать с первого раза научился, от природы хваткий оказался, а с пистолями затык!.. Не его это!.. – Прохор сделал паузу и, копируя Сеньку, вечного косячника из смоленской усадьбы, заголосил: – Прости, барин, моя вина! Не углядел за дитяткой! А Лешенька у нас совсем не виноватый!

Я почувствовал, как краснею. Если бы мне подобное сказал посторонний человек, было бы не так стыдно, а от Прохора слышать справедливые упреки было больно вдвойне…

– Лешка! Ты чего творишь?! – вывел меня из состояния жалости к себе крик моего воспитателя.

Вокруг меня бушевала сплошная стена огня. Прохора на его месте не было, водительское сиденье уже стекало вниз, то же самое происходило с лобовым стеклом, крышей, приборной панелью и пассажирской дверью. Я тупо посмотрел вниз: мое сиденье и пол подо мной были целехонькими.

«Это что, я устроил?» – промелькнула мысль.

Одновременно с этой мыслью стена огня стала слабеть. Я почувствовал, как меня отпускает напряжение, сродни тому, с которым я пытался работать со стихиями.

– Лешка, вылезай оттуда, сейчас бензобак рванет! – опять крикнул Прохор откуда-то извне.

Заморачиваться с открыванием двери я не стал, а просто ударил ее локтем, отчего она вылетела, ударилась об асфальт и срикошетила в припаркованную метрах в пяти «Гранту» красного цвета. Покинув машину через оплавленный и покореженный дверной проем, я увидел Прохора, стоящего недалеко от машины с водительской стороны. Подойдя к нему, я заметил в его глазах слезы.

– Хана ласточке! – махнул он рукой в сторону покореженной и дымящейся машины. – Отъездилась, родная…

– Прохор, прости меня, я не хотел! – начал я извиняться, но мои слова потонули в вое сирен.

Из центрального входа в здание выскочили пять человек в камуфляже с огнетушителями в руках, добежали до машины и споро залили ее пеной, особое внимание уделяя тому месту, где у «Нивы» располагался бензобак. Мы с Прохором просто стояли и наблюдали за происходящим. Через пару минут сирены стихли.

– Что, князь, отрабатываете работу со стихиями? – услышал я. – Оправдываете фамилию?

Повернувшись, я увидел хмурого графа Орлова, который разглядывал меня, как будто видел в первый раз.

– Извините, Иван Васильевич, так получилось… – промямлил я.

– Получилось, курсант? – Орлов нахмурился еще больше.

– Господин полковник! – вмешался в разговор Прохор. – Это я виноват, довел воспитанника…

– И каким же это образом, стесняюсь спросить? – полковник перевел взгляд на Прохора.

– Алексей Александрович пожаловался мне, что у него не все получается с огневой подготовкой, а я пообещал ему, что если и дальше так пойдет, то накажу, как в детстве – плетью по заднице. Вот он и взбеленился…

Я с удивлением смотрел на своего воспитателя, вравшего с чистыми и невинными глазами. Орлов же не удержался и хмыкнул.

– Видимо, тяжелое у вас было детство, Алексей Александрович, – сказал мне полковник, еле сдерживая улыбку, – если после упоминания о нем вы Прохору машину дотла спалили.

– Нормальное у меня было детство! – буркнул я.

– Так, курсант Пожарский! – уже строго сказал Орлов. – На первый раз замнем инцидент, из уважения к вашему деду и Прохору. По бумагам все оформим как замыкание в проводке автомобиля. Но, Алексей Александрович, придется вам встретиться с нашим психологом. Сами понимаете… – Я кивнул, поежившись от пронзительного взгляда полковника.

В этот момент со стороны дымящихся останков машины Прохора раздался громкий женский возглас:

– И как мне это понимать?

Обернувшись, я заметил, что за время нашего разговора с графом Орловым на стоянке существенно прибавилось народа – около красной «Гранты» стояло около десяти человек, одетых в обычную гражданскую одежду. Из знакомых мне были только Смолов и Пасек. Все они с интересом смотрели на вмятину в задней двери «Гранты» и тот кусок оплавленного метала, залитый пеной, который остался от выбитой мной двери «Нивы». В этот момент невысокая, красивая рыжеволосая девушка поставила свою сумку на крышу «Лады» и снова поинтересовалась:

– Кто-нибудь мне скажет, как мне это понимать?

Все, как по команде, повернулись в нашу сторону.

«Да, не с того у меня служба в корпусе начинается…» – подумал я, и направился к «Гранте».

– Прошу прощения, сударыня, но тут произошел досадный инцидент, готов возместить все потери… – обратился я как мне стало ясно, к хозяйке машины.

– Не соглашайся, Ведьма! – донеслось из толпы. – Лучше договорись с князем, чтоб он тебя больше на полигоне не душил! Или тебе понравилось?

После этих слов раздался дружный смех, даже эта рыжая Ведьма позволила себе улыбнуться. А я был готов провалиться от стыда сквозь землю.

– Заманчивое предложение!.. – разглядывая меня с улыбкой, громко сказала она. – Пожалуй, именно так я и поступлю. Князь, ведь мы договорились?

Мне не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть.

– Так, господа офицеры и пострадавшие дамы! – за моей спиной опять раздался начальственный рык полковника. – Вижу, силы после тренировок еще остаются. Не пора ли нам пересмотреть нормативы в сторону их существенного увеличения?

Буквально через пару секунд около красной «Гранты» остались только Смолов, Пасек и хозяйка машины.

– Виктория Львовна, голубушка! – совершенно другим тоном заговорил граф Орлов. – Вы же сейчас в город едете?

– Да, Иван Васильевич, – кивнула она.

– Не захватите с собой этих двух погорельцев? – Он глазами показал на нас с Прохором. – А то сами понимаете…

– Хорошо, Иван Васильевич. – И она сделала нам приглашающий жест.

***

Когда «Гранта» отъехала на достаточное расстояние, граф Орлов скомандовал Смолову и Пасеку:

– С записями камер видеонаблюдения и личным делом Пожарского у меня в кабинете через пятнадцать минут!

Офицеры кивнули и быстрым шагом направились в здание, а полковник остался и начал задумчиво разглядывать остатки «Нивы», у которой уже копошились работники технической службы, готовясь грузить машину на эвакуатор.

***

– Куда вас везти, князь? – спросила меня девушка, когда мы выехали с территории базы корпуса.

Ответить я не успел, с заднего сиденья подал голос Прохор:

– Если можно, Виктория Львовна, нас бы с Алексеем Александровичем до Пречистенского переулка…

– Хорошо, – кивнула она.

– Виктория Львовна, мы не были представлены… – начал я, но был понят девушкой правильно.

– Вяземская я. Можно просто Виктория или Вика, – улыбнулась она.

– Тогда просто Алексей.

Всю дорогу до особняка Пожарских мы промолчали – я после произошедшего чувствовал себя не в своей тарелке, а девушка, казалось, ушла в свои мысли и не делала попыток заговорить. Только когда мы были на месте и покидали «Гранту», я сказал:

– Виктория, еще раз извините и спасибо за то, что подвезли!

– Не за что, Алексей, помните про свое обещание! – улыбнулась она. – Была рада познакомиться!

После того, как мы зашли в калитку на воротах особняка, Прохор повел себя странно.

– Гостевой флигель свободен? – спросил он у одного из охранников.

– Свободен, Прохор Николаевич! – кивнул тот.

– О том, что мы с Алексеем Александровичем здесь, князю доложу сам. Ты меня понял?

– Да, Прохор Николаевич! – кивнул тот, хотя было видно, что он ничего не понял.

– Пойдем, барин. – Мой воспитатель нетерпеливо мотнул головой в сторону гостевого флигеля.

Когда я уселся в свое любимое кресло, Прохор остался стоять напротив, пристально меня разглядывая.

– Лешка, ты хоть сам-то понял, что произошло?

– Нет. Но машину я тебе спалил…

– Да хрен с ней, с этой машиной! – махнул он раздраженно рукой. – Ты «огненную стену» вокруг себя выдал на уровне «витязя», не меньше! – Он возбужденно заходил по комнате, а потом внезапно остановился передо мной. – Так, рассказывай по порядку, что ты чувствовал!

– Ну, ты высказывать начал всякое обидное, мне стало очень стыдно, а очнулся я от того, что ты кричишь, а вокруг эта самая «огненная стена»… Ну, а потом я успокоился и ее погасил…

– Отлично! – воскликнул Прохор, потирая руки. – Наконец-то! Дождался! Сподобился Лешка на стихии! Сиди здесь, никуда не уходи. – Он достал из кармана телефон и выбежал из комнаты.

Да, действительно, сейчас мне даже самому стало окончательно понятно, что во владении стихиями, вернее, пока одной – огнем, произошел существенный прорыв. У меня и раньше эта фамильная стихия рода Пожарских «шла» лучше остальных трех, но о такой мощи, насыщенности и, самое главное, расстоянии более метра, я мог только мечтать, давно смирившись со своей «бесталанностью»…

Мои размышления были прерваны появлением деда и сияющим, как медный грош, Прохором. Поздоровавшись со мной, дед жестом указал мне пересесть на диван, питая ту же слабость к старому креслу.

– Рассказывай, что такого важного случилось! – скомандовал глава рода присевшему рядом со мной Прохору.

– Ваше сиятельство, Михаил Николаевич! – заерзал на диване мой воспитатель. – Я сегодня, как обычно, ждал Лешку после тренировки в Ясенево. Он пришел расстроенный, рассказал, что с огневой подготовкой у него не очень получается, и это после второго-то занятия! Ну я и наехал на него, наговорил всякого… – Прохор сделал вид, что ему стыдно. – Лешка, значит, расстроился еще больше, покраснел… И тут, значит, как повеяло от него жутью какой-то… Я из машины, значит, и сиганул. А Лешка как выдаст «огненную стену» уровня не меньше витязя! Вот!

Глава рода посмотрел на меня с удивлением и спросил:

– Алексей, это правда?

– Деда, да откуда я знаю! Как во сне был! От слов Прохора мне так стыдно стало… Потом его крик и эта «огненная стена» перед глазами… Как так получилось, сам не понимаю! Прохору его «Ниву» дотла сжег, одной девушке из «волкодавов» дверью, когда вылезал, машину замял. Хорошо хоть бензобак не рванул.

– Так его асбестом прокладывают, вот и не рванул, слава богу! – влез Прохор со своим комментарием.

– Цыц! – глянул на него старый князь. – С тобой отдельный разговор будет, Макаренко недоделанный.

Мой воспитатель замер и сделал вид, что его здесь вообще нет.

– Алексей! Поздравляю тебя! – Дед сел на кресле так, чтобы выпрямилась спина и слова произносились более веско. – Ты сделал маленький шажок к овладению стихиями! Я очень рад, что первой из этих стихий у тебя стал огонь – наша фамильная стихия. Надеюсь, что под руководством Прохора, а иногда и моим, ты, как и я, станешь абсолютом!

«Опять эти изматывающие тренировки? – подумал я. – Да что же это такое!» Но кивнул и состроил на лице выражение, которое глава рода от меня ждал, – готовность горы свернуть для достижения поставленной цели.

– Вот и молодец! – улыбнулся дед и посмотрел на Прохора. – План тренировок со мной согласуешь и начнете, помолясь. Сейчас пойдем в гараж, выберешь себе машину на замену, завтра-послезавтра сам съездишь в салон и выберешь средство передвижения на свое усмотрение. – Прохор кивнул. – Вы ужинали? Нет? Тогда сейчас позвоню на кухню, здесь накроют. Алексей, жди нас с Прохором, отдыхай, мы скоро вернемся.

– Хорошо, деда.

***

– Теперь подробности и выводы! – потребовал князь Пожарский у Прохора, когда они неспешно шли по вымощенной дорожке в сторону гаража.

Прохор уже совсем не был похож на того Прохора, который был в гостевом домике. Куда-то исчезла простота в словах и дерганность движений. Рядом с хозяином поместья шел серьезный, собранный и очень опасный человек.

– Я, Михаил Николаевич, пользуясь полученными инструкциями, при каждом удобном случае «раскачиваю» воспитанника на сильные эмоции. Именно сегодня, в Ясенево, такой случай представился. Сыграв на чувстве вины, мы получили то, что я вам описал. – Прохор сделал паузу. – Насчет жути, Михаил Николаевич, нисколько не преувеличиваю: выпрыгнул из машины сам не помню как. «Огненная стена» была очень хороша! Считаю, что после моих слов Алексей подсознательно захотел отгородиться от остального мира, вот и выдал защитную технику, тем более он у нас в защите весьма преуспел.

– Что дальше планируешь делать? – Старый князь остановился и пристально посмотрел на воспитателя.

– Тренировать, помимо корпуса. – Прохор пожал плечами. – Тем более что после этой инициализации у Алексея все должно получаться уже легче.

– Добро. Чем смогу, тем помогу. Еще что-то?

– Да, Михаил Николаевич. Вся эта история произошла на стоянке корпуса, в Ясенево. Полковник Орлов пообещал спустить инцидент на тормозах, но я его знаю, он точно сейчас сидит у себя в кабинете и просматривает записи с камер видеонаблюдения. Так что вопросов Алексею избежать не удастся. – Князь согласно кивнул. – Я хоть и выдал графу версию, что довел воспитанника своими придирками до белого каления, но он крепкий профессионал, на такую версию не поведется. Тем более что он Алексею приказал с психологом встретиться.

– Да, неудачно все это на территории корпуса произошло… – задумчиво сказал Пожарский. – Но это точно не твоя вина, Прохор. И вообще, слава богу, – князь истово перекрестился, – что это произошло!

– Михаил Николаевич, я с Лешкой на все эти темы переговорю, не переживайте, постараемся сгладить все углы, хотя, боюсь, со стороны корпуса неприятных вопросов избежать не удастся. И еще… – Прохор многозначительно посмотрел на князя.

– Что опять? – поморщился тот.

– За нами сегодня, когда ехали в Ясенево, была слежка.